Тот самый Константин. Книга вторая

Глава 2

Орёл. Привокзальная площадь.

— Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Тааак, хорошо. Держись, Константин, держись, — моргая и размеренно дыша, я осторожно облокотился на кузов «повозки», пытаясь вернуть себе самообладание. — Бывало и хуже.

— Это про него ты мне рассказывал, Алексеич? — к нам с Уваровым подошёл крепкий немолодой мужчина с мощной челюстью, облачённый в форму с эполетами — «погонами», как их здесь называют, а также фуражку с гербом двуглавого грифона. Его оценивающий взгляд скользнул по мне. — Что-то не похож на матёрого вояку.

— В его случае внешность обманчива, — поспешил пояснить Уваров, и быстро подмигнул мне, что в исполнении единственного глаза на лице смотрелось довольно чудно́. — Это тот самый парень с… особыми талантами. Маг.

— Эти вот тоже, магнутые, — мужчина в форме мотнул головой в сторону группы в синих кителях. — Мать их ети с их волшбой! Двух моих парней ранили, пытаясь переправу уничтожить. Хорошо, что остальные поодаль стояли — отделались царапинами от осколков брусчатки. Не спорю, у экзорцистов мощь колоссальная, но мозгов — кот наплакал.

— Они не экзорцисты, — встрял я в разговор, как только к горлу прекратило подкатывать. Сделал пару шагов вперёд и протянул руку новому собеседнику: — Константин… Ерёмин. Можно просто Костя.

— Знаю, — устало отмахнулся тот, — Степан рассказывал. Да и я не просто так свой хлеб ем. Мороки ты мне принёс немало, Костя… Николай Андреевич Букреев, начальник муниципального управления полиции Орла. — его ответное рукопожатие было крепким и деловым. — Признаться, представлял тебя… иначе.

Букреев хотел добавить что-то ещё, но его слова потонули в резкой трескотне выстрелов. Мою же попытку открыть рот прервал грохот разлетающегося щебня, прокатившийся по площади. Сквозь просветы в строю людей в камуфляже удалось разглядеть, как материализовавшуюся возле инфернального нароста группу инфернальных же тварей заволокло облаком песка и пыли.

«Громовая твердь», — мгновенно определил я, морщась от бездарного исполнения заклинания.

Пользуясь наступившим затишьем, вернулся к диалогу: — Приятно познакомиться, Николай Андреевич. С радостью бы поболтал подольше, но пора заканчивать этот бардак. Пойду изучу обстановку.

Я уже развернулся, чтобы уйти и отдаться во власть своих инстинктов, но крепкая рука схватила меня за запястье.

— Ты куда это собрался⁈ — опешил мой новый знакомый, недоуменно взглянув на меня, а потом на Уварова. — Степан, у вас там что, совсем с амуницией беда?

— Сдурел? — оскорбился наш глава, возмущённо выкатив глаз. Он ткнул пальцем в сторону Артура, Борова и Мары, которые были оснащены по последней «паладинской» моде. — Упакованы как надо! Не хуже твоих силовиков!.

— Я о нём, — взгляд Букреева упёрся в меня. — Даже броника нет.

— У меня есть всё необходимое. Уверяю.

Судя по скептическому выражению лица Букреева, мои слова не произвели на него особого впечатления. Но мне было уже всё равно: ноздри щекотал коктейль из алхимической гари и смрада инфернала; взгляд выхватывал малейшие детали происходящего; мозг анализировал угрозы; сигилы Владык на моей коже резонировали в предвкушении скорой жертвы, будто живые, а ноги сами несли в гущу событий.

Пробравшись за спинами бойцов, занявших позиции у баррикад из мешков, оккупировал удачное место с отличным обзором. Прислонившись к борту большого прямоугольного транспорта — слышал как его называли «автобусом» — я изучал инфернальный нарост. С губ сам собой сорвался вздох облегчения.

Это не риф, а обычный нарост, просто крупный. Уваров обмолвился, что прошло чуть больше суток, но подложка не сформировалась. Ореола инфернальной силы тоже нет — значит, сопротивление этого мира всё ещё велико… Внушает оптимизм.

Твари выходили волнами. Разновидностей много, но ничего серьёзного — всё низкосортное. Убиваются обычным железом. Сеятели таких называют «скотом», хотя сами недалеко ушли: могут связать пару слов, научились прикрывать срамоту тряпьём, бездумно освоили один ритуал, режут глотки соплеменникам жертвенным ножом, умудряясь при этом не выколоть собственный глаз. На этом их таланты заканчиваются. В остальном — обычные бесы-визгуны, только хилые и тощие. Картина ясна.

— Про выколотый глаз — смешно. Если что, ты снова мысли вслух гоняешь. — Голос Боровикова оторвал меня от обдумывания сложившейся ситуации. Остальные охотники тоже подошли.

— Да-да, Костя… Мы всё слышали, — усмехнулась Мара, но тут же стала серьёзной и даже напряжённой, взглянув в сторону нароста.

— Кость, ты упомянул, что это обычный нарост, — взял инициативу командир нашей группы. — Если он обычный, то почему его не получается разбить?

— Так очевидно же… — начал я, но вдруг осёкся. — А! Точно! Вы же никогда не видели, что происходит, хм, по «другую сторону»…

— Вот именно, Кость. В книжках про такое не пишут, — согласился Панарин, а Боров с Марой дружно поддакнули.

— Родительский побег в Инфернале — почти точная копия того, что мы видим здесь, но с корневой системой. Она неглубокая, но раскинулась широко — на пять-семь метров. Перед культивацией твари под надзором «погонщиков» обнажают корни вокруг побега, создавая подобие чаши. Когда подготовка завершена, в дело вступают сеятели.

Вереща в молебном трансе намертво вбитые в их крошечный мозг формулы, смысла которых не понимают, они ритуальными клинками вспарывают глотки своим же соплеменникам, которых гонят к ним вереницами. Вторая группа погонщиков следит, чтобы вокруг нароста всегда было достаточно тварей для переброски. Многочисленные жертвы и ритуал заставляют оба побега резонировать, ненадолго создавая хрупкую связь между планами.

Это классическая схема принудительной культивации. Но здесь используется её улучшенная версия — всё то же самое, но с одним ключевым отличием: ещё одна группа сеятелей, которая тоже режет глотки, но их ритуал направлен не на связь, а на защиту дочернего побега. Именно поэтому его так сложно разрушить.

— А есть способы обойти эту защиту? — не стал ходить вокруг да около Артур.

— Разумеется, — от одного моего слова по лицам троицы тут же разлилось облегчение. — Например, оказать настолько мощное разовое воздействие, чтобы оно превзошло силу защитного ритуала. Думаю, авиационной бомбы хватит. Чего рты открыли? Да, я знаю про эти штуки, как раз в больнице смотрел документальный фильм про войну. Надеюсь, в арсенале штаба есть такие?

— Кооостяяя… Хвааатит, — задыхаясь от смеха, протянул Боров, утирая слёзы. — Я щас обоссусь!

— А что такое?

— Ты с таким непосредственным видом спросил, будто про хлебушек в сельской лавке, — откровенно веселилась Мара. — Такие бомбы, как и самолёты, есть только у армии объединённых княжеств. Для нас это как звёзды с неба.

— Понятно. Значит, остаётся магия.

— Снова тот ритуал провернёшь, как с тем наростом в реке? — полюбопытствовал командир.

— Нет, Артур. Пентагерон «Слияние» можно использовать, но из-за защитного ритуала его эффективность будет ничтожной. Здесь нужно проявить творческий подход. Сейчас что-нибудь придумаю.

— Э-эм… Костя, — приступ веселья схлынул с Мары, уступив место волнению, — правильно ли я понимаю, что ты не знаешь, что делать с этой «сосулькой»?

— Конечно, знаю. Её нужно убрать, очевидно же! Правда, готового решения у меня нет. — Я непроизвольно почесал затылок. — Если бы в моём распоряжении был источник святой силы, то эта штука не доставила бы никаких проблем. За неимением такового придётся импровизировать, и идея у меня уже есть. Осталось придумать, как её воплотить. Артур, можешь дать карандаш и блокнот, ну тот, в котором пометки обычно делаешь?

— Не вопрос.

Получив желаемое, я принялся делать схематическую зарисовку начертания, опираясь на законы магии. Процесс занял несколько минут, и ещё пара ушла на проверку рун.

— Готово, — удовлетворённо сказал я, демонстрируя зрителям свой художественный шедевр. — В теории должно сработать. Осталось проверить на практике, но сначала кое-что подготовить. Давайте вернёмся к Уварову.

— Не нужно, — Боров кивнул мне за спину. — Он сам к нам идёт. И не один.

— Ну что, Костя? — уже на подходе спросил Уваров, шагая рядом с Букреевым. — Придумал, как эту хреновину выкорчевать?

— У меня план творческий, граничащий с авантюрой, — уклончиво ответил я, сразу переходя к сути: — Для начала нужно предупредить командиров групп в оцеплении. Не хочу, чтобы меня подстрелили, когда пойду к наросту в перерыве между волнами. Магов Воротынского это тоже касается. Ещё мне понадобятся люди — десяток человек.

— Людей организуем, — тут же решительно включился Букреев. — С оружием что? Какое предпочтительнее?

— Никакое. Лишь расторопность и физическая сила, — мой ответ явно удивил обоих, но я продолжил:

— И последнее: две большие бочки с горючей смесью. Подойдёт та, что для грузовиков используют: хоть она хуже вспыхивает, но дольше горит. Или топливо, годное для фитильных ламп — керосин, кажется. Как вы наверняка заметили, между волнами тварей есть паузы по восемь-десять минут. За это время нужно оттащить туши и залить горючим землю вокруг нароста. Дальше — моя работа.

— Хм… Керосин не обещаю, но есть идея получше, — подумав, ответил Букреев. — Могу организовать топливозаправщик с соляркой. Это будет проще, чем с бочками и вёдрами плясать…

— Разумно, — поддержал Уваров, одобрительно хлопнув полицейского начальника по плечу. — Суетись, Николай. А я пока побеседую с командирами и экзорцистами.

— Да, это критически важно. Не хочу, когда всё начнётся, ненароком схлопотать пулю или словить волшбу. Пусть вообще не стреляют — или только в самом крайнем случае, если какая-то тварь вырвется из огненной ловушки. Магам Воротынского вообще запретите вмешиваться.

— Организую, — лаконично ответил Уваров, резко кивнув. — Не будем терять времени.

Позже

«Думаю, пора начинать».

Прошло около минуты, как отгремели последние выстрелы. Новые твари больше не появлялись у нароста — значит, по ту сторону началась «уборка» жертвенных туш. Наверняка, их скопилось так много, что подступиться к наросту стало практически невозможно.

Выйдя из-за стены мешков с песком, я быстрым шагом направился к переправе, поигрывая в пальцах стержнем ритуального мела. Мой выход стал сигналом для остальных участников операции.

Обойдя нагромождение тел убитых тварей, я вплотную приблизился к наросту. Подпитываемый моей духовной силой грифель заскользил по шершавой поверхности, выписывая сложные узоры. В это время бойцы штаба охотников и милиции начали оттаскивать тела, расчищая пространство.

Через минуту с небольшим ритуальное начертание было завершено. Едва последняя руна заняла своё место, магический круг слабо мигнул, а нарост чуть завибрировал, издавая почти неслышный гул.

«Хороший знак. Кажется, всё получилось».

Ещё раз проверив письмена и разметку, я повернулся и поднял руку, подавая сигнал Уварову и Букрееву. Задерживаться здесь больше не имело смысла, потому решил отправиться на свою позицию.

Благодаря тому, что в уборке участвовало больше бойцов, чем было заявлено, справились за несколько минут. Затем в дело вступил топливозаправщик. Во время обсуждения я не стал задавать лишних вопросов, что это за зверь такой— на деле оказалось, что это оранжевый автомобиль с огромной бочкой — цистерной.

Сдавая задом, грузовик приблизился к наросту. Двое бойцов подскочили к задней части цистерны. Что они там делали — я не разглядел, но через несколько секунд оттуда хлынула мощная струя горючего.

«Отлично! Прав был Букреев. Это куда эффективнее, чем бегать с вёдрами. Эх, всё же у меня ещё мало знаний об этом мире. Поскромничал… Нужно было сразу такой автомобиль просить».

Вскоре на привокзальной площади образовалось целое озерцо солярки, в центре которого возвышался инфернальный нарост. Я скрестил руки над головой, подавая знак, что топлива достаточно.

— Может, хоть теперь посвятишь в детали своего плана? — в лоб спросил подошедший ко мне Уваров. — Всё ещё не понимаю, как нам поможет то, что мы сейчас сделали. Если надеешься сжечь переправу, то…

— Я прекрасно знаю, что огонь бесполезен против инфернального нароста, — перебил я его. — Эта ловушка для «гостей», коих вскоре будет больше, чем в любую предыдущую волну.

Я хотел объяснить подробнее, но в этот момент начертание на наросте мигнуло и начало источать белесый свет.

— Началось! Степан Алексеевич…

— Понял, не мешаю. — Уваров развернулся в сторону баррикады, бросив через плечо перед уходом: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Не знал бы — не делал, — буркнул я себе под нос, но начальник штаба уже не слышал. — Вот и представился случай попрактиковаться…

Сила моего огненного источника послушно пришла в движение, и на указательном пальце вспыхнуло рыжее пламя. Я повернул голову и ухмыльнулся, не сказать — оскалился, глядя в сторону группы местных «кудесников».

«Сейчас я вам покажу, как должна выглядеть „настоящая“ огненная волшба».

Очертив перед собой магический круг, я начал вписывать в него младшие руны. Когда девятый символ занял своё место, письмена мигнули, и вокруг моей кисти завертелся рыжий вихрь подготовленного заклинания. В тот же миг на тыльной стороне ладони проступил сигил Авнаса. Пламя стало гуще, насыщеннее, почти кровавым.

Все приготовления были завершены и оставалось только ждать. В моём случае ожидание особенно волнительно, учитывая дерзость задумки, рождённой чистой логикой. То начертание, что я нанёс на нарост, не было предназначено для его уничтожения. Оно выполняло совсем другую роль.

В бытность мою учеником при первом храме, сразу после лекции об инфернальных наростах, я задал капеллану Пивтию закономерный вопрос: если способность к перемещению нароста не имеет жёстких правил, почему же он не переносит самих сеятелей и погонщиков во время жертвоприношений? Они же находятся к нему в непосредственной близости. В ответ получил лишь сухое: «Подобные тонкости демонической ритуалистики тебе знать не нужно, ибо они граничат с ересью, способной извратить неокрепший разум». Тогда я принял его слова за чистую монету. Как же! Правда оказалась куда банальней: он и сам не знал.

Гораздо позже мне всё же удалось докопаться до сути: всё дело в ритуальных ножах, которые сеятели и погонщики всегда носят при себе. Обычные железки грубой работы, но благодаря единственному слабому зачарованию они становятся своеобразными «якорями». Именно они не позволяют владельцам отправиться в противоположный план во время надрыва прослойки между мирами. Но что, если родительский побег создаст надрыв такой силы, с которым эта зачарованная побрякушка не справится?

Вот сейчас и выясним!

Долго ждать не пришлось. Инфернальный нарост загудел, будто рой разъярённых апидов, а его тёмная поверхность покрылась алыми прожилками. Дальше раздался оглушительный хлопок, словно удар грома. Мгновенно вокруг переправы материализовалось не менее трёх дюжин тварей. Стоя в десятке метров от края горючей лужи, я отчётливо видел, как на клыкастых мордах сеятелей и погонщиков появляется растерянность. Это и стало для меня подобием спускового крючка.

— Аппрео!

Перед моей вытянутой рукой возникло огненное ядро, оно быстро выросло почти до метра в диаметре, и ускоряясь, ринулось вперёд — прямиком в гущу инфернальных тварей. От гулкого удара содрогнулась мостовая, словно по ней хлобыстнули гигантской боксёрской перчаткой. Вспыхнуло горючее — и площадь вокруг нароста потонула в ревущем море пламени, подстёгиваемом сигилом Авнаса. От нестерпимого жара мне пришлось отступить на несколько шагов назад.

— Кажется, перестарался… — пробормотал я, потирая висок, но не услышал себя — слова потонули в рёве пламени и душераздирающих воплях трёх дюжин обожжённых глоток.

Не прошло и пяти ударов сердца, как всё было кончено. Под давлением сигила Авнаса пламя начало утихать, пока не исчезло совсем. Раскалённая докрасна брусчатка теперь лишь слабо дымилась, источая лёгкое марево тепла.

«Если некому проводить защитный ритуал — значит, и защиты нет. Не поспоришь».

Дождавшись, когда сигил владыки огня окончательно вытянет всё тепло, я уверенно зашагал к наросту. Коснувшись его поверхности ладонью, с удовлетворением отметил, что он даже не нагрелся.

Пентагерон «Слияние» лёг поверх предыдущего начертания. Нарост начал медленно увеличиваться в размерах — процесс занял около минуты, после чего рост прекратился. Две части пустой души слились воедино. Дальше всё пошло по отработанному алгоритму: «Проявление», «Контакт», «Заключение». Сопротивления не было вовсе.

Оценив получившийся духовный камень — на удивление правильной формы — я отправил его в карман пальто, наблюдая, как чёрная поверхность нароста сереет и покрывается паутиной трещин. Это был верный знак: переправа вскоре рассыплется сама собой.

Не собираясь дожидаться финального аккорда, я, довольный собой, направился к баррикадам, где стояли мои товарищи в компании начальства. Не успел сделать и нескольких шагов, как за спиной раздался звенящий грохот. Обернувшись, пронаблюдал, как верхняя треть «сосульки» под собственным весом рухнула на покрытую копотью брусчатку, разметав кучку пепла, что ещё несколько минут назад было одним из сеятелей.

Тут же со всех сторон раздался оглушительный свист и радостное улюлюканье. Несколько бойцов на радостях полоснули очередями в небо.

«А приятно…».

Даже тот факт, что все нечестивые души тварей благополучно вернулись в свой план, не смог омрачить степень моего довольства. Особенно веселили ошарашенные лица Уварова и Букреева, которые синхронно закурили, не сводя с меня глаз.

— Докладываю, Степан Алексеевич! — торжественно произнёс я, вытянувшись по струнке, стараясь принять вид «лихой и придурковатый». — Операция «План-Капкан» успешно завершена. Инфернальный нарост уничтожен. Выживших нет.

— Видишь, Николай, с кем приходится работать? — Уваров тряхнул рукой, указывая на меня сигаретой. — Почти всю площадь закоптил, и рад как дитя. — Напускная суровость мгновенно сошла с его лица, сменившись широкой ухмылкой. — Шучу, Ерёмин. Отличная работа. А та волшба, что ты вытворил… В жизни подобного не видел. Можешь ещё что-нибудь этакое наворотить?

— Сегодня — точно нет, — пришлось развести руками с наигранно скорбным видом. — Я пуст. Даже искорку не высеку. Может, парочку самых простых наростов смогу убрать, но на этом точно всё. Давайте прокатимся до ближайших, и я домой.

— Домой? После всего, что здесь произошло? — как-то загадочно переспросил Уваров, переглянувшись с Букреевым. — Даже не думай.

— Эмм… А что-то не так? — осторожно спросил я, чувствуя подвох.

— Похоже, ты вообще не в курсе обстановки в Орле.

— Откуда? — пожал я плечами. — Я только вчера из больницы вернулся. Никого не видел. Ни с кем не разговаривал. С книгочеем Сёмкиным разве что, но он не располагал подробностями.

— Тогда понятно, отчего ты так сдержанно реагируешь, Костя, — Букреев похлопал меня по плечу. — В городе ещё остались переправы, но они все локализованы, и всякая погань из них не прёт толпами. Могут подождать. Главной неприятностью была эта, — он кивнул в сторону руин нароста. — И если до этого были сомнения, то теперь можно смело сказать: мы отбили Орёл у демонической мрази.

— И тех семи не было бы, если не они, — глава штаба вольных охотников указал на троицу моих товарищей, к которым присоединился ещё и Молчун. — Подняли крик, что по старинке кувалдой их нельзя… Да и ладно! Главное, что этой здоровенной больше нет. Хоть вздохнём свободно… И это благодаря тебе, Костя. В общем, к чему я веду: если тебя сегодня не будет в «Своих», то завтра утром увидишь фото своей физиономии на «Доске позора».

— Эээ… Ну, я хотел…

— Ещё и подпись какую-нибудь постыдную придумаю.

— Жёстко, — изобразил я испуг, быстро прикидывая все минусы и плюсы.

Плюсов выходило куда больше: в моих будущих планах Уваров фигурировал так или иначе — начальник штаба вольных охотников как никак! Да и информация из первых уст не помешает, учитывая, что на неделю выпал из жизни. Из минусов — лишь отложенное зачарование привески и утренняя головная боль. Выбор был очевиден.

— Конечно, буду.