Последний из Братства. Влияние прошлого

Глава 290

Глаза Томаса, усиленные магией, следили за стремительно падающим вниз игроком в чёрном балахоне, края которого свободно развивались на ветру. Его новые чувства, возникшие в игре, вместе с маной, магией и различными энергиями — все они сейчас требовали убраться подальше и залезть в какую-нибудь нору, да поглубже.

Коллекционер тем временем согнул ноги в коленях и подставил под них клинок своего громадного меча. Скорость падения начала резко снижаться, пока игрок совсем не остановился в воздухе, стоя на своём клинке, с громадным посохом в руках. Рёв беснующейся от ярости орды под ним, кажется, совсем его не пугал, хоть он и отправился встречать её совсем один. Из-под его балахона начала вырываться мана, много маны! Она была плотной, ясно видимой глазу. Полупрозрачное облако начало расползаться по пространству вокруг Коллекционера пока тот замер без движения.

Это был первый раз, когда Баллиста видел у одного игрока такой большой объём маны и уже одного этого было достаточно, чтобы удостовериться в чудовищных способностях Коллекционера. Только вот одно это не могло породить такого… беспокойства. Томас ощущал, будто сам окружающий мир боится того, что должно произойти. И, по всей видимости, некоторые из летучих тварей тоже заметили эти колебания, и в тщетной попытке попытались замедлиться или улететь в сторону: их было так много, что даже в небе им было тесно и летящие снизу буквально толкали своих разуверившихся в необходимости нападения сородичей дальше вверх.

А заклинание Коллекционера тем временем продолжало обретать форму. Посох в его руке треснул. Совсем маленькая, крохотная трещина, которую Баллиста никогда бы не увидел, если бы она не пылала ярким, плотным фиолетовым светом. Таких трещин в посохе начало становиться всё больше и больше, свет из трещин начал соединиться в некое подобие нитей, что начали расползаться по воздуху. Они тянули за собой ранее высвобожденную ману и область покрытия по мере разрушения посоха всё росла и росла, пока фигура Коллекционера стала едва различима в густой сети, опутавшей площадь размером с пару футбольных полей. Из-за нее даже стало труднее различить как высоко поднялся ворох крылатых тварей, но так или иначе, вскоре они должны были поглотить выступившего против них игрока.

Тогда Коллекционер подал голос. Его сердитый, яростный рёв, был сродни воплю разъяренного бога. Томас внутренностями почувствовал, как звук усиленного маной голоса добрался до них легкой ударной волной. Коллекционер поднял рассыпающийся посох у себя над головой, а затем резко опустил его вниз, где он буквально рассыпался. Вся сложная сеть заклинаний мигом исчезла, растворилась. Нет, она впиталась в окружающий мир! Остров под ними задрожал. Невидимая взгляду волна пробежала по пространству и накрыла стаю крылатых тварей.

Нахлынувшая на них ярость от смерти сородичей уступила место дикому, животному страху. Баллиста видел, как они начали всё быстрее и быстрее махать своими крыльями, но от этого эффект от их движения как будто только слабел.

Они начали падать. Тысячами! Первые потерявшие способность летать звери, падая, цеплялись за тех, кто ещё мог находиться в воздухе и тянули их вниз за собой. Томас думал, что вой тысяч зубастых и когтистых летающих тварей, наполненных яростью, был жутким. Теперь он знал, что куда страшнее визг тысяч лишившихся возможности летать чудовищ, падающих вниз клубком беснующейся от бессилия плоти. Вся экспедиция замерла, наблюдая за тем, как огромная стая падает вниз, на лес под ними. Крепкие тела ломали ветки и даже стволы деревьев, не выдерживающих такой массированной бомбардировки. Некоторая часть стаи ближе к земле смогла вернуть себе возможность летать, Томас навскидку оценил её процентов в пятнадцать от общего числа, но после такого они ни за что не повторят свою попытку атаковать игроков наверху. Отсюда, с парящих островов, была хорошо видна дыра в лесном массиве, заваленная телами разбившихся особей.

— Что это вообще было… — бессознательно спросил Баллиста, глубоко пораженный увиденным. То, что произошло у него на глазах, эта магия, такая сила — это больше походило на возможности сильнейших военных магов Шикара, а не на возможности игроков.

— Поверь мне я в таком же неведении, как и ты, — признался Стужа, чем сильно удивил собеседника, — Чего ты так на меня смотришь? Я не всезнающий пророк. Он не такой, как мы с тобой. Он ни разу в Библиотеке не был — сам свою магию придумал.

— Много болтаешь, Стужа. — холодно произнёс Изгой, который только-только перебрался на этот остров.

— Виновен! — весело ответил ему ледяной маг, подняв руки в притворном жесте сдачи.

Кэмиан ничего больше ему не сказал. Он может помыкать Ванором и другими братьями-невольниками как хочет и те не дерзнуть ответить, какой бы приказ он им не отдал — знают каким может быть наказание. А вот другие такие же, кто принял предложение Судьи, его они не боятся. Он может быть главным помощником хоть ещё триста лет, но все они с самого детства росли в жестоком мире, где во главе угла стояла сила. В этом плане он проигрывает большинству тех, кого Судья принял в свою организацию после него.

Яма ковала самых сильных и свирепых воинов, используя самые современные из доступных на планете технологий и уже полученный ранее опыт. Каждое последующее поколение, в среднем, выходило сильнее предыдущего. Да, разница в один-два года не так сильно заметна, а если взять четыре-пять лет, то там шансы уже семьдесят на тридцать. Ну а если брать разницу в десяток лет или больше… И в игре и в жизни Касл убьёт его в сотне схваток из ста. Он его не боится, да и Ванор с прочими невольниками тоже, просто на них у него есть рычаг давления, продиктованный их братскими узами, их кодексом. Касл от этого кодекса отказался, поэтому позволял себя вольности и Кэмиан ничего не мог с этим сделать.

Стоя на краю, он бросил взгляд вниз, где Квод медленно поднимался обратно. Чёртов монстр. Тот, конечно, решил возникшую из ниоткуда проблему, чем сильно облегчил ему жизнь. Правда, сделал он это так, что ещё раз напомнил о разнице между ними. Больше двух десятков лет прошло, с тех пор как Судья забрал его из Ямы, но назвать эти годы спокойными мог бы только умалишенный. За время работы на него Кэмиан несколько десятков раз чуть не лишился головы имея дело с самыми разными личностями, от боссов мексиканских картелей, до командиров африканских банд работорговцев. Двадцать лет опыта, жизнь со свободным доступом ко всем благам цивилизации, к лучшим врачам, к лучшим препаратам — всё это ничего не значит, в сравнении с тем, что делают с детьми в Яме.

Он хорошо запомнил тот день. К тому времени он уже пару месяцев исследовал Дастриус по приказу Судьи и тот решил, что пора взяться за дело всерьёз и начал отправлять сюда людей. Первые минуты игры, никто ещё ничего не понимал, все впитывали новые ощущения, осознавали наличие странной силы внутри — маны. Тогда Кэмиан наивно полагал, что здесь, с небольшой форой и его опытом, у него есть шанс с ними потягаться. А потом он посмотрел на Квода — нож новичка парил над его рукой. И всё было намного хуже, чем выглядело по началу. Это не были манипуляции с металлом, или телекинез или какие-нибудь тонкие нити из маны — это ещё можно понять, это магия, которую можно найти и выучить. Но когда Судья спросил, как парень это сделал, Квод ответил: «Он не хотел быть ножом. Он хотел летать. Я позволил ему летать».

Судья после этого запретил Кводу посещать Библиотеки, наказав развивать эту его свою магию. Остальные позже тоже начали придумывать собственные техники и заклинания, получив в Библиотеке основу. У тех, кто помладше, это получалось заметно лучше, чем у «стариков» вроде Кэмиана. Хотя таких уникумов вроде Квода больше не появлялось. Ну, кроме Зверя. Насколько им известно, тот тоже обучился своей магии духов сам.

Чёртовы «двойки».

Коллекционер поднялся к ним, держась за рукоять меча, что вынес его обратно наверх. Судя по кровоточащим глазам, этот удар дался ему не просто. Он приземлился на ноги рядом с ним, чуть помедлил, ловя равновесие, после чего окончательно выпрямился.

— Мне нужно отдохнуть пару часов, и я готов. — тихо произнёс Коллекционер, — Но из наших отправить смогу только двух.

Волнение по поводу произошедшего моментально покинуло голову Изгоя, переключив всё внимание на сказанное. Он шагнул к нему вплотную и заговорил так тихо, чтобы никто их не услышал.

— Ты сказал, что сможешь перенести троих.

— Да, — не стал отрицать Квод, — Снаружи. А это место другое. Это самая стабильная итерация за всё время, а тут в воздухе острова плавают. Они только вошли в зону действия.

Изгой поймал три амулета, подброшенных в воздух Коллекционером. Тот сделал их с помощью крови, собранной из тел в той крепости, посреди искажения, когда они завалили Лока и остальных, накинувшись всем скопом. В каждом из трёх камней теперь горел крохотный огонёк.

— Хочешь ждать более благоприятных условий?

— Нет, — ответил Изгой, после недолгих раздумий. Амулеты он спрятал в складках своего балахона.

— Тогда решай, кого отправлять, — Коллекционер поднял на вытянутой руке здоровенный двуручник, направив его вперёд и вверх, — я пойду вперед, подготовлю место. На тараканов двадцать мест. Было бы больше, если бы не пришлось ломать кусок неба.

Магия в мече активировалась и тот потянул своего владельца за собой в воздух.

— Чёртовы двойки, — процедил сквозь зубы Изгой, прикрыв глаза. Он постоял так несколько секунд, потом повернулся к Стуже:

— Руководи пока ходом. Мне нужно подумать.

— Понял, — быстро ответил ему Касл и тотчас потерял у нему всякий интерес, сосредоточившись на задаче.

Сам Изгой быстро отошёл в сторону от тонкой линии шагающих вперёд клубных игроков. Он нашёл себе место в тени дерева, растущего близко к краю плавучего острова. Когда он вытянул ноги его ступни едва-едва не свисали вниз. Он достал три кровавых камня и начал перебирать их у себя в руках.

Двое вместо трёх. Это сильно меняло ситуацию, делало её сложнее. Магия Квода действительно была особенной: он мог обнаруживать в предметах скрытые свойства, самые разные, связанные с тем, чем бы этот предмет хотел быть. Как он это делает — понять невозможно. Просто чувствует. Когда аналитики Судьи собирали информацию об этом феномене, то нашли упоминания о способности гномов определять какой кусок металла больше подойдет к данной конкретной работе. Грубо говоря, они узнавали, чем хочет быть материал и выбирали для своей заготовки те куски, желания которых больше всего соответствовали конечной задумке ремесленника.

Квод работал с теми предметами, которым не повезло попасть в руки гномьих мастеров и материал в них принял форму или получил предназначение, не соответствующее его желанию. То есть почти со всеми. И вот о такой магии люди Судьи ничего не нашли. Она может выражаться по разному: в скрытом пассивном свойстве, которое начинает работать после того, как Коллекционер его найдёт, это может быть активный навык, использовать который сможет только он, это может быть синергия двух никак не связанных с собой предметов, ну и, конечно, предмет можно разрушить, чтобы однократно реализовать его желание на полную, как это сделал Квод несколькими минутами ранее.

Не так давно он сам научился наделять предметы нужными «желаниями». Одним из самых полезных результатов данной способности стали кровавые камни, которые Изгой держал в руках. Можно сказать это были отслеживающие устройства, связанные с теми, чью кровь Коллекционер использовал для создания. А учитывая какие невероятные эффекты тот мог выуживать из связок предметов, спектр их возможного использования значительно шире.

Но изначально планировалось использовать все три, чтобы перенести трёх невольников к троице Вольного. Да, они на класс сильнее большинства из них, кроме, наверное, Ванора с Коллекционером, но разрыв ядра даёт слишком большое преимущество. Ты либо отвечаешь тем же, либо просто умираешь. Трое на трое. По одному на каждого, в разных местах, в таком случае Изгой не видел вариантов для выживания Вольного и его группы. Теперь же… они появились.

Изгой сжал камни в кулаке и шумно выдохнул, прикрыв глаза.

Очень не вовремя. Он бы даже сказал подозрительно не вовремя. Нет, у Квода есть действительно серьёзные оправдания: как он и сказал, искажение в котором они находятся очень странное, даже сам Кэмиан это чувствовал. К тому же, для своей последней атаки он наверняка потратил заряд нескольких предметов-хранилищ, в которых запасал ману. И всё же… Кводу он не мог так просто поверить. Он ему не доверял.

Судья не дурак и тщательно проверят своих воспитанников из Ямы на лояльность. Доверие Судьи Кэмиан заслуживал долгие годы, проходя через различные испытания и подставы, организованные для проверки его верности. Тоже самое касается и других, кого взяли из Ямы до появления там Братства. После этого процесс стал более… простым и прямолинейным.

Чтобы доказать свою верность, нужно убить своего брата. Не в честном бою на песке, нет. Связанного, не способного защититься, здорового, который вполне мог жить ещё много лет, и самое главное, младшего, того, кого правила братства требуют защищать, даже ценой собственной жизни. С точки зрения их Кодекса нет преступления более тяжкого, чем это. Для него нет никаких оправданий.

Изгой много раз наблюдал за этим, как это ломает парней, чтобы Судья смог сделать из них что-то новое. Достаточно вспомнить Касла. Его заперли в этой крохотной комнате со связанным младшим братом. Он несколько часов ходил вокруг него, кричал, бил по стенам, забивался в угол, плакал, рычал как животное, пока в конце концов не сдался и не принял единственное верное решение — перерезать младшему брату глотку.

С Кводом было иначе. Никто ни до, ни после не справлялся с этим так быстро. Одна единственная секунда сомнений, после которой последовал удар. Изгой тогда от удивления чуть рот не разинул, а как Судья был доволен! Квод моментально стал одним из его любимчиков и быстро вошёл в круг доверенных лиц.

Проблема заключалось в том, что происходило после этого. После убийства младшего брата, новоиспеченному члену их команды понемногу дают то, ради чего он и совершил своё предстательство: вкусная еда, хорошая комната, собственная ванна, женщины, алкоголь, доступ в интернет — неограниченная, полная жизнь. Ты уже перешел Рубикон, совершил самый страшный грех, нет никакого смысла себя ограничивать, теперь ты можешь брать от жизни всё! Касл так и поступил, попробовал всё, что можно и нашёл удовольствия себе по душе.

С Кводом всё иначе. Да, он не жрёт питательные брикеты, как его братья-пленники, но и полной радостей его жизнь не назовёшь. Он не отказался от аскетичного образа жизни, насильно навязываемого всем воспитанникам Ямы. Даже к сотой доли того, что стало ему доступно после убийства младшего брата, он так и не притронулся. Единственное, что Квод себе позволил — это его коллекция. В ней было, что угодно: начиная от фигурок, заканчивая просто кусками камня. Никто не мог понять системы, по которой тот коллекционирует все эти различные вещи, а сам он никогда не рассказывал. Все знали только одно — тронешь что-нибудь и будь уверен, Квод тебя за это убьёт.

Есть у них парочка «старичков», Крит и Манс, они на два года младше Кэмиана и любят немного поиздеваться над новичками, пока те ещё не освоились. Квод тогда только начал собирать свою коллекцию, и они забрали один из предметов. Он отправил их обоих в реанимацию на месяц, пообещав убить следующего, кто притронется к его коллекции. Судья был в восторге! Для него это именно то, что он считал индикатором принятия новой жизни для своих воспитанников, нашедших в ней что-то ценное для себя.

Кэмиан такую точку зрения не разделял. Он смотрел на происшествие не в записи, а вживую, видел с каким взглядом Квод шёл к ним разбираться. Нельзя за пару месяцев привязаться к чему-то так сильно, чтобы потеря этого вселила в тебя такую ярость. Эта коллекция, это что-то из его прошлого, которое он должен был отпустить, но не отпустил. И то, что эта привязанность нашла отражение даже в его способностях в игре лишь подкрепляет подозрения Кэмиана.

После нескольких часов раздумий, когда он увидел, как последние отряды экспедиции переправляются на этот остров, Изгой бросил последний взгляд на стремящееся спрятаться за горизонтом солнце и поднялся на ноги.

Он решил кого и за кем отправит.