Охотники за химерами. Путь в легенду

Глава 10.1

Южный Предел, Октарон

Кукольник

Мощнейший всплеск нейтральной магии дрожью коснулся его ауры. Такой же, как триста лет назад. Упаси ее Создатель, что Лао творит?!

Метаморф сгорбился, обхватив себя за плечи и царапая когтями лопатки. Нельзя допускать повторения катастрофы. Только вот что он может сделать против нее? Ведь он всего лишь чудовище. Который создал другое чудовище. Опять.

Кукольник запустил когти в спутавшиеся, некогда белые пряди волос и выпрямился. Его ждала работа. Он должен создавать новых чудовищ для другого чудовища, которое тоже создал он.

Работа позволяла забыться. Чем глубже вонзались когти в податливую плоть его кукол, тем ближе подступало безумие, дарующее благословенное забвение. Он любовно огладил оголенный торс бьющейся в агонии девушки. Тисовые ветви вместо рук царапали его бедро, а вот оленьи ноги не двигались. Лешачиха[1] отторгала животную часть, на сшиве уже появились первые признаки воспаления.

[1] Леший – магическая аномалия, разновидность химер. Человек, скрещенный с животным и растением.

Его ладонь задержалась на ее груди. В прорезях маски из бычьего черепа сверкал отчаянный взгляд, умоляющий о смерти. Удержаться от соблазна было выше его сил.

Полные муки глаза стали лукавыми и знакомыми, огненно-синими, в самый разгар игры Кукольника с новой игрушкой. Лешачиха оглядела себя, распластанную на алтаре под ним и коротко усмехнулась.

– Совсем с ума сошел?

Он замедлился и, наконец, остановился, отстранившись от химеры. Из его глаз медленно утекала горячка.

– Ты же знаешь, что давно. Зачем явилась?

– Как был хамским трущобным мальчишкой, так им и остался, – фыркнула она, недовольно под ним заерзав. Это тело было слишком миниатюрным для него.

Отметив, что как-либо реагировать на оскорбление Кукольник не собирается, та, что заняла тело химеры снова фыркнула.

– Мне нужна новая армия вурдалаков.

Он мог бы послать ее к предкам. Но они оба знали, что он этого не сделает. Потому что, если он откажет своему венцу творения, то лишится единственного якоря, не дающего его сознанию низвергнуться в пучину безумия.

– А мне нужен новый материал, – Кукольник покосился на груду искореженных тел у стены.

– Скоро к тебе в гости нагрянет очередной отряд «Теней Дракона», а с ним мое Орудие. Верни его мне. Остальных дарю. Сделай новых куколок, а то эта лешачиха совсем негодящая. К тому же ее душа уже отправилась в последний путь.

Кости не улыбаются. Но он мог поклясться, что рогатый череп довольно скалился во всю пасть.

– Когда ты стала… такой? – отстраненно вопросил Кукольник, словно не был уверен, что хочет знать ответ.

Она едко хмыкнула.

– Ты меня такой создал, воскресив из осколков предыдущей меня, помнишь?

Очередной его эксперимент не удался. Или просто единственное, что он умеет – это создавать чудовищ. Кукольник наблюдал, как из глаз химеры уходит синий огонь, оставляя пустую черноту. Она права, лешачиха была мертва.

Кукольник оглядел свое творение, и в нежном взгляде вновь нарастало безумие. Игрушка просто стала куда более податливой. Он склонился к ее лицу, ласково пробуя кончиком языка искусанные в кровь губы, и качнул бедрами.

Южный Предел, долина Гиблых

Тау

На душе было легко. Потому что пусто. Что она наделала…

Тау по позабытой было привычке запрокинула голову к бесцветному, вылинявшему на солнце небу. Покинуть бренную землю захотелось нестерпимо. Опустившись перед Аро на песок, залитый черной свернувшейся кровью, она обхватила руками колени и вяло пихнула его ногой.

– Давай, паршивец, приходи уже в себя.

В ее ровном, чуть язвительном голосе таилась истерика. Аро дернулся, застонал и закашлялся. Сел, сплюнув присохшую к уголкам бледных губ пену. Покосился на Кая, склонившегося над бездыханным телом Раа. Отвернулся, устало провел рукой по грязным волосам.

– Этот припадок был последним.

Тау никак не удавалось поймать его взгляд. А посмотреть в эти подлые глаза очень хотелось. Горькое сожаление, что спасла его, теперь будет преследовать ее всю жизнь, сродни фантомной боли.

Паладин прикрыл глаза. Едва различимый третьим глазом теплый сгусток светлой энергии потянулся от его солнечного сплетения к Тау. Она отклонилась, пропуская мимо благословение, похожее на прикосновение перышка. Побрезговала поглощать даже каплю его магии, несмотря на страдающий от магического голодания резерв пустоты. Поднялась, отряхнулась и шаркнула сапогом, швырнув в лицо «лишенцу» горсть песка.

– К Безымянному твои благословения.

– Тау, – Аро ухватил ее за запястье, и она поморщилась, словно в помои окунулась. – Я сделаю все, лишь бы не возвращаться в Катакомбы.

В душе все еще было пусто и оттого легко, поэтому откровение Аро вызвало не злость, не обиду и не раздражение, как обычно. А смех. Правда, с ним истерика подкралась еще ближе.

– Не бойся, Паладин, тебе это не грозит, – отсмеявшись, отмахнулась Тау, высвобождая руку из его хватки. – Ты из Катакомб никогда и не выбирался.

Ветер всколыхнул над долиной Гиблых пыль, принес смрад разлагающихся тел. Косы из растрепавшегося пучка били по лицу, но откидывать их за спину Тау не спешила. Боль напоминала, что она все еще жива.

Плечи Кая едва заметно дрожали. Тау не стала его тревожить. От бездумного созерцания поблекших бусин, вплетенных в пепельные волосы Раа, ее оторвало глухое рычание.

– Косточка? – Тау осторожно приблизилась к оскалившейся пуме. В ее глазах мелькала какая-то болезненная искра. – Котенок, что такое?

– Тау, отойди от нее! – срывающийся окрик заставил отшатнуться. Тау удивленно обернулась к Каю, утирающему кулаком глаза. – Она заражена.

Тау, вскинув брови, перевела взгляд на выпустившую когти пуму. Заражена?

– Она спокойно пересекла весь могильник, в то время как другие парды отказались повторно приближаться к вурдалакам.

Так вот почему оставшиеся участники отряда до сих пор не появились. Тау покосилась на леопарда Кая, нервно переминающегося на лапах.

– Твой тоже здесь.

– Он был под гипнозом, – отрубил Кай и тихо попросил. – Посмотри на ее левую переднюю лапу.

Тау покорно воззрилась… на набухшую зеленоватым гноем рваную рану. Как может что-то обрываться в пустой душе? А оборвалось. Трижды за день.

– Котенок, – голос сорвался на сиплый шепот. – Косточка, как же ты бежала-то столько со мной на спине? Еще и защищать потом меня рванулась…

Вопреки здравому рассудку Тау опустила ладонь на холку пуме, огладив лоснящуюся серо-бурую шерсть. Та пригнулась к земле, как перед броском, жалобно мяукнула, словно извиняясь, что не может принять ласку. Она из последних сил сдерживалась, чтобы не кинуться на хозяйку. Поняв, что лишь мучает животное, Тау отстранилась, обернувшись к Каю.

– Что у нее?

– «Алая аура».

Создатель, да что же это. Почему не поддающийся лечению «черный мор»? Почему не безболезненная «голубая кровь»? Почему, почему именно заражающая безумием «алая аура»?!

– Тау, – Кай перехватил ее потянувшуюся к кнуту ладонь. – Этим лучше.

В руку легла тяжелая рукоять из железного дерева, оканчивающаяся лезвиями из драконьего стекла в виде полумесяцев. Сознания коснулась чужая жажда крови. Тау подошла к смиренно ожидающей спасения Косточке. Ее первой в жизни парде, так самоотверженно ее защищавшей. Кай отвернулся к телу Раа.

– Тау, прости, что я не могу, но… я не могу.

Правильно. Со своими чудовищами каждый справляется сам.

– Все нормально, Кай, – Тау криво улыбнулась, прикрыла глаза и с силой опустила посох палача.

Хруст позвонков, тонкий визг, омерзительное удовлетворение темняка.

Ничего не нормально. Ничего, побери все Безымянный, не нормально!

– Под гипнозом, – звенящий от напряжения голос Аро подействовал на начинающуюся истерику, как отрезвляющая пощечина. – Ты сказал, твой леопард был под гипнозом.

Протерев глаза, воспаленные от песка и невыплаканных слез, Тау выдернула посох и, пожалуй, чересчур поспешно всучила его Каю. Прикасаться так к тому, кто только что был родным человеком, было больно. Что она наделала… Кай выставил посох одним из лезвий в сторону Аро.

– Я знал, что даже светоч не может обладать такой силой внушения! – брезгливо выплюнул Паладин.

Мысли по-прежнему путались. Тау скривилась от прострелившей виски головной боли и поинтересовалась:

– Кай, о чем визжит этот припадочный?

Карий взор за пропыленной русой челкой потяжелел, прошелся по ее лицу, словно пытаясь выискать подсказку о ее реакции на его скорые слова. Но она слишком устала, чтобы лишний раз напрягать лицевые мышцы. Кай стиснул посох, твердо взглянул ей в глаза и выдохнул:

– Помнишь ты спрашивала, почему я спас Раа от Поднебесных кланов, жертвуя собой? Я ответил, потому что на мне долг жизни. Однажды сын крона Драконьей Тени, вопреки убеждениям отца, спас чудовище, за что поплатился отречением от рода. Я сирена, Тау.

Сирена? Тау с трудом вспомнила это слово. Кажется, сознание скоро окончательно ее покинет. Думать и двигаться становилось все сложнее. Да еще эта вонь… почему они вообще до сих пор посреди долины стоят? Их же наверняка ждут, с ума сходят. Впрочем, с Рока вполне станется заочно записать их в погибшие, и продолжить путь. Вспомнилось, как крон самоотверженно прикрывал ей спину, пока она пускала сопли во время расставания с Раа. А потом еще и тащил полпути почти на себе. А она о нем сейчас такую мерзость предположила.

Ну почему она всегда во всех сначала плохое видит?! Ведь именно из-за этого она никак не могла перестать видеть в Раа только палача, из-за этого она отказывалась с ним быть. А теперь они вместе не будут никогда. Глаза защипало. Нет, нет, сейчас совершенно этому не время! Сейчас, кажется, происходит что-то важное.

Да, Кай – сирена. Чудовище, обладающее самым мощным гипнозом, самой опасной формой подчинения – голосом. Кай. Тот, кто предупредил ее о прошлом Раа. Кто поделился секретом, что их оружие – аномалии. Кто спас их у проклятого озера Белого Сада.

Тау мазнула взглядом по скрытой темно-русой щетиной гортани, оружию сирены… пожала плечами и ободряюще улыбнулась воину с душой поэта, напряженно ожидающему ее решения.

– Хоть у кого-то в этом отряде полезные способности.

С молчаливой надеждой посчитала, что его дернувшиеся уголки губ все же были намеком на улыбку, а не лицевой судорогой.

– Тау, он морок! – Аро, кажется, не верил своим ушам.

– Да хоть вурдалак! Все лучше тебя. И полезней, – хмыкнула она, и, повинуясь просящему о помощи кивку Кая, направилась вслед за ним к телу Раа.

На пепельном лице, обрамленном того же цвета волосами, застыла маска безумия. Цена их спасения. Цена спасения Аро. Так, что-то слишком бережно она его приложила.

– Осторожней, охотник на чудовищ. Я уже начинаю думать, что ты так бесишься, потому что завидуешь способностям аномалий.

Лучше не стало, но успокаивала мысль, что должно было стать хуже Аро. Кай, завораживающе меняя интонации, что-то говорил своему леопарду. Вероятно убеждал его позволить везти на нем мертве… Раа. Тау примерилась к ремням, на которых к корсету крепилась его кольчуга.

– Раа поэтому не выносил твои представления, Кай. Не мог смириться, что ему навязывают чужие эмоции.

– Во-первых, – Тау, кряхтя, перебила Аро, вместе с Каем поднимая тело. – Не смей говорить так, будто знал Раа.

Леопард покорно принял ношу.

– Во-вторых, не смей вообще его упоминать, – она аккуратно повернула голову Раа и закрыла ему глаза.

Зря. Теперь настойчиво казалось, что он просто заснул в седле.

– Если я еще хоть раз, – Тау вздохнула, сняла с обезглавленной Косточки сумки и закинула их за спину. – Услышу из твоего поганого рта его имя, прирежу во сне, – не сдержавшись, провела рукой по голове пумы, закрывая глаза и ей, и прошептала. – Я теперь это умею.

Широкая ладонь Кая помогла подняться, походя забрав больше половины мешков. Тау благодарно привалилась к его боку и, едва переставляя ноги, двинулась следом за леопардом.

– И какого́ тебе было калечить и сдавать «Когтям Дракона» своих, когда ты работал на «Клыков» в рядах охотников за головами?! – Аро продолжал упрямо ее игнорировать, сосредоточившись исключительно на Кае.

Кай запрокинул голову. Челка откинулась назад, и Тау посетила совершенно неуместная мысль, что с открытым лицом ему гораздо лучше. Сразу становилась заметна грубая, жесткая красота сурово сведенных бровей и волевого подбородка.

– То, что я аномалия, не значит, что они для меня – свои, – вернувшимся певучим голосом протянул он. – Как и то, что ты считаешь «своими» людей, не значит, что ты человек.

Кай обернулся к плетущемуся за ними Паладину и многозначительно качнул головой в сторону тел вурдалаков вокруг. Значит, тоже заметил, что на Аро они не нападали.

– Да ты лицемер! – хохотнул Аро.

– Да ты нарываешься! – в тон ему заметила Тау, закатив глаза, и коротко махнула кистью. Кнутовище обвило его шею над кольчугой, лезвие впилось в незащищенную кожу, и Тау кивком приказала Аро пройти вперед.

– Ты не понимаешь, кого защищаешь, – прошипел он, покорно выходя из-за их спин.

– Прекрасно понимаю, – не согласилась Тау, поудобней перехватывая кнут. – Я не понимаю, от Кая или от самой себя, и почему вообще защищаю такую падаль, как ты.

Паладин хмыкнул, покачал головой, но дальше пошел молча, слава Создателю. Надо же, как его разобрало. От страха, что обожаемая Лао нашла его даже в такой дали, последние мозги отказали?

Спустя час мертвецы под ногами, наконец, кончились. Отряда нигде не было видно. Аро попытался было по этому поводу что-то ляпнуть, но Тау пресекла очередной поток помоев на корню, чуть сильнее затянув удавку. Кай благодарно притянул ее ближе. Тау с упоением вдохнула чистый, сухой воздух, проводила взглядом крайнюю гробницу с парой выбитых колонн и поинтересовалась:

– Почему у Раа нет… не было полного имени? Ты сказал, он сын прошлого крона Драконьей Тени, а у высокородного не может не быть полного имени.

Кстати, получается, что Рэй, учившийся у Эйо вместе с Тау, ставший кроном «Теней» – это младший брат Раа? Кай жестом погибшего друга зачесал назад слипшиеся от пота волосы и шумно выдохнул:

– Помнишь в обители знаний, когда мы первый раз встретились, я рассказал, как попал в ряды охотников за головами? Что это плата за помилование Раа?

Тау кивнула. Создатель, как давно это было! А ведь всего-то три месяца прошло. Мелькнула мысль, что вот именно о такой жизни она и мечтала раньше. Чтобы каждый день был насыщенным, как маленькая жизнь.

Раньше она и подумать не могла, что от этого можно устать. Возможно, многим такое по душе. Рок полжизни водит отряды в смертоубийственные походы. Мара приключениями упивается, пусть тут и сказывается десяток лет, проведенных взаперти, прикованной к постели. А Тау вот внезапно осознала, что устала. Нестерпимо захотелось домой.

– Так вот, это была не единственная плата. Раа лишили полного имени и приговорили к ношению темняка. Все знают, что имена – магические печати, а человек без имени – ничем не защищенный магнит для Тьмы. На этом основана легенда о Вечном Страннике: владыка Тирона, предавший доверие своих подданных и проклятый ими же на лишение имени, теперь вынужден вечность скитаться по Айну в его поисках, тщетно убегая от следующей по его стопам Тьмы. Вот почему встретить его считается плохой приметой, а идти по дороге, через которую перешел Безымянный, значит попасть под преследующие его порчи.

Любимая глава Тау в Легендариуме.

– Наверно, кланы изобрели наказание Раа, опираясь на эту легенду. Посчитали, что без полного имени поглощение его души темняком будет мучительным и долгим.

Тау покосилась на притороченный к седлу леопарда посох.

– Поднебесные недооценили Раа? – догадалась она. Раа не мог сдаться так просто.

– Не то слово, – Кай с затаенной гордостью глянул на покачивающееся в седле тело друга. – Косно мыслящим клановым ученым и в голову не могло прийти, что с темняком можно договориться. Полную сделку Раа мне никогда не открывал. Знаю только, что он выторговал свою жизнь, взамен пообещав темняку всю темную энергию со всех, к кому прикоснется посох.

Тау возблагодарила интуицию за то, что до смерти Раа к посоху и близко не подходила. Кому-то может показаться, что избавиться от Тьмы в себе – благо. На самом деле это лишь означает потерю половины себя. И тут ее затошнило. Раа ухитрился выторговать у темняка свою жизнь. А она его в нем заточила, как в темнице!

– Только вот сразу после смерти Раа что-то изменилось, – Кай нахмурился. – Я не чувствую в темняке прежней агрессии. Точнее, она осталась, но направлена на все, кроме нас. Как будто Раа продолжает контролировать оружие. Но это невозможно, ведь любой, кто погибает в зоне пустоты, лишается духовной энергии.

Тау сжала кулаки и зажмурилась. Лгать было бы низостью. А она не Аро, чтобы из-за жизненных тягот сдвигаться принципами.

– Ты не помнишь, что я сделала? – сквозь зубы процедила она, буравя взглядом посох.

Кай мрачно воззрился на нее.

– Если ты о том моменте, о котором я думаю, то я не помню ничего, кроме свиста дротика, втыкающегося в шею моего лучшего друга.

В горле снова встал ком, на глаза опять навернулись слезы, но Тау запретила себе сомневаться. Она все сделала правильно! Иначе она сойдет с ума.

– Я заперла Раа в темняке.

Кай остановился так резко, словно с размаху налетел на стену. Тау обхватила себя руками за плечи в ожидании приговора.