Последний Архимаг-Император

Глава 21 Правда

Глаза Пушкина светились радостью. Он был счастлив нанести удар в спину тому, кто спас его в поезде и хотел помочь на дуэли. Сергей окинул меня взглядом, поигрывая ножом, потом усмехнулся и с издевкой спросил:

— Как ощущения, Александр? Нравится вот так подыхать?

— Скучно. Не люблю повторы, — ответил я и тоже улыбнулся в ответ, стирая с губ кровь слабеющей рукой.

— Остались силы для шуток? Ты крепче, чем я ожидал. Жаль, что слишком доверчивый и наивный. Поддался на уловку, словно ребёнок, — сказал Сергей Пушкин, наверняка, готовясь меня добить.

— Твой план провалился, двойник. Будь у тебя в башке хотя бы пара извилин, ты сразу бы это понял, — бросил в ответ, видя, как псевдо Пушкин резко изменился в лице.

— Что ты сказал? — спросил убийца с полным недоумением в голосе.

— Где ты видел, чтобы мой товарищ умел радоваться, проклятый оборотень? — прохрипел я и пустил из руки поток хаоса.

Придурок не успел пикнуть, как мощнейшая магия врезалась ему в грудь и с огромной силой швырнула в кусты. В воздух поднялась пыль, трава и сорванные с кустов листья. Я облегчено вздохнул, падая на колени.

Я заранее знал, что враги могут напасть со спины. Поэтому активировал артефакт, взятый еще из дома. Он создавал легкий ментальный доспех, не позволяя по-тихому меня вырубить или нанести повреждения.

Благодаря артефакту я жив и даже не вырубился; смог ответить ублюдку, так еще использовать хаос.

Удар боевым кинжалом был сильный. К тому же, клинок оружия пропитан особой магией, усиливающей урон. Мощности моего доспеха тут не хватило. Поэтому я не мог стоять на ногах, будучи, несмотря на все, тяжело ранен.

Надо хорошо сконцентрироваться. У меня, тогда в переулке, получилось регенерировать. Получится и сейчас, главное действовать аккуратно.

Я с трудом контролировал мысли. В голове все плыло, мышцы обмякли, рана сильно болела. Я находился на грани обморока, чувствуя, как глаза застилает туман.

Нельзя сейчас просто сдаться. Я не могу упасть здесь, как никчемная тряпка.

Вдруг у нападавшего есть подельники? Или меня найдут здесь дружки Петра Вронского. К тому же, могу умереть, не приходя в создание. У меня все еще слабое тело, стоит об этом помнить.

Превозмогаю боль, пускаю частицы хаоса на заживление раны. Магическое оружие оставило энергетический след, который замедляет регенерацию.

Приходится поднапрячься. Пущу много хаоса, значит убью свое тело. Пущу слишком мало — заживления просто не будет.

Нахожу золотую середину, применяя навыки и знания прошлой жизни. Становится только хуже. Я умираю.

Но, в последний момент, тело перестает терять кровь, а рана становится меньше. Не знаю, как у меня получилось, но заживление началось. Медленно, плохо, болезненно. Но это лучше, чем кома среди кустов.

Ну вот, так-то лучше. Облегченно выдыхаю, чувствуя, как ущерб уменьшается с каждой секундой.

Спустя примерно минуту, приходится замедлять заживление. Я еще не умею ускорять восполнение хаоса, а магическое истощение мне сейчас ни к чему. Пусть лучше рана не до конца заживет, чем я опустошу каналы.

Так, вроде могу подняться. Значит можно посмотреть, что там с Пушкиным и помочь ему, если требуется.

Осматриваюсь вокруг, будто спал несколько часов. Хотя прошло всего минут десять. Вижу смятые кусты, куда улетел оборотень. Прислушиваюсь. Полная тишина. Либо умер от моей атаки, либо просто сбежал. Сейчас мы это узнаем.

С трудом встаю на ноги, ощущая, что в каналах осталось немного хаоса, который можно если что применить.

Шатаюсь, как при морской качке, иду вперед. Так, в кустах никого нет. Зато видны следы крови и обгоревшие клочки синей формы. Видно, гад имел хороший доспех. Но все же я его ранил, заставив сбежать.

Если б я не получил повреждение, то мог бы его догнать. А так, он может быть где угодно. Глупо в моем состоянии пускаться в погоню. Заговорщики скоро себя проявят, наверняка, не оставив цели меня уничтожить.

Тогда буду лучше готов и окончательно их уничтожу. Пока надо проследить за дуэлью. Не хватало еще, чтобы погиб настоящий Пушкин.

Я двинулся через мрачные кусты, отклоняя в стороны ветки и аккуратно ступая по гнилым листьям. Справа послышался странный звук: какие-то хрипы и писк. Будто мучали животное у меня под боком.

Замер и вызвал хаос, который окутал правую руку черно-синей энергией. Это может быть уловка врагов. Если так, надо быть наготове.

Быстро бросился в сторону, спрятался за большим деревом, потом аккуратно выглянул, готовясь применить магию.

— Нет, как же так! Зачем ты только полез, куда не просили, — вырвалось у меня изо рта, а хаос рассеялся сам собой.

На поляне не было заговорщиков, оборотней или дружков Петра Вронского. Вместо них на отрытом пространстве лежал волчонок, который преследовал меня много дней и предупреждал об опасности.

Я не стал задаваться вопросом, как он меня нашел. Сейчас было не до этого, зверь умирал.

Серый был весь в крови, пасть слегка приоткрыта, взгляд измученный. Животное еле дышало, изредка немного поскуливая. Было видно, что это агония. Волчонок скоро умрет, если ему не помочь.

— Как тебя угораздило? Гниль лесная! — выругался, подбегая к четвероногому другу. Он был для меня именно другом, после всего, что случилось.

Осмотрел волчонка и понял, что его специально ранили. Скорей всего, он напал на заговорщика в черном, что шастал, отвлекая мое внимание, до появления двойника.

Серый в очередной раз хотел мне помочь, но силы оказались неравными. У зверя наверняка несколько переломов, плюс ножевая рана в боку. Он дрался до последнего, как настоящий воин. А я стою рядом, и ничем не могу толком помочь.

— Погоди, все нормально. Я что-нибудь придумаю, все хорошо, — сказал лесному помощнику, когда тот в очередной раз жалобно заскулил.

Времени мало. Я не могу бросить волка и побежать за помощью. И вообще, лекарь не согласится помочь.

Кто в здравом уме поверит, что в саду академии лежит умирающий волк. Даже если и так, то зачем его нужно лечить? Всего лишь какой-то хищник, поедающий домашний скот.

Нести волка тоже нельзя. Он не в том состоянии.

Можно обмануть нашего лекаря, придумав отговорку, или выкрасть медицинские препараты. Нет, слишком долго.

Похлопал себя по карманам, с досадой понимая, что не захватил лечебное зелье. Хотя, оно бы не помогло. Простого заживителя ран слишком мало, а серьезных препаратов у меня нет.

Волк опять заскулил, поднял глаза и как бы простился со мной, извиняясь за то, что подвел.

— Я не дам тебе умереть, даже не думай! — воскликнул, пытаясь взбодрить животное. Это не особо сработало.

Тогда собрался с силами и стал чертить в воздухе руну для исцеления. Я знаю множество заклинаний с различным эффектом. Знания Архимага позволяют, в том числе, лечить тяжело раненных с помощью рун.

Но у меня сейчас нету магии. А хаос слишком от нее отличается. Эффект может быть очень непредсказуем, лучше даже не пробовать.

Только я не хочу смотреть сложа руки, как умирает питомец. Придется рискнуть, который раз за сегодняшний вечер.

Провожу начертание руны, наполняю ее энергией. В воздухе вспыхивает темно-синий светящийся круг с орнаментами и письменами внутри. Волчонок из последних сил поднимает голову и прижимает уши.

— Спокойно, это тебе поможет. Наверное, — говорю, сам не веря в свои слова. — Попытайся максимально расслабиться, очисти разум. Или хотя бы просто не дергайся.

Я вспоминаю старый лекарский прием. Произношу про себя заклинание, после чего направляю силу созданной руны на пушистого помощника. Руна превращается в поток света, который пронзает волчонка, заставляя его громко выть.

Зверь дергается и ревет, ударяясь головой о траву. Его сильно трясет, он закатывает глаза.

— Нет! Ну, давай, ну же, — напряженно цежу сквозь зубы, пытаясь как-то воздействовать на процесс.

Вскоре все прекратилось. Волчонок замолчал и перестал подавать признаки жизни.

— Помог, называется, другу. Кто же лечит хаосом живых существ? — напоследок произнес я с досадой, глядя на свои ладони.

Только зря рисовал руну и тратил последние силы. Так еще усугубил предсмертные муки храброго зверя. Надо было лучше не лезть.

Уже ничего не исправить. Нужно отнести Серого чуть подальше и, хотя бы закидать ветками. Полноценно похоронить его сейчас не удастся.

Я наклонился над зверем, думая, как лучше его поднять. И вдруг заметил, что Серый дышит. Не сильно, едва различимо. Но он точно не мертвый, а это уже хорошо…

— А ты, я смотрю, живучий. Ну-ка удиви меня еще раз, открой глаза, — проговорил, рассматривая лесного помощника с облегчением и надеясь, что мне не показалось.

Волк не открыл глаза, как я просил. Зато сделал нечто другое.

Серый бодро вскочил на ноги, стал весело вилять хвостом и носиться по поляне, будто хотел играться. При этом тихонько лаял и рычал, крутил головой и хвостом. То пытался рыть землю, то просто бегал.

— Не понял, что за… — успел сказать я, как вдруг, Серый разбежался сильнее, подпрыгнул и растворился в пространстве.

Все произошло очень быстро. Легкая синяя вспышка, воздух пошел волнами, затем шипение как при применении боевых техник. И все, зверя нет. Мне осталось лишь открыть рот, пытаясь понять, что к чему.

Волк не был обычным животным. Я давно уже это понял. Так еще напитал его силой хаоса, что дало непредсказуемый результат. Пока непонятно какой именно, но главное, Серый выжил.

Теперь нужно действовать дальше, другому моему товарищу все еще угрожает опасность.

Собираю остатки сил, понимая, что могу получить серьезное истощение, если не получится экономить энергию. Бегу по кустам к месту дуэли. Теперь глупо стоять в стороне, подойду как можно ближе, и, если надо, вмешаюсь.

Вот уже слышатся голоса парней. Аккуратно разгребаю кусты руками и вижу Петра Вронского с Пушкиным, стоящих напротив друг друга.

За спиной широкоплечего блондина находятся несколько человек. Скорей всего, это группа поддержки. С Пушкиным стоит один худощавый парень. Наверняка это кто-то вроде секунданта, не более.

Сергей может обидеться, что я не пришел поддержать. Но сейчас важней прикрыть его спину, а не быть у всех на виду.

Пристально наблюдаю за ситуацией, готовлюсь вмешаться в любой момент.

Вронский театрально разводит руками, играет на публику, как обычно. Он тыкает пальцем в Сергея и пренебрежительно говорит:

— Еще не поздно уйти, неврастеник. Я сегодня добрый. Ты молодец, что не испугался прийти. Можешь не волноваться, я тебе ничего не сделаю. Разве что будут подшучивать над твоими ужимками оставшееся время учебы, зато ты останешься цел.

— Как ты меня назвал? Ну все, давай драться! Я пришел сюда не для пустой болтовни! — вспыльчиво восклицает Сергей, дергаясь и играя бровями.

— Аха-ха, он смешной! — кричит кто-то.

— Умеешь ты находить редкие кадры, Петр! — одобрительно восклицает другой парень.

— Ты нервный и неотесанный. Таких надо учить, чтобы знали свое место. Раз уж решил подраться, то без проблем. А! Смотри, что там такое! — надменно проговорил Вронский. На последних словах показал куда-то в сторону, повысил голос и вытаращил глаза.

Нет, это тупая уловка! Но Пушкин на нее купился.

Сергей машинально повернул голову, перестав контролировать ситуацию. В тот момент из руки Петра вырвался поток энергии белого цвета, который сбил Пушкина с ног и слегка протащил по траве.

Парень не получил повреждений, отделавшись травяными пятнами на одежде да царапинами на руках. Но это только в физическом плане.

Компания Петра весело рассмеялась, отпуская ядовитые колкости. Наверняка, выскочки хотели втоптать Пушкина в грязь, показав, что он их недостоин. Парень отличался от всех, а это мало где любят.

— Аха-ха и этого недоноска зачислили сразу в Ученики! Ему даже в подмастерьях не место, а еще свой рот открывает, — воскликнул Петр, показывая свое превосходство.

— Нокаут от простейшей боевой техники. Вся его магия ушла в длинный язык, — «искрометно» пошутил еще кто-то.

— А говорил, что будет сражаться до смерти. Тут можно умереть разве что только от смеха, — подлил масла в огонь еще один дружок Вронского.

Скорей всего, недоумки думали, что Пушкин — пустышка. Такое часто бывает, когда дворянин на словах преувеличивает свою магию, пытаясь добиться уважения в обществе. Но Пушкин был не таким.

Я это точно знал, сам недавно пострадал от его разрушительной силы. Осталось только гадать, что произойдет дальше. Ясно только одно, хвастунам явно не поздоровится. Как бы не пришлось вместо Сергея помогать им, вызывая похоронную команду.

Не успел об этом подумать, как Пушкин поднялся на ноги. Стряхнул с одежды пыль и травинки, сплюнул в сторону и злобно уставился на Вронского и его дружков.

В воздухе повисла звенящая тишина. Наверняка, парни заподозрили нечто неладное. Но невежество взяло верх. Недоноски снова стали смеяться и задевать Пушкина, скорей всего, чтобы не выглядеть слабаками в глазах своего главаря.

— Закройте рты, сволочи! Иначе буду драться с каждым по очереди один на один! — рявкнул Пушкин, окончательно выходя из себя.

— Не пытайся нас напугать, психбольной, — крикнул кто-то. Но парни все же заткнулись.

— А ты… Ответишь за свой крысиный поступок! — бросил Сергей, указывая на главного оппонента.

— Что ты такое несешь? — натянуто улыбнулся Петр, но все же встал в боевую стойку и приготовился к бою, наверняка, понимая, что легкой победы не будет.

Пушкин больше ничего не сказал. Он всплеснул руками, будто стряхивал с пальцев капли воды. За этим жестом ничего не последовало, но только на первый взгляд.

Рядом с обалдевшим Петром появился сгусток оранжево-синей магии, который взорвался с выбросом вспышки света.

Вронский попытался создать защиту, но уже не успел. Его подбросило над землей, ударило о землю и швырнуло в высокую траву. При этом дружки наглеца закрыли глаза руками и стали громко стонать. Наверно, получили ожоги от яркой вспышки, не успев вовремя отвернуться.

— Ну что, кто из нас теперь пустозвон? — спросил Сергей Пушкин, медленно продвигаясь вперед. — Кто еще хочет со мной шутить? Странно, почему все вдруг замолчали.

Парни встали ближе друг к другу и уставились на противника. Их план рушился на глазах. Недавний слабак-неврастеник постепенно превращался в сильного мага, с которым лучше не связываться.

— А-а! Черт тебя побери! Теперь ты точно нарвался. Будем драться насмерть. Либо ты, либо я, — послышался истеричный крик из травы.

Оттуда кое-как поднялся Петр Вронский в мятой, грязной и слегка обожженной одежде. Волосы его были растрепаны, а лицо испачкано землей.

— Что смотришь, кретин? Нападай! — истерично выкрикнул Петр.

Пушкин улыбнулся, ничего не сказав, и применил свою прошлую технику. На сей раз блондин выставил щит из белой энергии, который не пробила взрывная магия.

Вронский вскрикнул, как бешеный и пустил из рук атакующие практики. Пушкин отошел чуть назад и снова всплеснул руками. Перед ним возникла стена из маленьких магических взрывов. Потоки магии растворились в ней, не достигнув моего друга.

Я понял, что схватка становится затяжной. Парни сражаются почти наравне. Значит, надо хорошо осмотреться; сейчас Вронский начнет мухлевать по-крупному.

Я заметил в кустах какое-то шевеление. Кажется, это был дружок Вронского, который что-то задумал.

Самое время вмешаться, у меня как раз осталось немного энергии, которой хватит для того, чтобы ранить хитрого наглеца.

Максимально сконцентрировался для проведения атаки. Но в тот момент послышались шорохи с разных сторон. На поляну вышли люди с оружием, которые стали громко орать, заставляя всех лечь на землю.