Трибунал

Глава 21

До этого дня Йона никогда не задумывался о шатком положении родственников. Он резонно полагал, что большинство проблем решит его имя и должность. Но вот впервые механизм дал осечку, и пострадали близкие. Врач говорил, что все обошлось и у Дианы обгорели только руки, но, черт подери, как же он себя винил.

После длинного и неприятного разговора с семьей Йона чувствовал себя буквально выжатым. Дядя покинул больницу недовольным, а Кристина так и смотрела на него волком. Младшую сестру Камаль не винил, на ее месте он вел бы себя не лучше.

Может, даже в сто раз хуже.

Примерно через полчаса после отъезда Топора появился Ян. Зять не сказал ему ни слова. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не устроить тут что-то совершенно безобразное.

Что же, он имел на эту злость полное право. Камаль дал ему карт бланш на все, даже на мордобой. Вся семья имела полное право злиться на него за такую подставу.

Покинул больницу Камаль в тяжелом расположении духа и с самым отвратительным настроением из всех возможных.

Уговаривать Ирму не ехать с ним на квартиру пришлось невероятно долго. Она просто не желала слушать его аргументов, и пришлось ставить ультиматум. Либо он едет один, либо не едет никто.

Так или иначе, но его взяла.

Фасад дома сейчас выглядел максимально непрезентабельно. Окно разбила брошенная бутылка, а отдельная дверь, которой так гордился хозяин дома, оказалась выбита пожарными. От жара стекла в рамах полопались, так что оконные проемы обзавелись следами копоти и гари.

Камаль смотрел на следы пожара и грустил.

Проходившие мимо соседи периодически останавливались и принимались выражать сочувствие. Вот только по рожам их видно, что все сказанное — просто воздух и набор звуков. Показывать свою слабость не хотелось.

Уболтать Галарте, чтобы та не ехала с ним на пепелище, стоило трудов, но зато она не видит этот кошмар. Как и то, с какой кислой рожей стоит инспектор на пороге своей выгоревшей квартиры. Сейчас с него можно было бы срисовывать образ для античной трагедии или слезливого фильма.

В одночасье весь его быт изменился. Немногочисленные вещи, которые он нажил за свои тридцать пять лет, теперь либо превратились в уголь, либо должны отправиться на свалку. Рабочих бумаг он хотя бы дома не хранил, а то еще пришлось бы перед начальством отчитываться за пропавшие документы.

С другой стороны, не тронь эти уроды семейство Ди, Камаль мог вполне сказать спасибо за такую вот встряску. Лишний комфорт превратил его в обычного обывателя. Он уже и забыл, как это — не иметь спокойного места для сна. И просыпаться от голода или холода.

Придется вспоминать давно забытые навыки выживания.

Офицер из отдела по борьбе с поджогами старался казаться профессионалом, обещал приложить все силы к поиску «таинственного» поджигателя. Выглядел он солидно, как и все южане: среднего роста, крепко сложенный и с характерным говором южных провинций. Звали его Ли Дерин и находился он в должности инспектора.

Он встретил Йону на месте и сразу перешел к разговору по делу. Никаких слов сочувствия не сказал, да и были бы они уместны? Скорее всего, нет.

С самого начала разговора Ли не пытался вызвать симпатию, не обещал многого и не обнадеживал. Так обычно ведут себя профессионалы — не врут другим профессионалам.

Йона служил в имперском сыске не в самой последней должности и знал статистику если не как свои пять пальцев, то уж точно достаточно хорошо, чтобы не поверить сказкам про «лучших полицейских города», которые сбивают ноги в кровь, только бы найти негодяя.

В отделе поджогов, как и везде, все решало время. Если не смогли взять по горячим следам, то, скорее всего, дело закончится ничем. Его спишут в архив по истечении срока давности, сунут в самый темный угол самого дальнего зала, и даже самый упорный архивариус не сможет его отыскать с первого раза.

— Идеи есть, кто мог бы это сделать? — спросил следователь по поджогам и приготовился писать в блокнот список из имен.

— Половина олдтаунских, что чалится на зоне. Банда «Черная рука», у них я в списках на устранение под шестым номером. Потом, банда «Дети Хуринга», предыдущий глава обещал меня зарезать, выпустить мне кишки и скормить своим собакам.

— Смело.

— Потому он и бывший глава, — с усмешкой подтвердил Камаль. — Уехал на четыре года на «ледник» подумать о своем поведении. Дальше банда «Три угла», у этих с моим дядей напряженные отношения. Мне продолжать?

— Не надо, я понял. Вы смелый человек, господин старший инспектор.

«Страшный, но эффективный», — подумал про себя инспектор, но вместо этого произнес:

— Ага, и раньше этого факта хватало, чтобы вот такого подарка мне в окно не прилетало.

— Вам кто-то угрожал? Письма, может быть?

Буквально парой дней ранее Йона задавал тот же вопрос Ирме, и тогда он не показался таким уж издевательским. Сейчас же инспектору понадобилось самообладание, чтобы не засмеяться.

«Дерин, ты что, из леса вылез»? — хотел спросить инспектор, но вместо этого спокойно произнес:

— Мартин Дуарте IV мне со страниц газет обещал проблемы. Это считается за угрозы?

Ли собирался уже начать писать, но, заслышав имя предполагаемого преступника, остановился и строго взглянул на Камаля. Взгляд его как бы говорил: «Ты зачем все сейчас усложняешь, а?»

Судя по всему, Ли не собирается ставить крест на своей карьере так скоро, так что писать это он не стал.

Поступок был, конечно, чистым ребячеством, но Йона не мог себе в этом отказать. А то стоит этот франт со значком и спрашивает, кто мог иметь на него зуб? А типа ты не знаешь, кого полощет пресса уже несколько недель подряд? Или ты не в курсе, что в Олдтауне полицейский — потенциальный смертник?

Кто хочет его убить? Да кто угодно, попытки случались раз в год или два. Вот только ни у одной сволочи, правда, даже близко не получилось. Репутация отморозка, военная выучка и мстительный характер как-никак создали ему ореол смертельно опасной добычи.

Одна половина Зверинца с величайшей радостью пустила бы ему кровь, не ссысь она от страха. Та же половина, что могла с инспектора спросить за неправильную, по уличным меркам, жизнь, этого не делала из-за наличия мозгов в черепных коробках.

И Камаль, и Дерин знали, кому хватит смелости отчудить что-то подобное, наплевав на элементарные понятия о чести.

— Я зайду? — спросил инспектор без особой надежды в голосе. — Вещи забрать, если что в огне уцелело.

— Иди, если что крупное пропало… — начал Дерин, но, встретив холодный взгляд инспектора, смущенно произнес: — Прости, дружище, привычка.

Ни черта он не будет делать. Ни чер-та!

Оба это знают, так что Камаль только махнул рукой и поспешил в квартиру, в которой жил до вчерашнего вечера. Он осторожно вошел в закопченный коридор. Пальцы сами собой легли на стену. Инспектор провел рукой, и они покрылись тонким и ровным слоем мокрой сажи.

Пахло в коридоре, как от пепельницы, залитой не самой чистой водой. Судя по рассказам соседей, пожарная команда прибыла быстро, вот только так же быстро потушить не получилось. То ли горело что-то особенно крутое, то ли им заплатили… Хотя это уже попахивает бредом и манией преследования. Дуарте, конечно, богатый клан, но всех купить нет денег даже у них.

С потолка и стен капала грязная черная вода. Йона быстро пробежал в комнату и осмотрелся.

М-да…

Если квартирка не застрахована, то владельцу можно только посочувствовать. Такой удар многие не переживают. Судя по всему, ремонт встанет в такую круглую сумму, что проще будет забыть и продать с огромным дисконтом эту маленькую невезучую квартиру. От кровати остался только деревянный каркас, который сгорел не до конца, да пружины матраса. Один из книжных шкафов превратился в груду обгоревших досок, забитый белой золой.

Удивительно, но тот шкаф, в котором лежала подарочная трость от Ирмы, не пострадал так сильно. Тубус сильно обгорел, так что на коже появились основательные подпалины, но, судя по звуку, содержимое осталось целым. Йона осторожно выдернул крышку.

Чудеса да и только.

Что же… остального и не жалко.

В кабинете было душно и накурено. Мари лежала лицом на груде папок с бумагами и сопела. Услышав близкие шаги, она встрепенулась и сонными глазами осмотрелась. Йона взглянул весьма сочувственно. Судя по вдавленным следам на щеке, спала она тут века четыре. Белки глаз у девушки покрылись мелкой сосудистой сеточкой от недосыпа и перенапряжения.

— Хреново выглядишь, — сказал Камаль, усаживаясь на свое место. — Проблемное дело?

— Есть немного, хотя до твоих проблем мне далеко.

— Забудь. Лучше расскажи, что знаешь.

Мари тяжело вздохнула.

— В понедельник все началось. В «Половинке» какая-то хрень произошла, которая мне мозги сломала.

— Давай подробнее.

— А подробностей нет. Соседи сказали, что слышали крики и борьбу, парни с восьмого участка прибыли и дернули меня, а там натуральные картины Йеронима Барста.

— В смысле?

— Предположительно четыре полностью мертвых человека, только они будто изнутри взорвались. Ни одного фрагмента кости даже нет, только кровавый кисель на стенах да обрубок пальца.

На этих словах Йона напрягся. Обрубок пальца? Весьма похожи почерк.

— И?

— Ну, я узнала кольцо. Видала такие у ребят в семинарии. «Опаленный дуб».

— Черт…

Эту маленькую безделушку видел каждый медиатор, стоящий на учете у Службы Церковного Дознания и Посмертия. Как-никак их герб. Камаль тихо выругался. Второе совпадение — это уже не к добру. Ощущение подкрадывающейся катастрофы взяло инспектора за горло.

— Умоляю, — начал Йона тихо, — не говори, что там есть еще след военных.

— Есть обрывки мундира… Что, есть пересечения?

— Три из трех.

Йона прикрыл глаза и мысленно сосчитал до пяти. Как же ему не хотелось, чтобы еще и Марианна оказалась впутанной в это дело, но, похоже, судьба такого шанса ему не оставила. Осталось только решить, как много ей можно рассказать. Только про Тэммов, или про Кузнечика тоже?

— Ты новости читала? — начал старший инспектор осторожно прощупывать почву.

— Ну.

— Про «Трибунал» видала статьи?

В ответ Мари только взглянула на него таким взглядом, словно вопрос был, читала ли она Святое Писание.

Все газеты и радиостанции последние два дня только про этих парней и писали. В основном их называли линчевателями и террористами, хотя находились отдельные умники, которые уже причислили этих ребят к пантеону народных святых, восстанавливающих справедливость.

Письма, разосланные в газеты, выполнили роль мешка дрожжей, который закинули в выгребную яму.

Дошло даже до того, что в парламенте чуть не произошла массовая драка, когда спикер от консерваторов обвинил «прогрессистов» в том, что это они стоят за террором. В ответ его обозвали шавкой, швалью, дешевкой и проплаченным провокатором.

Не слышать о самой горячей новости было нельзя, так что Мари кивнула.

— Их главный прислал Галарте обрубок пальца Дуарте и покаянное письмо, — пояснил Камаль. — Там такой лютый бред и мессианство, что все психиатры города должны за ним охоту начать. Образцовый пациент.

— Думаешь, что мы с тобой одного психа ловим? — Мари нервно сглотнула. За все время в полиции она еще ни разу не занималась поиском маньяка.

— Одну кучу психов, — поправил инспектор и закурил. — Сама же сказала, что четыре трупа, а значит эта херня заразна. Да еще…

— Что?

— Один не очень надежный источник мне говорил, что «Близнецы» с этим психом были связаны.

При упоминании «Близнецов» Мари рефлекторно вздрогнула.

Внизу живота что-то больно дернулось, словно она все еще лежит с пробитым брюхом и истекает кровью. Абсолютная память разом вернула девушку в тот день, когда ее достала случайная пуля. Она помнила все в мельчайших подробностях, хотя старалась забыть вместе со смертью Оберина. Ангар, пыль, запах пороха и ее крови — все было так реально. Только усилием воли девушка смогла подавить нахлынувшие воспоминания. Еще не хватало начать биться в истерике при каждом упоминании братьев Тэмм.

Братья Тэмм, они же «Близнецы», они же «Тени» — ветераны, которые принялись грабить банки. А еще они — первое серьезное дело д'Алтон, которое чуть не стало последним. Лежа в больничной палате, Мари еще поражалась тому, как быстро все забыли про ограбления — буквально пара недель, и никто даже не вспоминал про то, что в городе была чуть ли не война.

Тогда дело словно спустили на тормозах. Не последовало ни громких расследований, ни громогласных заявлений. Словно не близнецы терроризировали город три месяца.

Власти бросили обществу кость в виде повышенной за это дело д'Алтон, и оно смирилось. А вот теперь… теперь, похоже, таким вот замалчиванием не решишь проблему. Если, конечно, ее вообще удастся решить.

— Уверен, что они связаны?

— Конечно нет. Только в том деле полно белых пятен. Сколько мы ни бились, а следов денег так и не нашли. Зачем-то у них был полный грузовик стволов.

— Думаешь, они грабили банки, чтобы финансировать этот «Трибунал».

— Это было бы логично. — Камаль сбил пепел в пепельницу и очень тихо произнес: — Слишком много денег, которые нигде не всплыли, а должны были.

Мари молчала несколько минут, обдумывая складывающуюся картину. В их размышлениях был смысл, вот только ворошить это дело никто не даст. Радд уж точно.

— Что будем делать? Полковник опергруппу на таких основаниях создать не даст.

— Так и не надо. Ты да я, да Нел.

— Еще парни из «восьмерки».

— Ты что, их тоже в это впутала?

— Не я, а Варломо.

— Черт… кто от восьмого участка?

— Бартон.

Фамилия показалась знакомой, а потом Камаль вспомнил, что в восьмом участке должен был служить такой офицер.

— Ну, этот хотя бы не болтает. Ладно, ты его втравила в это, ты с ним и контачь теперь. И еще, Мари…

Инспектор строго взглянул на подчиненную и подругу.

— Что?

— Теперь носим с собой стволы. Считай, что мы на осадном положении. Братья Тэмм втроем раком город поставили, представляешь, чем грозит повторение?

— Бунтом.

— И это в лучшем случае, — подтвердил Камаль и затушил сигарету.

Инспектор встал и подошел к окну. Где-то вдали над восточной частью города собирались тяжелые грозовые тучи.

Йона молчал и смотрел на то, как небо постепенно темнеет, и казалось, что это предвестник тяжелых времен. Он осторожно взглянул на Марианну, стараясь подметить хоть что-то странное в ее поведении.

Не заметила ли она в его рассказе недосказанности? Она умная и ни черта не забывает, так что нужно будет еще с помощником провести беседу, чтобы он не трепался лишний раз про то, что Варломо им рассказал.

Он, конечно, ведет себя как сволочь, не доверяя ей всего, вот только еще большей сволочью он будет, если расскажет, кого они на самом деле собрались ловить.

— Мари, — позвал он девушку.

— А?

— Дай мне ключ от сейфа.

Вместо ответа д'Алтон вытащила из стола связку ключей и протянул ему. Йона прошел до сейфа, быстро выкрутил комбинацию на кодовом замке, а затем повернул ключ пару раз. Револьвер лежал все там же — вычищен и разряжен. Инспектор быстро откинул барабан, прокрутил, проверяя плавность вращения. Затем набрал шесть патронов из уже полупустой пачки и быстро отправил их в барабан.

Инспектор сунул револьвер во внутренний карман своего пиджака и тяжело вздохнул. Чутье подсказывало ему, что проблемы на этом не собираются заканчиваться.

— И еще, ты Нелина не видела?

— Мне он не отчитывается, сам же знаешь. Вообще, я думала, что он все время с тобой.

— Если бы так, то у меня бы не было такого количества седых волос.

— Думаешь, он во что-то встрял?

— Последний раз, когда я его потерял, он меня хорошо так удивил.