Трибунал

Глава 29

Министерство внутренних дел собрало оперативную группу крайне быстро. Йона догадывался, что Варломо подсуетился и сумел заранее продавить идею с включением одного «крайне надежного сына церкви» в состав. Вот только он не предполагал, что все решится так скоро.

Буквально пара часов понадобилась бюрократам в министерстве, чтобы в рекордные сроки выполнить то, зачем они и были нужны. Суммарно всего минут сорок этот приказ носили из кабинета в кабинет, так что буквально за неполные двое суток Камаль стал новым главным следователем по этому делу.

Рекорд!

Но не только стал, а еще и был вынужден выехать на новый труп. Газеты, еще вчера проклинавшие «продажного копа», теперь выражали уверенность в том, что уж кто-кто, а такой надежный полицейский точно сможет остановить террор. Тем более что в группе у Черного Капеллана еще и Стальная Роза. А уж она точно все сделает как надо.

Мари после одного очень острого разговора со святым отцом тоже потребовала место в группе, так что канонический состав их «кружка по интересам» практически собрался. Куколку Йона отправил в Центральную, с заданием проведать раненого Пола Бартона, инспектора из соседнего участка.

Тот подрался черт знает где, черт знает с кем и в качестве «премии за героизм» потребовал к себе в палату рыжую фурию.

Камаль не спорил, полагая, что от двух медиаторов толку будет не намного больше, учитывая, что относительно свежий труп всего один. Дорогу от родной «девятки» до Коулбэй инспектор не запомнил. Практически весь час он молча размышлял над всем, что ему было на сегодня известно.

А это не так уж и много.

Ситуация бесила. Йона в буквальном смысле был всего полтора дня во главе группы, но уже мог получить нехилые проблемы. И никто в министерствах и не подумает о том, что он до вчерашнего дня, вообще-то, «мимо проходил». Мы вас поставили — разгребайте ту кучу дерьма, которая свалилась на нас всех разом, а мы постоим и посмотрим.

Этот странный Полковник времени даром не терял — буквально за два дня он сумел еще громче заявить о себе. Сначала утром в воскресенье, когда его люди похитили министра угля и стали, а затем на следующий день, когда в дежурку поступил звонок из дома фельдмаршала Пулара.

Два дня — два трупа.

Поразительная результативность и эффективность. И в перерывах между этим кошмаром пришло еще одно письмо для Ирмы. В этот раз в приемной «Тарлосс Таймс» догадались задержать курьера. Вот только внутри пакета не оказалось ничего необычного — просто письмо с картой. Курьер — обычный наемный мальчишка, которому странный мужчина пообещал целую марку за доставку письма.

Дикие деньги, если подумать, но когда два дня кряду хочется жрать, то критическое мышление покидает организм едва ли не первым. Следом за ним улетает и зрительная память. Описать нанимателя хоть сколько-нибудь внятно мальчишка не смог или, что вероятнее, просто не захотел. Он постоянно путался да сбивался, что-то явно придумывал на ходу.

Бить его при всех было нельзя, а предъявить по существу нечего. Так что пришлось записать его данные и отпустить.

Что ему предъявишь, честную работу?

Этот чертов «Трибунал» опережал их на два шага, и это невероятно злило.

Йона бесился, ведь он не мог понять, чего именно добивается Полковник. Просто не понимал. Он вел себя, как типичный «маньяк-миссионер», — выбирал жертв, полагая, что их смерть решит какую-то проблему. Вот только не проще ли было бы без этой театральщины взять и застрелить на месте? Пырнул ножом в подворотне и пропал в толпе.

Плюс эта его структура. Любая система склонна к энтропии. Нельзя добиться идеального выполнения приказов. Обязательно найдется человек, который проболтается, непременно кто-то ошибется. И чем больше людей, тем больше ошибок. История подтверждала уже много раз: заговоры групп практически всегда проваливаются, а одиночка может перевернуть мир вверх дном.

Нет, тут важен сам ритуал. В нем должен быть какой-то смысл.

Йона быстро ознакомился с материалами по делу Мартина Дуарте, которое стало вторым эпизодом в череде дел, которые точно можно связать. Пропажа священника в «Половинке» — первый эпизод, но тут у Мари был затык. А вот по делу Дуарте имелось куда больше улик.

На месте похищения Кузнечик, а Йона в этом не сомневался теперь, положил охранников, а его сообщник застрелил водителя. Оба ствола были свежими и нигде до этого не светились.

Любовница ничего толком сказать не могла, а только описывала страшного и очень злого мужчину в годах, вырубившего ее практически сразу.

Дальше интереснее. Казнили Четвертого на берегу залива, да так и оставили. Эксперты порылись там хорошенько, нашли кучу разных следов, сигареты разных марок, но ничего конкретного.

По таким уликам можно половину города закрыть.

Пули и гильзы от станкового пулемета, старый и давно списанный десантный ботик, вода в легких у трупа — только это давало хоть какую-то конкретику. По серийному номеру коллеги установили склад, на котором все это добро числилось, вот только он полтора года назад сгорел.

Почерк вполне узнаваем.

В голове Камаль уже сложил два и два. Теперь ясно, куда девались деньги Тэммов. Если на финансы с последнего дела они смогли купить целый фургон чистых стволов, то по самым примерным прикидкам выходило, что «Трибунал» мог снарядить целую дивизию до зубов.

Хоть сейчас штурмуй Летний дворец, да ставь своего императора.

Но вместо этого они устроили эту показательную казнь. Да еще как театрально. Все выглядело так, что кто-то запихнул кораблестроителя на его лодку, а затем с берега потопил. Вот только фон Эрт утверждал, что смерть наступила от проникающей раны в сердце, нанесенной острым предметом, похожим на штык.

Вчерашний недруг инспектора словно участвовал в безумном поединке и проиграл.

Машина свернула с нормальной дороги на разбитую грунтовку. Йона смотрел на погибающий индустриальный пейзаж и не мог не злиться. Он как-то привык видеть такую разруху в Зверинце, но что там сделаешь — такой контингент, уже лет двести бунтует да власть не признает с переменным успехом. А вот тут, в некогда процветающем промышленном районе, столь необычно было видеть картины разрушения, что Камаль просто разозлился.

Ответственные фабриканты, чтоб их!

Остовы огромных козловых кранов встали на вечный прикол. Их пути занесло песком. Где-то прямо посреди бетонной плиты пробивалась высокая трава. Ангары и цеха ржавели под дождем и палящим солнцем. Пара из них уже сложились внутрь, словно два карточных домика.

Наконец за очередным поворотом дороги стал виден конечный пункт назначения. Даже не знай Камаль точного расположения «места казни», то сейчас с легкостью определил бы. В нескольких сотнях метров стояло аж пять пожарных машин. От каждой тянулся огромный рукав, спущенный в реку, по которому из нее забирали воду.

— Пошли, пройдемся, — сказал Йона тихо, — а то еще вся машина этим чертовым дымом провоняет.

— Твоя правда, — согласился Нел и остановился поодаль.

Йона прикрыл нос и рот платком. Дышать было тяжело даже с такого расстояния — густой и непроглядный черный дым заполнил собой все вокруг. Вонь стояла просто невероятная. Похоже, что костюм после такого придется выбросить, избавиться от запаха пожарища не получится.

Глазами инспектор пробежался по пейзажу.

Огромный металлический короб стоял в конце пирса, залитый водой. Со всех щелей текло. Сверху из него все еще валил дым, но только теперь не так сильно.

Грязь от всей этой влаги размокла и превратилась в жидкое месиво. Ботинки заскользили, и пришлось приложить огромные усилия, чтобы не навернуться. Отстирать такую грязь вряд ли получится, если он вымажется. Так что лучше не падать.

Нелин догнал его на полпути к старшему офицеру пожарного расчета. Тот стоял и медленно пил воду. Грязный и закопченный мужчина втягивал ее так жадно, что казалось, будто внутри у него тоже что-то горит. Прорезиненный комбинезон, шлем, как и сапоги, парили от жара, который все еще преследовал мужчину. Лицо его было таким черным, словно он несколько дней не вылезал из забоя.

— Приветствую. — Йона коротко кивнул, когда чайник с водой опустел. — Старший инспектор Йона Камаль. Это Нелин из Народа Белого Ветра. Мы из имперского сыска, спецгруппа.

— И что? — Пожарный стер с лица сажу и взглянул на инспектора устало.

— Хочу поговорить про этот пожар.

— Без обид, инспектор, но лично я хочу лечь и тихонько помереть. Мы с ребятами эту херню три часа тушили без перерыва.

— Я понял.

Три часа. Ну вот и все, место тут безлюдное, возгорание заметить сразу некому, да еще дорога. Со всеми поправками и погрешностями набегало прилично за четыре часа, так что надеяться на разговор с тенью покойного не приходится.

— Кто вызвал вас?

— Да вон тот алкаш. — Пожарный указал на стоящего вдали мужчину.

Тип выглядел весьма потрепанным жизнью и каким-то придавленным. Стоял этот мужичок рядом с прикатившим на вызов нарядом полиции, и, судя по всему, это соседство ему не нравилось. То и дело мужчина посматривал на полицейского с неодобрением и презрением на лице. «Мундир» словно отрывал его от важных дел, как-то вернуться домой и упиться в такие сопли, что даже пушкой не поднять будет.

Офицер в ответ отвечал тем же.

Йона быстро дошел до предполагаемого свидетеля и показал всем значок с красным вкладышем.

— Камаль, спецгруппа, — представился он. — Переговорю с господином? Как вас зовут?

— Бобр, — пробубнил мужичек беззубым ртом.

— Понятно. А имя?

— Фамилия это моя — Бобр. Зиновий Бобр.

Офицер прыснул в кулак, но в ответ получил неодобрительный взгляд от всех троих.

— Нормальная фамилия, — огрызнулся гордый Бобр.

— Никто не спорит, — согласился Камаль и дал Нелину знак записывать.

Он, в принципе, и сам мог, но только тогда придется искать, куда деть трость, а потом еще долго терпеть. Плюс Нел писал красиво и убористо, словно изучал каллиграфию лет двадцать. Это, кстати, Йона не исключал.

— Расскажите, что видели, господин Бобр.

Мужчина почавкал беззубым ртом и неохотно начал:

— Ну, в общем-то, я и не видал ничего толком. Началось дело это дня три или четыре назад.

— Три или четыре? — строго спросил Нел.

— Да погоди ты, образина, дай вспомню. В пятницу я пил… Да, четыре дня назад. Приехала машина большая. Грузовик. За ним второй.

— Номера помните?

Если есть номер, то это уже след.

— Дык не видал я их, следы новые просто заметил и угля кучу. Я ешо подумал, а чего это он лежит. Непорядок. Он же возьметь да загорится!

— И ты решил уголек пристроить, — включился молчавший офицер, но старший инспектор дал ему знак заткнуться на хрен.

— Неважно, продолжайте.

— Ну… в общем-то, пришел я, а тут это… Ну, они.

— Кто?

— Так ясно дело, солдаты. Стали строем и глядять, как их главный на мужика орет!

Внутри у Йоны все похолодело, он был, как охотничий пес, взявший след.

— Его запомнили? — перебил свидетеля он. — Лицо, приметы, хоть что-то?

— Дык я спрятался, вон в тот ангар. Толком не видал его.

— Хоть что-то, Бобр!

— Высокий, худой, волосы седые. Со спины, ну как вы, только без палки.

— Форма какая?

— Не помню, господин полицейский, да и не знаю я ее толком. Красивая, как на параде.

— Погоны какие?

— Золотые… Или нет, блескучие. Мож, и золотые. И на кителе еще что-то блестело. Слышишь меня, ушастый, так и запиши, я врать не буду! Пиши-пиши, демон!

Д'эви взглянул на свидетеля злобно, но слова записал. Йона только мельком услышал на старшей речи отдельные матерные слова.

— Так, дальше что было?

— Ну дык отвели того мужика в костюме к контейнеру да в него загнали. Этот тип с погонами еще проорал, что если тот вылезет, то жить будет.

А вот это уже было интересно.

— Дальше. — Дело шло к развязке, и инспектору не терпелось все услышать.

— Ну… На словах-то он, конечно, молодец. А приказал того мужика в баке-то засыпать углем. Закидали его доверху да и подожгли.

Свидетель взял паузу, стараясь обдумать что-то.

— Я вот много чего в жизни видал, господин полицейский, — проговорил Зиновий заговорщическим шепотом, — но такого кошмара отродясь не видал. Чтоб людей заживо сжигали.

Йона не ответил ничего. Он такого насмотрелся на войне вдоволь. Успел даже забыть. А теперь эта жуть вернулась. На секунду инспектору даже показалось, что в запахе гари он уловил вонь горелого мяса.

Мерзость.

— Еще что-то можете сказать?

— Дык я как увидал, что их главный в лодку сел да эти все разошлись, так сразу и звонить. Да вот…

— Лодку?

— Да, господин полицейский. Даже не лодка — корабель!

— Не путаешь? — буркнул Нелин и взглянул строго.

— Да смысл мне врать. Корабель. Дорогой, я таких и не видал никогда. Поднялся он да и уплыл к чертовой матери!

— Название не видал?

— Да откуда ж? Я и читать-то не умею. Дорогая лодка, красивая, как игрушечная.

— Нел, отметь как следует, нужно дать запрос на розыск. Ладно. На этом закончим, нам нужны будут ваши данные, если еще появятся вопросы.

— Дык я ж всегда тут, любого спросите. Бобра тут все знают.

Нелин бродил вокруг места преступления и осматривался. В конце концов, пара глаз всегда проиграет двум парам.

Сержант явно на взводе. Он был, как маленькая, но очень злобная собака, натасканная на охоту по кровавому следу.

И кровью уже пахло.

Внезапно взгляд д'эви что-то привлекло. Какая-то странность, которую он заметил, но еще не осознал.

Что-то в одном из брошенных цехов выбивалось. Нел быстро добежал до места и осмотрелся.

Знакомая зарубка на стене, нацарапанная по облупившейся краске.

— Ну, привет, малыш, — прошептал д'эви и вошел внутрь.

Внутри было темно и пыльно. Единственным источником света служило мутное окно. На побитом стекле нашелся второй знак, написанный пальцем по пыли.

— Нелин! — Голос Камаля звучал снаружи тихо и приглушенно.

— Здесь я!

— Нел!

— Да я здесь, не ори!

Д'эви присел на корточки перед подоконником и принялся шарить рукой. Пальцы нащупали что-то мелкое и тонкое, как папиросная бумага. Невероятно изловчившись, Нелин подцепил листок и вытянул его.

Камаль стоял у входа внутрь и недовольно сопел.

— Куда пропал?

— Глянь чего нашел. — Нелюдь протянул тонкий листок. — Читай!

Йона раскрутил бумажку и пробежался глазами по строчкам. Писалось не чернилами, а гвоздем и грязью, но все равно понятно.

«Они хотят убить Мари. Помоги», — всего пять слов и буква К вместо подписи.

— Думаешь, он написал? — спросил Йона неуверенно.

— Почерк его.

— Могли заставить написать.

— Он бы тогда знак другой оставил.

— Какой он оставил?

— Две: «на территории врага» и «операцию продолжаю».

Йона тяжело вздохнул. Мальчишка явно оставил эту бумажку для них, словно знал, что они прибудут.

— Откуда он знал, что здесь будем мы?

— Может, просто верил, или слишком хорошо тебя запомнил. Я бы на его месте тоже так попробовал связаться, если другого способа нет.

— Или это ловушка.

— Или она. Но на парня это непохоже, сам же помнишь, он всегда был слегка блаженным.

Инспектор согласно кивнул. Кузнечик был именно блаженным, ну или что-то типа того, добрый, беззлобный и ранимый, как ребенок. Геморрой размером со взрослого мужика, а не боец. Но было в нем что-то, что не давало его просто так забыть.

Глаза побитой собаки, что ли.

— Ну вот почему из всех ребят именно он воскрес? Я только начал эту жуть забывать, а теперь…

— А теперь он снова нас туда макнул. Что думаешь насчет д'Алтон?

— Предупредим, а то вторая истерика случится. Ладно, пошли, еще раз пройдемся мелким гребнем да поедем обратно.

— Над про лодку узнать.

— Вот ты и займись. Умник.

— Йона.

— Что?

— Я уже говорил тебе сегодня, что я тебя ненавижу?