Противотанкист. Книга 3. "Ополченцы"

Глава 12 В обороне

Естественно отдохнуть целые сутки, нам никто не дал, добравшись до хутора, мы только прикорнули на несколько часов, а потом началось. Сначала грёбанные фрицы затеяли артподготовку по селу, хорошо хоть не со сранья, а ближе к обеду. Нет, канонада-то раздавалась и раньше, правда немцы стреляли по переднему краю, в основном из миномётов, а от него до нас было около километра. И хоть огонь вёлся в основном беспокоящий, но нас он не беспокоил. Зато разрывы снарядов непосредственно в селе, сыграли побудку, не хуже полкового горниста. И хоть наш «хуторок в степи» и располагался в двухстах метрах севернее окраины населённого пункта, но спать как-то сразу расхотелось. Лейтенанта мы отправили в санбат сразу, как только добрались до своих, так что самым старшим командиром в подразделении оставался я. Где-то ещё болтался старшина батареи — старший сержант Криворучко, но где он шляется, я не имел никакого понятия.

Поднимаю людей и, погрузившись в машину, отскакиваем метров на четыреста северо-восточнее, и укрываемся за пологой высоткой на берегу ручья. Дав бойцам время, на покурить и оправиться, озадачиваю их приведением в порядок личного оружия, а также тем, чтобы осмотрели ящики с боеприпасами, так как при свете дня отметины от пуль были отчётливо видны на бортах кузова. Правда их было немного, но мало ли что. Отправив дядю Фёдора наблюдателем на высоту, всем младшим командным составом, приступаем к осмотру пушки. Хотелось узнать. Чего же это такое мы захватили? И зачем нам это нужно? Оцепляем орудие и втроём спокойно откатываем его в сторону. Первое впечатление сложилось хорошее, пушка весила не больше нашей сорокапятки, и на первый взгляд даже легче. А вот калибр солидней — 75-мм, и хоть ствол был даже короче, чем у нашего полкового «бобика», но лафет такой же нераздвижной. Покрутив маховики наводки, Иннокентий выяснил, что угол вертикальной наводки довольно приличный, зато по горизонтали всего градусов десять. Открыв несколько ящиков, выяснили, что ещё и заряжание раздельное, и придётся методом научного тыка его подбирать, для каждой дистанции стрельбы. В общем, пока было ясно, что дело тёмное. Из послезнания я догадался, что это лёгкое пехотное орудие немцев, но этим всё и ограничивалось, в натуре я видел эту пушку впервые.

Пока немцы обстреливали село и прилегающую к нему местность, мы разбирались с «чудом враждебной техники», а друзья рассказывали мне про бой у переправы. Первым начал Мишка.

— Сначала, немцы сунулись к нам на двух лёгких танках. Обстреляв окопы из автоматических пушек, они двинулись к мосту. Лейтенант приказал мне огня не открывать, а пропустить танки на нашу сторону, и только после этого стрелять. Ну, мы так и сделали, когда они осторожно проехали через мост, а потом рванули в атаку, подбили сначала задний, а потом и передний. Фрицы даже не поняли, откуда стреляли, ни мёртвые танкисты, ни корректировщики. Поэтому и артобстрел вели в основном по окопам пехоты, из миномётов, расположенных в деревне. Ну а потом, немцы пошли в атаку пехотой, при поддержке танков. Головную «прагу» мы подбили прямо на мосту, второй тоже неподалёку, а потом нам пришлось сменить позицию, чтобы нас не засекли. — Дальше продолжил Кешка.

— Когда гансы пошли в атаку пехотой, тут уже оторвались мы. Что я, что станкачи, стрелять начали с запасных, и хорошо проредили фрицев первыми же очередями. Потом мы прижали их к земле, и так и держали, не пуская к переправе. Правда недолго, миномёты, да и танки стали пристреливаться по нам, поэтому приходилось часто менять позицию, а в конце вообще укрыться в окопе, так как эти «самовары» просто озверели, да и танки серьёзно мешали, долбили по нам после нескольких очередей. Немцев сдерживали только наши стрелки в центре и на правом фланге. Положение улучшилось только после того, как наши пушкари подбили ещё один танк, и подавили несколько пулемётов противника. Танки отошли сами, ну а пехоту мы отогнали из пулемётов. Эту атаку мы хоть с трудом, но отбили, правда, пехотинцы понесли большие потери. — Инициативу снова перехватил сержант Волохов.

— Хорошо, что позицию мы сразу сменили, переместив орудие на основную, так как следующую артподготовку немцы начали с обстрела нашей огневой, видимо засечённой корректировщиками во время боя.

— Ага, и по опушке леса они лупили как угорелые, в первую очередь обрабатывая те места, откуда мы стреляли, благо этих мест было несколько, так что часть мин пришлась в пустоту, — поддакнул Задора.

— А так как артподготовка длилась значительно дольше, то и бед она натворила. И если мы вовремя сменили своё местоположение, то пехота такой возможностью не располагала. Да и всю связь нам фрицы нарушили, порвав провода, так что теперь каждое подразделение действовало самостоятельно. А фрицы — суки, ещё пару раз обозначали ложные атаки, под прикрытием артогня поднимаясь на штурм и отходя на исходные. Стрелки купились, а Ванька истратил большую часть ракет, отдавая сигнал, — «Прекратить огонь». В конце концов, его заметили и накрыли миномётным огнём, тем самым ещё больше усугубив наше тяжёлое положение. Если бы не наши «домашние заготовки», всё бы закончилось очень быстро. Теперь фрицы пустили вперёд пехоту, танки шли сзади и поддерживали её из своих орудий и пулемётов, уничтожая наши ожившие огневые точки. Постепенно фрицы стали скучиваться возле переправы, а танки, видя, что по ним не стреляют, подъехали к самому мосту. Вот тут-то им всем и прилетело. Сначала по пехоте начал стрелять пулемёт, находившийся до этого в засаде. Не получая никаких приказов, а так же оговорённых сигналов, бойцы самостоятельно выдвинулись по лесу ближе к мосту, ну и открыли кинжальный огонь с опушки, из своего «браунинга», потом их поддержал и «максим». Но гады довольно быстро подавили из танков нашу засаду, а по станкачу отработала целая миномётная батарея. Мы тоже вступили в бой, подбили два танка и всё. Пушку, наводчика и заряжающего, накрыло одним выстрелом. Оставшимся в живых людям, я скомандовал отойти в лес, и вовремя, так как всю нашу огневую перепахало минами. — Мишка закуривает и замолкает, видимо тяжело переживая за гибель людей.

— Мы с напарником как раз в это время меняли позицию, подбираясь ближе к мосту, а то на опушке житья не было от немецких миномётов. Пулемёт мы установили на чердаке одного из домов на окраине деревушки, и приготовились открыть огонь. Гансы хорошо получили по сусалам, и на время притормозили, но когда перегруппировались, да ещё к ним подошло подкрепление, тогда всей шоблой и рванули через мост. Правда, быстро проскочить по мосту им мешал, стоящий там танк, но всё-таки обтекая его по бортам, они просочились на наш берег, вот тут-то я по ним и врезал. Ну а потом мамлей поднял оставшихся наших бойцов в атаку, и фрицы сначала попятились, а потом побежали обратно. Наши на ту сторону реки тоже не попали, немцы их отсекли пулемётным огнём, из миномётов стрелять видимо не решились, но кто-то из наших догадался, закидать танк на мосту бутылками с горючей смесью. Разбиваясь о броню, горючка растеклась по всему настилу моста, и как железо, так и дерево загорелись. Бутылок было много, так что костёр получился сильный. Больше всех не повезло тем фрицам, которые укрылись за танком, они поджарились, а вот остальные убежали, и опомнились только на окраине деревни Добрино.

— Мы тогда целый ящик с бутылками израсходовали, но если бы пехотинцы немцев не отвлекли, у нас бы ничего и не вышло. — Добавил Мишка и продолжил. — Потом в танке стали рваться снаряды, ну а растёкшееся масло и бензин, подожгли мост, так что, в конце концов, он рухнул в воду, вместе с полыхающей на нём железякой.

— Теперь понятно, почему фрицы навалились на нас. — Подвожу я итог. — Брод оставался единственным местом для переправы техники. Но мы им тоже неплохо наваляли. — Дальше я коротко рассказал друзьям о своём бое, начав со знакомства с танкистом, и мы продолжили разбираться с импортным «бобиком». Бобиком орудие обозвал я, по аналогии с нашими полковушками.

Приказав, высвободившемуся личному составу, заняться чисткой орудия от грязи, начинаем мудрить с зарядами. Как говорится «одна голова хорошо, а три змей Гамырыч», и «без поллитры не разберёшься». Но водки не было, поэтому пришлось разбираться на трезвую голову. Позасовывав как ослик Иа, шарик в горшок, и наоборот, пришли к следующему выводу. Диски с пучками пороха сначала кладут в гильзу, а потом туда устанавливают снаряд, и всей этой приблудой уже заряжают орудие и стреляют. А так как сколько нужно пихать «таблеток» с порохом, и далеко ли при этом полетит снаряд, никто не знал, то и решили пока стрелять прямой наводкой, а в гильзу вставлять не больше двух «ватных» дисков. Тем более эти таблетки были разной толщины, да и по весу друг от дружки отличались. Для наших теоретических выкладок, нужна была практика, поэтому решаем, где можно пострелять, чтобы у нас всё было тип-топ, и нам за это ничего не было. Я уже хотел взять с собой Машку, подняться с ней на горушку, чтобы оттуда осмотреть окрестности и выслушать её пояснения. Где что находится? И когда всё это кончится? Но нашу проблему разрешил комбат, который подошёл со стороны посёлка. Предупреждённый бойцами, подбегаю к нему с докладом.

— Товарищ капитан, личный состав взвода занимается чисткой оружия и осваивает трофейную материальную часть, захваченную в ночном бою. Командир первого отделения, второго взвода ПТО — сержант Доможиров.

— Ну и как, освоили? — спрашивает он.

— Почти, остаётся только провести боевые стрельбы, и понаблюдать за результатом. Думаю, прямой наводкой мы сможем работать.

— А что же вы не отдыхаете? Я же разрешил вам приводить себя в порядок до завтрашнего утра.

— Немцы мешают. — Показываю я на кусты разрывов, встающие уже поблизости от нашего ночного пристанища.

— Ну, раз отдыхать не хотите, тогда пойдём на горку, покажу тебе нашу диспозицию и объясню боевую задачу. — Вдвоём с комбатом поднимаемся на высоту, чтобы оглядеться. До гребня сотни полторы метров, так что через минуту мы пересекаем по пути, протянувшийся на север просёлок, и занимаем позицию для наблюдения. На высотке ни кустика, поэтому последние метров десять до гребня, ползём.

— Вот смотри, сержант, — говорит мне командир батальона, доставая карту. — Наша оборона проходит по берегу реки Нара, от деревни Чичково на правом фланге, до села Каменское на левом. Река течёт с севера на юг, но как раз вон в том месте, — указывает он рукой направление, — поворачивает на восток, практически под прямым углом. Вот этот угольник и обороняет наш батальон, остальные части дивизии или пробиваются из окружения, или отступили за реку, и их ещё не нашли. Сам понимаешь, чтобы найти и привести их в порядок, нужно время. Первый полк немцы отогнали к самому Наро-Фоминску, так что здесь у нас практически только один батальон, и тот неполного состава. Две роты обороняют село Каменское и переправу через реку, вчера вы по ней вышли. Сам мост заминирован, но мы пока его не взрываем, ждём отступающие подразделения, как нашей дивизии, так и соседних частей. Вот и вынуждены держать основные наши силы вблизи от переправы, на той и другой стороне реки. Деревню Чичково на том берегу противник захватил, но мост мы успели вывести из строя, так что плацдарма на этой стороне реки у них нет. Зато в том месте, проходит стык нашего батальона и соседей. И если вчера там кто-то ещё был, то сегодня никого нет, разрыв между флангами составляет уже пару километров, а возможно и ещё увеличится. Так что противника сдерживает только река, и отсутствие переправочных средств через неё. С той и другой стороны реки лес, так что от танков тут толку мало, да они и не пройдут, а вот пехота может просочиться и натворить дел. В батальоне у нас осталось двести активных штыков, и это только потому, что расформировали первый, а личным составом из него, доукомплектовали наш, хотя сам знаешь, сколько того личного состава осталось. Днём мы ещё можем контролировать ситуацию, а вот если немцы полезут ночью, уже нет. Этот стык вам и нужно будет прикрыть. Крайние окопы правофланговой роты у меня расположены на опушке, возле речной излучины. — Показывает комбат на местности, а потом отмечает на карте нужное место. Своих людей расставишь попарно в секретах, одно отделение с пулемётом оставляешь в резерве, это будет твоя маневренная группа, разместишь её в центре боевого порядка, и где секрет засечёт немцев, туда выдвигайся и вступай в бой. Твоя основная задача, не дать противнику переправиться на нашу сторону. Удобных мест для переправы тут практически нет, река хоть и не глубокая, да и ширина в среднем метров шестьдесят, зато берега высокие, если не левый, так правый. Лёд тоже ещё не встал, ну а купаться по такой погоде, решится только самоубийца. Пулемёт я видел, у вас есть, так что справитесь, тем более ещё и пушка. Всё понятно? Вопросы? — После такой постановки задачи, я немного, что называется «ухи поел» и задал резонный вопрос.

— Товарищ капитан, а людей не подкинете? А то у меня всего десять человек военнообязанных, остальные гражданские.

— И много у вас этих гражданских?

— Одна персона.

— Да-а. Видел я вашу «персону», — чуть нараспев произносит комбат, задумавшись о чём-то своём. — Как десять⁇ Мне доложили взвод, да ещё и с пушкой, да и через мост вы на грузовике ехали. Лейтенант Мельников и докладывал, хотя так до конца и не доложил, зашатался и чуть не упал. Его сразу потом в медсанбат пришлось отправлять. Да и сам ты сержант представился командиром отделения, противотанкового взвода.

— Вот именно что противотанкового. Нас и в полном-то составе всего восемнадцать человек, а после таких боёв, только дюжина и осталась, и это вместе с «персоной».

— С вами же рота пехотинцев была, хоть и не полного состава, но всё-таки. Что, совсем никого не осталось?

— Из тех полутора взводов, что с нами воевали, выжило вместе с ранеными человек двадцать, их наш лейтенант ещё вечером в тыл отправил. А сами мы ближе к утру выходили. Что, разве никто не дошёл?

— Почему никто? Целый день, да и ночью тоже, кто-нибудь да выходил, группами и поодиночке тянулись. Если с ранеными, то их в деревню Клово отправляли, там у нас командование дивизии, да и санбат. Ну а одиночек сразу по взводам распределяем. Хорошо, пойдём вниз, посмотрим на твоё подразделение и решим. Что с вами делать? — Спускаемся к подножию высоты, я строю своих и подхожу с докладом. На правом фланге у нас сержантский состав, потом Малыш со своей любимой игрушкой, далее все по росту, а замыкает строй Маша, со своим служебно-розыскным волком. Хотя со своим гренадёрским ростом, ей впору стоять впереди, но она всё-таки не военнослужащая, и у нас не партизанский отряд. Осмотрев наше воинство, а также вооружение снаряжение и экипировку, комбат остался доволен. На общем фоне остальных отступавших подразделений, мы смотрелись прилично, да и оружие было у всех (тем более «небольшой» его излишек, про который никто не знал, тоже имел место быть).

— Ладно сержант, до вечера ещё время есть, так что оставайтесь пока на месте. Людей у меня нет, но если кто выйдет, можно будет тебе подкинуть, даже и безоружных, хотя… В посёлке я видел орудийный передок и болтающихся при нём артиллеристов, может ваши, а может это всё, что осталось от батареи полковушек.

— А лошади? При каждом зарядном ящике, должна быть запряжка с лошадьми.

— Лошадей мы у них реквизировали, нужно было раненых в тыл отправить. Ну а кони у вас и свои есть, да и машина.

— Машину не сегодня, так завтра отберут, на нужды тех же тыловиков, да и бензин может кончиться, и взять его больше негде. Ну а для лошадок мы чего-нибудь да найдём. Да и как я могу приказывать каким-то артиллеристам, тем более не из своего подразделения.

— Ушлый же ты мужик, товарищ сержант. Хорошо, бери своих коней, ездового и пойдём в штаб, оформим тебе приказ.