Противотанкист. Книга 3. "Ополченцы"

Глава 4 В 110-й стрелковой

Сигналом к отходу должен послужить взрыв моста, это будет означать, что и «зенитные противотанкисты», также переправились через реку. У нас всё получилось, почти. Удалось прорваться и вывезти раненых. Но своей атакой мы разворошили муравейник и после того, как мы сбили боевое охранение противника, фрицы решили отыграться и принялись за нас всерьёз, решив, захватить мост. Только удерживать переправу нам никакой нужды не было, да и её минуты уже были сочтены. Так что, услышав за спиной рёв двигателя транспортного тягача, и лязг его гусениц, открываем по наступающим фрицам беглый огонь, и перекатами, прикрывая друг друга, отходим на юг. Вместе с нами отходит и та часть стрелкового взвода, которая занимала оборону слева от шоссе. Так что наши невеликие силы разделились. Большая часть пехотинцев и разведчики ушли на север, а как выяснилось вся артиллерия — на юг. Может быть фрицы, и ломанулись бы в погоню за нами, но их основной целью был мост, и они его захватили. А то, что какие-то большевики при этом разбежались, так это никого не волнует. Правда, радость была недолгой, ровно до того момента, как догорел бикфордов шнур, и остатки моста вместе с захватившими его гансами, сначала взлетели в воздух, а потом обрушились в реку. Мы остановились только в километре от автострады, в небольшой деревушке Зайцево, там собрали всех, кто отошел с нами, дождались темноты и отправились в дальнюю дорогу.

Двигаемся по азимуту строго на юг. Не совсем по прямой, но если просёлочная дорога шла в нужном направлении, то ехали по ней, если позволяла местность, перемещались прямо по целине. Лошадь не грузовик, не забуксует. А СТЗ-5 тот вообще на гусеницах и для него только болото проблема. Первый час катили довольно быстро, большую часть снарядов перегрузили в кузов тягача, там же были все, кто смог вместиться как на платформу, так и взгромоздиться на зенитку. Наши артиллеристы ехали на передках орудий и в повозке. Так что скорость километров десять в час удалось выдерживать. Удачно переправились через Малую Гжать возле деревни Уварово, разузнали дорогу и двинулись на восток. Лошади стали уставать, так что пришлось их разгрузить, и часть народа пошла пешком. Да и до Гжатского тракта тут было недалече (всего шесть кэмэ), а переправиться через Большую Гжать можно было у деревни Покров, там же и через тракт проскочить. Не о какой скрытности речи не было (звук мотора и лязг гусениц выдавали наше присутствие), так что ехали в наглую, с включенными фарами и без всякой маскировки. Правда впереди шёл дозор с пулемётом и парой автоматов, а замыкало колонну отдыхающее в кузове отделение. Менялись через каждые полчаса.

Проскочили мы через реку и через тракт почти без проблем, был небольшой бой, но обошлись стрелковым оружием и без потерь. Нам повезло, в близлежащих населённых пунктах расположились на ночлег тыловые подразделения противника, и перед прорывом мы остановились в деревне Старики, за две с половиной версты до реки. Информацию о переправе и противнике мы получили, с «пристрастием допросив» местных жителей. Поэтому разведку высылать не стали, а сразу разработали «план операции» и приступили к его осуществлению. Вперёд на двух подводах отправилась группа захвата, с проводницей по имени Снежанна, основные силы должны были выдвинуться через четверть часа. В группу захвата моста вошли я, Малыш и несколько Карлсонов из пехоты, вооружённые пулемётом, автоматами, карабинами и гранатами. После того, как Снежка довела нас до места, всё обстоятельно рассказала и показала, её вместе с одноконной телегой отпустили обратно, а сами подобрались к переправе с двух сторон и стали ждать. Когда к реке, гремя и лязгая гусеницами, сверкая фарами, приблизился наш тягач, охрана забеспокоилась, но мы их сразу успокоили, закидав окопы перед мостом гранатами и стреляя из автоматического оружия. Караульщиков на другом берегу, разогнали уже очередями из пулемёта и нескольких автоматов, прямо из кузова транспортёра. Пропустив передки с пушками, закидываем в повозку трофеи и отходим в арьергарде. Километра два пришлось уходить на рысях, как лошадям, так и бойцам. Остановились и отдышались мы только на опушке леса, где по обе стороны от лесной дороги, установили сорокапятки, чтобы отсечь возможный хвост. Пока где-то впереди транспортёр боролся с дорогой, мы осчастливили преследователей десятком осколочных выстрелов, и стрельбой из пулемёта, а несколько гранатных растяжек я и Емеля установили уже на просёлке в лесу, запрыгнули в поджидавшую нас повозку и догнали своих.

Ещё одну реку Воря, перешли по мосту возле деревушки Дор, в ней и заночевали. В том смысле, что встали на днёвку, потому что все уже валились с ног, как люди, так и кони. За ночь мы отмахали около тридцати вёрст и, несмотря на то, что марш совершали комбинированным способом, после дня напряжённого боя нужно было прийти в себя. Распределив дежурства, счастливчики завалились спать, ну а часовые принялись бдить. Поспали, привели себя в порядок, и ближе к вечеру продолжили рейд на восток, по пока ещё нашим тылам. Шли через Басманово, Кусково, Раево, невольно отклоняясь на юго-восток, и на днёвку встали только в селе Передел, отмахав километров сорок с гаком. Лошадям требовался отдых, да и транспортёр-тягач нуждался в Т. О. и заправке горюче-смазочными материалами, благо двигатель у него был многотопливный, и заправить можно было любое горючее, а как сказали местные жители, в селе имелись механические мастерские и не только, так что зависли мы тут почти на весь день. Отдохнули, почистили вооружение, заправили технику, а главное разжились транспортом, «прихватизировав» полуторку, которую нашли в мастерских, и поехали дальше.

За время своего «драп нах остен», мы не встретили как своих войск, так и противника, и видимо расслабились, хотя и не совсем. Переправившись через очередную реку возле Никитского, мы свернули на просёлок, идущий в деревню Ступино, и попали «ногами в жир». В арьергарде у нас (чтобы не разрушать дорогу перед колонной) ехал тягач с зениткой, в кузове которого находился расчёт и почти вся пехота. Перед ним «пылил» ГАЗ–АА, с расчётами нашего взвода. Сразу перед нами, ехали упряжки с орудиями, на облучке которых сидели возница и наводчик. Ну и метрах в трёхстах впереди, на расстоянии зрительной памяти, на повозке следовал головной дозор, который в случае опасности, должен был предупредить основные силы. Наш грузовик только выезжал из очередного перелеска, когда я узрел следующую картину. Повозка с головным дозором чуть ли не на двух колёсах разворачивается на дороге, и на рысях летит в нашу сторону, а следом за ней гонится мотоцикл с коляской. Стучу по кабине, и пока расчёты спешиваются, и бегут к сорокапяткам, Емеля устанавливает пулемёт прямо на крыше кабины, а я корректирую стрельбу. Огонь Малыш открывает, когда до противника остаётся метров триста, и попадает, потому что байк сначала идёт юзом по скользкой от грязи дороге, а потом опрокидывается. С двумя другими тарахтелками, расправляются пушки. Не медля ни секунды, отправляемся на зачистку, под прикрытием снайпера и пары орудий. Мы с Малышом и ещё двумя артиллеристами вдоль дороги. А отделение «пешмерги» отворачивает вправо и идёт проверить деревню. Командует ими толковый комод, поэтому не отвлекаюсь и делаю свою работу. Первый экипаж евробайкеров мы проконтролировали довольно быстро, а вот с двумя другими пришлось повозиться. Правда, недолго. Бегать от снайпера занятие утомительное, а от снайпера и пулемётчика — вдвойне. Поэтому пара гансов умерла уставшими, двое устать не успели, а все остальные померли ещё раньше. Проконтролировав жмуров, занимаем позицию и ждём хлопцев из деревни. А когда они возвращаются, приступаем к сбору трофеев. Пулемёт, автомат, несколько карабинов и пара пистолетов. А главное патроны и гранаты. Ну и приварок к ужину или завтраку будет неплохой. Не пойдём же мы раздавать по деревне тушки гусей и кур а также остальное сало, всё, что намародёрили фрицы. Они прихватизировали у местного населения, а мы затрофеили у врага. Один мотоцикл оказался целым и даже завёлся, поэтому всё барахло скидываем в повозку, сливаем бензин с остальных байков и, подпалив их, уходим. Теперь в головном дозоре у нас нормальная техника, так что при наличии пулемёта, мы уже не головной дозор, а целая ГПЗ, для нашего небольшого отряда.

За рулём БМВ я, в коляске дядя Фёдор, ну и на заднем сиденье ещё один «фриц» из нашего взвода. Очки, плащи и каски пришлось позаимствовать у бывших владельцев, так что теперь мы вылитые гансы. Зато движемся гораздо быстрее. Карты у нас нет, и если дорога заводит в тупик, или становится непроезжей, разворачиваемся и, возвратившись назад, быстро находим объезд. Есть, конечно, одна проблема, можно нарваться на своих, но те, что скрываются по лесам, скорее всего убегут, или сдадутся переодетым немцам в плен. А те, что не испугаются, сами попытаются захватить «одинокий байк». Дальше наш путь проходит через Брюхово, Егорье, Благовещанское, Дуброво, Агрофенино, Совьяки и заканчиваем свой рейд в лесу, на северо-востоке от города Боровск. Там мы и встретились, с подошедшими частями 110-й стрелковой дивизии, в «девичестве» 4-й ДНО, сформированной из ополченцев города Москвы.

Как выяснилось в дальнейшем, людьми дивизию укомплектовали по полному штату, причём как годными, так и не годными к строевой службе, а вот грамотных специалистов по артиллерийскому и миномётному вооружению не хватало. Мало было также автоматического и противотанкового оружия, вот и собирали с бору по сосенке, везде, где можно. И если с дивизионной артиллерией, было всё более-менее нормально, то вот с полковой, имелись проблемы. Да и до полного штата, дивизию пополнили только в конце сентября, причём пополнение было не обучено. Москвичи-добровольцы, хоть и сильные духом, но вот здоровьем, похвастаться могли не все. Многие уже в годах, кто-то воевал ещё на первой Мировой, но они хоть стрелять умели, а кто-то вообще винтовку в руках не держал. Так что боеготовность дивизии оставляла желать лучшего.

1291-й стрелковый полк, в который мы влились после небольшой проверки, также не являлся исключением из правил, в нём была только батарея 76-мм полковых пушек, и всего две сорокапятки на весь полк. Зато вместе с нашим взводом, получилась целая батарея ПТО. Миномёты, правда, я заметил, как батальонные калибра 82-мм, так и полковые 120-мм. В ротах было и некоторое количество пятидесятимиллиметровых миномётов, что хоть отчасти компенсировало недостаток автоматического оружия, ну и зенитку у нас чуть ли не с руками оторвали в 695-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. Пехоту также раскидали по подразделениям. Себе мы отжали только хитрого якута, записав его в ездовые, ну и сам Федотов не стремился расставаться с однополчанами.

Мы вышли из окружения в составе соединения, сохранив боевую технику, вооружение и личное оружие. Захватили трофеи, ну и по сложившейся привычке, собирали немецкие жетоны и зольтбухи, когда представлялась такая возможность. Единственный «офицер» у которого было командирское удостоверение, а так же список личного состава, заверенные подписью комбата и печатью полка, подтвердил наши данные. А то у всех остальных, никаких документов, удостоверяющих личность, не было. Единственное исключение, это комсомольские и партийные билеты. Но коммунистов в наших рядах было всего двое. Комсомольцев немного больше, но тоже не сто процентов. Рай для диверсанта, переодел группу в красноармейскую форму, и ходи, где хочешь, делай, что хочешь. Вот и бродили толпы диверсантов противника по нашим тылам, выполняли свои диверсантские задания. Такие группы, в конце концов, вычисляли, ловили, потом по законам военного времени, исполняли. Отсюда потом и пошли сказки про 3,5 мильёна расстрелянных красноармейцев, которые вышли из окружения. А тупорылые учителя истории (жертвы ЕГЭ или аборта), рассказывают эти сказки ученикам. Учителя это цветочки, неадекватных не так уж и много. Зомбиящик качественно засирает мозги, ну и «великие гении» кино шлёпают свои «шидевры» на государственные деньги. Чей только заказ выполняют эти твари, непонятно. Так что разоружать нас никто не стал, «специально обученные люди» быстренько всех опросили, сверили показания (измерили, взвесили, сняли отпечатки пальцев, сфотографировали, составили протокол и расстреляли), потом распределили по подразделениям и поставили на все виды довольствия. Наш взвод влился в батарею ПТО полка, в полном составе, во главе с командиром. Воевать, правда, придётся под командованием другого комбата, но это уже не мои проблемы, пусть с ним взводный свои проблемы решает, а меня сейчас «Фокс интересует», он же старшина батареи.

Расспросив батарейцев, где мне найти старшину и как он выглядит, пошёл в указанном направлении. А то судя по экипировке, вещевое снабжение в дивизии было налажено на хорошем уровне, а мы поистрепались, да и как-никак старшина на батарее второй человек после комбата, много чего от него зависит, начиная от жрачки и боеприпасов, и заканчивая обмундированием и остальным хабаром. Насчёт бани можно только помечтать, но от этого мы не страдали, успели помыться на днёвке в одной из деревень, во время нашей ретирады. А вот поменять форму, бельишко, а особливо портянки, оно бы не помешало. Да хотя бы тот же материал на подшиву раздобыть, и самый главный дефицит в армии — иголки и нитки. Кстати, насчёт подшивы анекдот вспомнил.

«Сидят, значит, три девицы нетяжёлого поведения в кабаке, расслабляются после "смены», ну и травят байки, какие с ними интересные случаи произошли под Новый год.

Сначала свою историю рассказала одна.

— Снял меня как-то один клиент на всю ночь, привёз на съёмную квартиру, я его хорошенько всеми способами удовлетворила, утром он меня проводил, хорошо заплатил, да ещё и новенький смартфон подарил.

— Ну, это ерунда, — молвила вторая, — вот у меня случай был. Снял меня один олигарх, отвёз в дорогой отель, сутки мы с ним кувыркались, а потом он мне свою машину подарил.

— Да врёшь ты всё, Люська! — не выдержала третья. — Вот у меня сюрприз был, я его как вспомню, так утекаю вся.

Сижу значит я дома под Новый год, жду постоянного клиента. Звонок в дверь. Открываю. В квартиру врывается существо, грязное, вонючее и зелёное. Первым делом бежит на кухню, быстро сжирает всё, что есть в холодильнике, сыто отрыгивает. Вихрем проносится по всем комнатам, выпивает все спиртосодержащие жидкости вплоть до духов. Ставит меня в позу бобра, долго имеет в обе дырки, забирает простынь и убегает.

— А простынь-то тебе зачем, — только и успеваю крикнуть я вслед убегающему по лестнице чудовищу.

— А это мне на подшив-у-у… — доносится снизу."

Лишь бы этого старшину в позу бобра не пришлось ставить. И человек чтобы хороший попался. Хотя бойцы почему-то старшину Панас Мойшевичем зовут, то ли прикололись, то ли и правда такое странное сочетание. Ну, так в армии ещё и звания существуют, дабы не вводить начальников в краску, а подчинённых не ставить в неловкое положение. Старшину я нашёл по запаху, в перелеске, там, куда меня и послали весёлые хлопцы, доберусь я до них, повеселятся они у меня, ох и научу кого-то «свободу любить». В батарее народу немного, найдётся и на весёлых свой находчивый. Колоритного типа мужик, сидел на пеньке возле пароконной повозки, и смачно чем-то закусывал. Судя по запаху, он ел самую кошерную пищу — сандвич с салом. Почему я подумал, что пища кошерная? А потому что на пеньке сидел явный представитель еврейского народа, чёрные волосы, карие глаза и выдающийся шнобель, не вызывали сомнений в его идентификации. Не хватало только пейсов и ермолки. Зато под носом росли усы, а-ля Тарас Бульба, ну а поясной ремень было неудобно затягивать на пивном животе. Шёл я как обычно, неслышно ступая по хвое, и если бы меня не подвел живот, который заурчал в самый ответственный момент, я бы успел подкрасться и незаметно стыбздить шмат сала, который лежал на пеньке рядом с ортодоксом. Но меня услышали чуткие уши, заметили зоркие глаза, жадный рот заглотил, оставшуюся половину трёхслойного бутера, а загребущие руки шустро убрали сало в командирскую сумку. И всё это одновременно. Сглотнув тягучую слюну и кинув руку к пилотке, представляюсь по всей форме.

— Товарищ, старший сержант, — разрешите обратиться? Помощник командира противотанкового взвода сержант Доможиров.

— Шо вы хотели, тавагищ Доможигов? — игнорируя звание, спрашивает старшина, вставая с пенька и стряхивая хлебные крошки с живота.

— Я пришёл насчёт котлового довольствия узнать, а то люди с утра не жравши, а обед уже кончился, — где мы можем сухой паёк получить?

— А вас уже поставили на давольствие? Документы есть?

— Должны были поставить, командир взвода этим занимается.

— Вот пусть командиг взвода с гасходом и подходит, если всё нагмально, вечегом накогмим. Шо-то ещё, а то у меня дела.

— Да нет, — замялся я.

— Тогда можете быть свободны, товагищ Доможигов.

Хрена себе, размышлял я, возвращаясь «не солоно хлебавши» к своим, «вот так сходил за хлебушком», вроде и не послали, а появилось такое чувство, что накололи. Больше всего я жалел, что не удалось умыкнуть шматок сала, желудок обиженно урчал, но пусть обломается, сам виноват, спалил меня на самом интересном месте. Вчера нас никто кормить не собирался, мурыжили своими проверками, сегодня до обеда решали, — что с нами делать? А невеликие запасы съестного, мы ещё вчера и подъели, так что утром после витаминного чая, вот уже полдня урчим животами. Подождём до ужина, а там видно будет, кому морду набить, а кому спасибо сказать, и пусть попробует этот бандеро-еврей с сухпаем обломать, рога я ему точно обломаю, или пистолет подарю, нехай стреляется.