Тот самый Константин. Книга вторая

Глава 19

Илецкий район. Село Афанасьево. Вторая хозяйственная постройка. Временный лазарет.

Лидия открыла глаза, потянулась так сладко, что кости хрустнули. И замерла. Тело лёгкое, будто налитое воздухом, в каждой клетке бодрость, которой не было, кажется, с самого детства.

— Это не сон… — выдохнула она, вскакивая рывком со стула, уже мечась между кушетками, проверяя пульс и пробуя на ощупь повязки. — Не сон!

Повсюду царила непривычная тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящих. Их раны сияли чистотой, а бинты были наложены с безупречной аккуратностью.

«Что за чудо? И откуда это горькое, масляное послевкусие на языке? Будто настойку полыни хлебнула».

Взгляд упал на стол: на раскрытой тетради стоял пузырёк, туго набитый маленькими тёмно-коричневыми кубиками. Рядом лист бумаги, где чётким, красивым почерком было выведено: «Я дал лекарство тебе и всем больным в лазарете. Дальше дело за тобой. По кубику на душу».

— Что ещё за шутки? — наморщила нос Лидия, вертя флакон в руках. «Похоже на сухарики… но нет. Структура пористая. Ничего подобного я не видела».

Краем глаза поймала движение за окном, и, бросив пузырёк на стол, ринулась к стеклу. Вгляделась — и кровь отхлынула от лица, ладонь прилипла ко рту, сквозь пальцы прорвался сдавленный полувсхлип-полустон. Она понеслась прочь, к выходу, сломя голову.

Распахнув дверь, Лидия застыла на крыльце. Площадь перед домом культуры была усеяна телами магов, будто птицами, побитыми градом. Кто-то пытался подняться и снова оседал на колени, кто-то полз, бормоча бессвязные слова, иные засовывали под одежду снег, сжигаемые внутренним жаром. Женщина онемела, не в силах выбрать, к кому броситься первой.

— Эпидемия… — прошептала она, и скользящий по площади взгляд вдруг намертво прилип ко входу в дом культуры.

Картина, открывшаяся там, могла бы сломать и куда более крепкие нервы. У стены, справа от крыльца, стояло кресло. В нём восседало тело мужчины с аккуратно отделённой головой, которая покоилась на коленях мертвеца. Этот мужчина совсем недавно являлся липецким князем Борисом Павловым. На светлой стене позади кресла было выведено красной краской: «И воздастся Вам по деяниям вашим. Не нужна голова тому, кто пред демонами её преклоняет».

Внезапно дверь распахнулась, и на крыльцо вышел молодой брюнет в одеждах княжеских цветов, неся дымящуюся сковороду. Лидия остолбенела от диссонанса: среди всеобщего страдания и агонии парень беззаботно улыбался, будто шёл на пикник.

Аккуратно перешагнув через дрожащее тело караульного, он устроился на скамье у крыльца. Достал из внутреннего кармана ложку, зачерпнул из сковороды жареной картошки с салом и с наслаждением отправил в рот. Лидия непроизвольно отшатнулась, спиной нащупывая дверной косяк, пальцы судорожно впились в подол халата. Казалось, она смотрит на самого ангела смерти, решившего позавтракать перед рабочим днём.

Не торопясь, парень прожевал, поднял на неё взгляд и улыбнулся — лёгкой, почти незаметной улыбкой.

— Чего встала, лекарка? — крикнул он через площадь. — Их жизни сейчас в твоих руках. Я же оставил тебе противоядие! И погрузил в «Живительный сон», чтобы наконец отоспалась, а то смотреть было больно. Вижу, тело восстановилось, но вот душа… — он покачал головой, — с ней я бессилен. Время либо залатает дыры, либо добьёт то, что осталось. Всё зависит от тебя, Лидия.

— Это твоих рук дело? — едва шевеля губами выдавила она, но Константин услышал.

— Всё не так однозначно, лекарка. Им полезно было заглянуть за край. Надеюсь, запомнят урок, прежде чем снова связываться с демонами или слушать тех, кто перед ними пресмыкается.

Он ткнул ложкой в сторону лазарета, будто ставя точку в споре.

— А теперь беги, иначе, кто-то из них может умереть…

Илецкий район. Село Афанасьево. Улица Илецкая.

— Тут белый флаг вывешен. Что делать будем? — Молотов уставился на Артура, тот в ответ лишь яростно чесал подбородок.

— Костя, когда просил его забрать, предупредил, что никто не нападёт. Правда, звонок совсем короткий был. — Панарин не отрывал взгляда от возведённых укреплений в виде мешков с песком, поднятого шлагбаума и двух магов в бирюзовых кителях.

— Странные они какие-то, — ткнула пальцем в стекло Злата. — Еле на ногах стоят, ветром качает!

— Подъезжай, Юра, — скомандовал Уваров, разглядывая укрепления через монокуляр. — Засадой тут не пахнет.

— Понял, шеф.

Без лишних слов Молотов, возглавлявший колонну, вжал газ и тронулся вперёд.

— Как подъедем, остановись перед мешками. С караульными хочу поговорить, — выдал инструкции Уваров, подходя к двери автобуса. — Артур, Боров — со мной, для поддержки штанов. Дёрнутся — в решето.

— Приняли.

Едва автобус замер, как угрюмая троица во главе с Уваровым вывалилась наружу, и вернулась меньше чем через минуту. Слишком быстро и как-то неестественно тихо.

— Ну и? — не выдержала Мара. — Что сказали-то?

— Да, мне тоже интересно! — подхватила Бочкина с горящими от предвкушения глазами. — Степан Алексеич, ты ж у нас тут самый серьёзный кабан. Дай расклад!

— Бочкина, щас ремня сниму — устрою тебе «расклад», — пригрозил Уваров кулаком. Блондинка надула губы, а шеф уже развернулся к Молотову: — Юра, следуй за их «Волжанкой». Херня какая-то… Еле на ногах стоят, бледные, перепуганные. Только и твердят, словно в бреду, что с демонами больше не свяжутся.

— И что князю своему больше не служат, — добавил Артур, переглянувшись с Боровиковым. — Тёма, тебе не показалось?

— Нет, Турик, — помотал головой Боров. — Похоже, не Костю тут спасать надо, а Павлова с магами от него. Ты видел? Эту парочку караульных будто неделю в подвале держали с перерывами на пытки. Ещё дрожали от каждого шороха. Обычно кудесников ничем не прошибёшь, а у этих весь гонор выветрило.

— Хватит гадать, — рубанул Уваров, кивнув вперёд. — Сейчас сами всё увидим…

Константин

— А вот и княжеская гвардия. Шесть больших «телег»!

Отметив это, я продолжил подогревать дно чугунной сковороды. Силы огненного источника оставались жалкие крохи, но сигил Авнаса терпеливо умножал их, не давая пламени угаснуть.

Грохнув дверьми, из головной машины посыпались знакомые лица, вся четвёртая группа в сборе. За ними — шеф и бойцы из других отрядов.

— Доброе утро, господа, и… две прекрасные дамы, — лениво махнул я рукой и уже собрался было вернуться к завтраку, но задержался, скользнув взглядом по вскинутому оружию. — Артём, Артур… стволы вниз опустите. А то, ненароком, шарахнете по мне.

— Так я и думал, — констатировал Панарин, первым опуская автомат и оглядывая площадь. — А мы тебя из плена вытаскивать собрались, Костя. Вижу, что зря беспокоились.

— Ой! — вдруг взвизгнула Злата и, забористо матерясь, резко развернулась, встав спиной к дому культуры. — Какого хера он чердак свой на руках держит⁈

— Полагаю, это князь Борис? — Уваров скорее утверждал, чем спрашивал. Его взгляд скользнул от меня к телу на кресле у стены, без лишних слов требуя объяснений.

— Он самый, шеф, — кивнул я, замечая краем глаза приближающегося Воротынского в окружении своих магов. — Я решил, что лучше вскрыть нарыв сразу, чем месяцами бороться с заражением.

— То есть, плена не было. Ты сам пришёл, чтобы устроить тут могильник? — Медленно, выделяя каждое слово, проговорил Уваров.

— Сначала так и хотел… Здравствуйте, князь Михаил. — Я кивнул подошедшему Воротынскому, демонстративно проигнорировав его «лопатобородого» командира магов. Отставил сковородку и продолжил: — Потом решил, что это сложно, риски опять же… В царящей суматохе снял китель с мёртвого павловца, обмотал голову кровавыми бинтами, чтоб лица не видно. Под шумок заполз в лазарет, где их командир эвакуацией руководил. Сработало — меня и доставили сюда, с комфортом. Дальше выждал момент и добрался до князя. Остальное — скучные технические детали. А результат перед вами.

Я указал подбородком на кресло с Павловым.

— Покончив с ним, запустил «Иссушающий туман» на весь лагерь. Зараза вызывает духовную лихорадку… Для тех, кто не подвергался прямому воздействию ритуала, безопасно, — поспешил добавить, заметив тревогу Воротынского.

— Понятно. — Князь мрачно окинул взглядом площадь. — Костя, они все умрут?

— Упор в ритуале был на симптоматику и продолжительность, а не на летальность. Цель была вывести из строя, а не лишить жизни. Всё же, кто-то может умереть, но вероятность мала.

— Добренький какой, — Богдан Евсеев плюнул в снег. — Лучше б эти скоты подохли все, до единого. Меньше мороки.

— Оно, конечно, так, — я сказал это исключительно чтобы прекратить спор, продолжая смотреть на Воротынского. — Но цели достигнуты. И прежде чем вы отдадите приказ о зачистке, князь Михаил, имейте в виду: я поговорил с некоторыми из них. Большинству не по нраву, что их князь водился с демонами.

— Ага! Все милые, прям лукошко котят! — снова врезался в разговор командир магов, начиная пыхтеть, как кипящий котелок. — Они тебе сейчас такие сказки напоют, лишь бы шкуру спасти!

— С этим не поспоришь, — «лопатобородый» был чертовски прав. Я извлёк из рукава стопку листов и протянул Воротынскому. — Взгляните, князь Михаил, и скажите, что думаете по поводу этих договоров найма.

Михаил Иванович взял бумаги, пробежался глазами по строчкам, и уже на середине первого листа княжеская бровь поползла вверх.

— А можно мне тоже? — взмолилась Бочкина, заглядывая мужчине в глаза. — У меня же юрфак неоконченный! Жуть как интересно!

Воротынский молча сунул ей несколько листов, глядя так сурово, что Злата, получив желаемое, тут же ретировалась.

— М-да… — Князь свернул документы в трубку и стукнул ею по груди Евсеева, всовывая тому в руки. — Даш своим почитать, когда начнут ныть, что князь у них херовый.

— Вижу, вы уловили суть, — заметил я, отмечая его задумчивость. — Многие из этих магов были в резерве и в чернавской резне не участвовали. Выбора у них, как вы видели, особо не было. Получая осму, они практически продавались Павлову в рабство. Ослушаться приказа или уйти, означало потерять имущество, и попасть в долговую яму. Это даже мне понятно.

— Костя, я тебя перестаю понимать, — Воротынский кивнул на тело Павлова. — Князя казнил, а этих жалеть?

— Разумеется, нет. Все должны получить по делам своим. Вы вправе вырезать здесь всех, князь, и это укрепит ваш авторитет среди соседей. Но можно поступить умнее, правда, придётся повозиться.

— Например?

— Предлагаю не мести всех под одну метлу. Явных участников чернавской резни казнить публично, а тех, на ком нет крови ваших людей — завербовать. Чернавский штаб понёс потери, их нужно восполнить. Идею я подал, а там сами решайте. У меня всё. Я устал, я ухожу.

— Это куда? — Уваров приподнял бровь, оглядывая мой собранный вид.

— Как куда? Обещание щёлкнуть Элигоса по рогам я выполнил, всех победил, плотно поел… Теперь бы поспать. Устроюсь на задних сиденьях вон того автобуса, а вы тут как-нибудь без меня.

— Конечно! Настропалил демонопоклонников миловать — и в кусты! — Евсеев кинул очередной кусок «навоза» в мою «курильницу», стирая грань моего терпения.

Я подошёл к рослому магу и поманил его пальцем. Когда он наклонился, мои слова стали тихими, как шелест савана мученика.

— Ещё одно слово в мой адрес, червь, и ты познакомишься с некромантией. Сгниёшь заживо без видимой причины. А когда умрёшь в муках, не жди, что твоя душа уйдёт, потому что она останется запертой в гниющем мясе. Когда это случится — сделаю из тебя зомби, и заставлю день за днём нырять в нужник на Орловском вокзале. Или во что похуже. Фантазия у меня богатая. Я предупредил.

Похлопал его по плечу, широко улыбнулся — и направился к автобусу.

Четыре дня спустя. Максим.

«Не будь дураком, — поучал Орзо своего носителя. — И поскромней! Помни: ты раскаялся, осознал, готов исправляться».

— Понял, не идиот, — шикнул про себя Максим, поправляя галстук и сжимая портфель. — Как я?

«А мне откуда знать? Я тебе не зеркало, — фыркнул ямон. — Ощущаю, что ты собой доволен, и всё».

— Ладно… Теперь замолчи. Вхожу.

«И вежлив будь, а не как обычно».

— Доброе утро всем, — поздоровался молодой человек в костюме и с длинными до плеч тёмными волосами, сдавая пальто прислуге и направляясь в гостиную.

«Только не начинай с ним спорить, лучше молчи и виляй хвостом… Э-э-э… Гривой маши. Гм… Просто кивай башкой».

— Заткнись уже, — беззвучно произнёс Максим, замедляя шаг.

План дал трещину. Несмотря на ранний час, отец был в гостиной не один: в кресле напротив, через столик, сидел молодой парень и, придерживая чашку, о чём-то тихо рассказывал. Максим на мгновение растерялся, но, вспомнив о своих намерениях, взял себя в руки и вошёл в центр комнаты. Мужчина за пятьдесят и его гость замолчали, уставившись на визитёра.

— Отец, доброе утро. Не думал, что у тебя в такое время гости.

— «Не думал»? Ничего страшного, от тебя я это слышу часто, — к удивлению Максима, несмотря на грубый характер отца, прозвучало это почти добродушно. — Чего стоишь, будто в гостях? Присаживайся… — Немолодой грузный мужчина кивнул на кресло, а затем на собеседника. — Знакомься. Это Константин Ерёмин — способный маг. И, что редкость, не состоит в армии идиотов, что меня обычно окружает.

— Максим Воротынский, — представился длинноволосый, усмехнувшись замечанию отца и протягивая руку гостю.

— Константин, — тот немного растерялся, поспешно поднимаясь и отвечая на рукопожатие.

И тут в голове у Воротынского-младшего что-то щёлкнуло. Он снова оценивающе окинул гостя взглядом: недорогая, но аккуратная одежда, гладковыбритое лицо, хорошая стрижка на тёмных волосах, приятные черты, вежливая улыбка, чёткий голос, крепкое рукопожатие — вроде бы всё прилично. Но что-то в этом Ерёмине заставляло внутренне съёжиться: что-то гнетущее и пугающее.

Он взглянул ещё раз и понял: в дружелюбном взгляде парня, если внимательно присмотреться, таилось нечто тяжёлое, древнее и опасное. И ещё кое-что: Максим был уверен, что уже встречал Ерёмина. Но где — вспомнить не мог.

«Максим, немедленно уходим! Придумай что угодно, но сейчас же! Скорее!»

Воротынский едва не дёрнулся от неожиданности, ему с трудом удалось сохранить самообладание. Орзо, обычно такой невозмутимый, сейчас метался в панике, словно загнанный зверь. Максим почувствовал, как по спине пробежал холодок — чужой страх вымыл почву из-под привычной самоуверенности.

— Э-эм… Отец, я, честно говоря, ненадолго. — Максим заставил себя улыбнуться, доставая из портфеля папки. — Нужно на завод электрооборудования заехать, срочные дела. А это — отчётность с мебельных фабрик и мой план развития. Хочу, чтобы ты глянул, и думаю, тебе понравится увиденное.

«Ещё бы! Это же я его составлял! Давай, Макс, валим! Ваааааллиим!»

— Удивляешь, сын… И, как ни странно, радуешь. — Князь с подозрением щурился, будто видел подмену. — Что натворил на этот раз? Или только собираешься?

— Хватит быть параноиком. Всё в порядке, отец — Максим уже готов был вспылить, как обычно, но дикий вопль Орзо в голове сбил весь накал. — Мне правда пора, хочу до обеда управиться, а потом встреча с воронежскими партнёрами. Может, вечером заеду… И… извини за прошлый раз. Сорвался.

Кивнув на прощание, он почти побежал к выходу, чтобы в салоне автомобиля наконец взорваться:

— Из-за твоих воплей я себя не слышал! — рявкнул сын князя, ударив по рулю обеими ладонями. — Что за истерики, Орзо⁈ Может, объяснишь?

«Истерики? Ты остолоп! Знаешь, кому ты руку жал?» — огрызнулся ямон. — «Хорошо, что ноги унесли. Надеюсь, он меня не почувствовал».

— Ты про того парнишку-мага? Константина? — Максим приподнял брови и, почуяв отголоски эмоций ямона, фыркнул. — Ты из-за него завёлся? Совсем спятил, Орзо?

«ПАРНИШКА⁈» — ямон взвыл так, что у Максима заложило уши.

— Хватит орать! Успокойся! — сдавленно крикнул мажор, бессознательно потирая пальцами виски. — Объясни, в чём дело?

«Этот „парнишка“, как ты изволил выразиться, — смерть всего демонического рода! Я не шучу, Максим! Внутри этой оболочки сидит многовековое чудовище, взращённое церковью Плачущего. Единственная цель его существования — уничтожение демонов и еретиков. Ему при жизни присвоили звание Святого, а ещё…».

Константин

— Пчхи! — Я потёр нос, виновато разводя руками. — Простите, князь. Окно вчера ночью открыл, работать было душно. Кстати, не знал, что у вас есть сын.

— Как видишь, — Воротынский отхлебнул чаю, сделав неопределённый жест. Вздох его прозвучал устало и глухо. — Иногда я и сам не уверен, есть ли у меня сын или нет. Отношения… сложные. Тридцать четыре года, а ведёт себя как подросток. Большей частью всей своей проседи ему обязан. Пробовал и мягко, и жёстко — всё как об стенку горох. Заговоришь — сразу в оборону. А ведь когда-то ему придётся занять моё место. Больнее всего, что он этого не понимает, променивая жизнь на кутежи, шлюх и выпивку.

— Классика. Извечный конфликт отцов и детей, — я кивнул. Ситуация была мне до боли знакома. — Он маг?

— Нет, — во взгляде князя мелькнуло что-то похожее на досаду. — Он, как и я, несовместим с осмой.

— Несовместим? — я приподнял бровь. Открывшийся факт был довольно интересен. — Значит, осма действует не на всех?

— Как видишь, — Воротынский горько усмехнулся. — А ты думал, почему я до сих пор не маг, имея доступ к четырём источникам? Из принципа?

— Не задумывался, — моя рука сама потянулась к затылку.

— Знал бы ты, Костя, сколько осмы я на себя перевёл впустую… — Князь махнул рукой жестом давно смирившегося человека. — Продай я эти пузырьки по нынешнему курсу, смог бы второй Орёл с нуля отстроить.

— Всё равно странно. Обычно магические эссенции действуют на всех без ограничений, а осма — комбинированная магическая эссенция, — озвучил я свои мысли, теребя подбородок… — Ладно, как-нибудь покопаюсь в этом. Может, найду причину.

— Хах! Удачи! — Воротынский хмыкнул с таким скепсисом, что им можно было гвозди забивать. — Ладно, хватит лить воду. Ты ведь не с пустыми руками пришёл.

— И всё вы видите, Михаил Иванович.

Я наклонился к стоявшему в ногах рюкзаку, достал деревянный лакированный футляр и поставил на столик.

— Вот обещанные кольца. Запасов камней души хватило в обрез. Поскольку самоцветы здесь крупнее, удалось растянуть чары на восемь месяцев. Проверил всё лично, но если хотите…

— Верю, Костя, — князь отмахнулся, открывая ларец. Внутри алели переливы инфернальной силы. — Красиво. Даже добавить нечего.

— Не забывайте, эти безделушки не любят пылиться на полках, раздайте их своим патрульным магам и городской милиции. Пусть носят.

— За это не переживай, — князь Михаил решительно стукнул крышкой, закрывая ларец. — Через час они уже будут на пальцах у своих владельцев. Но есть один вопрос… Вот вычислят постовые одержимого, скрутят, привезут в участок. А дальше что?

— Дальше я буду заскакивать в участок по утрам, перед работой, и заниматься своим ремеслом — изгонять порождения инфернала.

— Логично, но очень странно, — в глазах князя блеснул лукавый огонёк. — Как ты там говорил: конкретно тебе что с этого?

— Дармовые камни душ, — честно признался я. — Работа не пыльная, а ресурс полезный. Когда-нибудь они мне станут не нужны, но пока — в самый раз.

— Понимаю… Но это никуда не годится, — Воротынский почесал щетинистую щёку. — Я поговорю с Гапоновым, начальником моей полиции, пристроим тебя в штат номинально. Денег больших не жди, но за хлопоты платить будем.

Я чуть не ляпнул «с паршивого беса хоть шерсти клок», но вовремя удержался, мысленно переведя эту щедрость в лишнюю порцию острых крылышек в «Своих».

— Благодарю, князь. Любая копеечка не лишняя.

— А мог бы считать не «копеечки», — многозначительно протянул Воротынский, снова толсто намекая на вступление в экзорцисты.

— Поймите правильно, Михаил Иванович… — пришлось снова ставить точки над «ё». — У меня уже есть господин, которому я служу. Давайте остановимся на сотрудничестве. Тем более, есть и более насущные темы. Не пора ли вам начать действовать?

— О чём это ты? — князь выпрямился, взгляд стал пристальным.

— О Кислицком, — наглости мне не занимать, да и встряхнуть князя хотелось. — Если честно, я разочарован и не на это рассчитывал. Скажите прямо — чего вы боитесь?

— Боюсь? Что ты несёшь⁈ Не ходи вдоль забора, Костя, говори прямо! — Воротынский вспыхнул, мгновенно показывая свой крутой нрав.

— Хорошо, скажу прямо, хоть и ненавижу лезть в политику. — Дружелюбие во мне погасло, как перегоревшая лампочка. — Я заинтересован, чтобы вы стали настоящим хозяином Орла. Я создал все условия. А вы? Вы не мычите, не телитесь! Муниципалитет в лице Кислицкого провалился, показав свою несостоятельность. Вы мните себя «Хозяином Орла», но это пустой звук. Городу нужна сильная централизованная власть, недавнее нападение это доказало. А у нас — две милиции, две администрации, расколотый город. С демонами будет только хуже, гарантирую. Сейчас идеальный момент, чтобы нанести удар и взять власть, но вы довольствуетесь ролью князя с половиной княжества.

Я откинулся на спинку кресла, выдохнув.

— Резко? Да. Но я всё сказал.

Несколько минут сидели в тишине. Мне нечего было добавить, Воротынский лишь тяжело дышал, бросая на меня взгляды, от которых могла бы закипеть вода. Я уже собрался встать и уйти, но хозяин кабинета достал из кармана халата смартфон, несколько раз ткнув пальцем на экран.

— Наталья, в штаб сегодня не приду. Отмени все встречи. Нездоровится.

Он отключился, после чего, не говоря ни слова, подошёл к шкафу с большой стеклянной дверцей («бар», — мелькнуло у меня в голове) и, захватив оттуда пару бутылок, совершенно спокойно кивнул в сторону лестницы.

— Идём, Костя. Я обещал рассказать тебе о политике. Заодно придумаем, как всё устроить, чтобы за это… ничего не было.