Старый, но крепкий 7

Глава 2

Я вошел в дом учеников. Прошёл по тихому, пустому коридору, мимо одинаковых дверей, за которыми слышались разговоры, смех. Кто-то громко и с выражением читал главу «Бестиария».

Добрался до своей комнаты, скрежетнул ключом в замке и вошел в комнату.

За месяц моего отсутствия комната успела запылиться.

Грязновато.

Душно.

Я поколебался, глядя на письмо, но решил пока отложить чтение. Открыл шторы, раскрыл ставни окна, впуская солнечный свет и свежий воздух. Взяв первую подвернувшуюся под руку тряпку, быстро навёл порядок — вытер стол, подоконник, стряхнул пыль с полок. Вымыл пол. Подумав, протер и стены.

Когда достаточно разошелся, выволок во двор матрас и выбил из него пыль. В принципе, это было не обязательно — кто-то готов все время обучения провести на старом постельном белье, ни разу не вытряхнув пыль из матраса. Но каждому свое.

Закончив уборку, я рухнул на стул, сжимая в руках конверт.

Сперва осмотрел его внимательнее. Бумага, из которой сложен конверт, явно не из дешёвых — плотная, гладкая, однотонно-белая, без украшений и гербов. На обратной стороне аккуратным почерком выведен адрес в Циншуе. Адрес скорее описательный, чем точный — никакой улицы или номера дома, просто указание на район и ориентиры поблизости.

Осторожно вскрыл конверт, развернул письмо. В глаза бросился знакомый заковыристый почерк — те же резкие изгибы букв и раздражающе чёткие росчерки, которые я уже видел в документах на столе Пирия во время нашей первой встречи.

С первых же строк письмо вызывает у меня довольную ухмылку: старик выполнил договоренности, причем не спустя рукава. Он не только договорился с Самиром о работе и переезде, но и подробно расписал все договоренности.

'Упрямый малый, — раздражённо писал старик, позволив себе выплеснуть личное на бумагу, — пришлось потратить уйму времени и сил, чтобы убедить его в выгодности предложения. Я представился купцом Чжау и сделал все в лучшем виде. Надеюсь, ты в ответ не подведешь старика и пришлешь обещанные зелья? Кроме того, я готов купить и другие достаточно эксклюзивные вещи.

Немного не к месту, но не предупредить не могу — в некоторых кругах Вейдаде говорят о тебе и происхождении твоего «таланта». Просто чтоб ты знал — я не имею к этому никакого отношения'.

Далее он сообщил, что семья присоединилась к торговому каравану и выехала из Вейдаде утром в понедельник. «Если погода будет благоприятной и лошади не начнут хромать, доберутся к тебе уже в среду вечером или крайний срок — в четверг утром. Если повезёт, то даже раньше».

Отложив письмо в сторону, я разворачиваю второй лист бумаги. Здесь уже официальным языком изложено разрешение действовать от имени того самого «купца Чжау». Документ выглядит солидно — внизу страницы аккуратно проставлена на сургуче печать, подписи чёткие и ровные.

Пирий меня удивил. Весьма обстоятельный человек, с которым приятно работать. Если бы не все годы, которые он потратил, исподтишка тираня мать и теша свои комплексы, цены бы ему не было.

Минуту раздумывал, чего бы я мог добиться с таким родственником, и к каким высотам бы пришел, а потом вздохнул и раз и навсегда выбросил эти мысли из головы. Живу здесь и сейчас, а не там и тогда.

Третья бумага оказалась договором о найме Самира на работу к этому самому «купцу Чжау». Подпись Самира стоит внизу страницы. В документе указаны выплаченные ему подъёмные — двенадцать золотых монет, как раз столько я оставил Пирию. Чуть ниже прописана и немалая неустойка в двадцать золотых на случай отказа от работы или невозможности её выполнения по причинам, отличным от перечисленных уважительных обстоятельств: на случай истерики брата и его отказа работать на меня.

Потираю подбородок.

Значит, семья прибыла сюда ещё два дня назад, и Самир уже пару дней ждет посыльного от «купца Чжау». И когда посыльным выступлю я, у брата совершенно точно возникнут вопросы.

Впрочем, вопросы однозначно возникнут, как и легкая истерика родственника. Нужно продумать, как действовать в таком случае, и постараться провести разговор так, чтобы Самир не отказался от заключенного договора, решив, что неустойка в двадцать золотых куда лучше, чем работа на младшего брата.

Письмо и договор ложатся на край стола. Я аккуратно сворачиваю разрешение действовать от имени купца Чжау и убираю в небольшой кожаный тубус для бумаг — этот документ возьму с собой, он может очень скоро пригодиться.

Поднимаюсь со стула и подхожу к окну, задумчиво глядя на улицу. Пожалуй, отправлюсь к семье сразу, не откладывая. Только душ приму и переоденусь.

Путь к адресу вышел недолгим. Шел полчаса, по пути свернул к торгующему выпечкой пузатому лавочнику и купил пирожок с мясом. С ним же разговорился: уточнил адрес, выяснил, что родные выбрали дом в довольно спокойном районе, и особо ничего плохого здесь не случается, разве что дети проказничают и тягают с лотка фруктовые сладости.

Попрощавшись с доброжелательным лавочником, миновал пару кварталов и оказался на тихой улочке, где дома стояли чуть чаще и выглядели скромнее. Остановился перед небольшим двухэтажным домом из сероватого камня с аккуратной черепичной крышей. Не те роскошные хоромы, которые были у Самира в Вейдаде, конечно, но дом выглядит добротным и надёжным. Крепкая деревянная дверь, чисто выметенные ступеньки крыльца — видно, что хозяева недавно въехали и уже успели привести всё в порядок.

Толкнул низкую калитку и вошёл во дворик, на аккуратно подогнанные камни дорожки.

Во дворе стоят пустые деревянные ящики, возле стены аккуратно сложены мешки — следы недавнего переезда.

Краем глаза замечаю движение за окном первого этажа: занавеска резко дёрнулась, и за стеклом мелькнуло знакомое лицо матери. На лицо сама собой выползла улыбка.

Не успел я подойти к дому, а мама уже выскочила на крыльцо. Глаза чуть блестели, а губы уже расплылись в улыбке.

— Китт! — воскликнула мама радостно, бросаясь ко мне навстречу. Я едва успел раскрыть руки, как она крепко обняла меня, прижимая к себе так сильно, как позволяли хрупкие женские руки.

— Ну наконец-то! — проговорила она дрожащим голосом. — Я уже и к вашей секте ходила, хотела тебя увидеть, но дальше ворот меня ваши ученики не пустили, и на просьбы позвать тебя или весточку передать не отвечали. Уж думала, придется там с утра до ночи стоять, чтобы увидеть тебя и передать, что мы переехали.

Я осторожно погладил маму по спине.

— Ну вот, я здесь. Как добрались?

За её спиной в дверном проёме появились Айна с Гулей на руках. Айна выглядела растерянной — явно не знала, как себя вести со мной после всего произошедшего: вроде и мужа унизил, и от мужа унижений в прошлом выхватывал, а с другой стороны — денег дал.

Я вежливо улыбнулся ей. Она несмело кивнула в ответ, и чуть отступила назад.

Гуля выглядела куда спокойнее матери: подняла руку, махнула ладошкой и громко сказала:

— Привет, дядя Китт! А ты сейчас с яблоком?

— Привет, — действительно, надо было взять у лоточника каких-нибудь сладостей. — Пока без яблока. Но как только узнаю, где продают самые вкусные, обязательно куплю.

Девочка серьезно кивнула. Сразу видно, что запомнила и если забуду, на дырявую память скидок не будет.

Мать тут же перехватила инициативу и потянула меня за руку к дому:

— Чего стоим на улице? Пойдем внутрь, там хоть посидеть и поговорить можно!

Внутри дом оказался уютным, хоть пока ещё и не до конца обставленным. У входной двери в ряд стояли ящики и сундуки с вещами. Часть мебели была завалена мешками, свертками, в углу прихожей громоздился целый штабель коробок. На столе в зале лежали стопкой аккуратно сложенные полотенца и постельное бельё.

Мама быстро освободила один из стульев от свёрнутых циновок и усадила меня за стол.

— Голоден? — спросила она заботливо. — У нас есть суп и свежие лепёшки.

Я покачал головой:

— Спасибо, мам, я уже поел.

Она недоверчиво прищурилась:

— Точно не будешь?

— Точно-точно, — заверил я её с улыбкой. — Но если есть чай, то буду чай.

Она вздохнула и скрылась на кухне. Через минуту вернулась обратно с подносом, на котором стояли несколько чашек и чайник, от которого вкусно пахло простыми травами.

Айна с Гулей уже исчезли на втором этаже. Мама же налила чай в две чашки и придвинула одну ко мне.

Попробовал. Чай крепкий, горячий и приятно терпкий. Кажется, мелисса, мята и что-то еще… шиповник?

— Рассказывай, как добрались, — звякнул я чашкой о гвоздь столешницы.

О своих путешествиях пока рассказывать не хотелось, потому я с удовольствием слушал маму. Как Самир договорился с торговцем, как мама предложила помощь с готовкой в походе, как в дороге на караван выскочила стая громадных волков, и как быстро расправились с ней охранники каравана.

— А так вроде бы ничего страшного или слишком уж примечательного не случилось, — закончила мама. — Дорога была долгой, Самир не переставая ворчал — то лошади медленные, то караванщики болтают много. Но в целом я рада, что перебрались мы без всяких нехороших событий.

— Как остальные перенесли переезд?

Мама пожала плечами.

— Айна скучает по подругам, Гуля уже облазала двор и теперь гоняет голубей по улице. Самир ещё не привык к новому месту, переживает. Кстати! Мы же чего переехали — ему предложили здесь работу!

Наверху послышались тяжёлые шаги. Мы оба подняли глаза к лестнице: по ступенькам медленно спускался Самир. Вид у брата был мрачный и сосредоточенный, и он даже не посмотрел в нашу сторону, направляясь прямо к входной двери.

При виде мрачного сына улыбка мамы тоже стала на пару тонов бледнее.

Уже взявшись за ручку двери, Самир обернулся ко мне:

— Китт, братишка. На пару слов.

Мама бросила на меня обеспокоенный взгляд; я слегка улыбнулся ей:

— Сейчас вернусь.

— Ну это вряд ли, — вполголоса пробормотал Самир.

Брат вышел во двор, чуть придержав для меня дверь. Мы отошли за дом: там Самир остановился и скрестил руки на груди.

Лёгкий ветерок шевелил траву и листья на деревьях. Неподалёку слышались голоса соседей, дети бегали по улице, истошно крича: все эти звуки шли на фоне молчания брата.

Только я собирался сказать, насколько мы отлично стоим, как Самир заговорил, не глядя на меня.

— Знаешь, когда мне пришло письмо из Циншуя, я сперва обрадовался, а потом почувствовал неладное. Слишком уж красиво звучало: крупный купец вдруг обратил внимание на мелкого счетовода вроде меня, причем посулил большие деньги и должность управляющего. Когда я согласился и получил деньги, поверил, что удача наконец-то повернулась ко мне лицом и никакого обмана не будет. Но когда поверенный этого купца так и не появился, зато сегодня на пороге появился ты… — брат поморщился, будто лизнув лимон. — В общем, всё сразу встало на свои места. У тебя и бумаги с собой, да?

Только теперь он перевел на меня обвиняющий взгляд. Но я просто пожал плечами:

— Что именно встало на свои места? Говори конкретнее. Ты получил деньги, подписал договор о работе управляющим, всё честно и открыто. Так в чём проблема?

Самир раздражённо махнул рукой:

— В чём проблема⁈ Ты ещё спрашиваешь? Ты манипулировал мной! Нанял лицедеев, которые выставили тебя за какого-то «купца Чжау», потом втянул меня в свою авантюру и считаешь это нормальным⁈

Самир умел вывести меня из равновесия своими обвинениями, язвительными замечаниями и истериками. Но сейчас истерика была на троечку, да и я был к ней готов, потому сохранял спокойствие:

— Ты же приехал сюда работать за деньги, верно? Работой я тебя обеспечу полностью, деньги ты получишь в полном объеме. Ты перевез семью из города, где вам давили на горло, туда, где будут уважать. Так что я повторю еще раз: в чем именно проблема? Боишься, что не справишься с задачами, которые я могу поставить?

Он вздрогнул от моих слов, словно от пощечины. Глаза сузились от гнева, лицо медленно побагровело:

— Я — не ты! — процедил он заносчиво. — Я не привык сидеть на шее взрослых родственников, я умею работать и справлюсь с чем угодно! С любыми объёмами и любыми проблемами любого дела! Но всего этого не будет, потому что я не хочу работать на такого, как ты!

— Почему?

— Да потому что! — перешел брат на крик. — Если я начну на тебя работать, ты из меня душу вынешь и выкрутишь! Меня от общения с тобой уже мутить начинает!

Я чуть улыбнулся уголком губ:

— Разве это причина отказываться от работы? Люди трудятся, чтобы в обмен на свой труд получать деньги, Самир. Я тоже предлагаю тебе деньги, причем неплохие. Давай заключим новый договор, если желаешь: хочешь — с фиксированной оплатой, хочешь — с процентом от дохода. Хочешь — буду с курьером отсылать задачи. Просто подумай сам: я приложил массу усилий и потратил кучу средств, чтобы мама и твоя семья переехали сюда, так стану ли я рисковать хорошими отношениями с родственниками только ради того, чтобы морочить тебе голову? Ради чего? Ради какой-то застарелой мелочной мести? Может, перешагнем это уже?

Самир замолчал. Он отвернулся к забору и уставился в одну точку, тяжело дыша и сжимая кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Было видно, как в нём борются гордость, застарелая неприязнь к брату и здравый смысл. Если он и был согласен с моими словами, характер не позволял ему легко принять эту логику.

Наконец брат заговорил хрипло и медленно:

— Так. Допустим, соглашусь. И чего ты хочешь от меня?

Я решил говорить с ним открыто, без недомолвок и тайн, которые всплывут в неподходящий момент:

— Я хочу построить своё дело на выращивании духовных трав и производстве зелий. У меня есть остров, на котором уже выращивают духовные растения. Он не принадлежит секте и не зависит от прихотей Домов, но я думаю, что того, что там есть, мало. Я знаю, что ты не просто счетовод, ты весьма умелый делец. О тебе в Вейдаде отзываются отлично, говорят, что ты талантливый управленец. Может, с тобой мы сможем добиться большего? Ты можешь стать частью будущей организации: получить долю, что в перспективе может принести огромные доходы. Если захочешь, создадим организацию, впишем в активы этот остров, и ты будешь получать долю. А если нет — можешь просто делать отмеренную тебе работу и получать отмеренные деньги, я согласен и на такое.

В глазах Самира теперь читалось замешательство.

— Погоди. Ты предлагаешь мне долю в новой организации? Сразу? Не зная, как я веду дела?

Я кивнул серьёзно:

— Ну, кое-что я знаю. Ты можешь быть рядом со мной в этом деле, на равных. Или же можешь просто выполнять задачи и получать зарплату. Решать тебе.

— Так не делается.

— Почему же?

Самир просто пожал плечами.

— Просто… не знаю. Просто не делается и все. Слишком щедро и слишком мутно. После долгих лет, где мы почти не общались, а когда встречались, просто орали друг на друга, ты берешь свое существующее дело, то, что УЖЕ приносит тебе доход и предлагаешь мне разделить этот доход! Это как подарить незнакомому человеку второй этаж в своем доме. Не знаю… В чем твоя выгода?

— Ну, во-первых, давай проясним, что ты не незнакомец. Ты брат. Во-вторых, ты заботишься о матери, и чем лучше будут идти твои дела, тем лучше будет ей. А в-третьих, у меня хватает дел и кроме зарабатывания денег.

А если вдруг появятся хитрые финансовые схемы и брат решит присвоить себе мое дело, придется показать, что кроме активов у меня есть еще и сила. Но не хотелось бы, чтобы история пошла в этом направлении.

Самир минуту морщил лоб, чесал голову и ходил вдоль дома. Наконец начал сдаваться:

— Не стану соглашаться, пока не услышу деталей о том, что мне нужно делать.

— Для начала — оформить необходимые документы, чтобы мы были защищены с правовой стороны. Выкупить помещение под контору. Потом — заняться бумагами, запланировать, что нужно делать для расширения. Я в этом абсолютно ничего не понимаю. Вся трудовая жизнь — работа плотником и массажистом.

Самир долго молчал, глядя себе под ноги и размышляя. Было видно, как тяжело ему даётся это решение — согласиться работать на меня означало наступить на горло собственной гордости.

— Это не работа на меня, — решил я облегчить ему задачу. — Я предлагаю тебе равноправное сотрудничество. С меня — мозги, ресурсы, знания по выращиванию трав и полная свобода действий. С тебя — организация труда, планы по расширению производства и контроль. Через год сможешь купить себе усадьбу не хуже, чем была в Вейдаде.

Самир задумчиво посмотрел на свой крепкий, пусть и видавший виды домик. Потом выдавил нехотя:

— Хорошо. Давай попробуем.

Я протянул ему руку для пожатия:

— Значит, договорились?

Самир секунду смотрел на мою руку. Не помню, когда в последний раз мы обменивались нормальным рукопожатием и беседовали нормально, без подковырок и желания унизить, но сейчас брат медленно протянул свою ладонь навстречу моей и крепко пожал:

— Договорились.

Жест знаменовал начало перемен — пусть небольших и осторожных, как первые шаги ребенка, но всё же перемен.

А я поставил себе еще одну галочку напротив слома шаблонов. Я смог закрыть глаза на первую встречу с Самиром, когда он дал нам с матерью мешочек с заплесневелым рисом, он закрыл глаза на поступки прошлого Китта. В итоге получилось договориться со стереотипным «богатым родственником», талантливым, но заносчивым. Посмотрим, куда это нас приведет. Но пока я доволен тем, как складываются дела. У меня не получится одновременно контролировать выращивание духовные травы, варить зелья принцу и вместе с тем тренироваться и расти в силе.

Что бы ни говорил Сталевар о пользе личной силы, но этот мир не поменять в одиночку. Самый сильный практик сейчас медитирует на границе с Дикими землями, чтобы стать еще сильнее. Но это если не тупик, то однозначно не самый лучший путь.

Зато можно объединить вокруг себя талантливых людей и достичь чего-то большего и лучшего.

На следующий день я заглянул к Додоневу, забрал увесистый мешочек с монетами. Пока меня не было, старики тащили молотые травы в Циншуй: половину оставляли на складе в городе, вторую передавали через знакомых слуг Додоневу.

Затем — посетил занятия в секте, получил ворох свитков и глав в книгах, которые нужно было изучить, догоняя программу. А после занятий — зашел за Самиром и мы отправились осматривать возможные помещения для будущей конторы. За три дня, что брат находился в Циншуе, он успел немного изучить город, пообщаться с людьми, заведя парочку полезных знакомств, и сходу подсказал пару мест. Такая активность меня приятно удивила.

Первое здание, которое предложил Самир, было расположено в центральной части города, недалеко от торговой площади. Место оказалось шумным и многолюдным, а само здание — довольно ветхим и требующим капитального ремонта. Мы обошли его со всех сторон, осматривая стены, крышу и фундамент.

— Здесь придётся всё перестроить заново, — вздохнул я, осторожно касаясь рукой потрескавшейся штукатурки. — Да и при всей ветхости, стоит оно слишком больших денег.

Самир пожал плечами:

— Зато место хорошее и здание большое. Если ты планируешь открывать и развивать дело, задумываешь в будущем расширяться, можно вложиться в такое помещение. Да, на починку уйдет немало денег, но с другой стороны, такое здание можно будет продать и окупить затраты. А со временем город будет только расти, и земля в центре будет лишь дорожать.

Я кивнул, соглашаясь с его логикой.

— Это верно. Но как думаешь, сколько времени уйдёт на ремонт?

Самир задумчиво потёр подбородок, оглядывая фасад:

— Если нанять пару бригад и не будет недостатка в материалах — недели две-три.

— И золотых как минимум двадцать на работу и материалы.

— Я бы сказал — двадцать пять-тридцать. И само здание обойдется где-то в двести золотых. Ты ведь говорил, что у тебя есть деньги?

Самир смотрел серьезно, без тени веселья. И что это — попытка проверить мои финансы, или просто насмешка над моими словами?

— Деньги — не проблема, конечно, но такой суммы у меня нет. Есть тридцать золотых. Давай возьмем что-нибудь скромнее, а через время вернемся к вопросу здания «на вырост».

Поймав повозку, двинулись к следующему варианту, который приметил Самир.

Этот дом находился далеко от центра — в старом квартале, где узкие улочки петляли между домами с резными балконами и облупленными ставнями. Район производил двойственное впечатление: с одной стороны здесь чувствовалась история и своеобразный шарм, которых не чувствовалось в других кварталах, с другой — было видно, что времена расцвета квартала остались в прошлом, дальше только увядание и упадок.

— Раньше тут селились торговцы, — объяснил Самир, пока мы шли, — особенно те, кто имел дело с тканями и редкими товарами. Сейчас, вон, пара-тройка лавок всё ещё работают, но основная жизнь отсюда уходит в новые районы. Мне кажется, половина зданий лет через пять под снос пойдет. Но вот это будет стоять, да…

Дом, к которому мы подошли, был меньше первого, но выглядел куда ухоженнее. Двухэтажное здание с крепкими деревянными дверями, коваными ручками и запыленными стеклянными окнами. Стены — известняк, подкрашенный светлой охрой, местами с облупившейся краской, но без серьёзных повреждений.

— Вот это уже интереснее, — заметил я, обходя здание. — Крыша целая, фундамент ровный. Никаких крупных трещин не видно.

— И стоит меньше, — кивнул Самир. — Около ста золотых, плюс ремонт косметический — максимум десять. Даже если набросить сверху за непредвиденные расходы — всё равно выходит почти вдвое дешевле первого варианта. Могу сговориться на предоплату тридцатью золотыми, если остаток за три месяца внесем.

Мы заглянули внутрь — помещение было пустым, но с высокими потолками, просторной передней комнатой, которую легко можно было бы обустроить под кабинет Самира, и двумя помещениями поменьше — под склады. На втором этаже — три комнаты, одна из которых явно была когда-то жилой.

— Если не разрастёмся слишком быстро, этого хватит на первое время, — пробормотал я, уже мысленно прикидывая, сколько сюда влезет бочек с молотыми травами.

— Тут ещё дворик есть, — выглянул в окно Самир. — Можно потом пристроить склад или мастерскую. Или садик разбить, если тебе ближе по духу.

Я усмехнулся:

— Садик под окнами конторы?

Мы осмотрели ещё пару вариантов. Один дом оказался слишком тесным, зато с выгодным расположением — рядом с трактиром, где, по словам Самира, наливают отличное пиво. Второй был почти идеальным по планировке и цене, но находился в районе, который, как оказалось, подтапливало во время сильных дождей — это подтвердил пожилой сторож соседнего склада, которого мы разговорили за кружкой этого самого пива.

— Вот и как обычно: либо дорого, либо неудобно, либо с сюрпризом, — подвёл итог Самир, когда мы вышли из последнего здания.

— Пока я склоняюсь к тому зданию в старом квартале. Оно хоть и не в центре, зато есть перспектива. А в будущем, если всё пойдёт как надо, сможем себе позволить место получше.

Самир согласно кивнул:

— Звучит разумно. Ну что, я договариваюсь?

— Да. Но сначала давай разберемся с документами и регистрацией организации.

Вот у чиновников в городской управе дела пошли не так гладко. Толстый мужчина с пышными усами долго изучал наши бумаги, хмурился и качал головой:

— Да-а… Тут ведь столько нюансов… — протянул он многозначительно. — Если «Контору братьев Бронсонов» я могу зарегистрировать без труда, то присвоить себе целый остров близ города — это, простите, невообразимая наглость… Да еще и выращивание там непроверенных трав. Нужно оформлять проверяющую бригаду, согласовывать и подсчитывать. Н-да… Еще и… Хм…

Самир коснулся моего локтя и протянул раскрытую руку.

Я молча вложил в ладонь Самира похудевший кошелек. Брат ловко развязал тесемки и непринуждённо передал чиновнику золотую монету, положив ту прямо на стопку документов.

Усатое лицо мгновенно просветлело, подобрело и заулыбалось:

— Но, разумеется, всё решаемо! Сейчас все правильно оформим, все документы подпишем и зарегистрируем!

Когда мы вышли из управы с готовыми документами, я облегчённо выдохнул:

— Хорошо иметь человека, который знает повадки чиновников.

Самир усмехнулся:

— Поверь мне, это только начало. Дальше будет куда сложнее и куда дороже. Кстати, мне нужно посмотреть лично на этот твой остров, и только тогда я смогу прикинуть, как лучше развивать твое дело.

Я прикинул, как скоро могу показать брату свои посадки. Выходило, что хоть завтра. Пропущу еще один день учебы, но погоды он не сделает.

— Можем прогуляться туда завтра. Но пока важно, чтобы у нас были все нужные бумаги и везде было уплачено. Не хочу, чтобы нас потом по всем законам за яйца взяли.

— А если возьмут не по законам?

— Тогда не по закону и отвечу.

Он помолчал немного, затем продолжил уже более осторожно и деликатно:

— Послушай, Китт… Хм… Я вижу твоё желание развивать своё дело. Это похвально. Но давай будем смотреть правде в глаза: ты научился варить десяток эликсиров, может два десятка. Ты молодец. Однако это ещё не значит, что ты сможешь удержать целую организацию на плаву. Я вообще, если честно, не верю в твои силы… — он замялся на мгновение и добавил чуть тише: — И в тебя тоже не особо верю. Говорю как есть.

Честность — это хорошо. Я переждал небольшую вспышку раздражения и ответил:

— Мои силы и мои возможности — это совсем не твоя забота. Тебе не обязательно верить в меня. Повторюсь — пока важно, чтобы документы были в порядке. Дело работает и приносит доход, и я хочу, чтобы те, кто захочет этот доход отобрать, действуя по закону, не смогли ничего добиться. Остальное я смогу решить.

— Как скажешь, — хлопнул меня по плечу Самир. — Документы будут в порядке, за этим я прослежу лично. Встретимся завтра, да?

— Ага. Я зайду.

Кивнув мне, Самир исчез в проулках Циншуя.

Верит ли в меня брат — не слишком важно. Я переживу, если он будет заниматься нашими делами без всякой веры, но с тем же энтузиазмом.