Противотанкист. Книга 3. "Ополченцы"

Глава 16 Обход

До отряда мы добрались перед самым приходом своего непосредственного руководства. Я только успел переговорить с Кешей насчёт пополнения, как меня вызвали к командиру. Вместе с сержантом Волоховым мы и прибыли на совещание. Там я и доложил, ломающим головы над задачей командирам, про свои наблюдения и предложения. До утра следующего дня нас со временем никто не ограничивал, а вот с рассветом мы должны были либо атаковать врага, либо уже доложить о результатах. Но капитан Лобачёв понимал, что если продолжить действовать также как его предшественники, то докладывать просто будет некому, при атаке противника, наспех пополненный батальон попросту выкосят из пулемётов. Зато после моих предложений, был шанс выполнить боевую задачу и остаться в живых, тем более на артподдержку можно было не рассчитывать. У дивизионной артиллерии кончились 76-мм снаряды, 120-мм мин не было изначально, был небольшой запас боеприпасов у батальонных миномётчиков, но его берегли на случай контратаки противника.

— Ну что же — подвёл итоги совещания комбат. — Поступим так, как решили. Поэтому полчаса на сборы и выдвигаемся на позиции.

Со мной осталось пятеро моих артиллеристов, и два десятка пехотинцев, ну а в качестве проводника я собирался взять Машку с волком. Сориентироваться по карте, конечно, можно, но ночью, да ещё и в лесу, это проблема. Да и диверсанты из нашей сборной солянки ещё те. Кого тут только не было, пехотинцы, ездовые, связисты. Даже один профессор был. А вот толковых разведчиков ни одного. Хорошо хоть сапёр нашёлся, который не только топориком махать умел, но и в минах разбирался. Немцы, конечно, нам помогли, свой передний край осветили. Так что разрывы в их боевых порядках оставались приличные, но эти гансы такие выдумщики, что пару секретов с пулемётами в самых неожиданных местах, поставить могли. Вот надежда у меня только на Филькино чутьё и была.

Машину свою мы заныкали на одной из просек, подальше в лесу. Мало ли что, авиация там немецкая или загребущие ручки чмошников со шпалами в петлицах. Вот возле этой пещеры «Алибабая» и обретались до поры до времени, наши добровольные помощники. Сокровищ, правда, там становилось всё меньше, особенно после довооружения нашего «диверсионного» отряда, но кое-что ещё осталось. Построив взвод и пересчитав всех по каскам, разбиваю бойцов на боевые тройки и веду к машине, а следом за нами отправился и Мишкин расчёт. Пока Кешка выдавал недостающее снаряжение и отбирал лишнее, я показал на карте Маше наш маршрут, и попросил назвать приметные ориентиры в ключевых точках. Эти места она знала хорошо, да и пройти предстояло не так уж много, три километра до брода и три после. До переправы я мог дойти сам, ну а как лучше пройти дальше, мне в подробностях всё объяснила Машуля. Так что поразмыслив здраво и прикинув буй к носу, я всё-таки решил её не брать. Все оставшиеся снаряды и передок с орудием забирал Мишка, ну а мы, перетряхнув остатки трофеев в кузове, всё-таки нашли ещё один пулемёт, и теперь у нас в каждой боевой тройке, было по одной единице автоматического оружия. Правда пришлось опять шерстить взвод, и теперь получилось три отделения по восемь человек. В каждом было две тройки и пулемётчик — он же командир, с помощником. Комодами были соответственно дядя Фёдор, Малыш и Задора, при мне оставался только снайпер, также я осуществлял и общее руководство. После всех пертурбаций, мы выступили только через двадцать минут, а через полчаса уже подходили к переправе.

— Ну, как тут у вас, тихо? — спросил я после процедуры взаимного узнавания у сержанта Кургачёва.

— Здесь тихо, ракеты фрицы только на флангах пускают, в полукилометре слева, а справа так вообще не определить где. — Ответил мне он.

— А за речкой никого за день не видел? А может, слышал чего?

— Нет. Видимо хорошо мы фрицам наподдали, теперь больше не сунутся.

— Раз эти не сунутся, значит, мы сами к ним в гости пожалуем. Если что, выходить тут же будем, так что за фрицев нас не примите, хотя я в вашу сторону ракету запулю, а потом вторую. Насчёт цвета какой останется, главное что их две будет. Ладно, мы пошли, до встречи. — Жмём руки и расходимся.

Канат, протянутый через реку гансами, так и остался на месте. Поэтому устанавливаем два пулемёта на берегу, а по броду идут танкист с сапёром. Один проверяет переправу, а второй его прикрывает. После сигнала фонариком, вперёд ушла боевая тройка с пулемётом, ну а следом все остальные. Реку мы форсировали удачно, правда кайфанул я уже после первых десяти шагов, но потом попривык, и октябрьская водичка уже так не обжигала. Ноги хоть и проваливались в ил по щиколотку, но дальше дно держало, а ухватившись за верёвку, шёл я довольно уверенно. Из-за постоянных дождей, перемежаемых мокрым снегом, течение было довольно быстрым, но перешли все без проблем. Ну а когда вылили воду из сапог и ботинок, отжали и перемотали портянки уже на том берегу, то стало немного суше, но ни разу не теплее. Ничего, пойдём быстро, чтобы в пути согреться, но ни в коем случае не бегом, а то можно наскочить на засаду. Судя по карте, заброшенная дорожка выводила на лесную рокадную дорогу, идущую параллельно реке. Но по ней мы не пошли. Маша рассказала мне про неприметную тропинку, которая тянулась в ивняке вдоль берега, в нескольких метрах от воды. И хотя тропа и повторяла все изгибы реки, и расстояние увеличивалось, но скрытно подобраться к противнику, она позволяла. Вперёд ушёл боевой дозор, а следом и весь взвод.

Я шёл во главе отряда, чтобы незамедлительно принимать решения, в связи с изменениями обстановки, если они наступят. До контрольного срока у нас оставался целый час, а потом, если найдём миномёты, то мы должны начать «концерт по заявкам». Ну а если не найдём, то отвлекающие действия предпринимали наши, на том берегу реки. И тогда мы уже должны были засечь немецкие самовары по звуку выстрелов и уничтожить их. С дозором мы встретились, где и договаривались. В этом месте река резко уходила своей излучиной вправо, а нам нужно было идти прямо, так что дальше топаем вдоль края леса, и через полкилометра выходим к дороге, ведущей в деревню Покровка. Опушка сворачивает под прямым углом влево, но мы уже пришли. Отсюда до деревни метров двести, а то что миномётная батарея находится в этом населённом пункте или рядом с ним, мы предполагали заранее. Во-первых, установить миномёты дальше от реки не позволяла дальность стрельбы, а во-вторых, к Покровке подходило две дороги и, несмотря на распутицу, боеприпасы можно было доставлять на транспорте, а не нести через лес на своём горбу.

Переговорив со своими, решаем всё-таки дождаться, когда немцы проявят себя, а потом уже атаковать конкретную цель, а не просто дома. Поэтому два отделения занимают позиции на опушке, а вот третье, под руководством Кеши, расположилось в засаде вдоль лесной дороги, прикрыв нас с тыла. А то мало ли кто подкрадётся, растеряемся ещё с непривычки. За своих ветеранов я не опасался, а вот насчёт остального личного состава возникали сомнения. Деревьев в лесу много, так что землю своим пузом согреть не пытаемся, бойцы прячутся за древесными стволами. Пытаюсь отвлечься, отсчитывая про себя минуты, но в назначенное время ничего не происходит. С нетерпением смотрю на часы, но через пять, а потом и через десять минут, на противоположном берегу реки никаких изменений. Только со стороны немцев постреливают дежурные пулемёты, да взлетают в небо осветительные ракеты.

Зато в нашем тылу, со стороны дороги, раздались какие-то непонятные звуки: хеканье, кряхтенье, удары и хрипы. А после нескольких выкриков, наступила относительная тишина. Оставив Малыша со своими в прикрытии, беру отделение дяди Фёдора и спешим на подмогу. Когда мы оказались на месте, то там уже всё было кончено. Обоз из трёх подвод захвачен, а в живых остались только лошади. По крайней мере, стояли на ногах только они, если иметь ввиду противника. Посылаю ватагу Федоса, пробежаться на сотню шагов по дороге вглубь леса и отсечь возможные хвосты, ну а сам приступаю к «допросу» Иннокентия.

— Скажи-ка мне друг ситный Кеша. Что это было?

— Да вот, захватили. Как-то само собой получилось.

— Понимаю, что само собой. А доложить, язык отсохнет?

— Дак не было времени на доклад, самому туда-сюда не успеть, а кого-то послать, у меня и так каждый человек на счету.

— Думаю, спрашивать. Когда всё это кончится? Смысла нет. Тогда доложи о потерях.

— Цвай минут — просит Задора и убегает считать своих.

Пока Кеша суетится, я проверяю груз. В ящиках оказались патроны, гранаты, а в основном мины для батальонных миномётов. В принципе куда всё это направлялось, понятно, но для уточнения деталей был нужен «язык», и желательно разговорчивый. Так что озадачиваю личный состав находкой живого пленного, а одного из бойцов посылаю успокоить Малыша и привести нашего профессора. От подошедшего Иннокентия я узнал, что потерь у нас нет. Не считать же несколько синяков, ссадин и царапин за боевые ранения. Фрицам «повезло» больше, в живых у них остался только один индивидуум, отоваренный обушком по голове. И то только потому, что был в каске, если бы как все нормальные люди он её снял, то уже бы отмаялся. Когда его нашли, гансик сидел на обочине, глупо улыбался и повторял «хитлер капут». Ну а пока посыльный бегал за переводчиком, выяснились подробности ночного происшествия.

Выставив дозорного в сотне метров от своих основных сил, Кеша расставил всех бойцов вдоль обочины, с одной стороны от дороги. Укрывшихся за стволами деревьев красноармейцев, заметить, конечно, было можно, но только днём, а вот ночью они ничем не выделялись на фоне окружающей среды. Прибежавший караульный, рассказал про обоз и его немногочисленную охрану. Немного растянув цепь, Кеша приказал не стрелять, а действовать штыком и прикладом, после его сигнала. Сам же занял место в центре боевого порядка. Ну а когда вторая подвода поравнялась с ним, он «легонько» свистнул. Фрицы, наверное, очень сильно удивились, когда после залихватского, разбойничьего свиста, подступавшие к самой обочине деревья, стали колоть их штыками. Ещё больше изумились гансы в головном дозоре, когда перед ними как из-под земли, вырос мужик с топором. Этим мужиком оказался сапёр, а хороший топорик в умелых руках способен на многое, так что через секунду оба изумлённых валялись на земле. Остальные фрицы кончились так же очень быстро, да и была их всего дюжина. Особым «гуманизьмом» к врагу никто из прошедших через бои и окружения бойцов не страдал, поэтому и живых немцев почти не осталось. Дополнил картину допрос стукнутого пленного.

Как говорил Василий Алибабаевич — «доцент бы заставил». Вот и наш профессор разговорил, контуженного Мартина, и тот раскололся до самого седалища, а так как продолжал сидеть, то получалось, что до земли. Конечно на исповедь фрица сподвиг, присутствующий неподалёку сапёр, который невозмутимо точил свой топорик, но и Александр Александрович постарался. Как я и предполагал, у немцев всё было хорошо, пока они наступали вдоль автомагистралей, или хотя бы дорог с твёрдым покрытием. А вот с просёлочными «направлениями» фрицы бороться не умели, особенно после дождей. И если везущим пехоту грузовикам, сами зольдаты и помогали выбираться из очередной «липкой» ловушки, то с транспортными колоннами сложнее, толкать машины было некому. Вот немцы и импровизировали на ходу, создавая временные склады боеприпасов, а потом, реквизировав лошадей вместе с подводами, доставляли боеприпасы на позиции, используя гужевой транспорт. Эта колонна, загрузившись в деревне возле автострады, двинулась сначала на восток, а дойдя до перекрёстка, разделилась, оставив большую часть транспорта с грузом на поляне, три подводы повернули на север и прикатили к нам. Вместе с ними, шла также и вся охрана. Разговорчивый показал на карте, где находится основной склад, а также позиции миномётной батареи, куда должны доставить боеприпасы. После небольшого раздумья, сопровождаемого звуком точильного камня по лезвию, клиент согласился довести нас до места, а то мало ли, пост или секрет, а мы и не знаем. Зато ефрейтора, судя по всему, знали многие, так что «свой среди чужих» не помешает. Хотя назвав его своим, я немного погорячился, но для подстраховки рядом шёл, специально обученный человек с топором. Точнее даже два, один знал язык, а второй умел его развязать.

Эту авантюру мы с Иннокентием задумали на ходу, да и выхода у нас другого не было, кроме как пробраться к фрицам вместе с конвоем и завязать бой. Точного местонахождения миномётной батареи мы не знали, показания «языка» нуждались в проверке, но на неё уже не было времени, так как свой обоз поджидал и противник, поэтому понадеемся на русское авось, небось и ёрш твою дивизию. Первым делом переодеваем Кешино отделение в немецкую форму, ну как переодеваем, бойцы меняют только плащ-палатки и каски, а вот страхующие ганса, ещё и шинели. Дальше выдвигаемся к самой опушке и ждём дядю Фёдора со своими. Быстроногого «оленя» я к ним отправил, так что с минуты на минуту должны подойти. Сам же внимательно наблюдаю, не изменилась ли обстановка в деревне, попутно объясняя Малышу его задачу. Окончательно у меня отлегло на душе после того, как наши, наконец-то начали «концерт по заявкам радиослушателей», и открыли ружейно-пулемётный огонь по флангам, а потом и по центру обороны неприятеля. Не ожидавшие такой наглости от большевиков фрицы, естественно ответили, сначала из дежурных пулемётов, а потом и из всех стволов, включая миномётные. В принципе ожидаемый сюрприз в том и заключался, что «самовары» оказались не в том месте, которое указал «язык», а совсем в другом. — Ну что же камрад Мартин, — подумал я, — ты сам сделал свой выбор, а мог бы ещё пожить.

— Всё, пора. Времени больше нет. Емеля, строй своих позади повозок, а я пока разберусь с некоторыми хитровыделанными. Готовность две минуты. — Малыш «испаряется», а я иду приводить приговор в исполнение. Походя достаю из кармана наган и приставляю ко лбу пациента, чтобы навсегда избавить его от головной боли… Но выбрав до половины холостой ход курка, мой палец так и замер в этом положении. Нет, не могу. Если бы в горячке боя, в рукопашной, мог бы и голыми руками прибить, а расстрелять безоружного пленного не получается. Немец стоял, закрыв глаза, и только что-то шептал про себя.

— Убери эту падаль с моих глаз, — говорю сапёру.

— Совсем? — Делает он жест рукой, проводя большим пальцем по горлу.

— Нет, легонько стукнуть, и положить на передней телеге, чтобы минимум полчаса не отсвечивал.

— Понял. Пошли фриц, — хлопает сапёр по спине дохляка, — свезло тебе сегодня.

— Да, и самогонкой его обрызгай, пусть думают, что спит в пьяном угаре.

— А где взять?

— В той же фляге, из которой ты отпил. — Сапёр только вздыхает в ответ. Думаю, хер Мартин будет валяться в отключке гораздо больше часа.

— Теперь вся надежда на вас Сан Саныч, — обращаюсь я к профессору. — Нам бы только пост на въезде в деревню проскочить без шума и пыли, а там будем действовать по обстановке.

— Я постараюсь товарищ сержант.

— Да уж постарайтесь.

— К бою! — подаю я общую команду. — Без приказа огонь не открывать, а лучше действовать штыком и прикладом.

Вдвоём с профессором идём впереди, изображая головной дозор, сразу за нами топает Кешкино отделение, переодетых гансов, потом обоз, ну и замыкает колонну пара тылового дозора. На всякий случай, людей в обоз выделили столько же, сколько было немцев. А все наши основные силы оставили в лесу. Можно было конечно пробежать эти двести метров, но лишних пять минут погоды всё равно не сделают, а бежать по грязи ещё то удовольствие. К ночи хоть и похолодало, но раскисшая за день няша, ещё не схватилась. Сбивать дыхание перед боем, тоже не хотелось, поэтому подходим к посту без одышки, и не отпыхивая как паровозы.

— Хальт! — командует часовой. И мы останавливаемся перед бревном шлагбаума. Ну а потом следуют идиоматические выражения, которыми обмениваются караульщик с Сан Санычем. Среди которых я распознаю только: пароле, папирен и цурюк. Сначала обстановка вроде как накаляется, но после небольшого монолога профессора, часовой довольно гогочет, и выйдя из-за укрытия, идёт к телеге, видимо желая увидеть тушку гефрайтера. Посветив фонариком и удостоверившись, что воняющее сивухой тело, и есть всем известный Мартин, горе караульщик открывает шлагбаум, и мы следуем дальше.

— Ух ты! — я чуть заикой не стал, узрев впереди коробку бронетранспортёра. Вот это сюрпрайз. Бронетранспортёр стоял за плетнём, прижавшись правым бортом к стене хаты, и разглядеть его ночью, можно было только шагов с десяти. Оглянувшись назад, я осознал всю глубину задницы, из которой мы каким-то чудом сумели выкарабкаться. Выглянувшая на минуту луна, подсветила как сектор обстрела, так и лежащую перед деревней местность. С сорока метров, отделяющих пулемёт от шлагбаума, он бы втрамбовал нас в землю свинцом, а потом ещё и БТР закопал своими гусеницами. А ведь где-то были ещё и танки, но будем надеяться, что они спят. Ну и снотворное у нас с собой было, причём несколько бутылок. Ничего хорошего не вышло бы и из атаки со стороны леса. Стоило только нас заметить и подсветить ракетами, двести метров для пулемёта на станке, это не расстояние, да и из попытки загасить его, ничего бы не вышло, в первую очередь огребли бы сами гасильщики. Кто-то из нас точно в броне-рубашке родился. Выстрелы из миномёта раздавались слева от нас, поэтому туда и сворачиваем при первой же возможности. Повозки оставляем под охраной возниц, а вот все остальные восемь человек возвращаются обратно по своим следам.

Сработать тихо, у нас в этот раз не вышло. В хате рядом с БТРом, оказался также и караул, поэтому пришлось пошуметь. Постреляли мы изрядно, дело даже до гранат дошло. Быстрее всего разобрались с экипажем бронетранспортёра, я просто подкрался вдоль стены, и со стороны кормы расстрелял фрицев из нагана. С караулом оказалось сложнее. В сенях засел «человек с ружьём», успев запереть входную дверь, поэтому стреляли и кидали гранаты прямо в окна. Засевшего же в сенях «редиску», Кеша достал из пулемёта, прямо через доски строения. Дольше всех сопротивлялся часовой у шлагбаума. Подстрелив одного из наших, он засел в колодце из мешков с песком, и отстреливался до последнего, пока я не разворошил его укрытие из эмгача, стоящего на бэтэре. Буквально ощущая, как время понеслось вскачь, завожу «Ганомаг», на этот раз 251-й и, загрузив весь наличный состав, готовимся к бою. Подстреленного бойца оставляем встречать наших, предварительно послав им телеграмму с помощью фонарика, а сами едем на батарею. По сравнению со своим коротким собратом, этот гробик гораздо медлительнее, да и приемистость у него не та. Но всё равно, разогнался я где-то под тридцать кэмэ, так что попавшую нам на встречу группу зольдат противника, смели с пути, даже не заметив. Тех, кому повезло увернуться от брони, добили с бортов из автоматов.