Охотники за химерами. Путь в легенду

Глава 12.1

Центральный Эйя, Драконий град

Лао

Она оглянулась на пустующие в этот полночный час верхние ветви исполинских буков и вязов и вслушалась в мерный скрип покачивающихся подвесных мостов. Поглубже натянула капюшон на приметные рыжие пряди, поправила маску, прикрывающую верхнюю половину лица, и постучалась.

Дверь, защищающая скорее внешний мир от того, что творится внутри дома, чем наоборот, отворилась тут же. В лунном свете белое лицо Асти со сверкающими в темноте алыми глазами альбиноса, казалось, принадлежит призраку какой-нибудь Кровавой Вестницы, по сей день блуждающему в туманах Артаэра.

Не дожидаясь разрешения, Лао вошла.

Дом, подаренный родителями, Асти полностью оборудовала под лабораторию. Лао не раз предлагала подруге в распоряжение все Катакомбы Аноринора, но после ритуала открытия полноценного третьего глаза они ей резко разонравились.

– Как глаза? – Лао, скинув капюшон, взяла лицо альбиноски в свои ладони, пристально вглядываясь в алые радужки.

Асти расплылась в хорошо знакомой Лао улыбке безумного ученого, проводившего собственные эксперименты на себе же. Забавно, они ведь с Кукольником даже внешне похожи. Не знай Лао наверняка, что детей у него нет и быть не может, решила бы, что Асти его потомок.

– Это бесподобно! Я еще не приноровилась открывать и закрывать третий глаз по собственному желанию, но смотреть на энергию можно вечно! Магия как струны, что соединяют все вокруг! А магическое поле Айну везде! Тончайшая золотистая пыль, проникающая в любую материю! Тебе обязательно нужна такая же операция!

Вот еще! Для этого у Лао есть адепты и безумные соратники, а этим своим телом, с такой заботой выращенным, она дорожит.

– А пустота? – вопрос вырвался чересчур поспешно.

Асти, поведя плечами, поджала бескровные губы.

– Пустота это ничто. Ни струн, ни пыли. Материя выглядит так, как если на нее смотреть простым зрением.

Лао искренне удивилась. Она представляла себе отвратительное пожирающее энергию ничто, как бездонную пропасть непроглядной черноты. Надо же, ошиблась.

– То, что ты писала в письме, правда? – поспешила сменить тему Лао.

Асти кивнула и оскалилась.

– Поздравляю тебя, подруга. Твое Орудие завершено.

В душе Лао расцвел миниатюрный алхимический взрыв.

– Как ты это выяснила? – она нетерпеливо подалась вперед.

– Благодаря тому пустотнику, который отторгнул этот откат от черной магии, – Асти качнула головой на лабораторный стол с разлитой по колбам ненавистной Лао радугой, найденной в Катакомбах Аноринора три месяца назад.

Единственный след, оставленный похитительницей Аро. Точнее, Лао знала еще ее отпечаток ауры. Запомнила, когда та сносила кнутом головы вурдалакам, в которых на тот момент было сознание Лао. Она прорабатывала и этот след, но изучать архивы привидений со слепками аур в надежде найти одного-единственного человека было весьма утомительно. Да и вообще являлось пустой тратой времени. Лао не сомневалась, что Кукольник найдет применение клятой воровке, и больше она о ней не услышит.

– Благодаря «той пустотнице», – с усмешкой поправила Лао. – Это была кладоискательница из клана «Химер».

Белые брови Асти изумленно поползли вверх. Ну да, не так-то просто поверить, что Орудие из-под носа у Отверженных увела какая-то сопливая неудачница. Лао в который раз посетовала на вплетенное в маяк Аро везение.

– Как скажешь. В общем, та пустотница явно попала под всплеск магии Орудия во время последнего ритуала три месяца назад, – Асти поднесла колбу с радугой к глазам. – И его магия подействовала именно так, как ты и желала.

– Что ты видишь?!

Асти скосила на нее алый глаз и вновь оскалилась.

– Струну, Лао. Посреди пустоты одну-единственную, прерывистую и тусклую, но струну магии.

О, Создатель! Еще никогда она не была так близко к своей заветной цели! Лао расхохоталась и набросила капюшон. И вдруг третьим глазом почувствовала запах пепла.

Так пах лишь один ее ритуал. Тот, что проводился с помощью Лелисталя. Пару часов назад она почувствовала его в Гиблой долине. Правда, подумала, что ей мерещится, он был едва различим, а она была всецело поглощена Аро и воровкой. А сейчас запах пепла тянулся от рамки на стене, в которую был вписан портрет. Лао пристально вгляделась в смущенно улыбающуюся Асти, стоящую в кольце рук не по возрасту серьезного, надменно-мрачного златокудрого юноши с резкими чертами высокородного. И все бы ничего, если бы не форменная мантия на нем. Он боевой артефактор Драконьей Кости. Это его она видела глазами вурдалаков.

Только вот она не проводила над ним ритуал. И уж точно не отправляла такое сокровище погибать с захудалым отрядом «Теней Дракона» в Октарон. Тогда что это сокровище делает в самом опасном месте на Айну? А точнее что делает тот, кто послал его туда?

Мозаика сложилась быстро. Ключи от Октарона, которые, по легенде, остановят распространение химер. Кукольник в Октароне, предоставляющий для Лао армию чудовищ. Мальчик, которого почти невозможно убить, который служит Осту и этой скользкой гадине Тиль, который идет в Октарон.

– Ты не говорила, что ты привороженная! – с лукавой улыбкой, по старой привычке маскирующей оскал, Лао обернулась к Асти.

– Я еще не знаю, что между нами, поэтому и не говорила, – она залилась очаровательным румянцем, тоже подходя к портрету. – Он необычный. Не считает магические аномалии чудовищами, например. Как-то даже обмолвился, что будь его воля, наделил бы их теми же свободами, что есть у людей по Скрижали.

Какой чудесный экземпляр! Интересно, а Асти знает, что ее привороженный так благоволит чудовищам потому что сам один из них?

– И почему же этот замечательный юноша не рядом с тобой?

– Он уже три месяца в какой-то экспедиции, но я привыкла ждать, – Асти говорила задумчиво, чуть с придыханием. С обожанием. С обожествлением.

Лао едва сдержалась, чтобы не скривиться. Она знала это чувство. Узнавала в Асти себя. У нее когда-то тоже были вурдалачьи мозги. Но сейчас чувства девчонки могут быть очень кстати.

– Я слышала, Поднебесных алхимика и артефактора Тиль с Остом отправили в Октарон вместе с отрядом «Теней Дракона», – заметила Лао, словно говорила сама с собой, поежилась и обняла себя за плечи.

Повисло тягостное молчание. А Лао старалась не скалиться победно. Тиль и Ост решили лишить ее Кукольника? Тогда Лао лишит их дочери!

– Мать с отцом кого-то отправили в Октарон?

Тихий, чуть дрожащий голос бальзамом пролился на уязвленное заговором адептов самолюбие. Обернувшись у двери, Лао махнула рукой.

– Ты же не думаешь, что твои родители отправили твоего привороженного на смерть? Они бы никогда так с тобой не поступили, – она улыбнулась с фальшивым сочувствием и бесшумно растворилась в ночи.

И не видела, как после ее ухода с лица Асти стерлись испуг и болезненное разочарование в родных, оставив лишь презрение. Альбиноска стиснула кулаки, схватила со стола первый попавшийся клочок бумаги и черкнула всего три слова.

«Лао вас раскрыла».

– Умна, падаль, – злобно процедила она вслед удаляющейся «подруге», выпуская вестника.

Ничего. Они справятся. В опыте родителей Асти не сомневалась. Как-никак, они гораздо старше, чем кажутся.

Южный Предел, Октарон

Тау

Да чтоб она еще хоть раз выругалась! Ее посыл, чтоб всех Октарон побрал, тоже вернулся к ней!

Где-то под ребрами отвратительно зудело дурное предчувствие, сворачивающее внутренности в узел. Такое же, как перед походом в долину Гиблых. Тау продрала глаза и шевельнула пальцами, проверяя целостность костей. Заныли многострадальные ребра, но, кажется, в остальном она отделалась малой кровью. И какого дракона она снова полезла в спасительницы? И где, побери… кхм, упаси ее Создатель, она находится? Последнее, что ей запомнилось, это падение под иллюзорную брусчатку и удар, вышибающий дух из тела.

Над головой был темно-багровый известняк потолка. Значит, она все еще в Октароне, он весь сложен из красных могильных блоков с Эйольяльской пустоши.

Древний город не впечатлил. То ли отвлекал напрягающий зуд в груди, заставляющий от каждой тени ждать подвоха. То ли она еще не осознала, что они, наконец, достигли цели похода. Слишком много всего произошло за последние часы. То ли она теперь может чувствовать лишь всепоглощающую безнадежность.

Было холодно. Под обнаженной спиной чувствовалась шершавая пористость камня и едва различимое третьим глазом покалывание сырой энергии. Значит, она лежит на алтаре. Без доспеха.

Сзади лился уютный желтый свет, и раздавался умиротворяющий треск душистых миндальных поленьев. Как-то этот вид очага назывался в учебниках истории… ах, да, камин! С живым огнем.

Разум никак не желал складывать отдельные образы в единую картинку. Сотрясение? Плохо. С больной головой соображать непросто. А Октарон, пусть и пустующий, не то место, где можно позволить себе беспечность.

«Пустующий»? Она ведь не одна.

Глубокий, вызывающий крупную дрожь голос любовно напел детскую считалочку:

– Ручки-крылья, да ножки-лапки,Без кожи ему, должно быть, зябко…

Жесткий кошачий язык наждаком прошелся по шее. Запахло мускусом и влажной шерсти. Раздалось тихое урчание…

– Косточка, – Тау задохнулась от пропасти на месте сердца, тянущей в пучину боли. Взгляд заметался по подземелью в поисках ее котенка… и нашел. Котенка. Теперь понятно, отчего так вопила интуиция.

Над ней на коленях сидел… Синьягил, в этом не было никаких сомнений. У него было чрезмерно перевитое жилами и мышцами обнаженное тело с алебастровой кожей человека, четыреста лет не видевшего солнца. Хищные черты лица, в каком-то роде, наверно, красивого. Платина прямых, растрепанных в художественном беспорядке волос, падающих на сверкающие фанатизмом ученого небесно-синие глаза. Подвижные звериные уши, укрытые белой шерстью, ласковый оскал тонких черных губ, обнажающий чуть загнутые клыки в ноготь длиной. Обсидиановые когти на руках, крепче тисков сжимающие плечи Тау, и белый с черно-серыми пятнами, как у барса Аро, пушистый хвост длиной в два локтя.

Тау по-детски зажмурилась, в наивной надежде, что видение сейчас исчезнет. Она не может умереть вот так.

– Не кричишь. Смелая, – констатировал Синьягил.

Ее собирается сожрать отдаленно напоминающее человека ископаемое. «Смелая»? Тау почувствовала, что сейчас сознание вновь ее покинет. Да у нее просто сил вдохнуть нет, не то, что орать!

– Вместо ножек сделаем хвостик, – Великий Древний ткнулся лбом ей в висок, по-звериному принюхиваясь. Тау затошнило не то от страха, не то от омерзения. – В волосы добавим ядовитого вьюнка, украсим тело аметистом. О, из тебя выйдет невероятная химера, малыш!

Из нее сделают чудовище? Взгляд против воли съехал вниз по торсу Синьягила. А, видимо с ней сначала… спарятся, и только потом превратят в чудовище. Впору забиться в истерике, но слабость сейчас непозволительная роскошь. Слишком дорого обойдется. Привычные мысли отрезвили. Пустота в душе (все, что осталось от образа Раа) с готовностью захватила тело.

– Разве из пустотника можно сделать магическую аномалию? – не то, чтобы ее так уж интересовал этот вопрос, но нужно было отвлечь этого недопарда.

Раа бы не простил, если бы она сдалась без боя. Пустота с готовностью расширилась, изничтожая эмоции. Интересно, она является следствием перенесенной потери или нестабильным из-за душевных терзаний резервом пустоты? Если первое, то подаренное душевным опустошением равнодушие может быть полезным. А если второе, то, продолжая им пользоваться можно по незнанию растворить себе ауру, как это случилось с Раа. Надо бы почитать учебники по метафизике.

М-да, сильно она головой приложилась.

Зрачок Синьягила вытянулся в вертикальную щель, как у кота. Глаза насмешливо блеснули, даже уголки черных губ дрогнули в подобие умиленной улыбки. Кажется, ее неловкая попытка отвлечь его позабавила.

– Из пустотника? – задумчиво переспросил Великий Древний, переплетая их пальцы рук. Этот гениальный ученый не распознал в ней пустотницу?

Колючий кошачий язык, вывалившись из пасти, прошелся по груди, царапая кожу. Тау всхлипнула от боли. Не стоило все-таки глотать «Седьмое чувство». Помимо обострения органов чувств это зелье делает гораздо чувствительней нервные окончания. Лицо Синьягила оказалось неожиданно близко, и следующие слова он выдохнул ей почти в губы:

– Не хочется становиться чудовищем, да?

Тау вжалась в алтарь, безуспешно пытаясь оказаться как можно дальше от безумца, поджала губы, чтобы не всхлипывать, и мотнула головой. По камню чиркнуло что-то острое. Точно, ее косы скрепляют палочки с парализатором, подаренные Эйо! Кажется, сейчас она полюбит свою наставницу.

– Мне тоже не хотелось, – его слюна капнула Тау на губы. Она брезгливо дернулась, но он лишь крепче стиснул ее ладони, едва не ломая пальцы. – Но наука требует жертв, малыш.

С кого требует? Вот пусть с этого сумасшедшего ученого и требует! А она, кладоискательница, тут ни при чем! Разозлившись от усталости и мировой несправедливости, Тау злобно выдохнула:

– И что, окупилась жертва?

Его слюна попала в рот. Мерзость! На бедра опустилась тяжесть. Тау дернулась и перевела затравленный взгляд на сгорбившегося над ней метаморфа. В широко распахнутых глазах, смотрящих сквозь нее, плескалось неизлечимое безумие. Зрачок расширился, затопив всю радужку.

– Это ведь все из-за меня, – он, как это бывает у сумасшедших, принялся слегка раскачиваться. Ее живот вмиг стал скользким. Мышцы у Тау против воли запульсировали в унисон его движениям, ладони взмокли. – Столько погибло из-за того, что я сделал… – с каждым новым словом его тело все больше каменело, словно помешательство превращало его в одну из собственных статуй. – Это я виноват во всем, что случилось с Аладаром! – раненым зверем вскричал он, стиснув кулаки. С зажатыми в них пальцами Тау.

Говорят, никакая физическая боль не сравнится с болью душевной. Что нет ничего больнее потери любимого человека. Врут.

От прошившей руки до плеч боли, многократно усиленной действием зелья, ее выгнуло дугой. Грудь ошпарило прикосновением к коже Синьягила, исходящей животным жаром. Рот распахнулся в беззвучном крике, в глазах потемнело. Кажется, на миг сознание даже ее покинуло.

И, безусловно, другого момента отряд не мог выбрать, чтобы дружно ввалиться в подземелье. И застыть. Вероятно, представшая перед ними картина была достойна полотна лучшего живописца. Тау, выгнувшаяся на алтаре, судорожно хватающая ртом воздух. И раскачивающийся над ней Великий Древний. Оба полностью обнаженные, со сцепленными руками. Раа поиздевается… поиздевался бы.

Синьягил медленно перевел взгляд на охотников, явно не понимающих, как в такой ситуации лучше поступить. Вытащить Тау из-под Синьягила или тактично ретироваться. Зрачок метаморфа дрогнул, сужаясь. Синьягил моргнул и выдохнул:

– Орудие.

– Кукольник, – выдавил в ответ Аро так, словно понял нечто очень важное.

Тау была забыта моментально, все пораженно обернулись к Аро. Спасатели из них так себе. Хорошо, что напомнили, почему она всю жизнь работала без напарников, а то с этим обманчиво-командным отрядом она что-то расслабилась. Тау судорожно всхлипнула, сморгнула бегущие от боли слезы и принялась спасать себя сама.

– Ты тот, о ком говорила Лао! – а хором орут они здорово. Можно собрать труппу и в балагане выступать. Денег соберут немеряно. За одно то, чтоб заткнулись. Лезущая в голову ерунда раздражала, зато отвлекала от боли.

Тау аккуратно пошевелила влажными пальцами. Закусила губу, чтобы не взвыть – вывихнуты. Плевать, она и не такое пережила. Рывок, очередная боль, и прыжок прочь из-под Синьягила. Прыгать с алтарного возвышения спиной вниз, головой вперед не лучшая идея. Сотрясение явно сказалось на ее мозгах. И, пожалуй, от работы в команде все же может быть польза, ее поймали. Руки, спасшие ее, принадлежали Паладину, ну да невелика беда. Жива, и ладно.

Рок и Кай начали медленно обходить Синьягила, все еще разглядывающего Аро. Тот осторожно опустил Тау и задвинул себе за спину. Надо же, какая самоотверженность! Тау сплюнула и с омерзением осознала, что сладковатый вкус слюны метаморфа въелся в язык. Прикусив губу, она зажмурилась и одним движением вернула пальцам привычное положение. Отвратительный хруст суставов заглушил ее мычание, кричать уже не было сил. Только бы опухолью не разнесло. Вот удружил Синьягил! И при этом назывался костоправом Императора Аладара!

Тау на всякий случай вытащила из волос палочки с ядом, стараясь не сгибать пальцы, и обшарила взглядом подземелье в поисках доспеха. Тот обнаружился сваленный кучей лохмотьев у дальней стены. Как же так, совсем новый ведь был… от жалости к себе захотелось разреветься.

– Ты тот, кто дал Ордену Отверженных армию! – в голосе Аро сквозила лютая ненависть. – Из-за тебя «Когти Дракона» не могут окончательно истребить чудовищ, ты постоянно создаешь новых!

– Людям нужен враг. Иначе они перегрызут глотки друг другу, – пробормотал Синьягил, изучая каждого участника отряда. Тоскливый взгляд задержался на близнецах, Аро и остановился на Тау. В его голосе послышалась необъяснимая скорбь. – Что Лао с вами сделала? Она совсем обезумела.

Уж кто бы говорил! И что значит «с вами»? С Аро все понятно, а с остальными что не так? Тау украдкой покосилась на близнецов, но тут же отвернулась, наткнувшись на пронзительный взгляд Мора. Неприязнь к Синьягилу стала крепче, они и без его подначек друг друга во сне прирежут!

Кай и Рок в полном доспехе практически сливались с красным известняком стен и уже зашли за спину Синьягилу. Его звериное ухо дернулось.

– А как насчет тех людей, которых ты перекраиваешь в вурдалаков и химер? – лишь бы отвлечь его воскликнула Тау, краем глаза следя за Каем, опускающим в свирель дротик.

Выдох, свист… и нечеловечески быстрое, неразличимое глазом движение. У Тау свело живот от вида переломленного пополам дротика, пойманного метаморфом на лету. Он покрутил меж пальцев сломанное древко, поднес к лицу, прикрыл веки и шумно втянул запах парализатора на острие. Рок с Каем мрачно переглянулись, и крон отряда поудобней перехватил молот.

– Вурдалаки – вторая жизнь для пустотников. Они позволяют контролировать плотность магического поля и популяцию людей, – задумчиво пробормотал Синьягил, продолжая всматриваться в дротик так, словно кусок дерева был самой интересной вещью, что он встречал за последние четыре сотни лет. – А созданные из магов химеры вырабатывают бесцветную магию и помогают восстанавливать магическое поле. Ты сирена? – неожиданно обернулся он к Каю. Тот не ответил, и Синьягил, ласково улыбнувшись, протянул ему сломанный дротик. – Элли гордилась бы своими созданиями.

Тау не поверила своим ушам: мороков создала Эллемья? Кай крепче стиснул свирель, не принимая сломанный дротик из рук Синьягила. Тот безразлично пожал плечами и вновь любовно осмотрел оружие.

– Она любила запутанные техники управления энергией. Проклятия светлой магией, благословения темной. Как и на твоем дротике, гипнотизер. Снотворное заклятье, по природе светлое, проходит через светоч, обретает бессрочный эффект и становится темным заклятьем вечного сна. Смерти.

Аро с Роком бросились на Синьягила одновременно. Тау успела заметить, как дернулись в раздраженном оскале черные губы, напряглись мышцы ног, и метаморф исчез. Клинки Аро столкнулись с молотом Рока с оглушительным звоном. А близнецы шарахнулись в стороны от Тау, за спиной которой в прыжке приземлился метаморф.

Когтистые пальцы сомкнулись на ее шее, притягивая к жаркому телу. Ее макушка едва ли достигала его груди, и Тау пришлось выгнуться в пояснице, прочь от влажного, скользкого прикосновения.

– Не стоит давать мне повод пустить вас на материал для моих кукол, – угроза в бархатном голосе была едва уловима, но даже от нее у Тау подкосились колени.

Хватка Синьягила стала крепче, все-таки притиснув к нему. Она страдальчески скривилась. Даже в Подземье, пытаясь добраться до верхов самым простым способом, она не чувствовала себя так мерзко. Сейчас было ощущение, будто рядом с ней дикий зверь во время гона.

– Если кому-нибудь еще придет в голову неразумная мысль потыкать в меня своими игрушками, девчонке конец.

Тау от такого предложения захныкала. Вряд ли среди попутчиков найдется тот, кто так дорожит ее жизнью, что предпочтет сдаться взамен на ее безопасность. Она бы не сдалась. Тем сильнее было ее изумление, когда Кай, Аро и даже Рок со звоном бросили оружие на пол. Душу затопило облегчение, в груди разлилась теплота при виде мрачных, но лишенных всякого сомнения в правильности выбора лиц и вытеснила пугающую пустоту.

– Ну и вурдалачьи же у вас мозги! – развеселилась Тау и с силой вогнала в бока Синьягила палочки с парализатором.

Державшие ее руки свело судорогой, тонкие сильные пальцы на ее шее конвульсивно сжались. Воздуха стало резко не хватать, в глазах потемнело. Но зато она даст время сбежать ее… друзьям.

– Вот она человеческая логика, – заплетающимся языком пробормотал Синьягил, покачиваясь. Тау принялась размышлять, как не оказаться погребенной под ним, когда он рухнет. Пока с нее будут сдвигать эту тушу, она помереть успеет. – Так и норовите уничтожить единственный шанс на спасение.

Что?! Синьягил упал на спину. Как показалось Тау, намеренно. От мысли, что ее жизнь ему небезразлична, несло бредом. Она выпуталась из ослабевшей хватки, схватила палочки и отползла как можно дальше, силясь перевести дух.

– Бежим отсюда, – Мара подняла кнут Тау, валяющийся рядом с разодранными доспехами, схватила ее за руку и потащила к выходу.

Перепрыгнув через тело Великого Древнего, они понеслись прочь. Тау как-то отстраненно отмечала длинные коридоры подземелий со стенами из красного могильного камня, факелы с живым огнем, шорохи и вздохи, долетающие из тоннелей, крученую лестницу наверх. Восприятие настоящего сильно затормаживалось размышлениями, что с ней могло произойти, не приди отряд так вовремя.

Наверху в голый живот ей ткнулась костлявая голова гепарда. Тау тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, поспешно натянула сменную рубаху и брюки и запрыгнула на гепарда, рванувшего с места в карьер. Надо бы ему кличку дать, кстати. Раа считал это блажью, но Тау казалось неправильным лишать его такой защитной печати. Гепард вдруг замер, как вкопанный. Тау едва удержалась в седле, иначе пахала бы носом известняк.

– Будешь Диким, – проворчала она, съезжая обратно на середину седла, и обернулась к попутчикам на также резко затормозивших пардах. – Я правильно понимаю, что впереди пропасть, и парды это чувствуют?

Рок хмуро кивнул. Тау направила Дикого в переплетение узких переулков.

– Что нам теперь делать, повелитель? Это человекоподобное ископаемое поломало нам всю экспедицию!

Она только что сказала «нам»? Дважды?! Сильно она головой приложилась.

– Нужен новый план, – Рок не отрывал взгляда от иллюзорной каменной кладки улиц.

– А у нас был старый? – изумилась Тау. Она-то думала, что они тут на удачу полагаются, а оказывается все шло по плану!

– Был, – подтвердил Кай. – Прийти в Октарон – пришли. Найти ключ от города, открывающий путь к утерянным знаниям и способу остановить размножение чудовищ – нашли. Уничтожить ключ, и на птерах вернуться.

– То есть сюда мы тащились три месяца, а обратно на птерах? – вытаращилась в ответ на него Тау. – Почему сразу не полетели?

Расстояние в сотню лиг эти гигантские птицы способны покрыть за час, чуть медленнее вестников. Весь путь занял бы от силы пару недель.

– Меньше всего я ожидал услышать этот упрек от тебя, салага. Потому что это слишком дорогое удовольствие, – попенял Рок. – В случае нашей неудачи Храм рисковал потерять гораздо больше, чем очередной отряд разрушителей легенд.

Действительно, что это она. Три месяца путешествовала с остановками в трактирах, хозяева которых так и норовили угодить охотникам, и уже перестала думать о деньгах.

– А когда успели найти мифический ключ? Неужели пока я без сознания на алтаре валялась?

– Сильно тебя приложило, всезнающая любительница сказок, раз ты и этого не поняла, – не без удовольствия расхохотался Рок. В окружающей тишине его голос прозвучал особенно громоподобно. – Ты же его своими иголками пырнула!

Близнецы переглянулись. Тау поперхнулась.

– Синьягил?! – голос прозвучал совсем сипло. – Это и есть ключ от Октарона, который нам надо уничтожить?!

Под лапами гепарда разорвался шарик сон-травы. В беспамятство Тау провалилась мгновенно.