Трибунал

Глава 24

Капитан свистнул и поднял руку, останавливая поток.

Свисток был командой на старт операции. Его не услышит только глухой, но лишь свои поймут, что он означает. Время пошло! Операция «Обман» началась. Как и предполагалось, никто из окружающих даже бровью не повел.

За спиной у Гараева была весьма типичная картина для этого перекрестка в это время дня: две машины столкнулись на повороте и перегородили весь перекресток. Бартлби и Торбин старательно изображали убитых горем владельцев машин. С усмешкой командир отмечал, что в ребятах погиб талант лицедеев. Оба настолько хорошо вжились в роли, что едва не случилась драка.

Кортеж встал аккуратно на том, месте где и ожидалось. «Регулировщик» пристально взглянул на водителя головной машины. Судя по виду, это были обычные ребята, кто-то, может быть, воевал. Вот только так получилось, что теперь они на другой стороне.

«Не повезло вам, ребята, — мелькнуло у него в голове. — Без обид».

Захват шел точно по графику. На все про все у них от силы минут пять, иначе вырваться не получится. А значит, Блум должен приступить ко своему отыгрышу с минуты на минуту.

Сначала парни хотели тянуть спички, чтобы решить, кто будет ряженым, но каждый раз дело шло к поножовщине.

В итоге Гараев был вынужден сам распределить роли. Блум повозмущался, едва не выбил дверь, когда уходил, но сильно спорить с прямым приказом командира не стал. Только потребовал себе право выбрать «маскировочный костюм» самому и без свидетелей.

Низкий и худой солдат был единственным, кто хоть отдаленно походил на женщину. Так что сейчас он ее и отыгрывал. Не будь это все сном, Гараев сказал бы, что видит самую странную картину в жизни — солдат, разодетый в похабно выглядящую бабу, толкает перед собой коляску с сюрпризом.

Капитан взглянул на дорогу.

Случайных людей мало, ни детей, ни женщин. Можно считать, что повезло. Брать на душу еще и случайных свидетелей не хотелось. Группа и так сегодня заберет немного живых в страну вечной охоты.

Хотя вон тот мотоциклист, подкативший в последний момент, либо женщина, либо до ужаса фигуристый мужик.

Оставалось надеяться, что этой дуре хватит мозгов укрыться где-то. Ну… или как повезет.

Блум между тем поравнялся с капитаном и изобразил, что на секунду запнулся. Боец потянулся вперед, словно проверяя ребенка. Водитель первым что-то понял. То ли заметил, что мамаша щеголяет утренней щетиной, то ли его напрягло то, как сержант потянулся к коляске.

Пистолет-пулемет «Сеннер Т-12» в войсках прозвали «швейной машинкой». Виной тому был ритм, который тот отбивал в режиме автоматической стрельбы.

Тра-та-та-та-та.

И хотя патрон мелковат, но при хорошо набитой руке эта малявка превращалась в настоящий кошмар для пехоты противника. По слухам, где-то под Галенгеном один отчаянный паренек вот с такой машинкой смог сдержать целый гуттский взвод в одиночку. Так что тут вопрос не калибра, а кривизны рук.

Ну а руки у Джима хорошо набиты еще с войны. Это было немудрено — проходи с такой вот игрушкой четыре года, и станешь с ней чуть ли не единым целым. Количество всегда переходит в качество.

Вот в ком капитану можно было не сомневаться, так это в сержанте Джеймсе Блуме — не подведет, всех уродов положит.

Отличный боевой офицер — именно так сказал бы Гараев, если бы кто-то удосужился о нем спросить. В принципе, капитан был готов сказать это про любого своего подчиненного, и не сильно бы погрешил против правды. Но Блум шел бы в двух списках разом: отличных солдат и самых проблемных ребят во всей чертовой армии.

По количеству проблем Энди Вассерман не годился Бешеному Джиму, как его прозвали солдаты, даже в подметки.

Трижды представлен к награде за мужество, и все три раза ему было отказано за неуставное поведение. Для собственного развлечения, ну или просто из-за склочного характера, сержант Блум выбрал весьма интересный способ службы — нарываться на неприятности, а потом из них выпутываться.

Иногда в обратном порядке.

Всю войну он то и дело совершал какое-нибудь геройство, вроде выноса на себе тяжелораненого сослуживца или зачистки пулеметной точки. В процессе он каким-то чудом умудрялся не подохнуть. Об этом становилось известно в штабе, и в войска спускали на него представление к награде.

Дальше была пьянка, драка с какой-нибудь тыловой крысой, или другой «залет», и арест на трое суток. Когда остепенившийся немного Джим возвращался в строй, то узнавал про отзыв приказа. Злющий как черт, он совершал еще одно геройство, и все шло по новой.

Джим был как винтовка с очень чувствительным спуском.

Общаться с ним нужно тихо и осторожно, потому как одно неловкое движение, и можно оставить мозги на потолке. Единственное отличие было только в том, что винтовки иногда клинит, а Блум — штурмовик-профессионал. У него «смертники» надолго не задерживаются среди живых.

Вот и пассажиров машины он уже приговорил.

Целиться не было особенной нужды, он просто полоснул очередью по низу автомобиля и стеклам. Дешевая розовая коляска разлетелась лохмотьями. Гараев ловко подхватил оружие, которое ему кинул подчиненный. Упереть приклад в плечо, навести и стрелять.

Вторая очередь легла выше первой.

Тяжелое лобовое стекло расцвело белыми розочками входных отверстий.

— Начать захват! — гаркнул капитан, а буквально через секунду отскочил в сторону, уворачиваясь от ответного огня.

Похоже, что не пальцем деланные ребятки сидели. Ну отлично, хоть разомнутся. Джим отпрыгнул в противоположную сторону.

— Смотри-ка, Джей, — с усмешкой крикнул капитан, — у ребят есть зубы.

— А я уж думал…

Что именно Блум подумал, осталось неясным, потому как остальной отряд вступил в бой.

Вот уж «повезло». Это чертово проклятье Кенни, похоже, не собиралось снижать масштабов. Вот как пить дать Мари попадет завтра в общеимперские новости на первую полосу.

«Да какого ж черта я опять влипла? — мелькнула мысль в голове у девушки. — Сука! Съездила, навестила маму!» Она быстро соскочила со своей Зверюги и бросилась в сторону.

Только получить пулю, стоя на месте, еще не хватало. Несмотря на то, что писали в новостях, Стальная Роза совсем не из стали, а из обычного человеческого мяса, которое пули очень даже берут.

Тело действовало рефлекторно. Небольшой опыт перестрелок у Мари все же имелся, и именно он был сейчас за главного. Она быстро шмыгнула к стоящему на обочине автомобилю. Как показал случай с Кенни, двери машины еще как простреливаются, но это все же лучше, чем стоять у всех на виду. Пистолет сам собой прыгнул в ладонь.

Ее пока не видно, у нее есть шанс, вот только действовать надо быстро. К бандитам уже подтягиваются резервы. Мари услышала выстрелы минимум еще от двоих стрелков. Высовывать голову наугад не хотелось, слишком велика вероятность того, что мозги останутся на асфальте.

Решение пришло быстро.

Дрожащими пальцами она вцепилась в боковое зеркало машины и дернула на себя. Крепление оказалось надежным, пришлось дернуть несколько раз, прежде чем оно сломалось. Вандализм, конечно, но зато теперь можно прицелиться без лишнего риска.

Четверо человек, все рассредоточились, так что сразу двоих или троих не снять.

Профессионалы.

Первую машину они уже расстреляли. Стекла, кузов — все это превратилось в настоящее решето. Кто-то попытался бежать, но не успел — его скосила очередь. Убит или тяжело ранен, понять невозможно. С места девушки видны только широко раскинутые ноги.

В груди разлился ледяной холод. Только волей она смогла подавить подступающую панику. Мари выбрала того, кто, по ее мнению, был за главного. Оставалось самое сложное — высунуться из-за укрытия, задержать дыхание и нажать на спуск.

Кузнечик смотрел на то, как быстро все происходит, и не мог не порадоваться. Немногие свидетели забились по углам или смылись прочь от машин. Какой-то умник быстро вырулил на встречную полосу и рванул прочь. Отчаянный или тупой, раз не боится поймать рикошет.

Вторая машина в кортеже попыталась уйти, только это они тоже предусмотрели. Гангрена пальнул по колесам и радиатору. Охранник в машине пальнул в Энди несколько раз, только тот успел укрыться за машину.

Правильно.

Только бы никто не геройствовал. Кузнечик натурально молился, чтобы все были достаточно напуганы и не лезли на рожон. Внезапно что-то блеснуло. И грохнул новый выстрел.

Другой.

Боль обожгла шею, и капитан ее почувствовал.

Он.

Ее.

Почувствовал.

Силы в обеих ногах разом исчезли, и он повалился на колени. Сержант подлетел к нему и руками зажал рану.

— Капитан ранен! — Блум орал что было сил. — Быстрее работайте! Энди, твою мать! Новичок! Быстрее, суки. Где транспорт?

Кузнечик рванул через брошенные машины наперерез стрелку. «Только бы не она, — повторял он про себя, — только бы не… она».

Мари рванула в сторону, когда бандит, замаскированный под бездомного, бросился к ней, вот только не успела. Удар выбил из-под нее асфальт, и д'Алтон полетела лицом вниз. Приложилась подбородком о бордюр, да так, что искры посыпались из глаз. Сразу же прилетел удар в живот. Он был такой силы, что из девушки вышел весь ее несложный завтрак из кофе и сигареты.

Марианна крякнула.

Пистолет все еще оставался в руке, она пальнула на звук, не глядя. Крепкая рука ухватила ее за запястье, и пальцы разжались. Оружие упало на асфальт, и напавший коротким пинком отбросил его в сторону.

— Полиция… — Прохрипела Мари разбитыми губами и попыталась вывернуться из захвата.

Их глаза встретились.

Резкий прямой в голову она пропустила, затем второй.

— Пожалуйста, так и лежи. Не хочу тебя убивать.

— Я…

Третий удар.

— Мелкая, просто вырубись и лежи!

— Я…

— Да в кого ты такая упертая? Не вставай, а то завалю!

Кузнечик ухватил ее за волосы и с силой впечатал в крыло стоящей рядом машины.

— Заканчивай! — прозвучал голос Гангрены.

Кузнечик обернулся на звук. Эвакуационные машины уже летели к ним. Полковник, похоже, все предусмотрел. Водители были явно лучше, чем у министра угольной и стальной промышленности. Первое авто остановилось недалеко от Энди и их цели. Гангрена буквально зашвырнул туда министра, влез сам и помог залезть еще двум сослуживцам.

— Новичок, помогай.

Голос был незнакомым, но доносился он оттуда, где должен был лежать раненый Гараев. Кузнечик побежал туда.

Капитан был очень плох. Пуля вырвала ему кусок мяса из шеи, и теперь он истекал кровью. Рядовой быстро рванулся к подкатившей машине, распахнул дверь и помог занести туда капитана.

Гараев чувствовал, что с каждой секундой ему все тяжелее и тяжелее держаться.

— Кол, держись. — Голос Джима был каким-то необычным, словно того душили слезы. — Держись, твою мать! Полковник… поможет. Колин!

— На… нормально, брат… я… — он тяжело сглотнул и часто-часто задышал, — я щ-щ-ас проснусь. Я. Наконец. Про…

Йона вышел из машины и взглянул на стоящую вдалеке Мари. Видок у нее был таким, словно ее подняло на пару метров от земли, а затем с силой шваркнуло об асфальт.

Фельдшер как раз проверял ее состояние, когда они с помощником подъехали.

Журналисты уже постепенно подтягивались к месту перестрелки. Йона остановился в паре шагов от временного заграждения и кивнул одному из знакомых писак. Тот понял все правильно и поспешил к господину старшему инспектору.

— Добрый день, господин старший инспектор. — Мужчина весьма подобострастно кивнул.

— Салют Берни, насчет дня это ты поспешил. Вот те ребятки явно с тобой поспорят на счет доброго дня.

Йона кивнул в направлении расстрелянных автомобилей.

— Ваша правда.

— Передай своим, чтоб мою девочку не снимали.

— Ну…

— Это пока просьба. Ей и так досталось, так что давай ты не будешь спорить и согласишься. Идет?

Казалось, что он хотел поспорить, но, видимо, что-то в голосе и лице Камаля его разубедило.

— Как прикажете.

— Кивни!

Журналист неохотно кивнул.

— Конечно, никаких фото инспектора д'Алтон, я передам остальным. Можете на меня рассчитывать.

— Отлично. Полагаюсь на вашу гражданскую сознательность и то, что новая камера встанет дорого. Мы поняли друг друга?

— Конечно. Никаких фото инспектора д'Алтон.

— А те, которые уже сделали, не публиковать.

— Конечно-конечно. Я все передам.

Камаль собирался уже отойти, когда в спину ему прилетел вопрос:

— Йона, не под запись ответишь?

— Что?

— Это «Трибунал»?

— Как раз иду это выяснять.

— Понятно.

Камаль поднял ленту ограждения и прошел под ней. В ответ на строгие взгляды офицеров он только показал значок и коротко кивнул.

Тут была настоящая зона боевых действий. Такого он с самой войны не видел. Маленькими латунными гильзами было усеяно буквально все вокруг, словно в тире. Инспектор прошел мимо расстрелянных машин и натянул на руки перчатки.

Эксперты колдовали рядом с машиной, осматривали все вокруг. Тела убитых же лежали рядом на носилках, накрытые простынями.

Похоже, что с ними закончили и теперь ждали только его. М-да. Да уж, денек сегодня будет не самый легкий. Четыре трупа допросить это не самая простая задача даже для него.

Нелин появился практически неслышно и встал рядом.

— Похоже на наших ребят, а, сержант? — прошептал д'эви и критически осмотрел все вокруг.

— Вот сейчас это и выясним. Бери бумагу, будешь записывать.

Мари сидела на ступенях универмага и курила. Взгляд ее был каким-то усталым и пустым. Йона медленно приковылял и уселся рядом.

— Как ты, Куколка? — спросил он тихо и отправил в рот сигарету.

— Так же, как и выгляжу. — Голос д'Алтон казался замедленным, словно она очень тщательно подбирала слова.

Камаль взглянул на подчиненную. Лицо у девушки заплыло, а правый глаз был насыщенного красного цвета. После допроса четверых мертвецов сам он выглядел не лучше, но это к делу не относилось.

— Подбросить тебя до дома?

— Было бы неплохо. Врач сказал, что сотрясения нет, но за руль мне все равно лучше не садиться.

— Пошли.

Йона протянул Марианне руку и помог подняться. Девушка шла медленно, осматривая каждый метр. Возле четверых накрытых тел она остановилась и тяжело вздохнула.

— Ты с ними поговорил?

— Да. Глухо, ничего не знают. В машине расскажу.

— Ага…

Йона распахнул дверь и усадил девушку рядом. Нелин обернулся с водительского места и пристально взглянул на д'Алтон.

— Тебя домой? — спросил он тихо, и Мари кивнула.

Десяток фотовспышек проводили уезжающую машину. Чертово проклятье. Мари смотрела в окно и просто молчала. На языке вертелось столько вопросов, что ее буквально разрывало. Вот только силы нашлись только для короткого:

— Снимай меня с дела.

— Хорошо, — кивнул Йона и тем самым подтвердил ее догадку.

— Ах вы суки! — прорычала Марианна. — Даже вопроса не зададите? А? С чего вдруг, Куколка?

— Мари.

— Что «Мари»? Вы же оба знали, да?

Камаль собирался что-то соврать, но Нелин решил по-другому и коротко произнес:

— Да.

Кулак впечатался в дверь с грохотом.

— Останови.

— Не дури, — спокойно произнес Йона, но в ответ последовало тяжелое ненавидящие сопение.

— Останови машину или я выпрыгну на ходу.

Д'эви свернул на обочину. Йона быстро потянулся к ее двери и широко распахнул. После четырех допросов желания выслушивать истерику не было, так что он только строго взглянул на д'Алтон и сказал:

— На, вали, истеричка. Хочешь пройтись — иди, хочешь поговорить, поговорим. Только заканчивай орать!

Отповедь, похоже, возымела действие. Марианна захлопнула дверь и уже спокойным тоном спросила:

— Какого хера вы молчали? Так с друзьями не поступают.

— А как нам надо было это преподнести, а? Зайти и так, между делом, сказать: «Привет, Куколка, помнишь, у тебя был средний брат? Так вот он воскрес и убивает людей». А? Так?

Д'Алтон сидела и яростно сопела, глаза ее были полны слез. Хотелось вытащить обоих из машины и как следует отметелить ногами и руками.

— Мы сами от этой херни в шоке, малышка, — произнес Нел тихо. — Мы просто не знали, как тебе сказать.

— А все, теперь уже не надо. Яни мне все зубы пересчитал.

— Это не Яни, — отозвался Нел.

— Давай, расскажи человеку с абсолютной, сука, памятью, что она неправильно запомнила.

— Нет, д'Алтон, он прав. Варломо тебе даст кое-что почитать и все объяснит.

— Поехали. У меня и к нему есть куча вопросов.