Старый, но крепкий 7

Глава 14

Поначалу я считал печати бесполезными. У меня нет к ним таланта, буду честен, да и особого желания постоянно возиться с рунами и вычислениями, где и какая закорючка будет стоять, я в себе не нахожу. Однако мы с наставницей пришли к выводу, что если вывести общие законы их построения, рассчитать универсальные блоки и создать шаблоны — можно будет раскрыть печати во всей красе.

Сейчас законы и правила, которым учит Мэй Лань, звучат примерно так:

1. Этот блок отвечает за одно, тот — за другое.

2. Если два таких знака стоят рядом — печать нужно рисовать так, если три знака рядом — иначе.

3. Линию в этой части печати нужно рисовать тонкую, но если (здесь с десяток условий) — то нужно ставить толстую, а если (еще три условия к этому десятку) — то снова тонкую.

Системы практически нет, всё на интуиции, на опыте. Нужно поступить так, как я поступил с алхимией: разложить всё на таблицы, связи и всевозможные закономерности и создать артефакт, который будет учитывать и вычислять все эти связи и закономерности (эдакую мини-систему, своеобразный компьютер). А уже задавать такому артефакту задачи и получать ответы сможет и ребенок.

Вот проектированием такого сложнейшего массива мы с Мэй Лань и занимались на уроках. Пока — только в теории, решая эту сложнейшую задачу по крохотным частям, потому что ни я, ни она не представляли, как устроен даже простейший компьютер: приходилось всю структуру создавать с нуля.

Когда уставали от этого, разбирали незнакомые руны, которые я видел в столице.

И потому я решил уговорить Мэй Лань, строгую и умную наставницу по дисциплине защитных печатей, помочь мне создать комнату с рунными массивами, которые будут поглощать разлитую там духовную силу.

Разумеется, я могу создать комнату для медитации и сам: у меня хватает знаний, чтобы сделать это. Но за плечами наставницы по рунам десятилетия опыта. Я разбираю с ней добытые в Фейляне знания не потому, что это полезно и интересно ей одной. Значение неизвестных нам рун с колонн и стен Королевского зверинца интереснее и куда продуктивнее определять вдвоем. Да и в целом она не единожды видела решение там, где я буксовал даже с навыком анализа.

Из плюсов присутствия женщины на острове — возможно, удастся усовершенствовать или усилить подготовленные схемы.

Из минусов — про пещеру будет знать еще один человек. И если Самиру и остальным можно наплести что-нибудь, то Мэй Лань точно будет знать, для чего используются печати в комнате. Но наставница не производила впечатление легкомысленного и болтливого человека, так что к такому риску я готов.

С негодованием отбросил пришедшую было мысль воспользоваться помощью Мэй Лань и удалить из ее памяти воспоминания. Самый простой путь, но идти по нему я не желал. В отношении Квейта Крайслера я еще мог так поступить, но Крайслеров я изначально считал за врагов. То, что я считал допустимым по отношению к врагу, не было допустимым к женщине, состоящей в одной со мной секте. Врага можно при случае и острым железом в почку ткнуть, и вырезать из него несколько воспоминаний, и какое-нибудь иное непотребство совершить, но делать то же самое в отношении наставницы или любого постороннего горожанина Циншуя я не хотел. Шагая по этой скользкой дорожке, рано или поздно дойду до выбора, вырезать или не вырезать у Сталевара знания о зельеварении и алхимии ради лишней десяточки к навыку.

Да и остается ли Квейт Крайслер теперь врагом, тоже вопрос. Хочу заскочить к нему в резиденцию сегодня вечером, если останется время: оценить глубины проблем энергетики Крайслера и понять, получится ли исправить хотя бы часть из них массажем.

Я не подросток, которому только расскажи жалостную историю, и тот всеми силами будет пытаться помочь. Вспоминая нашу встречу, я видел, как грамотно Крайслер выстроил диалог: рассказал свою историю, создал образ эдакого благородного сэра, который ни за что не предаст своих. Манипуляция в чистом виде — в памяти сгладились воспоминания, как брезгливо тот осматривался в лавке секты, и как пытался попасть на остров с духовными травами.

Однако его манипуляция не отменяла сути. Квейт сказал дельные вещи — мне не нужна война с Крайслерами, а вот протекция алхимика и бумаги «свободного зельевара» мне не помешают. Да и Крайслер в друзьях — это еще один слой защиты для семьи. Не знаю, насколько надежнее компромата и откровенной вражды, но если есть вариант остановиться и не нагнетать напряжение между мной и Домом, я предпочту мир. Не хочу, чтобы загнанные в угол и скомпрометированные Крайслеры превратились в обезумевшего мамонта, который стопчет и маму, и Самира с семьей, и меня.

Я толкнул дверь аудитории, где Мэй Лань чаще всего проводила занятия, но наставницы там не оказалось. Значит, придется искать ее по секте, задавая вопросы слугам.

В такие времена я чаще всего скучал по мобильному телефону. Я не из любителей доставать мобильник даже в лифте, да и вообще считаю, что обществу от них больше вреда, чем пользы, но в таких вот ситуациях он действительно не помешал бы.

— Простите, а вы случайно не знаете, где Мэй Лань? Светловолосая такая, преподавательница дисциплины защитных… ладно, я понял, спасибо.

Спустя двадцать минут поисков я нашёл её в библиотеке. Мэй Лань сидела в тихом уголке, окружённая стопками старинных книг. Чёрный костюм, собранные в тугой узел волосы — вроде бы и строгий образ, но выглядела женщина расслабленно и как-то… по-домашнему, что-ли. В руках у неё была толстая книга в плотной обложке. Я покосился на название: «Лови нас, Даичи-сан!». То ли руководство по охоте на тварей, то ли художественный детектив. Судя по лёгкой улыбке, мелькнувшей на обычно строгом лице, скорее второе.

Женщина протянула руку и, не глядя, взяла чашку чая, от которой ещё поднимался тонкий парок, пригубила.

Я подошёл ближе. Мэй Лань подняла взгляд, в глазах мелькнуло лёгкое удивление:

— Китт? Ты ко мне?

— Да. У меня есть проект, который может вас заинтересовать.

Она чуть приподняла бровь. Покосилась на книгу, но закрывать не стала.

— И что за проект?

Вместо ответа я достал из-за спины тубус, вынул из него и осторожно развернул три больших ватмана. На них были подробное описание задачи, эскизы рун и расчёты — всё то, над чем я ломал голову последние два дня. Конечно, можно было проводить вычисления в уме, но презентация проекта на словах — такое себе. Человек с готовыми чертежами всегда выглядит серьёзнее того, кто с лихой улыбкой предлагает: «А не забабахать ли нам что-нибудь такое, чего рядом с Циншуем никогда не было?».

Мей Лань вздохнула и все-таки отложила книгу и отодвинула чашку. Приняла ватманы, развернула и слегка наклонилась вперёд, внимательно рассматривая первый лист. Взгляд быстро пробежал по строкам текста и схемам. Она изучала лист не меньше пяти минут, затем развернула второй — с более сложными и объемными вычислениями.

Она нахмурилась, задумчиво постукивая пальцем по столу.

— Мне нужно время, чтобы разобраться со всем тем, что ты здесь наворотил, — наконец сказала она. — Выглядит занятно, однако я проведу собственный разбор твоих схем, сверю вычисления и только потом смогу сказать что-то конкретное. Это какая-то теория?

— Я бы хотел построить эти печати и соединить в одном громадном массиве.

Женщина покосилась на меня с недоверием.

— Сбор концентрированной Ци с огромной области, распределение по пяти десяткам накопителей и помощь в поглощении из них природной Ци с принудительным расширением резерва под поглощаемые объемы. Это теория. Это не будет работать.

— Я видел, как это работает, — говорю с нажимом.

Наставница смотрит на меня и качает головой:

— Это не просто медитативная комната, это что-то на порядок выше. Если бы это действовало, вместо медитативных беседок ставили бы твои массивы.

— Это. Работает.

Она устало вздохнула, бросила взгляд на чашку чая и оставленную книгу. В её глазах мелькнула лёгкая грусть:

— Ладно, убедил… У меня уйдёт не меньше целого дня на то, чтобы ознакомиться с твоими расчетами. Единственного за всю неделю выходного дня.

Я почувствовал лёгкое смущение. Но дело того стоило.

— Прошу прощения, что оторвал вас от отдыха.

Она молча кивнула, снова развернула второй ватман и придавила уголки чашкой чая и подвернувшимися под руку книгами, погружаясь в изучение расчётов. Я тихо попрощался и вышел из библиотеки.

Сразу после визита к Мэй Лань я отправился к Додоневу.

Торговец встретил меня широкой улыбкой, от которой его пухлые щёки стали ещё круглее. Пузатенький, низкорослый, с неизменным фартуком, испачканным чернилами и мелом, он выглядел так, будто только и ждал моего прихода.

— Господин Китт! — радостно воскликнул он, неосознанно потирая руки. — Чем сегодня меня порадуете?

Додонева можно было порадовать только деньгами, но упоминать об этом я не стал. С момента, как торговец узнал о моей помощи храму, он стал еще доброжелательнее относиться ко мне. К сожалению, на цены его теплое отношение не повлияло.

— На этот раз ничего необычного. Всё самое стандартное для работы с печатями.

Торговец внимательно выслушал меня, почесал кончик носа:

— Так-так… Мел для предварительной разметки — этого хоть завались. Резцы по камню тоже найдутся А вот чернила на порошке из драконьих костей — это не из 'стандартного для работы с печатями, — он покосился на меня. — Уверены, что хотите именно их? Знаете ведь, сколько они стоят?

Я знал. Но проект важный, и строю я его надолго. Мне нужно качество, долговечность и энергопроводимость линий и рун. Если я не хочу обновлять печати каждый месяц, после того, как их будет сжигать потоком природной Ци, надо заранее вложиться в ингредиенты.

Одних только накопителей придется закупить сотни на три золотых, и это уже расстраивало меня донельзя, потому что Самир недвусмысленно дал понять — почти весь доход первое время придется пускать в дело, чтобы потом грести золотые монеты лопатами. В сравнении с этим траты на чернила — пыль.

Но все-таки попросил:

— Может, скидку?

Додонев театрально вздохнул и развёл руками:

— Я бы рад помочь, честное слово! — Соврал он. — Но чернила эти везут напрямую из столицы. Цена фиксированная, скидок никаких не будет, к сожалению. Но вы ведь алхимик, если не устраивает цена — можете сами сварить чернила.

Мог бы, если бы у меня были драконьи кости. Нет, конечно, можно истолочь и пустить на чернила припрятанную скорлупу от яйца, но тут уже меня давила жаба. Кости куда менее ценный и редкий ингредиент, чем скорлупа от драконьего яйца. Знал бы Апелий, что он принес мне со словами «даже не жалко эту штуку», и сколько она стоит, локти бы кусал.

И тем не менее я начал торговаться всерьёз. Упирал на свой статус постоянного клиента.

— Шесть золотых, Китт.

Напоминал о наших общих контрактах и прошлых взаимовыгодных проектах.

— Меньше не могу, дружище. Шесть.

Но Додонев оставался непреклонным. Его круглое лицо выражало глубокую скорбь, он безмерно сочувствовал мне и соглашался с аргументами, но результат оставался прежним:

— Китт, хоть сам Свен Дэй сюда придёт — дешевле не будет!

Если бы я не знал, сколько на самом деле стоят эти чернила в столице, я бы действительно поверил торговцу. Но я был знаком со столичными ценами, оттого лицемерие жадного торговца поражало меня еще сильнее.

В конце концов, я сдался и согласился на его условия. Додонев довольно кивнул и быстро собрал мой заказ: мешочек с кусочками мела для предварительной разметки рунных массивов (прежде, чем вырезать их на камне и наносить чернила — в столь объемной работе ошибки недопустимы), два небольших переносных светильника на магических кристаллах (я вижу в темноте, и Мэй Лань наверняка тоже видит, но чертить печати всё равно лучше при хорошем свете) и пузырёк драгоценных энергетически проводящих чернил на основе порошка из драконьих костей.

Когда я вышел из лавки Додонева, рюкзак приятно оттягивал плечо, а вот кошелёк стал ощутимо легче, и это не вызывало приятных эмоций. Конечно, за качество всегда приходится платить, но переплачивать никогда не любил.

Вернувшись в дом учеников, я поднялся к себе в комнату и оставил там покупки. Теперь по плану было зайти в массажную мастерскую за маслом, а затем можно отправляться прямиком к Крайслеру.

Моя массажная мастерская встретила меня запустением. На широком столе скопился слой пыли, но возиться с уборкой сейчас не хотелось.

Месяца полтора назад я проводил тут долгие часы, разминал напряжённые мышцы клиентов, выравнивал энергетические каналы. Теперь же помещение пустовало. Теперь самым ценным в массажной мастерской был массив телепортации, нанесённый на стену.

Я осмотрел линии печати, проверяя целостность контуров. Вроде бы все в порядке.

Подойдя к старой деревянной полке, я взял с неё небольшой флакон с массажным маслом. Я варил его лично, как алхимическое зелье, тщательно подбирая ингредиенты и добиваясь идеального воздействия на энергетические каналы. Провозился тогда почти весь выходной, потратил на компоненты целых два золотых. Теперь из принципа использую его до последней капли, даже если у Крайслера есть аналоги — уж слишком дорогим оно вышло, чтобы пылиться в склянке.

Я убрал флакон в поясную сумку и вышел из массажной мастерской.

На улице уже начинало темнеть. Торговцы лениво закрывали свои лавки, подсчитывая дневную выручку, а фонарщики зажигали вдоль дороги первые фонари. Мимо меня проехал запоздалый возница на нагруженной фруктами телеге — на всю улицу запахло спелыми персиками. Из чайной, мимо которой я проходил, донёсся чей-то звонкий смех и мелодия циня. Город медленно погружался в вечернюю негу.

Резиденция Квейта Крайслера находилась рядом с центром города и выглядела впечатляюще даже по меркам состоятельных семей Циншуя. Высокий особняк с резными колоннами, украшенный изящными барельефами и окружённый ухоженным садом. За массивными коваными воротами стоял охранник. Мужчина счищал пяткой алебарды с сапога что-то, к чему я приглядываться не хотел. Такое отношение к своему оружию неприятно корябнуло мою чуткую душу, но говорить я ничего не стал.

Услышав шаги, охранник поднял голову. Ага, старый знакомый — тот самый мужчина, который недавно напоролся ногой на моё копьё. Он явно тоже меня узнал — глаза его сузились, губы сжались в тонкую линию, но охранник сдержал эмоции.

— К господину Квейту? — спросил он ровным голосом. — Он сейчас должен медитировать. Передать что-нибудь?

— Будь добр, скажи ему, что я прибыл для массажа.

Охранник нехотя кивнул и потопал к особняку. Я остался ждать у ворот, рассматривая узоры на металлических створках и размышляя о Квейте Крайслере и о том, выполнит ли он свои обещания, и вообще — сколько в нашем прошлом разговоре было притворства, а сколько искренности.

Минут через пять охранник вернулся и молча приоткрыл ворота. Я последовал за ним по выложенной мраморными плитами дорожке прямо к главному входу в дом.

Переступив порог особняка Крайслеров, на мгновение ощутил лёгкое покалывание на коже — знакомое чувство скопления духовной силы. Какая-то защита.

Охранник провёл меня по просторному коридору к одной из дальних дверей и тихо постучал:

— Господин Крайслер, господин Бронсон прибыл.

Из-за двери донёсся спокойный голос Квейта:

— Пусть заходит.

Охранник молча посторонился и открыл передо мной дверь.

Алхимик сидел на небольшой циновке в центре комнаты, держа в руках кружку с горячим взваром. Над кружкой поднимался пар с терпким ароматом целебных трав.

— Благодарю, что пришёл. Вина? Чая?

— Спасибо, не нужно. Я бы предпочел сразу перейти к делу.

Крайслер кивнул:

— Мне нравится эта идея. Кстати, ты знал, что в Циншуе появился массажный салон, где трудятся целители секты Тьмы? Говорят, что ты раскрыл им часть своих секретов. Однако я порасспрашивал твоих клиентов, которые ходили к тем мастерам, и они говорят, что ты делаешь массаж гораздо, гораздо лучше. Скажу честно — я возлагаю на этот сеанс определенные надежды.

— Не стоит, — качнул я головой. — Если дело действительно настолько серьёзно, как ты говорил ранее — разрушены энергоузлы и духовное ядро расколото — мне нужно сначала оценить степень повреждений и понять, насколько я смогу помочь тебе. И вообще, смогу ли. А насчет других массажистов — мне нет до них дела. Если они помогают людям, то пусть делают это.

Крайслер кивнул.

— Что ж, давай начнем. Удобства — вон там, в углу комнаты.

Из удобств здесь был медный таз с теплой водой, душистое мыло и полотенце. Я тщательно вымыл и вытер руки.

Крайслер тем временем разделся до исподнего и лёг на широкий массажный стол.

Внешне его тело казалось совершенно здоровым — крепкие мышцы, ровная кожа без шрамов или ран. Но стоило мне взглянуть глубже внутренним взором, как я невесело хмыкнул.

Как алхимик и говорил, его духовное ядро было расколото на семь крупных фрагментов, причем даже если каким-то чудом соединить эти семь, до целого ядра не хватит как минимум еще пяти. Энергетика вокруг ядра была полностью хаотична, будто перекручена в гигантском миксере. Это не те повреждения, которые может устранить даже лучший массажист, здесь требуются куда более мощные вещи — возможно, алхимия высшего уровня в виде каких-нибудь легендарных эликсиров стоимостью в целого дракона или вмешательство десятка мастеров-целителей. Облегчить боль и снять часть нагрузки я всё-таки могу, но не больше.

Энергоузлы на груди тоже были частично разрушены — вместо того, чтобы циркулировать по телу по энергоканалам, Ци частично просачивалась через них наружу. Боковые и поясничные энергоузлы уцелели, но были перегружены до предела и работали на износ, компенсируя поврежденные части в других областях тела.

Энергетические каналы представляли собой удручающее зрелище — хаотично переплетённые потоки, множество отростков, оборванных и ведущих в никуда. Я насчитал целых пятнадцать мест, где энергия застаивалась, образуя застойные места.

В общем, состояние Крайслера было плохим настолько, насколько вообще возможно. Очевидно, Квейт держался исключительно благодаря постоянному употреблению алхимических препаратов.

Я глубоко вздохнул и достал флакончик с дорогим массажным маслом. Капнул несколько капель себе на руки, тщательно растёр, согревая ладони, и только затем приступил к работе.

Начал массаж с ног — ступни, икры. Я осторожно и плавно разминал мышцы и ткани, постепенно разгружая энергоканалы для лучшей циркуляции энергии. Я избегал резких движений и сильного давления, чтобы не повредить ещё больше ослабленные энергоузлы. Сегодня я вообще не брался за работу над налаживанием энергетики — просто разгружал напряженные и едва не рвущиеся от Ци участки, ощупывал мышцы Крайслера и составлял мысленный список необходимых для восстановления энергетики дел, который к концу работы перевалил за семьдесят пунктов, которые еще нужно расставить по порядку.

И все-таки какой-то результат массаж дал — моих пассивных бонусов хватило, чтобы энергия начала двигаться по каналам Квейта чуть свободнее. Перегруженные энергоузлы перестали напоминать раздутые до предела крошечные воздушные шары, напряжение в поясничной области чуточку спало. Только это временный эффект, который исчезнет за пару-тройку дней без подкрепления повторными сеансами. Зато диагностику я провел полную.

Закончив массаж, я медленно убрал руки и выдохнул:

— Всё. Готово.

Квейт осторожно сел на столе, закрыл глаза на несколько секунд и глубоко вдохнул. С его лица не сходила облегченная улыбка.

— Благодарю, Китт. Мне действительно стало легче. Документы для тебя я уже готовлю. Каков вердикт?

— Боюсь, он тебе не понравится. У тебя есть выпивка покрепче?

— Выпить найдётся, но если ты хотел сообщить мне новости после бокала вина, то лучше говори прямо сейчас. Я не употребляю спиртного. Вредно для моего состояния, знаешь ли.

— Что ж… новости неутешительные. Я смог временно облегчить твоё состояние: разгрузил энергоузлы и немного восстановил циркуляцию энергии, но больше осматривал, чем что-либо делал. Полное восстановление массажами невозможно. Даже частичное улучшение потребует длительной комплексной терапии — возможно, месяцев упорной работы. Я прежде не сталкивался с такими проблемами.

Крайслер молча выслушал меня и пожал плечами:

— Чего-то подобного я и ожидал. Полагаю, нам нужно пересмотреть соглашение?

— Да. «На толику облегчить страдания» я могу уже сейчас, но я не привык работать, спустя рукава… В общем, я могу приложить максимум усилий по стабилизации твоего состояния. Могу попробовать привести твою энергетику в порядок, насколько это возможно, но это займет уйму времени и сил. И будет стоит денег.

Крайслер встал со стола и принялся одеваться.

— Не думал, что все сведется к банальным деньгам. Думал, захочешь приобщиться к знаниям Крайслеров или решишь выторговать услуги.

— А клятвы позволяют людям вашего Дома делиться рецептами? — с интересом уточнил я.

Крайслер не ответил — пожал плечами и спросил:

— И сколько будет стоить сеанс?

— А сколько ты готов заплатить?

— По восемь золотых за сеанс.

Это было дорого. Я мог устраивать и по паре сеансов в сутки, причем работал бы с полной самоотдачей. Но говорить Крайслеру, что могу брать меньше я, разумеется, не стал.

— Пойдет, — киваю. — Первые три — в счет бумаг и наших добрых отношений, потом — за монеты.

— Отлично. А сможешь сделать так, чтобы я не просыпался посреди ночи в агонии, мог хотя бы спокойно спать и чувствовать себя человеком, получишь разом пятьдесят золотых.

— Я постараюсь сделать все возможное. Но сразу говорю, на чудо я не способен. Твой случай сложный, и я не стану давать пустых обещаний.

— Я и не прошу, — Крайслер помолчал, а потом неожиданно добавил: — Может, по чаю?

— А давай.