Вадбольский 4

Глава 11

Когда я вернулся в кабинет, Мак-Гилль даже сюртук снял, оставшись в добротной жилетке, лицо раскраснелось, на лбу поблёскивают мелкие бисеринки пота.

— А, барон, — сказал он, завидев меня. — А у вас финансовый директор — крепкий орешек!.. Уважаю. И подкупить не удаётся. Может, уступите её мне?.. У меня размах побольше.

— На готовое не интересно, — сказал я. — Она жаждет быть в самом начале роста гигантской империи, что подомнёт мир!

Он ухмыльнулся.

— Это обеспечим, уже чую. Она вовремя так это проговорилась, что те новые спички тоже вы придумали?

Я развел руками.

— Увы, на них уже продан патент, я сам мелочёвкой не занимаюсь. Но у нас, Роман Романович, в самом деле впереди много дел! Потому что у меня очень много задумок.

Он хмыкнул, оглянулся на жарко натопленный камин.

— Берёзой топите?

Я поморщился.

— Дмитрий Иванович сказал, топить дровами, всё равно, что ассигнациями. У меня уголь. Лучший в мире, антрацит называется. Правда, не в камине, от него угарного газа много, но печи только антрацитом.

Он спросил заинтересованно:

— Что за сорт?..

— Антрацит, — повторил я. — А вы всё ещё каменным углем?.. Дикари-с!

Он вскочил и, не спрашивая моего разрешения, быстро прошёл к печи, взял в ладонь блестящий обломок угля.

— Да, — произнес он задумчиво, — прям чувствую, намного больше жара, чем в нашем. Где берёте?

— Так вам и скажу, — ответил я. — Это тоже коммерческая тайна! Будьте благодарны и за то, что уже увидели.

Он усмехнулся, поднялся, отряхнул ладони.

— Вижу, с вами выгоднее бы заключить некое общее соглашение насчёт сотрудничества. Я имею в виду, не только производство винтовок.

Я с укором покачал головой.

— Роман Романович!.. Мы ещё и насчёт винтовок не договорились!

Он вздохнул, вернулся к креслу и опустился с таким видом, что вытащить оттуда не позволит и дюжине слуг.

— С вашим финансовым директором почти утрясли все вопросы. Но мне кажется, вы уже приняли какое-то решение?

Я кивнул.

— Да. Как только будет готов черновик договора, можно сразу нести в юридическую фирму. Пусть подёргают со всех сторон, проверят на прочность и отсутствие подводных камней.

Он с облегчением выдохнул.

— Договорились. А теперь я бы хотел взглянуть на ружья, которые буду выпускать.

— Теперь это можно, — ответил я, даже не стал поправлять «буду» на «будем», не мелочный. — Могу прямо сейчас. Готовы?

Договор оформляли, проверяли и перезаключали полторы недели. Шесть юристов прощупывали каждую буковку, влетело это Мак-Гиллю в копеечку, но для него это не деньги, вижу как у него в глазах мелькают цифры с шестью нолями, будущая прибыль, после продажи винтовок родовым армиям.

Мне кажется, Сюзанна сообщила тайком отцу насчёт договора с промышленником. Тот по своим каналам проверил кто такой этот Мак-Гилль, и, судя по её торжествующему виду, одобрил, с ним дело иметь можно, надежен как промышленник и даже как купец, и очень хорошо, что он заинтересовался в сотрудничестве с такой мелочью, как барон Вадбольский.

Сюзанна полдня ходила обиженная, но когда договор наконец-то подписали, прибежала поздравлять, это же какой размах и какая огромная прибыль… если всё пойдет гладко, предостерег я, но она ничего не хотела слышать, к тому же Мак-Гилль и второй завод спешно переоборудовал, нужно наделать винтовок как можно скорее и больше, пока конкуренты не сообразили, что совсем рядом золотая жила. Но пока доберутся до неё, он уже снимет самые-самые сливки. Хотя и потом будет прибыль, он сейчас вообще царь и бог, и даже ружейный император.

После того, как Мак-Гилль пострелял из моей винтовки, он сразу поднял на уши всю свою систему охраны, велел усилить меры секретности. А рабочие на предприятии, где будут выпускать эти винтовки, должны и жить рядом с заводом на хорошо охраняемой и проверяемой территории.

— Это золотое дно, — говорил он свистящим шёпотом и постоянно оглядывался по сторонам, — шпионов будет немеряно!.. Все постараются выудить секрет производства!

— Рад, — сказал я, — что понимаете. А больше всего будет шпионов английских.

Он охнул.

— Как-то и не подумал!.. В детстве же читал роман Купера «Шпион», там как раз охотились за промышленными секретами. Да, англичанка может прознать про эти винтовки раньше нашего военного министра! Да-да, охрану поставлю, муха не пролетит!

Хорошо, мелькнула мысль, промышленник и коммерсант быстрее соображает, чем все наши военные комиссии.

Похоже, Белюстин остался без соратника. Ну, не так уж совсем, Мак-Гилль свою армию не убрал, но мне сообщил, что постоит там для приличия с недельку-две, а потом уведёт, свои заводы и рудники охранять нужно, в России время всегда хмурое.

Белюстин побесится, но поймет, когда светит большая прибыль, соратником становится тот, кто обеспечивает прибыль выше.

Но понимать понимает, но не может быть, чтобы всё так оставил, когда склады с его сукном сгорели, а он догадывается, кто всё это сумел провернуть, пусть и не понимает, как именно.

Сегодня я засиделся допоздна, занимаясь самым главным вопросом: как обустроить Россию? А чтобы её обустроить правильно, нужно нарастить население, причем — быстро. Пока ещё не пришла мода на чайлдфри. Для масштабных задач необходима масса населения, где минимум находится на рубеже триста-триста пятьдесят миллионов.

А сейчас в России проживает шестьдесят девять миллионов человек, так показала девятая ревизия в пятьдесят первом году, То есть, три года тому. На страну с такой территорией это угрожающе мало. Для масштабных строек нужна будет кооперация с другими странами, а это проблематично для государства, у которого только два союзника. Понятно, какие.

В черепе неожиданно раздался голос Маты Хари:

— Похоже, эти четверо к тебе, босс. Ночные гости.

— Кто? — спросил я, уточнил: — где они?

— Перебираются через ограду, — сообщила она. — Красиво так, легко, словно балерины. Твои гвардейцы спят. Что-то у тебя не весьма, как ты говоришь…

— Со стороны озера?

— Нет, — сказала она, — прямо с главного входа. Уверенные ребята.

— Вооружение?

— Обычный набор диверсанта, — ответила она. — Но не могу определить их уровень магии. А он, как чудится, высокий.

Ишь, чудится ей. У искусственного интеллекта не должно быть таких слов, может быть только вероятность в том или ином отношении.

Я быстро обулся, джинсы и рубашка на мне, быстро подбежал к окну. На дворе чернейшая ночь, небо и земля одного цвета, сразу за окнами кромешная тьма хотя вообще-то я вижу отчётливо, пусть и в чёрно-белом варианте. Даже в цветном могу, но нужно чрезмерно напрягаться, а вот так чёрно-белое — базовое.

Из окна видно, как трое подбежали к входной двери особняка и начали ковыряться в замочной скважине.

Я вздохнул, задержал дыхание и мягко выпрыгнул, зная точно, куда ударятся мои ступни, чтоб ни камешка, ни сухой веточки. Приземление с третьего этажа придавило к земле так, что почти коснулся афедроном земли, но ничто не хрустнуло, ни веточки, ни мои суставы.

Разогнувшись, двинулся тихонько к двери и той троице, но четвёртый, что остался на стреме возле ворот, зачем-то пошёл быстрым шагом к своим соратникам.

Я поморщился, не по плану, ну ладно, присел, дождался, когда он прошёл в двух шагах, прыгнул со спины и, одной ладонью зажал рот, а другой ухватил за шею и сломал её, только едва слышно хрустнули позвонки, в том месте они самые тонкие и хрупкие.

Я ботан, очень даже впечатлительный ботан, мухи не обижу, но не истерик, могу крепко держаться за истину, что либо враг убьёт тебя, либо ты его. Я не агрессор, я только защищаюсь, потому абсолютно чист и прав, даже если пройду в крови по колено.

Те трое продолжали копаться в двери, я тихонько опустил труп на землю, подкрался к ним и встал за спинами.

Оба сопят рассерженно, замок не поддаётся, ещё бы, я сам в нём добавил один шпенёк, так что конструкцию можно назвать авторской, а учиться на ходу в темноте ночи трудно.

Один всё так же всматриваясь в скважину, протянул себе за спину раскрытую ладонь.

— Третий ключ, — прошипел он командным голосом.

Я выудил из кармана медную монету и вложил в требовательно раскрытую ладонь. Он по инерции попытался сунуть её в скважину, но тут же повернулся, злой как кобра, прошипел:

— Ты что…

Я улыбнулся.

— Квалификация хромает? Кто такие? Кто послал?..

Все трое отпрянули от меня, потом так же разом ухватились за клинки, короткие, как раз для быстротечного боя ночью и в тёмных помещениях.

Можно бы дать им потыкать в меня, рубашка и джинсы выдержат, но это неприятно и некрасиво, я ускорился, у двух выбил из рук клинки, третьего просто ударил головой о дверь, он насадился черепом на дверную ручку и осел, оставшись на ней висеть, как грязная тёмная тряпка.

Двое оставшихся молодцы, никто не ринулся наутек, не люблю гоняться по ночам. Одного ударил в грудь, послышался треск костей, изо рта плеснула кровь, второго я стукнул ладонью по лбу, тот закатил глаза и рухнул наземь.

Я содрал бельёвую верёвку, на которой сушатся чьи-то брюки и рубашка, крепко стянул пленному руки и ноги, распахнул дверь и зашвырнул вовнутрь.

На лестнице на уровне второго этажа послышался испуганный голос слуги:

— Кто там? Сейчас позову охрану!

— Я это, Митрич, — сказал я громко. — Зови гвардейцев, что охраняют коридор нашего финансового директора.

Похоже, маги с помощью каких-то амулетов сумели обойти мою систему сигнализации. Нужно поработать с этими артефактами, понять, как действуют, сделать их и подобные им бесполезными в моих землях.

В полицию есть смысл обращаться, если только хочешь долгого развития дела. Но это куча объяснений, опрос свидетелей, экспертиза, хотя и так всем всё ясно.

Полиция более-менее работает в городах, там и участки на каждом шагу, наряды маршируют по улицам, всё отлажено, а здесь, далеко за городом, где хозяин медведь, сами дворяне вершат суд и расправу, у них для этого свои дружины, а суд обычно скорый и правый.

Другое дело, когда один дворянский род сцепится с другим, но и тогда полиция не вмешивается, споры аристократов разбирает Дворянский Суд, и только если не удаётся найти мирного решения, этот суд разрешает войну родов, но и ту регламентирует, чтобы в боевые действия не вовлекали соседей.

Прибежал взволнованный Бровкин.

— Ваше благородие?

Я кивнул на связанного.

— Узнай, кто послал. А потом прикопай с остальными.

Он козырнул.

— Будет сделано!

— Кстати, — сказал я, — прибыли на авто, марку не рассмотрел. Если хорош, забирай.

Он козырнул.

— Всё сделаем!

Я пошёл вверх по лестнице, прислушался к себе. А что сейчас вполне могу лечь и доспать оставшиеся пару часов. И сказал я Бровкину так просто и буднично, чтоб допросил, а затем прикопал. Вместе с теми, кого убил чуть раньше.

Человек ко всему приспосабливается. Кто не приспосабливался или приспосабливался медленно, тот не выжил, а у нас был тот ещё страшный отбор, несколько бутылочных горлышек, так что нас ничем не остановишь, всё пройдем, всё задуманное сделаем.

Конечно, спать лечь не успел, да и вряд ли заснул бы, сердце стучит, как молот в руке пролетариата, кровь с шумом носится по телу, устраивая заторы на развилках, а потом ещё пришёл Бровкин, взял под козырек и отрапортовал:

— Кто послал эту четверку, узнать не удалось. Пленник сообщил, что заказ принял их вожак. Только он знает.

— А что вожак?

— Вожак, — ответил он, не моргнув глазом, — почему-то погиб первым.

— Эх я, — сказал я с досадой. — Сглупил, неправильно понял состав их группы.

— Остальные простые наёмники, — подтвердил он. — Да и главарь тоже, ваше благородие. Денег пообещали всего по тыще рублей, не совсем шпана, но и не орлы, ваше благородие.

— Не орлы, — согласился я. — Так платят только за простые заказы.

Он сказал понимающе:

— Ваше благородие, к вам проявили неуважение?

— Именно, — сказал я. — Обидно.

Он вздохнул, развел руками.

— Ваше благородие, кто ж знал, что вы таких одной левой…

— Пусть и дальше не знают, — ответил я. — Сегодня варю зелье, что не даст вам вырубаться в сон. Моя ошибка, ждал откровенного нападения, а у них та же тактика, что и у меня. Умные, значит, хоть и дурные.