Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5

Глава 17

Здание «Спрут», офис Президента компании

Я сидел за столом, всё ещё ощущая жар кухни «Белого Тигра» — запах блинов с мисо, смех поваров, аплодисменты персонала. Энергия того момента всё ещё бурлила во мне, но теперь нужно было думать о следующем шаге. Ичиро сидел напротив, его тёмный костюм был слегка помят, а лицо — усталым, но сосредоточенным. Он листал бумаги с отчётами, и я знал, что он снова будет осторожничать.

— Ичиро, — начал я, откидываясь в кресле, — на рекламу нового меню «Белого Тигра» выдели большую сумму. Самую большую, какую можем себе позволить. Нанимай лучших маркетологов, запускай ролики по всем каналам, посты в соцсетях, билборды в Минато. Я хочу, чтобы весь Токио знал о нашем фьюжн-меню к концу недели.

Ичиро замер, его ручка остановилась над бумагой. Он медленно поднял глаза, и я увидел в них тревогу, которую он пытался скрыть.

— Кенджи-сан, это слишком рискованно, — сказал он, его голос был ровным, но напряжённым. — Мы и так на грани. Если эти деньги не отобьются, то… — он замолчал, но я знал, что он хотел сказать. Банкротство.

Я наклонился вперёд, перебивая его:

— Они отобьются, Ичиро. Я уверен. Это не просто меню — это новый «Белый Тигр». Люди придут за цзяоцзы с горчицей, за блинами с угрём, за окрошкой на даси. Мы дадим им то, чего нет ни у Танабэ, ни у кого другого. Но они должны узнать об этом. Сейчас или никогда.

Ичиро покачал головой, его пальцы постучали по столу — нервный жест, редкий для него.

— Кенджи, я понимаю, но… — он сделал паузу, подбирая слова. — Это огромные деньги. Юмико убьёт нас, если мы просадим бюджет. Мы уже в минусе.

Я улыбнулся, чувствуя, как уверенность растёт, как пламя. Я знал, что делаю. В прошлой жизни, я ставил всё на кон в операционной, и каждый раз выигрывал. Теперь ставкой был «Спрут», и я не собирался проигрывать.

— И ещё, — добавил я, глядя ему прямо в глаза. — Сделай акцент в рекламе: каждому гостю — одно блюдо бесплатно. Пусть попробуют наш фьюжн на вкус. Цзяоцзы, блин с икрой, оливье с васаби — что угодно, но одно за наш счёт.

Ичиро открыл рот, его глаза расширились, как будто я предложил поджечь офис.

— Бесплатно? — выдохнул он. — Кенджи, это же убытки! Мы и так еле держимся! Одно дело — скидки, но бесплатно? Это безумие!

— Это не безумие, — сказал я, вставая и упираясь руками в стол. — Это приманка. Люди придут за бесплатным блюдом, но закажут ещё. Они попробуют, влюбятся и вернутся. Мы не просто кормим их, Ичиро, мы даём им историю. Русско-японскую, мою историю. И я знаю, что она сработает.

Ичиро смотрел на меня, и я видел, как он борется с собой — осторожность против веры в меня. Наконец он вздохнул, отложил ручку и кивнул.

— Хорошо, — сказал он тихо. — Я сделаю, как ты хочешь. Но, Кенджи… если это не сработает, «Спрут» утонет.

— Не утонет, — ответил я, чувствуя, как пульс бьётся в висках. — Я не дам.

Я повернулся к окну, глядя на Токио. Где-то там Танабэ, Кобаяши, «Морской Щит» ждали моего падения. Но я был готов. «Белый Тигр» вернётся, и я заставлю весь город говорить о нём.

Передача «Вечерняя аналитика», телеканал «Токио Супааку ТВ»

Рюдзи Като сидел в ярко освещённой студии токийского телеканала, его потрёпанная куртка контрастировала с глянцевой обстановкой — стеклянным столом, кожаными креслами и сияющим логотипом программы. Свет софитов бил в глаза, но Като не моргал. Его тёмные волосы падали на лоб, а татуировка осьминога на запястье мелькнула, когда он поправил микрофон.

Ведущая, молодая женщина с идеальной улыбкой и острым взглядом, держала планшет с вопросами, но Като знал, что она попытается загнать его в угол. Он был готов. «Морской Щит» нуждался в этом интервью, чтобы направить гнев Токио туда, куда он хотел — на «Спрут» и Кенджи Мураками.

— Господин Като, — начала ведущая, её голос был гладким, но с подвохом. — Смерть замминистра Сато в ресторане «Белый Тигр» потрясла страну. Ваша экологическая организация, «Морской Щит», известна жесткой позицией против рыболовных корпораций. Что вы думаете об этом трагическом событии?

Като слегка наклонил голову, его лицо смягчилось, но глаза остались холодными, как морская глубина.

— По-человечески мне жаль господина Сато, — сказал он, его голос был низким, но звучал искренне. — Никто не заслуживает такой смерти. Но давайте посмотрим правде в глаза: он был не просто человеком. Он был символом системы, которая грабит море. Его законы открывали путь для корпораций, таких как «Спрут», чтобы выкачивать дары океана без оглядки на последствия.

Ведущая прищурилась, её пальцы постучали по планшету.

— Вы упомянули «Спрут», — сказала она, наклоняясь ближе. — Ресторанная сеть господина Кенджи Мураками. Вы намекаете, что они как-то связаны со смертью Сато?

Като улыбнулся, но в его улыбке не было тепла — только остриё, готовое ударить.

— Я не намекаю, — ответил он, его голос стал резче. — Я говорю прямо: такие, как «Спрут», наживаются на море, пока оно умирает. Их рестораны — это алтари жадности, где фугу подают, как трофей. Сато проталкивал законы, которые давали им ещё больше власти. Кому была выгодна его смерть? Тем, кто хочет, чтобы всё осталось как есть. А «Спрут»… — он сделал паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе, — они слишком быстро оправились от этой «трагедии». Новое меню, громкая реклама. Как будто ничего не произошло. Это заставляет задуматья.

Студия затихла, даже операторы замерли. Ведущая кашлянула, пытаясь вернуть контроль.

— Это серьёзное обвинение, господин Като, — сказала она. — У вас есть доказательства?

Като пожал плечами, его взгляд был твёрдым, как сталь.

— Доказательства? — переспросил он. — Посмотрите на море. Оно умирает, пока «Спрут» и им подобные пируют. Мы, «Морской Щит», боремся за правду. И правда найдёт тех, кто прячется за своими ресторанами.

Он откинулся в кресле, зная, что его слова уже разлетятся по Токио, как яд фугу, медленно отравляя репутацию Мураками. Ведущая поспешила объявить рекламу, но Като уже не слушал. Его мысли были о следующем шаге — и о том, как сделать так, чтобы «Спрут» утонул навсегда.

Передача «Пульс города, ритм правды», телеканаг «Синдзюку Пурэсу»

Телевизионная студия токийского канала сияла яркими огнями, а на большом экране за спиной ведущей мелькали кадры: переполненный зал «Белого Тигра», повара, ловко нарезающие тунец, и золотистые блины, украшенные икрой. Ведущая, молодая женщина с безупречной улыбкой, держала микрофон и обращалась к камере с энтузиазмом, который невозможно было игнорировать.

— Дамы и господа, сегодня мы говорим о настоящей сенсации в мире гастрономии! — начала она, её голос звенел от восторга. — Ресторан «Белый Тигр», часть сети «Спрут», потряс Токио, полностью сменив своё меню. Забудьте о классических суши и сашими! Теперь здесь подают фьюжн русской и японской кухонь — сочетание, которое удивило даже самых искушённых гурманов. Необычно, смело, восхитительно!

На экране появились кадры из ресторана: официанты разносят тарелки с цзяоцзы, начинёнными говядиной и шиитаке, политыми сметаной с юдзу; блины с копчёным лососем и соусом унадзу; ярко-красный борщ на основе мисо с креветками. Посетители, от молодых пар до пожилых бизнесменов, пробовали блюда, их лица светились удивлением и удовольствием. Камера задержалась на вывеске «Белого Тигра», где красовался новый слоган: «Вкус двух миров — от Токио до Москвы».

Ведущая повернулась к гостю в студии — известному гастрономическому блогеру Кейто Миядзаки, чья страница в соцсетях собирала миллионы просмотров. Он поправил очки и улыбнулся, явно готовый поделиться впечатлениями.

— Кейто-сан, вы посетили «Белый Тигр» на этой неделе, — сказала ведущая. — Расскажите, что вас так поразило?

Кейто кивнул, его глаза загорелись.

— Это было… невероятно, — начал он, жестикулируя. — Я ожидал чего-то странного, может, даже нелепого — русская кухня в Токио? Но «Белый Тигр» сделал это с умом. Очень хорошо и умело расставленные акценты, без излишков. Я пробовал их блины с икрой и тунцом — это как взрыв вкуса, солёный, нежный, с лёгкой сладостью теста. А цзяоцзы с горчицей и кимчи? Острые, но такие сбалансированные! Очень необычно, но безумно вкусно. Я схожу ещё, и не раз!

На экране показали его пост в соцсетях: фото тарелки с оливье на основе васаби, подпись «Это гениально!» и сотни восторженных комментариев. Ведущая рассмеялась, повернувшись к камере.

— И это не всё! — продолжила она. — «Белый Тигр» предлагает каждому гостю одно блюдо бесплатно, чтобы вы сами убедились в магии их фьюжн-кухни. Бронируйте столики, потому что они заполняются с невероятной скоростью!

Кадры сменились рекламным роликом «Спрута»: Кенджи Мураками, стоящий на кухне, улыбается, пока повара за его спиной готовят блюда. Его голос за кадром звучал уверенно: «Мы соединили два мира, чтобы подарить вам новый вкус. Добро пожаловать в „Белый Тигр“!» Ролик закончился логотипом ресторана и слоганом, который уже гремел по Токио.

В студии ведущая подытожила:

— Похоже, «Белый Тигр» не просто пережил кризис — он стал сенсацией. Гурманы в восторге, а очереди растут. Что ж, я сама записалась на ужин! А вы?

Камера отъехала, показывая аплодирующую публику, но за кулисами никто не знал, что успех «Белого Тигра» только разжёг гнев тех, кто хотел его уничтожить.

Слухи о переменах в «Белом Тигре» поползли по Токио, как волны по заливу. Сначала пришли любопытные — молодёжь, привлечённая постами в соцсетях, где блогеры выкладывали фото блинов с лососем и соусом унадзу. Они пробовали, удивлялись, а потом рассказывали друзьям. «Сарафанное радио» заработало, как старый, но надёжный механизм. Офисный клерк, попробовавший борщ с мисо, хвалил его коллеге за обедом. Студентка, в восторге от цзяоцзы с кимчи и сметаной, выложила стори, набравшую тысячи просмотров. Пожилая пара, зашедшая из любопытства, ушла, обещая вернуться за «тем странным салатом с васаби». Каждый, кто переступал порог «Белого Тигра», уносил с собой историю — о вкусах, которые взрывали привычное, о блюдах, которые соединяли два мира. Отзывы множились, и вскоре столики начали заполняться, а очередь у входа росла с каждым днём.

Кризис, вызванный смертью Сато, медленно отступал, как тень перед рассветом. Заголовки в газетах, ещё недавно кричавшие о яде и скандале, сменились репортажами о «гастрономической сенсации». Телевизионные сюжеты показывали улыбающихся посетителей и Кенджи, уверенно говорящего о «вкусе двух миров». Инвесторы, нервничавшие из-за падения акций «Спрута», начали звонить с осторожным оптимизмом. Даже Юмико Хаяси, финансовый аналитик, чьи отчёты были мрачнее тучи, признала, что убытки сокращаются. «Белый Тигр» не просто выживал — он оживал, становясь символом смелости и возрождения.

Акико кралась по тёмным переулкам токийского порта, где запах соли и ржавчины смешивался с сыростью вечернего воздуха. Её чёрное пальто сливалось с тенями, а волосы она спрятала под капюшоном толстовки, чтобы не привлекать внимания. Без жетона детектива она чувствовала себя голой, но решимость горела в ней ярче, чем когда-либо. Увольнение Кобаяши только подстегнуло её. Она не собиралась останавливаться, пока не раскроет правду о смерти Сато и не докажет, что «Морской Щит» — не просто кучка фанатиков. Кенджи был прав: они опасны, и Рюдзи Като, их лидер, был ключом.

Через старого знакомого, журналиста с сомнительной репутацией, Акико раздобыла адрес — заброшенный склад на краю порта, где, по слухам, «Морской Щит» устраивал свои сборища. Она не сказала Кенджи о своём плане — он бы попытался её остановить, твердил бы, что это слишком рискованно без полномочий. Но Акико не привыкла ждать. Она хотела услышать Като своими ушами, увидеть, что он замышляет.

Ночь была холодной, луна пряталась за облаками, и только слабый свет портовых фонарей освещал её путь. Склад возвышался впереди — ржавая коробка с выбитыми окнами, окружённая контейнерами, похожими на могильные плиты. Акико прижалась к стене одного из них, её дыхание было тихим, но сердце колотилось. Сквозь щель в стене склада пробивался свет, и она услышала голоса — низкие, напряжённые, с редкими вспышками гнева.

Она осторожно подкралась ближе, прячась за ящиками, и достала телефон, включив запись. Сквозь трещины в стене она разглядела фигуры внутри — человек пятнадцать, собравшихся вокруг мужчины в потрёпанной куртке. Рюдзи Като. Его тёмные волосы падали на глаза, но голос был твёрдым, как сталь, и пробирал до костей.

— Сато был только началом, — говорил Като, стоя на ящике, как на трибуне. Его татуировка осьминога мелькнула, когда он взмахнул рукой. — Он хотел отдать море корпорациям, вроде «Спрута». Мы остановили его, но Мураками всё ещё дышит. Его новый ресторан — плевок в лицо океану. Мы не просто протестуем. Мы уничтожим их. Следующий удар будет точнее — яд фугу покажется детской забавой.

Акико затаила дыхание, её пальцы крепче сжали телефон. Като говорил об убийстве Сато так, будто это была их победа, и его намёки на новый план заставили её кожу покрыться мурашками. Она уловила обрывки разговора — что-то о поставках в «Белый Тигр», о «новом яде», который «сотрёт их с лица земли». Като был не просто фанатиком. Он был стратегом, и его ненависть к Кенджи была личной.

Один из соратников, высокий парень с нервным взглядом, спросил:

— А если Мураками найдёт нас? Или эта женщина, Акико Танака? Она уже рыщет.

Като улыбнулся, но его улыбка была холодной, как морская бездна.

— Танака? — переспросил он. — Она больше не детектив. А Мураками… он утонет вместе со своим «Спрутом». Мы знаем, как их сломать. И никто не остановит море.

Акико почувствовала, как кровь стынет. Они знали о ней. Её имя в устах Като звучало как приговор. Она выключила запись, понимая, что услышала достаточно. Нужно было уходить, пока её не заметили. Она осторожно попятилась, стараясь не задеть ящики, её кроссовки бесшумно скользили по бетону. Сердце билось в горле, но она заставила себя дышать ровно. Ещё несколько шагов, и она растворится в темноте.

Но вдруг тяжёлая рука легла на её плечо, сжав, как тиски. Акико замерла, её дыхание оборвалось. Низкий голос, пропитанный угрозой, прошипел ей в ухо:

— Далеко собралась?

Она обернулась, но не успела ничего увидеть — тень нависла над ней, и мир потемнел. «Морской Щит» поймал её.