Охотники за химерами. Путь в легенду

Глава 13.2

Западный Эйя, окрестности Пустыни

Аро

Цикады трещали, как оголтелые, облепив окровавленные доспехи. Высоко в кронах, словно насмехаясь над опасливо сбившимся в кучку отрядом, заухала ночная птица.

– Свежие, – Синьягил подцепил кончиком когтя ошметок кожи и принюхался. Выскользнувший из-под одежды пятнистый хвост нервно ударился о землю.

Аро напряженно оглядывался, но причину гибели целого отряда «Химер» из десяти человек определить не мог. Судя по характеру нанесенных ран, создавалось впечатление, что они сами вдруг напали друг на друга. Только вот дневников экспедиции при них не было. Вообще ни единого клочка бумаги.

– Знаешь кого-нибудь? – не выдержав давящей неизвестности, поинтересовался он у Тау. И тут же пожалел об этом, резерв магии скрутило тянущей болью. В последнее время он все более странно реагировал на пустотницу, поэтому свое общение с ней старался сводить к минимуму.

Тау поджала губы и отрицательно покачала головой. Сделав вид, что Аро здесь нет, обернулась к Каю.

– Это одичавшие их убили?

– Нет. Они сами, – подтверждая мысли Аро, мотнул головой Кай.

– Следов яда нет, – прогнусавила Мара, пытаясь отрешиться от вони. – Может, проклятье?

– У них неслабые амулеты, – заметил Мор, не спеша приближаться к телам, сваленным посреди лесной чащи.

– Мороки Гнусных топей заблудили и помутили рассудок? – предположил Аро.

– До топей сотня лиг на северо-запад, – покачал головой Кай, отходя от трупов, начинающих распространять сладковатый запах гнили. – Будь это блуд, они бы под его влиянием покромсали себя прямо на болотах.

– И взгляд у всех сфокусирован, а воздействие морока всегда сопровождается дезориентацией, – пробормотал Синьягил.

Аро покосился на него и в который раз задумался кто его спутница такая, что у нее на побегушках был сам Великий Древний? Тау как-то обмолвилась, что его животный ужас перед спутницей уже достоин стать байкой для всех желающих пройти обряд сплетения судеб.

Руки у Паладина все еще чесались вогнать Кукольнику клинок в сердце. За то, что из-за него Эйя до сих пор не может избавиться от чудовищ. Но только эта тварь, прокляни его Создатель, знает путь в Цитадель. Аро просто не мог себе позволить такой роскоши, как небрежение подобной возможностью добраться до нее. Он скрипнул зубами и перечислил:

– Но если это не одичавшие, не яд, не проклятье и не морок, то что, раздери меня дракон, это тогда такое?!

Спросил и поморщился. Прозвучало истерично. Будь здесь Иэла, непременно бы возопила в унисон. Синьягил дернул пятнистым хвостом, плавно выпрямился и уставился на запад.

– Гипноз.

– Мозгоправы выродились пару веков назад, – не согласилась Тау.

– Вместе с исходом Хранителей, не так ли? – веско намекнул Синьягил.

Взгляд Тау почернел, хрупкая фигурка стала похожей на натянутую струну.

– Надо же, как в Цитадели чужаков жалуют! Даже гипнотизируют, чтобы они друг друга поубивали, лишь бы не растрепали секреты! Кто-нибудь здесь все еще согласен идти в столь дружелюбное место? – пропела она, обведя взглядом отряд.

Мор вызывающе сверкнул ореховыми глазами из-под низко надвинутого капюшона. С этим все ясно, он за метаморфом и за край мира потащится. Мара вскинула неуверенный взгляд на Аро, заметила упрямо сжатые губы и решительно скопировала его готовность идти в Цитадель до победного конца. В душе заворочалась смесь мрачного удовлетворения и раздражения. Ее покладистость эликсиром проливалось на мужское самолюбие. Но она уже успела наскучить.

Тау глянула на них, как на безнадежно больных, и обернулась к хмурому Каю. Тот, не смея поднять на нее взгляд, только коротко бросил:

– Выбора нет, Тау.

На миг Аро вдруг показалось, что она сейчас взбешенно сверкнет янтарными драконьими глазами, просветит их насчет их вурдалачьих мозгов и умчится в рассвет. Но она лишь смиренно пожала плечами и крепче сжала посох Раа. Оказывается, колючки ему отчаянно не хватает.

Отряд потянулся прочь с поляны, но Мара осторожно ухватила его за локоть.

– Разве мы не должны… – она покосилась на трупы и зажмурилась. – Сделать с ними что-нибудь?

Какой же она цветочек. Кай с Тау обернулись. Он глядел виновато, а ее в глазах Аро на миг померещилось сочувствие. С каких это пор Тау думает о ком-то, кроме себя?

– Если мы проводим их в последний путь, то выдадим себя костром, – мягко пояснил Аро. – Вестницы, чтобы отправить послание «Когтям Дракона», у нас нет. А идти самим к ним с докладом…

– Самоубийство. Я поняла, – Мара сморгнула слезы, вынула пробку из склянки на поясе и побрела к отряду. Вдруг остановилась резко, словно на невидимую стену наткнулась, и просипела. – Оставленное не возвращай. Пожертвуй малым, чтобы получить многое. Какое же первое правило кладоискателей?

Тау обменялась тоскливым взглядом с Каем, словно в этом была ее вина.

– Легенды лгут.

Мара отмерла через пару мгновений, хихикнула и побрела дальше. Тонкий пальчик, обмакнутый в зелье из склянки, невесомо коснулся тонких губ.

Две недели спустяЗападный Предел, Пустынь

Его пальцы на ее губах заглушили рвущийся наружу стон. Мара конвульсивно дернулась еще пару раз и затихла, обмякнув в его объятиях. Золотые кудри разметались по черному песку, влажно сверкая под скудным светом звезд.

Он приподнялся на локтях, но девичьи загорелые ноги, усеянные браслетами, скрестились на его пояснице. Ореховый взгляд стал не по-детски лукавым.

Как назло, перед внутренним взором встали янтарные глаза. Драконий, выворачивающий душу наизнанку взгляд, колючий, манящий до крови пораниться о него, лишь бы добраться до того, что так тщательно за ним спрятано. Шипы всегда скрывают беззащитную сердцевину.

Видение было столь соблазнительным, что он просто не нашел сил противиться искушению. И, закрыв глаза, вновь припал к тонким, мягким губам, которые в его воображении стали чуть пухлее и жестче. Чуть светлее кожа, чуть сильнее хватка. Чуть меньше грудь, чуть тоньше талия…

Как же выводит из себя это ее деланное равнодушие. Как же раздражают мертвые черные глаза, словно отражение Раа. Хотелось схватить ее за водопад кос и встряхнуть до боли, до слез, только бы она проснулась, наконец!

– Аро, – сладко улыбаясь, прошептала не Тау.

Он сбросил себя с горячего тела, измученно проводя ладонью по лицу. Ветер Пустыни мгновенно иссушил пот. Мара, свернувшись клубочком, устроилась у него под боком, уютно сопя.

– Скоро рассвет. Нам надо вернуться к отряду, – покосившись на медленно светлеющее небо, тихо выдохнул он во влажную золотистую макушку.

Она капризно сморщила носик и недовольно завозилась, укладываясь поудобнее. Аро аккуратно выпростал из-под нее руку и принялся неспешно одевать ее, вяло сопротивляющуюся. Много времени это не заняло, одежды на ней никогда не было много.

Аро натянув брюки, ставшие черными в цвет окружающего пейзажа, перекинул через плечо рубаху, подхватил уже спящую Мару на руки и вернулся к отряду. И с раздражением обнаружил бодрствующего Синьягила. Великий Древний с умиротворением наблюдал за беспокойно спящей в обнимку с посохом Тау.

– Сейчас ее вахта, – сквозь зубы процедил Аро, бережно опуская Мару на песок. Он надеялся, что Тау увидит ее на его руках.

Налетевший ветер принес в лицо песок и странно затхлый запах. Аро нахмурился, до сего момента Пустынь ничем не пахла.

– Я не устал, а наша колючка так выматывается, что я не решился ее будить.

– Какая забота о той, кого собирался обратить в чудовище, – выплюнул Аро, поправляя Маре капюшон.

Как эта тварь смеет называть «нашей» его, Аро, колючку?! Синьягил, словно прочитав его мысли, оскалился, почесал черным когтем белое ухо и протянул:

– Я забочусь обо всех, кто может послужить материалом для моих куколок, малыш.

Проклятый выродок, он намеренно выводит его из себя! Тот оскалился еще шире и вновь уставился на Тау. Аро сразу вспомнилось, как именно он застал их в подземелье Октарона. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Почему именно мы? – спросил, чтобы хоть как-то отвлечься и не прибить свой единственный билет в Цитадель. – Почему только нас ты выпустил?

– Потому что только вы можете помочь мне осуществить задуманное, – тут же отозвался Синьягил.

«Как?» можно было не спрашивать. На этот не раз заданный всеми членами отряда вопрос Синьягил не отвечал. Только бормотал задумчиво, что таких сокровищ, как они все, Лао ему никогда не посылала. В чем именно заключается их ценность, он тоже не сообщал.

– Что за счеты у тебя с магистром Ордена Отверженные?

Лао не выплатила ему жалование за очередную партию вурдалаков? Пригнала мало «материала»?

– Никаких, – Синьягил взъерошил влажные белые волосы, по алебастровой коже стекли ручейки пота. – Просто избавляю мир от своей ошибки, потому что могу.

Так и хотелось выкрикнуть «избавь мир сначала от себя!», но что-то в его словах заставило Паладина насторожиться.

– «Своей ошибки»?

Синьягил опять сделал вид, что не услышал вопроса, утер мокрый лоб и качнул головой в сторону Тау.

– Почему она спит в обнимку с темняком? Он же тянет из нее энергию.

Аро напомнил себе, что у него еще будет время вытрясти ответы, и выдохнул:

– Думает, что смогла заточить в нем душу близкого человека.

Комментировать Великий Древний не стал, только улыбнулся. То ли одобрительно, то ли насмехаясь над этой придурью. А Аро прищурился на его слишком часто поднимающуюся грудную клетку.

– Что-то не так, – напряженно выдавил он. Синьягил вскинул белые брови, и Аро, проведя рукой по собственной оголенной груди, уставился на мокрую ладонь. – Слишком влажно.

Две прошедшие недели их пути по Пустыни воздух был таким сухим, что казался впивающимся в гортань наждаком. А ночами о тепле можно было лишь мечтать. Сейчас же, несмотря на лишь обозначившееся над кромкой черного горизонта солнце, духота и жара стояли, словно в полдень.

Синьягил дернул хвостом. Медленно, цепко оглянулся по сторонам и пружинисто поднялся, враз оказавшись выше Паладина на голову. Сплошная гора мышц, перевитых выпирающими жилами, обтянутая алебастровой кожей так, что, казалось, сейчас порвется. Он по-звериному повел носом.

– Что происходит? – хриплый ото сна и усталости голос прозвучал в окружающей их тишине непривычно глухо. Как в перьевую подушку. Это в Пустыни, где любой шорох на лиги разносится!

У Тау всегда была потрясающая чуйка на грядущие неприятности. Она встала, отряхнувшись от песка. Аро мазнул взглядом по ее заострившимся скулам и теням под глазами. Ей в зоне пустоты приходилось хуже всех. Магическое голодание переносилось тяжело из-за преследующего их голода физического. Никто не знал, на сколько затянется их переход через Пустынь, поэтому запасы продовольствия старались экономить.

– Что-то не так, – повторил Синьягил слова Аро, продолжая принюхиваться и нервно прядая мохнатыми ушами.

На лице Тау застыла восковая маска бесконечного смирения. Чуть опущенные уголки губ, слегка заломленные брови, стеклянный черный взгляд. Так она выглядела весь последний месяц.

Разбуженный Кай ожесточенно тряс отросшей бородой, прогоняя остатки сна. Он к злорадству Аро тоже выглядел отнюдь не свежо. В его способности не пьянеть был свой огромный недостаток. Кай не мог уловить момент, когда стоит остановиться.

Хотя, стоит признаться, они все выглядели не лучшим образом. Кроме близнецов. Алчная до энергии зона пустоты вокруг корежила ауры всех. Но близнецы, хоть и изображали усталость, на деле едва ли не цвели. Аро заподозрил их в употреблении эликсира бессмертия, но отмел этот вариант. Мара, цветочек, непременно бы с ним поделилась. Не самим зельем, так подобной тайной. А она лишь отмахивалась, смеялась и заявляла, что просто знатная кровососка. Тау с Каем криво улыбались, Мор хмурился. Синьягил делал вид, что его мирская суета не заботит.

Тау вдруг, вырывая его из несвоевременных размышлений, издала странный звук, средний между стоном и всхлипом. Спрятала лицо в ладонях и так резко отвернулась, что косы змеями взметнулись вокруг хрупкой фигурки.

– Создатель… пожалуйста, пусть мне это мерещится!

Аро недоуменно оглянулся… и застыл. Кай закашлялся. Синьягил скривил пальцы с острейшими обсидиановыми когтями и изготовился к прыжку.

– Этого не может быть! – хором выдохнули близнецы.

И все же это было.

Навстречу отряду, освещенный лучами взошедшего солнца, с шальной улыбкой и порхающим в пальцах посохом, шагал Раа. И песок под его ногами странно пружинил.

Не дойдя до них, судорожно стискивающих оружие, пары шагов, Раа остановился, нашарил взглядом Тау, улыбнулся еще шире, сверкнув бусинами на концах пепельных косичек, и пропел ехидно:

– Хей, что за траур? Неужто меня хороните?

Морок? Иллюзия? Призрак? Или смерть была просто очередной шуткой свихнувшегося палача?!

Аро судорожно пытался ухватить хоть одну мысль, развить ее, ощутив твердую почву рационализма. Но тщетно, разум отказывался верить в происходящее, забивая голову какой-то ерундой.

Упавшее надгробной плитой молчание разбил тихий хохот.

– Ох… вот это жестокость.

Тау, смахнув слезы, обернулась к Синьягилу. Затянутая в черный доспех хрупкая фигурка вытянулась перед беловолосым великаном. И улыбнулась. Аро передернуло. Улыбалась не Тау, а сломанная кукла. Неживая, искореженная. Жуткая пародия на человека.

– Я знаю, что сумасшествие это приговор. Но такой жестокости я даже от такого сумасшедшего чудовища, как ты, не ожидала.

Настоящий посох просвистел лезвием-полумесяцем в паре пальцев от шеи Синьягила. Если бы не его нечеловеческая реакция, ему не жить. Осознание, что Тау сейчас прикончит его шанс добраться в Закатную Крепость, вернуло Аро способность думать. Песок под ногами стал так пружинить, словно был зыбучим. Только в Пустыне нет зыбучих песков. И в Пустыне не может быть так влажно.

– Тау, нет! – Аро со звоном скрестил клинки с темняком, закрывая собой Синьягила, не спешащего защищаться. Не иначе он и сам осознал, как крупно облажался.

Тау неожиданно гибко отклонилась и, по дуге вытягивая за собой посох, хладнокровно сплюнула:

– Прочь, падаль. Это иллюзия Раа! Создать которую мог только магистр бесцветной магии!

Аро, помня о способности темняка выпивать душу при одном неосторожном прикосновении к нему, в один шаг переместился Тау за спину и приставил клинки ей к шее. Оглянулся на видение скалящегося Раа, которое напряженно караулили Кай с близнецами. Тау раздраженно зашипела, но послушно замерла, просвистев:

– Как же я тебя ненавижу!

Аро не стал уточнять, к нему это относилось или к Синьягилу. Но рука сама собой чуть дернулась, едва не вспоров ей кожу над кольчугой.

– Тау, подумай! Иллюзию можно создать только по собственным воспоминаниям! Синьягил не знал… – проклятье, она же приказывала ему не произносить имя Раа. – Не знал его! Он просто не способен создать его иллюзию!

Тау дернулась, вспомнила о клинках у горла и в бессильном отчаянии сжала кулаки. Но сказала уже ровно:

– Призраком он тоже быть не может. Раа здесь никогда не было, магическое поле не могло его запомнить. Да в Пустыни и поля-то нет, одни дыры. Значит, и миражом это не является.

Аро аккуратно освободил ее из захвата, но оборачиваться она не спешила. Ведь за его спиной все так же ухмылялся Раа. Маяча рядом, он вместо ожидаемого раздражения от одного его вида вызывал лишь умиротворяющее спокойствие. Все-таки своим извечным «бояться нечего!» он сумел выработать у них рефлекс.

Аро требовательно обернулся к поджимающему губы Синьягилу. Его зрачок нервно дергался, то сужаясь в щель, то затапливая радужку целиком.

– Раньше здесь этого не было! – ощерился он на Раа.

Легко поверить. Если бы этот феномен был древним, то западные кладоискатели уже давно бы исписали о нем сотни дневников и грызлись за право называться первооткрывателями нового вида мутации. Поэтому Великий Древний, четыреста лет просидевший в Октароне, мог не знать о нем. Только вот…

– Это не отменяет того, что именно ты, Синьягил, завел нас в Гнусные топи.

– Что?! – вновь хором выдохнули близнецы.

Горизонт едва заметно дрогнул. Безумная догадка Аро, кажется, верна. И это полная задница! Из Октарона не возвращались, но смерть в нем хотя бы была быстрой. Топь не забирает никого, но ломает всех без исключения.

– Песок пружинит под ногами. Воздух слишком влажный. Нам являются мороки, – перечислил Аро и выругался. – Мы не в Пустыни. Мы, побери их Безымянный, в Гнусных топях, которые каким-то образом выросли и вторглись в зону пустоты!

И в этот момент в подтверждение его слов мир вокруг размылся, словно на холст с красками плеснули воды. А, когда снова обрел четкость, вокруг простирались болота.

Пометки на полях

Одичавшие, или дикие – люди окраин Западного Предела Айну, населяющие Пустынь и Гнусные топи. В течение длительного времени подвергались воздействию зоны пустоты и ядовитых морочащих испарений болот, в связи с чем потеряли моральный человеческий облик.

Чаще всего поселения одичавших можно встретить на юго-западных окраинах Пустыни. Это объясняется близостью портала в Снежные горы, позволяющего беспрепятственно добывать талую воду, а также наличием разнообразной пустынной живности, пригодной в пищу.

В Гнусных топях не селятся даже одичавшие, однако некоторые из них совершают ходки в болота с целью сбора трав и минералов, являющихся галлюциногенами.

Доподлинно известно, что люди, находящиеся в категории одичавших дольше года, теряют способность к размножению. Причины данных необратимых изменений не исследованы.

Альманах «Профессия «охотник»: что нужно знать?»