Противотанкист. Книга 3. "Ополченцы"

Глава 13 В обороне (продолжение)

Оставив сержанта Волохова старшим, беру с собой всех вышеперечисленных и, прихватив необходимую упряжь, небольшой компашкой идём в село. По дороге комбат рассказал, что наша 110-я стрелковая дивизия, входит теперь в состав 33-й армии, которой командует генерал Ефремов. По приходу в посёлок нашли артиллеристов, и комбат сразу приказал, поступить им в моё распоряжение. Озадачив троих вновь приобретённых запряжкой передка, иду следом за капитаном в штабную избу, где батальонный писарчук выправил мне необходимый документ, с печатью, за подписью командира. Показав, корпящему над картой начштаба, где проходит правый фланг немецкой обороны, отдаю зольдбухи, убитых мной фрицев. Из которых выяснилось, что нам противостоит 8-й пехотный полк, 3-й моторизованной дивизии противника или одно из его подразделений. По крайней мере, я точно знал, что в полковой батарее немцев стало на два орудия меньше, о чём и доложил командирам. Ну, а на основе нашего взвода, решили создать мобильный резерв батальона, и направлять к нам всех, выходящих из окружения. А ещё и прислать кого-нибудь из «офицеров», чему я был просто «несказанно» рад, зная об уровне подготовки таких командиров.

Узнав насчёт котлового довольствия, был послан на склад к начпроду со строевой запиской. Где и получил продукты, в основном концентраты и немного хлеба, всё это на сутки, причём с запасом, в записке было указано тридцать человек личного состава. Загрузив всё в практически пустой ящик передка, возвращаемся к своим. По дороге я с одного узнаю, кто к нам присоединился. Бойцы оказались артиллеристами из батареи полковых 76-мм пушек. Один являлся наводчиком, второй заряжающим, ну а третий правИльным. Был ещё и «водитель кобылы», но его конфисковали вместе с конями. Беспокоящий огонь немцы прекратили, поэтому отправляю Марью совместно с кухонным нарядом на хутор, для приготовления пищи. А прибывших со мной артиллеристов, вливаю в коллектив, и озадачиваю разборками с «чудом враждебной техники». С вновь прибывшими, у нас получается два отделения по семь мужиков, и одна неслабая женщина, так что можно уже скомпоновать наш партизанский отряд, — «Неуловимые мстители», это чтобы нас никто не ловил. Сначала формируем орудийный взвод (расчёт), под командой сержанта Волохова. В него вошли шесть человек: командир, три пришлых артиллериста, и ещё двое из наших «старых» кадров. Иннокентия назначаю «замкомпоморде» или просто замком, он будет отвечать за формирование и сколачивание подразделения из вновь прибывших в моё отсутствие, поэтому тоже отправляется на хутор. Думаю на запах еды, туда подтянутся не только посланные командованием кадры, но и некоторые другие, те которые «чисто случайно» заблудились или решили остаться «партизанить» в окрестных лесах. То, что лес находится не на оккупированной территории, их не колышет, главное это лес, и там водятся партизаны. Вот для вразумления таких заблудившихся партизанов, Кеше и придали пулемёт «ческа збройовка» как было написано на ствольной коробке.

Младший сержант Задорин уходит, а я решаю выехать на рекогносцировку, а заодно и пострелять из пушки. Так что цепляем орудие к машине, и сначала едем на север, маскируясь гребнем высоты, а потом, выехав на дорогу, проезжаем километр и, развернувшись в обратном направлении, прижимаясь к западной опушке леса, едем на юг. Такие финдебоберы, нам пришлось выписывать, чтобы скрыться с глаз возможных немецких наблюдателей. Останавливаемся метрах в пятидесяти от конца перелеска и, отцепив орудие, а также прихватив несколько лотков со снарядами, катим его на позицию. Пока расчёт устанавливает пушку, беру с собой Малыша, дядю Фёдора и якута, и идём выбирать НП. В двухстах метрах перед нами проходит дорога с твёрдым покрытием, судя по карте в деревню Слизнево, а ещё метрах в восьмистах берег реки, где и окопались наши стрелки.

Разрешение у комбата насчёт пострелять, я спросил ещё в штабе, так что там думаю не должны растеряться, а вот пехоту, через позиции которой будут лететь наши, а возможно и ответные снаряды, предупредить было нужно. Размотав две катушки с проводом, добрались до переднего края. Где с трудом разыскали, прячущихся в лесу пехотинцев. В результате разговора с командовавшим здесь сержантом, выяснилось, что топали мы сюда зря, стрелять можно было сразу, так как никого, в выкопанных вдоль восточного берега реки стрелковых ячейках не было. Все полтора «землекопа» находились внутри, поросшей лесом излучины, и сидели как мыши под веником. В принципе поступили они правильно, там как раз проходил очередной поворот реки, и наш левый берег был круче правого, так что русло реки, простреливалось на протяжении четырёхсот метров. И если бы немцы решили переправиться в этом удобном месте, как по разрушенному мосту, так и на лодках, то огребли бы что с левого, что с правого фланга, было бы только из чего. Ну и наоборот, пока взвод сидел в своих стрелковых ячейках на пляже, он нёс потери, как от ротных, так и от батальонных миномётов противника. Фрицы стреляли как из-за домов, так и из-за надворных построек, а загасить хотя бы ротные миномёты было не из чего. Пока не ранило последнего младшего лейтенанта, взвод нёс потери, а когда раненого эвакуировали в тыл, то выжившие бойцы, попросту спрятались в лесу, ну а взявший на себя командование «комод», только выставлял наблюдателей, хотя позиция для стрельбы была определена для каждого красноармейца.

С зарядами мы всё-таки разобрались, благодаря немецкой предусмотрительности, фрицы как знали, что подарят грузовик, и облегчили нам задачу, снарядив несколько ящиков и подписав номер заряда на каждом. Оставалось только определить максимальную дальность выстрела, на каждом из зарядов. Связываюсь с огневой и, узнав, что там всё готово, даю команду открыть огонь. По аналогии с нашими полковушками, выставляем угол в сорок градусов, и стреляем на пятом заряде. Снаряд улетает куда-то туда и рвётся в лесу, разрыва я не вижу, но слышу. На четвёртом заряде тоже самое, только ближе. Зато третий куст разрыва, встаёт уже за деревней, и я его не только слышу, но и вижу. Перед стрельбой на втором заряде, приказываю взять левее на один градус, а то не хотелось бы попасть под свой же разрыв. Фугас вспучивает воду в реке, буквально в сотне метров от нас. Приказываю приготовить очередь на третьем заряде, а сам пристреливаюсь по деревне, оставшимися тремя полуунитарами. Постепенно увеличивая угол подъёма ствола. Ближе к центру деревни снаряд рвётся при угле подъёма в сорок пять градусов, поэтому приказываю выпустить четыре снаряда на крайних установках прицела, и делать ноги и колёса оттуда. Немцев в деревне мы расшевелили, и они забегали как наскипидаренные, правда это ненадолго, и ответка может прилететь очень скоро.

Особого урона мы конечно не нанесли, зато наша пехота взбодрилась, увидев как из домов, выскакивают солдаты противника, а некоторые из них падают и больше не поднимаются. Конечно, неплохо было бы, обрушить на фрицев огонь целой батареи, — но где её взять? В общем, снимаемся и уходим. Пока дядя Фёдор сматывает связь, решаем с Малышом и снайпером провести рекогносцировку, и проверить «стальную» оборону соседей справа. Пройдя полкилометра по лесу берегом реки выяснили, что тут нет даже мало-мальских окопчиков. Так, несколько застеленных хвоей ямок и укрытий за деревьями, на высоком берегу очередной излучины, в которых никого нет, и на этом всё.

— Ушли, однако. — Потрогав лёжку и обнюхав подстилку, констатировал факт якут. — День назад.

— Точно наши, Иваны были? Не фрицы?

— Наши, однако. Фашиста по другому пахнет.

— Много их было? В какую сторону ушли?

— Погоди, командира, сейчас проверю.

— Два по десять, туда ушли. — Пробежав по округе, через пять минут докладывает следопыт.

Понятно, значит на север вдоль реки и ловить там уже нечего. Дальше мы не пошли, а осмотрели заброшенную дорогу, идущую как с той, так и с этой стороны реки. Видимо тут когда-то был мост или брод, но видимо дно заилило, телеги стали вязнуть и переправу забросили. Тем более, меньше чем в километре находился новый мост. Пока немцы стреляли по нашим, надеюсь бывшим огневым позициям, внимательно осматриваем это место. Думаю, что один из секретов тут можно выставить, хотя такую задачу мне никто не ставил. С окончанием артобстрела, быстро уходим и, перебежав через дорогу, углубляемся в лес, а буквально через полчаса мы были уже на месте возле ручья.

Выслушав доклад «начальника мортирного взвода» о расходе боеприпасов, решаю провести ревизию нашего трофейного, «нажитого непосильным трудом» имущества. А то ночью было недосуг, а днём некогда. Начать решил с кабины грузовика, а то было у меня стойкое ощущение, о том что — «что-то я забыл сделать». Когда я «снял лыжи» и забрался в кабину, то первым делом наткнулся на планшетку, заткнутую за спинку сиденья. Её я снял с убитого немецкого офицера, и толком не разглядев в темноте, что там лежит, прибрал, а позже она мне на глаза так и не попалась, вот я и забыл про неё. В планшете кроме измерительных инструментов и карандашей, лежала карта, какие-то ведомости, а так же таблицы. И хоть буквы и цифры были на немецком, кое-что я выяснил. Просмотрев документы и поняв, что к чему, собираю личный состав и, едем выбирать огневую позицию. Перебравшись через ручей и заехав в очередной перелесок, отцепляем пушку, и пока бойцы копают и обустраивают ОП, я разбираюсь с немецкими баллистическими таблицами. Главное я понял, оставалось только провести приблизительные вычисления по карте и пристрелять ориентиры. Сделать всё это лучше при свете дня, при ночном свете, это будет затруднительно. Озадачив Мишку проведением ревизии груза, забираю свою бригаду, и вчетвером двигаем на высоту, оборудовать наблюдательный пункт. До гребня вытянутой с севера на юг высотки, от огневой полкилометра, так что минут через пять, мы были на месте. Федя как обычно тянул связь, ну а Малыша взяли в качестве экскаватора.

На скате, обращённом в сторону «батареи», втыкаю вешку для наводки орудия на цель. В тридцати шагах левее бойцы начинают копать, ну а я занимаюсь расчётами. Определив расстояние до первого ориентира, достаю карту, и готовлю исходные данные для стрельбы, высчитывая установки прицела и угломера. После предварительных расчётов, нужна пристрелка реперов, поэтому связываюсь с батареей и, отдав необходимые команды, начинаю пристрелку. Основной ориентир для нас это полуразрушенный мост, вот с него и начнём. Расстояние до цели два с половиной километра, так что стреляем на пятом заряде. Далековато, но из миномётов нас точно не достанут, а с пушками у немцев, судя по последнему артналёту тоже не густо, тем более чтобы нас достать, им нужно сменить позицию. Против самолётов, конечно, наши не пляшут, и спасёт нас только маскировка и лес, но тут уж ничего не попишешь. Четвёртый снаряд разорвался в непосредственной близости от моста, причём на той стороне реки, поэтому, записав последние установки прицела, заканчиваю пристрелку. Видимых целей нет, а воевать с домами в деревне не позволяло земноводное. Жаба душила по поводу каждого лишнего выстрела «мимо кассы», фрицы, соответственно могут накидать нам в ответку своих снарядов, но использовать повторно разорвавшиеся боеприпасы… Думаю, будет «сложно» это же не презерватив, его не постираешь, да и не заштопаешь. Это древним племенам было хорошо, сойдутся два враждебных племени где-нибудь на полянке, и давай камнями швыряться, пока все не раскидают. Камней много, пока туда-сюда кидают, устанут, да и жрать захотят, вот и идут организованной толпой мамонта валить. Завалят, нажрутся от пуза, и опять у них мир и дружба. Мамонт большой, хватает надолго. Так всех волосатых слонов и сожрали.

Оставив бойцов дооборудовать НП, а снайпера наблюдать за противником, спускаюсь с бугра и возвращаюсь на огневые. Отсчитавшись, о проделанной работе, сержант Волохов предоставил мне список всего движимого и недвижимого имущества батареи, где окромя средств тяги, орудия, боеприпасов к нему и личного вооружения красноармейцев, отдельной строкой был отмечен некоторый избыток стрелкового вооружения. В него вошли: ручной пулемёт ZB-26, пара автоматов МР-40, шесть немецких карабинов и несколько ящиков патронов к этим трофеям. Через полчаса на батарею вернулся весь наличный состав, посланный на хутор, попутно доставив поздний обед или ранний ужин. Как доложил младший сержант Задорин, к ним прибегал посыльный и передал записку-приказ от комбата, а на словах пояснил, что за весь день к мосту вышло всего несколько человек, которые пробирались лесом, так как все, две дороги немцы перекрыли. Мне предписывалось явиться с докладом на командный пункт батальона к 17:00, поэтому поев и нарезав задач личному составу, иду в село.

На совещание собралось всё командование батальона, капитан, три лейтенанта и два сержанта. Взаимно представив меня командирам рот, комбат начал с доклада «начальника транспортного цеха». Поэтому пришлось отдуваться.

— Мы из трофейного орудия обстреляли немцев в деревне Чичково и нанесли им потери. В данный момент занимаем позицию в районе высоты «огурец», в готовности открыть огонь, по атакующему противнику. Ориентиры на берегу реки мною пристреляны, так что если пехота не проспит и вовремя подаст сигнал, поможем, чем сможем. С наступлением темноты, оборудуем несколько огневых точек на самой высоте, так что при атаке немцев, прикроем.

— А по своим на берегу не ударишь? — спрашивает комбат. — У нас на «пляже» целый взвод окопался.

— Из проведённой мной разведки, я выяснил, что на «пляже» никого нет, всё отделение сосредоточено на крутом повороте реки, и с высокого берега держит под прицелом всё русло, до следующей излучины.

— Не понял? Сержант Кургачёв. Что за херня творится в вашей роте? И почему я, об этом не знаю?

— Не могу знать! Товарищ капитан. После того, как ранило нашего ротного лейтенанта, я командовал взводом и мы, как оборонялись левее моста, так там и остались, ну а командование ротой принял на себя старшина Пилипчук.

— И где этот Пилипчук?

— Сказал, что пойдёт проверить наших в лесу, справа от моста и ушёл, а больше я его и не видел. Потом по цепи передали, что всех командиров рот в штаб, вот я и пришёл.

— Этот ваш старшина, что через Москву пошёл? Там же всего полкилометра.

— А там берегом не пройти, товарищ капитан, даже по-пластунски, немцы из пулемётов как шьют, а траншеи там нет, одни стрелковые ячейки, так что только вдоль шоссе, а там лесом.

— Даже если и так, туда и обратно километров шесть, час ходьбы, максимум полтора. Давно он ушёл?

— Дак с обеда.

— Этого старшину только за смертью посылать. А почему нормальный окоп не выкопали? Время же было, да и расстояние там небольшое, всего по десять метров на человека.

— Ротный сказал, что согласно уставу в ячейках потерь будет меньше, а пока мы мост курочили, потом то, сё, вот и не успели, а опосля немцы не дали.

— Сколько людей в роте? — После небольшого матерного загиба осведомился комбат.

— Тридцать человек, винтовки у всех, плюс два пулемёта, один из них станковый. Это первый и второй взводы, про третий ничего не знаю.

— Что скажешь? Артиллерист. Только ты один тех бойцов видел. — Спрашивает капитан Лобачёв.

— Десять человек я видел, ручник у сержанта, все остальные с винтарями. Может и ещё кто был, но десять это точно.

— Итого сорок. А сколько по списку? Начальник штаба!

— С утра было шестьдесят два человека. — Отвечает самый старший из лейтенантов.

— Да. Не густо, и это ещё боя не было, только артобстрел. У остальных как с личным составом? Потери большие? Лейтенант Захаров.

— В первой роте семьдесят один человек, два станковых и два ручных пулемёта, гранаты, бутылки с горючей смесью. Ранено четыре человека. — Поднимается из-за стола командир с двумя кубиками в петлицах.

— Командир второй роты, младший лейтенант Петров. — Представляется третий летёха. — В наличии пятьдесят шесть красноармейцев и младших командиров, один максим плюс два ручника, пять автоматов, остальные винтовки и карабины, гранаты ручные и противотанковые, бутылки с огнесмесью. Три человека убито, пятеро раненых.

Общий итог совещания подводит командир батальона.

— Сегодня за весь день, к переправе вышло только несколько небольших групп и отдельных военнослужащих. Как стало известно из рассказов вышедших бойцов, а также по сведениям от наших разведчиков, противник перекрыл все пути отступления в районе нашего рубежа обороны. Поэтому, не позднее 21:00 взвод, находящийся в тет-де-пон, отвести на нашу сторону реки, мост взорвать. Командир первой роты, выделишь один взвод с двумя ручными пулемётами в мой резерв. Остальным укреплять позиции, траншеи копать в полный профиль. Всем всё понятно? Вопросы есть?

— Товарищ капитан. А почему вы меня грабите? — Начал возмущаться лейтенант Захаров.

— А ты у нас самый богатый. — Со смешком парирует комбат. — Тем более всех выходящих из окружения, в первую очередь к тебе направляли. Да и длина твоего оборонительного рубежа останется прежней. Так что не прибедняйся, а всех кто успеет перейти к нам до взрыва моста, можешь оставить у себя. Командовать резервом будет начальник штаба, ему и карты в руки. Вопросы есть? Вопросов нет. Лейтенанты свободны, сержанты задержитесь.

— Сколько у тебя людей, артиллерист? — спрашивает Лобачёв.

— Вместе со мной четырнадцать бойцов и младших командиров.

— Чем можешь помочь своему коллеге? Кроме стрельбы с закрытых позиций. Как видишь людей у него мало, а пляж как-то надо перекрыть. Там расположен плёс, и место для переправы очень удобное, как на лодках, так и по остаткам моста.

— С орудием у меня шесть человек, плюс водитель машины и водитель кобылы. Два человека нужны для корректировки огня. Итого десять. Остаётся четыре человека, смысла их сажать на этом пляже, даже с пулемётами не вижу от слова совсем. Там у немцев каждая кочка пристреляна, сразу закидают минами как из ротных, так и из батальонных миномётов. Может и придержим минут на пять, но только людей зря погубим.

— Пяти минут нам и хватит. Резерв успеет в самый раз подойти.

— И что толку от тех двадцати человек резерва? Пойдут в атаку? Фрицы их скосят из пулемётов за пару минут, хоть днём, хоть ночью. Залягут, и будут стрелять с места? Пулемёты, плюс миномёты и конец всей нашей обороне.

— Отрицаешь, предлагай, а то кто-то тут хвастался, что он кадровый, ни чета всяким разным ополченцам.

— Я такого не говорил. А насчёт предложений, — это шоссе. За ним мы и займём оборону, днём с пулемётами, а на ночь можно и пушку выкатывать. Там вдоль обочины километра два, позицию можно менять хоть после каждого выстрела. Да и резерв там рядом держать, если кого-то собьют с позиций у реки, могут отойти, закрепиться, а потом и ударить, обойдя фрицев с фланга.

— Но там же до реки восемьсот метров.

— Вот именно, ротные миномёты хоть с того, хоть с этого берега не достанут, а батальонные пока пристреляются, можно раз пять позицию поменять.

— А как узнаешь, что немцы форсировать начали?

— На то и щука в реке, чтобы карась не дремал. Тут уж пусть пехота подсуетится, а то мне всю войну с одной пушкой не выиграть. Днём-то я и сам всё увижу, а вот ночью пусть подсветят. Если гансы всё же решат поплавать, подвесят пару люстр на парашютах, ракеты я дам, у меня даже с собой есть. Если будет возможность, можно несколько гранатных растяжек на берегу поставить, сюрприз фрицам будет обеспечен. Только для этого лимонки нужны, из других не получится.

— Хорошо, с гранатами поможем, вы идите на склад боепитания, а мы тут ещё покумекаем. — Отпускает нас комбат и дальше разговаривает уже с начальником штаба. — Смотри старлей, как только подойдёт резерв, сосредоточишь его на северо-западной окраине села, ближе к дороге… — Дальнейшего я уже не слышал, так как мы вышли из хаты.

С сержантом Кургачёвым общий язык нашли сразу, так что между собой общались просто по именам, без всяких званий. Тем более он оказался тёзкой нашего Мишки. Начинало уже темнеть, поэтому договорившись с сержантом о взаимодействии, и подогнав ему пару «светляков», я возвращаюсь на батарею. Где и озадачиваю свою «чёртову дюжину» новыми проблемами. Когда окончательно стемнело, забираю с собой пятерых бойцов с двумя пулемётами и, прихватив «чуток» патронов, топаем к шоссейной дороге, где и занимаем оборону. Присмотрев несколько огневых для орудия, лёгкой трусцой бегу обратно. Без оставленного на позициях «чутка», бежалось легко, к земле ничего не прижимало. Ну его нафиг, этого Емелю, еле допёрли всё то, что он достал из кузова грузовика. Походу там только одни снаряды остались. К моему приходу, передок уже загрузили снарядами, причём в сборе. Дистанция стрельбы известна, поэтому решили стрелять на втором заряде, соответственно этому снаряжали гильзы и собирали выстрелы. Всё, что успели приготовить, в зарядный ящик не вошло, так что остатки заберёт ездовый, вторым или третьим рейсом. Цепляем пушку к передку и выдвигаемся к шоссейке.