Рассвет русского царства. Книга 2

Глава 16

Уже к полудню Мария Борисовна открыла глаза и попросила воды. Не застонала или прохрипела, а просто попросила ясным голосом.

— Воды… дайте воды…

Я вскочил со скамьи, на которой дремал, подбежал к столику, взяв взвар из полезных трав и подал ей.

Она выпила жадно, большими глотками, потом откинулась на подушки и выдохнула:

— Спасибо…

— Мария Борисовна как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Слабость во всём теле, — прошептала она. — Живот и горло болит. Но… знаешь… — сделала она паузу. — Голова ясная.

Она посмотрела на меня.

— Ты меня спас, Митрий. — и усмехнувшись добавила. — А ведь я когда соглашалась на лечение, думала, что ты быстрее прервёшь мои мучения…

— Вот это новость, — удивился я.

Мария Борисовна, как оказалось ещё не всё сказала, и не обратила внимания на мою реплику.

— Но я рада, что мне стало легче. — она подняла на меня глаза. — Спасибо, что спас.

На что я покачал головой.

— Вы сами себя спасли, Мария Борисовна. Вы боролись. А я просто… помог немного.

Она слабо улыбнулась.

— Не скромничай. И с мужем моим не будь скромным. Бери всё что даёт и ещё проси.

— Ооо, — улыбнулся я. — Если вы даёте такое наставление, то поверьте — молчать я не стану.

Весть о том, что Мария Борисовна пошла на поправку, уже облетела всех кого можно в Кремле, и вскоре из дверей высунулся Ярослав.

— Дим, она… она в порядке?

— Не она, а Мария! И кто тебя учил манерам слава? — Вместо меня ответила она. Её речь лучше всего служила доказательством, что княгине лучше.

— Да, — ответил я другу. — Отрава отступает.

Ярослав расплылся в улыбке.

— Я сейчас же передам Великому князю! — и ни я, ни Анна Тимофеевна не успели сказать, что Василий Федорович уже в курсе.

Я же опустился на скамью, чувствуя, как из меня уходят последние силы. Три дня без отдыха… вчерашняя встряска… в общем, был всё это время на одних нервах и адреналине. Но теперь, когда опасность миновала, организм начал требовать своё.

— Митрий, — позвала меня Анна. — Иди отдохни, а, а я посижу с ней.

Я кивнул, поднялся и пошёл к выходу, но у дверей обернулся.

Мария Борисовна лежала на подушках, и впервые за все эти дни её лицо выглядело спокойным.

Примерно через час в покои ворвался Иван Васильевич. Я к тому моменту уже вернулся — умылся, переоделся в чистую рубаху и сидел у окна, потягивая квас, который принесла одна из холопок. Мне передали сообщение от Шуйского, что Иван Васильевич собирается навестить жену, и мне лучше присутствовать когда он придёт.

Великий князь влетел в комнату, как ураган. За ним семенили двое бояр и… двое детей. Мальчик лет пяти и девочка лет трёх.

Иван остановился у постели жены, упал на колени, схватил её руку и прижал к губам.

— Маша… — прошептал он. — Машенька…

Мария Борисовна слабо улыбнулась.

— Ваня… встань, на нас же люди смотрят.

— Слава Богу, — выдохнул он. — Слава Богу ты жива.

Дети, робко переступая с ноги на ногу, подошли ближе. Девочка тихо всхлипывала.

— Мама… — пискнула она.

— Иди сюда, Настенька, — позвала Мария Борисовна, протягивая свободную руку.

Девочка забралась на кровать, прижалась к матери. Мальчик тоже подошёл и пристроился к матери с другой стороны.

В этот момент Иван Васильевич поднялся и подошёл ко мне.

— Митрий, — позвал он.

Я поклонился ему.

— Великий князь.

Он смотрел на меня долго, а потом вдруг обнял.

— Спасибо, — прошептал он мне на ухо. — Спасибо, что спас Марию.

— Рад стараться. — ответил я.

Он отпустил меня и отступил на шаг.

— Проси что хочешь. Что угодно. Золото, земли, чин. Всё, что пожелаешь — твоё.

Я посмотрел на Марию Борисовну. Она лежала в окружении детей и на её лице была улыбка.

Опасность миновала, и отказываться от награды не собирался. Даже без совета Марии Борисовны, я планировал использовать эту ситуацию на полную.

Вот только вчера, когда Иван Васильевич угрожал мне… внутри меня что-то изменилось. Это сложно объяснить, но видимо я не мог смириться с тем, что меня могут лишить жизни… Всё моё естество сопротивлялось этому. Когда сражался с татарами я понимал. Вот враг! Если не ты его, то он тебя. С новгородцами тоже самое, да даже, павлином-испанцем, ситуация ничем не отличалась. Но вот так, потому что кто-то травил дорогого тебе человека, а ты вызвался помочь… Во мне зародилась ненависть.

Из-за этого я не мог ясно мыслить, и единственным правильным решением было сказать следующее.

— Великий князь если позволите, я бы хотел вернуться к этому вопросу, когда Мария Борисовна полностью поправится.

— Да, будет так. — с доброй улыбкой похлопал он меня по плечу.

Я лежал на кровати в соседней с княжескими покоями комнате и смотрел в потолок.

Иван Васильевич ушёл, а за ним Шуйский и Тверской. Остались только мы: я, Анна Тимофеевна, холопки и Мария Борисовна, которая наконец-то спала нормальным, человеческим сном.

«Проси что хочешь…» — эхом звучали в голове слова Великого князя.

Я усмехнулся в темноту. Что я хочу? Антибиотиков я хочу. И автомат Калашникова. И горячий душ с нормальным гелем, а не щёлоком, от которого кожа слезает. Но просить придётся земли и людей. Потому что в этом времени только земля и люди имеют вес. Крепость, порох, пушки… и Казанское, Сибирское ханство и Ногайская орда, отделяли меня от Уральский гор. А там было всё! Железо, золото, серебро, уголь… Всё что будет так необходимо для…

— «Для чего Митрий?» — поймал себя я на вопросе. И ответ пришёл сам собой — для того чтобы сделать Русь одним из сильнейших государств. Улучшу качество жизни, введу нормальные законы, отменю крепостное право на четыреста лет раньше.

В голове всплывали всё новые и новые идеи, которые опережали ход времени…

Как вдруг сверху раздался звук. Глухой, а потом мне показалось что кто-то ругнулся.

Я замер, перестав дышать. Кошки так не топают. Птицы по ночам не летают. Вдруг… снова стук.

Кто-то явно шёл по крыше. Тогда я медленно, стараясь не скрипеть кроватью сел. Сабля… Чёрт, моя верная дамасская сабля осталась в прихожей, у стражи. Пришлось отдать на второй день пребывания здесь. По началу кстати о ней не вспоминали, а потом почему-то опомнились.

— «Сука, и почему я задаю себе этот вопрос, ТОЛЬКО СЕЙЧАС? — скривился я, но вслух ничего не сказал. — Да, потому что не думал, что кто-то придёт убивать княжну напрямую».

Я встал, босыми ногами ступая по холодному полу, и подошёл к слюдяному оконцу. Оно выходило во внутренний двор. Тихонько, чтоб не скрипнули ставни, слегка приоткрыл их, пытаясь разглядеть хоть что-то в ночной мгле.

Внизу, у крыльца, должны были стоять двое дружинников. Охрана, которую выставил Шуйский. Луна на мгновение выглянула из-за туч, осветив брусчатку. Они там были.

Вот только стояли они неправильно. Точнее, лежали. Один ничком, раскинув руки, другой, скорчившись у стены, словно присел отдохнуть.

— Блядь… — выдохнул я одними губами.

Враг решил действовать наверняка. И, узнав, что Мария Борисовна пошла на поправку, решил решить проблему кардинальным способом.

Я метнулся к двери, ведущей в покои княгини. У дверей лежали ещё два мёртвых стражника. И я, уже успев подумать, что опоздал, выбивая с ноги дверь, кинулся внутрь.

— УХОДИ! ПРОЧЬ! НА ПОМОЩЬ! — тут же услышал я голос Анны Тимофеевны, которая преградила дорогу к Марии Борисовне, держа перед собой медный подсвечник.

— Прочь, дура! — прошипел убийца, замахиваясь ножом. Он подумал, что я не единственный кто пришёл на помощь Великой княжне, и сильно толкнул Шуйскую.

Я не думал. Мысли отключились, и я прыгнул на него. Не знаю как, но я успел сбить его с ног в тот момент, когда лезвие уже летело к горлу Анны. Мы покатились по полу, сбивая стулья и столики.

Он был сильным… Нож просвистел у моего уха, срезав прядь волос. Я перехватил его запястье обеими руками, пытаясь вывернуть. Но это было тело подростка против взрослого мужчины. Он давил массой, словно стараясь вдавить меня в пол. Лезвие медленно опускалось к моему глазу…

— Сдохни, щенок! — хрипел он мне в лицо.

— Хрен тебе! — выдавил я.

Анна не растерялась. Я увидел, как она схватила тяжёлый кувшин с водой и с размаху опустила его на голову убийцы. Глиняный черепок разлетелся, вода окатила нас. Убийца дёрнулся, на секунду ослабив хватку и этого мне хватило.

Я рванул его руку на себя и в сторону, используя инерцию его же тела. Удар в ладонь и тут же в шею, и нож со звоном ударился о пол и отлетел к стене. Убийца схватился за шею, и я что есть сил оттолкнул его от себя. Он отлетел и я быстро прыгнул на него, оказавшись сверху.

Адреналин бил по вискам, а я бил, бил и бил не ослабляя хватку. Но казалось, что убийца словно не чувствует боли. Он сопротивлялся и даже несколько раз ударил в ответ. Мы снова покатились по полу, и я осознавал, что мужчина сильнее меня, поэтому, когда он начал душить меня одной рукой, схватил вторую и укусил за палец. Сжал челюсти так сильно, что, удивляясь как не откусил.

— Ааа, сучёныш! — закричал он, тряся от боли рукой. Но мне было плевать на бесчестный приём. Передо мной был враг. Вырвавшись, я перекатился и прыгнул ему в ноги, ударив под коленную чашечку, и кажется я даже услышал хруст. Но главное я добился цели — убийца упал на пол. Я тут же обхватил его шею локтевым сгибом и взял на удушающий.

Он захрипел, забил ногами, пытаясь сбросить меня. Его пальцы царапали моё лицо, пытаясь выдавить глаза. Он не собирался сдаваться, и у меня был только один вариант.

Я давил изо всех сил, до хруста в собственных суставах. А в голове пульсировало одно слово: «Умри».

Наконец-то он дёрнулся в последний раз. В этот миг я резко крутанул корпусом и с хрустом свернул ему шею. Противный звук ломающихся позвонков эхом отразился в ушах. Тело под моими руками наконец-то обмякло,

Я отпустил его, отползая назад и тяжело дыша.

— Господи… — прошептала Анна. У неё под глазам уже наливался здоровенный синяк.

И только я подумал, что всё закончилось… но у судьбы на сей счёт были другие планы.

— Ещё один! — крикнула Мария Борисовна с кровати.

Окно, было выбито сильным ударом вместе с рамой. И на подоконник впрыгнул второй. Я сразу заметил, что этот был крупнее. Как и изогнутый, словно турецкая сабля, в его руке кинжал.

На миг он остановился, увидев напарника, лежащего с вывернутой головой, после чего перевёл взгляд на меня. После чего бросился в мою сторону.

— УБЬЮ! — рявкнул он.

Я вскочил на ноги. Нож первого убийцы улетел куда-то под шкаф. И времени его достать у меня не было.

Второй же шел ко мне, занося клинок для удара. Я отступил назад, натыкаясь бедром на стол, где стояла еда для княгини. Сабля свистнула, рассекая воздух там, где секунду назад была моя голова. Я едва успел пригнуться.

— Не дергайся, сучонок! — рычал он, делая выпад.

— Ага, бегу и тапочки теряю, — ответил я и схватил со стола первое, что попалось под руку. Тяжёлая железная кастрюля, в которой Анна грела воду для обтираний.

— Дзынь!

Сабля врезалась в металл и удар был такой силы, что руки едва не отсохли. Однако, кастрюля выдержала.

— Ах ты ж… — удивился убийца.

Он замахнулся снова, метя мне в ногу. Я отпрыгнул, опрокидывая стул ему под ноги. Он споткнулся, но устоял.

Мы кружили по комнате. Он теснил меня к кровати. Мария Борисовна сжалась в комок под одеялом, глядя на этот кошмар широко раскрытыми глазами.

— «Будь у меня сабля…» — думал я. Вдруг взгляд упал на жаровню, стоявшую у камина. Там, в горшке, всё ещё булькал остаток жирного мясного бульона, который Анна варила вечером.

Убийца сделал шаг. Я сделал вид, что споткнулся. Он купился, открылся для удара сверху, чтобы разрубить меня пополам. И в этот момент я схватил горшок за ручки. Горячо, блядь! Тряпка, которой он был обмотан, спасла ладони от мгновенного ожога.

— Жри! — заорал я и плеснул содержимое ему в лицо. Густой, ещё кипящий бульон… и эффект превзошёл все ожидания. Убийца взвыл. Страшно, по-звериному. Он бросил саблю и схватился руками за лицо, сдирая кожу вместе с маской.

— Ааааа! Глаза! Мои глаза! — слепо замахал руками, кричал он.

Это был мой шанс. Я не стал искать саблю. Я просто разбежался. Два шага по паркету, оттолкнуться от опрокинутого сундука… взмыл в воздух. Не знаю, как это выглядело со стороны — наверное, нелепо, совсем не как в фильмах с Джеки Чаном. Но я вложил в этот удар всё. Моя пятка врезалась ему точно в челюсть. Снизу вверх.

Клац! Звук захлопнувшегося капкана. Его голова в сторону назад, после чего он рухнул как подкошенный.

Он лежал и не шевелился, но вроде бы дышал. А значит можно будет узнать кто его послал.

В комнате ненадолго повисла тишина. Я стоял посреди разгромленной палаты, чувствуя, как громко колотится сердце.

— Всё… — оборачиваясь к женщинам выдохнул я, — спектакль окончен.

Я попытался улыбнуться, но заметив как на меня смотрят, немного опешил.

Мария Борисовна смотрела на меня с непередаваемым ужасом. Анна Тимофеевна прижала ладонь ко рту.

— Чего вы? — спросил я, делая шаг к ним. — Живы же…

И тут я почувствовал. Адреналин схватки спал, и я почувствовал что-то теплое, стекающее по груди.

В пылу драки, я даже не почувствовал удара. Всё-таки адреналин, лучший анестетик, придуманный природой.

— Ох ты ж… — удивлённо прошептал я.

Ноги вдруг стали ватными. Комната качнулась, и я медленно опустился на пол, стараясь понять, насколько всё дерьмово.

— Митрий!!! — крик Анны донёсся словно через толщу воды.

— Анна Тимофеевна помоги снять рубаху. — стараясь говорить спокойным голосом сказал я.

Оставшись с голым торсом, я улыбнулся.

— Ты чего улыбаешься? — с испугом посмотрела на меня Шуйская.

— Пострадало только мясо. Кровь не хлещет, жить буду…

Просыпался я оттого, что в глаза светит солнце. Оконная рама была открыта, но вот с улицы не было привычного гама людей.

Потом пришла боль. Я попытался вдохнуть — и тут же пожалел. Боль стала острее, словно пронзила тело насквозь.

— Тихо, тихо, — раздался над ухом знакомый голос. — Не дёргайся, дурень. Умереть ещё успеешь.

В углу сидел Ярослав.

Сразу вспомнилось окончание вчерашнего вечера. Как в покои Марии Борисовны прибежала стража, заметившая своих товарищей мертвыми на улице. Как примчался Шуйский, Тверской и Ярослав. Как орал Иван Васильевич на какого-то боярина или кем он там был… Мне если честно тогда было всё равно. Потом он подошёл ко мне сел рядом, и сказал.

— Ты уже дважды спасаешь меня. Я этого не забуду.

Я конечно же снова прогнулся и ляпнул что-то типа рад, служу Великому князю, отечеству. А потом Ярославу пришлось заниматься повышением квалификации и снова шить меня. Вот только в этот раз ему надо было заделать рану не меньше двадцати сантиметров. И я понимал, какую боль мне придётся перенести, попросил принести хлебного вина. МНОГО. Но даже так, когда мне промывали рану и шили, я немало так сорвал голосовые связки.

Я попытался приподняться, но руки не слушались. Грудь была туго перевязана, под повязкой чувствовалось что-то липкое и влажное.

— Что по убийцам?

— Один мёртв. Второго допрашивают, — коротко ответил Ярослав. — Дядя Вася лично занимается. Говорят, Иван Васильевич в ярости. Весь Кремль на ушах стоит.

— Да? А с улицы и не слышно.

— Так забились по углам словно мыши. — усмехнулся Ярослав. — Ты-то как? Что подать?

— В туалет надо, и потом смотреть что с раной, обрабатывать, и новые повязки накладывать.

— Так, — встал Ярослав. — с Горшком и повязками справятся холопки. Или ты хочешь, чтобы я всё-таки за тобой дерьмо убирал?

Я усмехнулся.

— Разумеется хочу. Ещё и детям, а потом и внукам рассказывать буду, что сам князь Бледный, убира…

— Ладно посмеялись и будет. — сдерживая смех, сказал Ярослав. — Если что я в соседней комнате. Спать буду.

Только сейчас до меня дошло, что Ярослав просидел со мной всю ночь.

— Спасибо Слав.

— Пожалуйста. — И перед тем, как выйти, добавил. — Только давай ты меньше будешь подставляться под вражеское оружие. Или в конце концов учеников заведи, чтобы они сами тебя шили. Честно, — сделал он паузу. — не по мне это дело в крови и мясе копаться.

p. s. От авторов!

Выражаем большую благодарность всем кто откликнулся на нашу просьбу! Такого большого количества лайков в середине книге… у нас просто ещё такого не было!