Тактик.9

Глава 11 Каждый солдат должен знать свой маневр

— Пройдём и по грунтовкам, ничего.

— Да. Но именно на этой стадии мы начнём герцога Эссина обманывать. Отойдя на десяток миль, мы разделимся. Ваша армия, принц, продолжит движение на юг. Вы станете приманкой. Вы должны двигаться медленно, растягивать колонну, создавать видимость многочисленности, усталости и дезорганизации. Вы должны убедить фон Кёнига, что он вот-вот настигнет и уничтожит нас всех.

— А что будет делать Штатгаль? — спросил второй офицер Ги.

Я улыбнулся:

— Штатгаль исчезнет. Пройдя несколько миль на юг вместе с вами, моя армия свернет в лес по заранее разведанным тропам. Мы затаимся. Мы будем ждать. И как только армия фон Кёнига пройдёт мимо, устремившись за вами, мы выйдем из леса. Если он пойдёт за вами с намерением ударить в спину, он сам получит удар в спину. После этого вы развернётесь, и мы возьмём его в клещи.

— А если он пойдёт по своему, по восточному берегу?

— Он оставит броды, мы их пересечём без боя. То есть, наши силы окажутся на восточном берегу, как мы изначально и хотели.

В любом случае, мы форсируем реку и окажемся в тылу у основной армии противника. В то время как он будет гоняться за приманкой, мы перережем его ударом сзади.

В палатке воцарилась тишина. Офицеры Ги смотрели на меня с большой задумчивостью.

Они были военными старой школы, привыкшими к битвам лицом к лицу, к честным ударам и предсказуемым манёврам. Мой план был для них чем-то из другого мира. Это была не битва. Это была многоходовая шахматная партия, где каждый ход был обманом.

Принц Ги медленно поднялся. Он подошёл к карте, долго смотрел на неё, прокручивая в голове все этапы операции. Затем он обернулся ко мне. На его лице не было ни тени сомнения. Вместо этого он рассмеялся. Громко, от души.

— Герцог, я согласен на Ваш план. Вариантов несколько, но это должно сработать. Даже если он оставит часть сил прикрывать броды, можно будет подавить их магией и катапультами. Это настолько нагло, что должно сработать!

Он подошёл ко мне и протянул руку:

— Мои орки не прочь прогуляется и сыграть роль приманки. Мы устроим фон Кёнигу такое представление, что он до последнего момента будет уверен в своей победе. Можешь на нас рассчитывать.

Я крепко пожал его руку.

Когда все разошлись, я поманил пальцем Фаэна.

— Слушай, друг. — сказал я, и мой голос снова стал тихим и серьёзным. — У тебя будет самая сложная и самая важная задача из всех.

Он спокойно воспринял мои слова, его лицо оставалось бесстрастным, как маска.

— Ты не поплывёшь с Новаком, не пойдёшь с принцем и не будешь прятаться в лесах. Ты и две сотни эльфов выполнят изолированную задачу, в отрыве от всех, на чужой территории, это почти самоубийство. Пожалуй, только эльфы на такое способны. Бойцов клана Орден Сияющего Орлана, их роль и на их уровне будешь выполнять ты.

— Надо всего лишь захватить столицу и убить вражеского короля? — с холодным сарказмом спросил он.

— Ну, не совсем, конечно. Но тебе предстоит сыграть чёртика, выпрыгивающего из коробочки.

— Опять твой эпитет. Расскажи хоть, что за коробочка такая, а то не совсем понятно.

— Всё сейчас объясню и нарисую.

Ночь спустилась на берега реки Мара. Как по заказу и притом без всякой магии и водяных, поднялся туман, который окутал окрестности плотным, влажным коконом.

Туман стал выше, вырос, стал плотнее, сожрал звёзды и превратил леса в царство теней.

Воздух был неподвижен, насыщен запахом сырой земли и гниющей листвы. В этой абсолютной, почти осязаемой темноте, воины двигались словно бестелесные призраки.

Сотни теней скользили от завалов из срубленных деревьев и изведённых кустов к воде. Не было слышно ни разговоров, ни кашля, ни лязга металла. Каждый шаг был выверен, каждое движение экономно и точно.

Это был первый батальон второго полка, элита моей армии, под командованием Новака. Они готовились к своей самой важной миссии.

Доспехи были подогнаны и увязаны кожаными ремнями так, чтобы не издавать ни звука. Мечи и топоры, обмотанные промасленной тканью, негромко постукивали о бедра. Лица солдат скрывались под тёмными капюшонами, их глаза были сосредоточены, а дыхание ровным. Они действовали как единый, безупречно отлаженный механизм, где каждая деталь знала свое место и свою функцию без единой команды. Это была машина для бесшумного убийства, профессионалы войны, лично подобранные и тренируемые Новаком.

Вообще Мурранг и Новак были «выше» общей иерархии и все это понимали. Хрегонн постепенно стал всё более плотно занимался сапёрами, Мурранг тяготел к решению организационных задач и корешился по этому поводу с писарем Децием, который путешествовал в обозе внутри кибитки, а Новак всё же был тактическим полководцем, офицером.

Сейчас ему впервые придётся действовать в отрыве от Штатгаля.

В физике есть такое понятие «горизонт событий». Оно стало популярно после фильма «Интерстеллар». Не уверен, что корректно понимаю, но горизонт событий работает так… Если событие происходит, но происходит оно за горизонтом событий, то оно уже не может на вас повлиять. То есть, произошло оно, не произошло, нам тут пофигу, мы не можем ни порадоваться, ни взгрустнуть по этому поводу. Оно для нас — за горизонтом событий.

Так вот, Новак выдвигался так далеко, что в реалиях этого театра военных действий мы с ним становились если не за горизонтом событий, то уж точно — вне зоны досягаемости.

И это значило что, если у него что-то пойдёт не так, мы не сможем ему помочь.

Ему придётся принимать решение самому, если что-то пойдёт не так, менять план, хитрить, бежать, нападать, бинтовать раны… В общем, хотя Новак и был старше меня и жизненный опыт у него был огромный, я за него переживал больше, чем за самого себя.

Как это ни странно, больше чем за Фаэна. Пёс его знает, но слегка раздолбайский эльф тревог не вызывал, отчего-то я был твёрдо уверен, что у Фаэна всё будет хорошо.

Я стоял у самой воды, рядом с Новаком. Его фигура, высеченная из жизненного опыта, плотных жил и шрамов, казалась частью этого мрачного пейзажа. Он не смотрел на своих людей. Он смотрел на чёрную, маслянисто поблескивающую воду, словно пытался прочесть в ней судьбу нашей вылазки. Его личного рейда.

….

Солдаты один за другим без суеты занимали свои места на плотах. Огромные платформы, детище инженерного гения Грэмма, едва покачивались на воде, принимая на себя вес десятков воинов в полной выкладке.

Я не стал произносить напутственных речей. Слова были лишними. Громкие фразы о долге и чести не имели бы здесь веса. Эти люди были не рыцарями в сияющих доспехах. Они были волками, идущими на охоту. Многие из них были членами шайки Новака ещё во времена, когда он занимался грабежами в окрестностях Матмерса. Они знали цену риска и верили не словам, а силе, хорошей стали и расчёту.

Я позволил себе грубо, по-мужски обнять Новака и похлопать его по плечу.

— Ты командир, Новак. Действуй в пределах своих целей и береги свою шкуру и своих ребят, — сказал я тихо, так, чтобы слышал только он. — В крайнем случае, если что-то пойдёт не так, отступайте лесами, придумаем что-то ещё.

В его глазах не было ни страха, ни сомнения. Только холодная, ледяная решимость.

— Всё сделаем, командор, — так же тихо ответил он.

Наши взгляды встретились. В этом коротком обмене было больше, чем в любых клятвах. Он когда-то пришёл на мой зов и прошёл со мной несколько месяцев войны. Я не подводил его, он не подводил меня. Сейчас от его действий будет зависеть дальнейший ход войны Штатгаля, куча событий и сражений. Он это понимал.

А я верил, что могу доверять ему. Намного больше, чем принцу Ги, чем официальным союзникам или чиновникам захваченных территорий, которые болтают о верности. «Верность» — это просто такое слово.

А есть то, для чего нет слова. Боец со щитом, который прикрывает меня справа, а я его — слева.

Сейчас я и Новак разрываем строй. Дай Бог, у него всё получится.

Рядом с Новаком стоял молодой маг Ластрион. Его лицо, обычно спокойное и методичное, было предельно сосредоточено. В руках он держал небольшой артефакт, тускло мерцающий в темноте. Это был «Поглотитель эха», устройство, которое они с Фомиром специально подобрали для этой операции. Он не создавал иллюзий, а действовал тоньше. Он впитывал остаточные магические эманации, делая отряд практически невидимым для стандартных систем обнаружения. Ластрион был страховкой от случайного вражеского патруля с магом-сенсором.

— Готово, Ластрион? — спросил я.

Полуэльф кивнул, не отрывая взгляда от артефакта.

— Да, командор. Поглотитель работает на минимальной мощности, чтобы не привлекать внимания. На полную включу, как только отойдём от берега. Заряда маны хватит на двенадцать часов, но, если что, волью из накопителей.

— Твой навык смены стихии магии оказался бесценен.

Маг слабо улыбнулся. Когда-то его выгнали из гильдии именно за то, что его навык казался академикам мусорным. В результате чего Ластрион увлёкся мошенничеством, связался с дурной компанией и попал на каторгу. А уже оттуда в Штатгаль, где стал правой рукой Фомира.

— Думаю, тебе хватит шести-семи. К рассвету вы будете под стенами Тройхата.

Маг кивнул и занял своё место на плотах.

Новак ступил на последнюю платформы и отдал негромкий приказ. На плоте с Новаком сидел почтовый ворон, птица, которая должна была сообщить о победе или поражении. Флегматичный ворон, несмотря на суету вокруг, дрых в своей клетке.

Гномы-сапёры, оставшиеся на берегу, без суеты оттолкнули тяжёлые платформы длинными шестами. Начали с той, где был Ластрион. Не было ни всплеска, ни крика. Только тихий, всасывающий звук, с которым гладкое ошкуренное дерево отделилось от илистого берега.

Один за одним.

Плоты, подхваченные медленным течением, начали своё беззвучное путешествие. Они скользили по чёрной воде, как опавшие листья. Тени на их «палубах» замерли, сливаясь с темнотой. Вскоре первый плот растворился в густом тумане. За ним второй. Третий.

Это было похоже не на военную операцию, а на призрачное видение. Сотни воинов исчезали в ночи, не оставив после себя ни звука, ни следа. Я некоторое время стоял на берегу, вглядываясь в серую мглу, поглотившую моих людей.

Я активировал Рой, протянув ментальные нити к уходящему отряду. Я не пытался читать их мысли. Я просто ощущал их общее состояние. Это была не волна страха или паники. Это была холодная, сжатая в пружину решимость. Они были готовы.

К сожалению, через несколько часов они выйдут за пределы дальности Роя. Даже божественный навык имел свои пределы. Точных границ я не знал, но пару десятков километров у меня есть.

Я сделал всё, что мог. Я создал план, подготовил людей, обеспечил их всем необходимым.

Теперь эта часть головоломки зависела от них. Ну и во многом от удачи.

Со временем я понял, почему космонавты, моряки, пилоты самолётов — люди суеверные. Когда ты один на один с природой, с вечностью, с вселенной, самоуверенность человека, сидящего в бетонной коробке посреди города людей, покидает тебя. Ты знаешь, что случайный фактор, один из миллиона, топит твоё судно и сигнал SOS если и достигнет берега, то лишь для того, чтобы спасатели отметили место гибели всей твоей команды.

И тогда ты чертовски нуждаешься в удаче. Ты никто без удачи. Неудача раздавит тебя и не оставит тебе ни единой возможности спастись. Как испытатель Петр Долгов. Ты ударишься о маленький болтик, получишь крошечную трещину и умрёшь от разгерметизации.

Поэтому мы все нуждались в удаче. И как бы нахально я ни говорил с богиней Анаей, с удачей я был бы куда уважительнее.

Последний плот скрылся в тумане. Река снова стала пустой и безмолвной. Точка невозврата была пройдена.

Мы вернулись в лагерь. Сапёры, наши трудяги, ушли спать, а мне оставалось только ждать.

Под утро лагерь ожил, но не только для того, чтобы получить свою порцию каши с мясом, работа велась куда более масштабная.

Мои воины уже привыкли к тому, что война — это работа. И сейчас мы готовились к выходу, не зная заранее, выйдем мы или нет.

Не трубили рога, не было криков и офицерских команд. Всё делалось тихо. Палатки собирались, лошадей запрягали в телеги и фургоны, их выставляли в длинную змею. Суеты было много, но не было определённости, не придётся ли нам всё это обращать вспять, расставлять палатки и придумывать другой план. В любом случае, менее чем за час (в случае с армией принца Ги тем понадобилось почти два) мы были готовы к маршу.

На вышках всё ещё стояли часовые, как и за пределами лагеря. Сапёры незаметно для наблюдателей раздвинули завалы для прохода колонны. Разведка вышла на свою привычную охоту, чтобы обшарить территорию вокруг лагеря на несколько миль во все стороны. Маги Фомира пытались прощупать поисковыми заклятиями другой берег реки Мара.

Я сидел в тени огромной биндюги, в которой был металлический ящик с одним из мёртвых рыцарей, что для остальной моей армии было большущей тайной. Неторопливо думал о том, что существование мёртвых рыцарей — это такой козырь, который я готовился достать только в последний момент, когда враг будет этого менее всего ждать. А пока что покойники ведут довольно беспокойный образ жизни и много путешествуют в гробах.

Не знаю, сколько бы мы стояли вот так, на чемоданах. По договорённости и нашему плану мы должны были стоять так до вечера, потом снова разворачивать лагерь и крайне желательно, чтобы Новак послал нам почтового ворона.

Незаметно для себя я задремал, беспокойной дрёмой человека в броне и походном снаряжении.

— Командор, — подёргал меня за плечо телохранитель-орк Иртык, — Ворон прибыл!

Я вскочил раньше, чем проснулся:

— Давай сюда, только аккуратно.

Мы вдвоём освободили лапу птицы и я, одной рукой стирая пот и протирая глаза, второй развернул узенький кусочек пергамента.

«Ура, Тройхат наш. Н.»

Я выдохнул и немедленно закашлялся. К нам уже бежал ординарец принца Ги, молодой парень-орк, чьего имени я не знал. Кажется, вести о вороне уже взбудоражили лагерь, который замер в тревожном ожидании.

— Передайте принцу Ги, что Новак сообщил об успехе и захвате Тройхата. Думаю, что очень скоро наши враги тоже узнают об этом по своим каналам. Не стоит их недооценивать. Командуем армии к маршу!

Вот теперь затрубили рога.

Вот теперь все стряхнули оцепенение, послышался командный мат, первые отряды авангарда Хайцгруга пришли в движение, бежали в свою часть колонны маги, которые отвлеклись и покинули позиции.

Лагерь превратился в суетливый муравейник.

Марш-марш-марш.

Чтобы выйти из лагеря, потребовалось минут двадцать и я был где-то в середине. Ехал верхом рядом с позициями принца Ги и перебрасываясь с ним отдельными фразами.

Колонна растянулась на несколько миль. Дорога была разведана, при помощи Роя я связывался то с одним дозором, то другим.

Часовые снимались с вышек, лагерь стремительно пустел.

Вот уже и сапёрные роты со своими обозами выехали. Гномы, наши коротконогие трудяги, имели в массе своей привилегию ехать, а не идти пешком. Однако сейчас и они деловито шагали около своих повозок.

Кто-то из гномов затянул свою гномью песню. В авангарде им вторили орки, они пели на своём, на орочьем. Как ни странно, люди им подпевали. В первому полку многие люди знали если не орочий, то по крайней мере некоторые фразы для поддержания разговора и некоторые песни.

Пыль стояла столбом. Шум был слышен, наверное, до самого вражеского лагеря. Это было хорошо.

Выдвигаться из лагеря не утром, а в середине дня так себе идея, но план был именно таков.

В миле от лагеря от колонны отделился отряд эльфов под руководством Фаэна. Я помахал ему рукой, он махнул в ответ, сделал суровое лицо и эльфы ушли своим путём.

Мы прошагали в бодром темпе около пятнадцати миль.

Никакой погони не было, разведка ничего не фиксировала, но я был уверен, что бруосакцы заметят наш манёвр и наше направление. Да и вообще осведомлены. Не факт, что они понимают, почему мы выдвинулись, но… Думаю, что скоро они узнают и это. Третий вариант плана был рассчитан на то, что герцог Эссин вообще не оставит броды, даже когда мы уйдём. Тогда следом за принцем Ги выйдет и Штатгаль и мы действительно пересечём реку Мара в городе Тройхат.

Когда мы достигли разведанной точки, то под кронами деревьев я дал команду Фомиру и он активировал несколько мощных артефактов времён Второй магической войны и защитил нашу армию от отслеживания при помощи магии.

Пришла пора разделиться.