Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5

Глава 8

Мы с Акико вышли из допросной, и тесный коридор участка встретил нас холодом и запахом дезинфекции. Мой разум всё ещё крутился вокруг видео — неровная нарезка фугу, часы на руке незнакомца, признание Хироси. Мы были близко, я чувствовал это, как охотник, почуявший след. Акико шагала рядом, её лицо было сосредоточенным, но я видел, как она сжимает ремешок сумки чуть сильнее, чем нужно.

Мы повернули за угол, и вдруг она замерла, её рука вцепилась в мой локоть. Я проследил за её взглядом и увидел его — Кобаяши, в дальнем конце коридора. Его коренастая фигура маячила у лестницы, он говорил с кем-то из офицеров, размахивая сигаретой, как дирижёрской палочкой.

Акико побледнела, её глаза расширились.

— Чёрт, — прошептала она, её голос дрогнул. — Если он нас увидит, мне конец. Меня отстранят от дела, Кенджи-сан. Он и так подозревает, что я копаю за его спиной.

Я мгновенно оценил ситуацию. Кобаяши не должен был знать, что я говорил с Хироси — это дало бы ему повод ещё сильнее надавить на «Спрут». А Акико… её участие было моим единственным козырем в этом болоте. Если её отстранят, мы потеряем доступ к участку, к записям, к Хироси. Этого нельзя было допустить.

— Сюда, — сказал я, хватая её за руку и тянув за собой к ближайшей двери с табличкой «Туалет». Мы влетели внутрь, и я захлопнул дверь, проверяя, чтобы замок щёлкнул. Туалет был маленьким, с запахом хлорки и тусклым светом лампы. Я указал на кабинку в углу, и Акико, не споря, нырнула туда следом за мной. Мы втиснулись в узкое пространство, закрыв дверь на защёлку.

Акико прижалась к стене, её дыхание было быстрым, но она тут же прикрыла рот рукой, подавляя смешок. Её глаза блестели от абсурдности ситуации.

— Господи, — прошептала она, её голос дрожал от сдерживаемого смеха. — Это так глупо. Прячемся в туалете, как школьники. Прости, Кенджи-сан, но другого выхода не было.

Я усмехнулся, качая головой. Мои колени упирались в её, и я старался не думать, как комично мы выглядим — президент «Спрута» и детектив, зажатые в кабинке, как воры.

— Ничего, — ответил я тихо. — Главное, чтобы Кобаяши не устроил нам допрос прямо здесь.

Она кивнула, её лицо стало серьёзнее, но улыбка всё ещё пряталась в уголках губ. Мы замолчали, прислушиваясь к звукам за дверью. Тишина. Неужели, пронесло?

Но тут входная дверь туалета скрипнула, и тяжёлые шаги эхом отдались по кафелю. Я почувствовал, как Акико напряглась, её рука невольно сжала моё запястье.

— Да, я здесь, — раздался голос Кобаяши, низкий и раздражённый, с хрипотцой курильщика. Он говорил по телефону, его шаги остановились у раковины. — Слушай, я сказал, что разберусь. Танака слишком любопытна, но я её прижму. Она не проблема.

Я обменялся взглядом с Акико. Её лицо стало каменным, но я видел, как её глаза вспыхнули гневом. Кобаяши продолжал, не подозревая, что мы слышим каждое слово.

— Да, «Спрут» — это главный след, — сказал он, и я почувствовал, как холод пробежал по спине. — Мураками знает больше, чем говорит. Я уверен, он в деле. Сато был помехой для его бизнеса, и эта фугу… слишком удобно всё сложилось. Но доказательств пока мало. Если надавить на повара, он сломается, выдаст своего босса. А если нет… — он хмыкнул, и в его голосе появилась мерзкая нотка. — Я найду способ прижать Мураками. Есть люди, готовые помочь за хорошую цену. Главное, чтобы это выглядело чисто.

Мой кулак сжался так, что ногти впились в ладонь. Кобаяши не просто подозревал меня — он строил дело, подкупая кого-то, чтобы подставить «Спрут». Акико смотрела на меня, её глаза были полны тревоги, но она молчала, понимая, что малейший звук выдаст нас.

— Да, я знаю, что Танабэ хочет результатов, — продолжал Кобаяши, и моё сердце пропустило удар. Танабэ? Мой конкурент! — Он платит щедро, но я не идиот. Если Мураками начнёт копать, это станет опасно. Надо действовать быстро. Повар — слабое звено, через него выйдем на главного.

Он замолчал, слушая собеседника, а потом фыркнул.

— Всё, договорились. Завтра обсудим детали. И убедись, что никто не болтает. — Раздался звук воды из крана, шаги, и дверь снова скрипнула. Кобаяши ушёл.

Мы с Акико сидели в тишине ещё несколько секунд, пока не убедились, что он точно не вернётся. Она выдохнула, её рука отпустила моё запястье.

— Это… — начала она шёпотом, её голос дрожал от гнева. — Он подкуплен, Кенджи-сан. Танабэ? Если он платит Кобаяши, чтобы повесить дело на тебя, это значит…

— Это значит, что я главная мишень, — закончил я, чувствуя, как ярость закипает внутри. — И Хироси — их рычаг. Они хотят сломать его, чтобы он оговорил меня.

Акико кивнула, её лицо было мрачным.

— Нам нужно больше улик, — сказала она. — Если Кобаяши работает на Танабэ, он закроет дело, не глядя на правду. Мы должны найти того, кто подменил фугу, и быстро.

Я встал, открывая дверь кабинки. Мои мысли крутились вокруг имени Танабэ и татуировки осьминога. Кобаяши был грязным копом, но он был лишь частью паутины. И я собирался её разорвать.

— Пойдём, — сказал я. — Надо проверить кухню. И тех, кто там был.

Акико кивнула, и мы вышли из туалета, чувствуя, как тень опасности стала ещё ближе.

Мы с Акико вышли из участка, и холодный утренний воздух Токио ударил в лицо, прогоняя остатки клаустрофобии допросной и вони сортира. Разговор Кобаяши по телефону всё ещё звучал в ушах — Танабэ, подкуп, план повесить дело на меня. Мой кулак сжался, но я заставил себя сосредоточиться. Часы на руке отравителя, неровная нарезка фугу — это были ниточки, которые могли привести к правде. И я собирался тянуть за них, пока не найду предателя.

— В «Белый Тигр», — сказал я Акико, направляясь к машине, где ждал Волк. — Надо проверить кухню, поговорить с персоналом. Кто-то видел того, кто подменил блюдо.

Она кивнула, её взгляд был острым, как лезвие.

— Согласна. Если найдём владельца тех часов, мы выйдем на него. Я могу запросить список сотрудников, кто был в смене.

Мы уже подходили к машине, когда мой телефон завибрировал. Я взглянул на экран — Ичиро. Что-то подсказывало, что новости не будут хорошими. Я ответил, прижав трубку к уху.

— Ичиро, что там? — спросил я, мой голос был спокойнее, чем я себя чувствовал.

Его голос был взволнованным, почти торопливым.

— Кенджи, только что узнал — один из поваров уволился. Прямо сегодня утром, без предупреждения. Сказал, что нашёл другую работу, и исчез. Это странно, учитывая, что творится.

Мои брови сдвинулись. Увольнение? И в самом деле выглядит странно. Это пахло бегством.

— Кто он? — спросил я, чувствуя, как внутри загорается тревога. — Имя, данные — всё, что есть. Скинь мне.

— Уже отправляю, — ответил Ичиро. — Его зовут Кейта Судзуки, помощник повара. Работал в «Белом Тигре» полгода.

Помощник повара, уволившийся сегодня утром, без предупреждения, будто сбежал из горящего дома. М-да… Это не было случайностью. Слишком подозрительно, слишком вовремя.

Почему он уволился? Если Судзуки просто испугался шумихи вокруг «Спрута», он мог бы взять отпуск, затаиться, но не сжигать мосты. Полгода работы в «Белом Тигре» — это не мелочь, тут не уходят в никуда без причины. А что, если причина — страх? Не перед скандалом, а перед тем, что его найдут? Что, если он — тот самый человек в халате, с часами, который подсыпал яд в фугу?

Я нахмурился, прокручивая в голове видео. Неровная нарезка, торопливые движения, часы на запястье. Судзуки был помощником повара — он знал кухню, знал, как двигаться среди персонала, не привлекая внимания. Он мог заметить, как Хироси уходит в туалет, мог знать про его приступы. Может, даже подслушал, как Хироси жаловался на головокружение? А сломанный замок… что, если это он его повредил, чтобы создать лазейку для себя? Или для кого-то ещё?

Но если он отравитель, почему он сбежал только теперь? Прошёл день, полиция допрашивала всех, и он держался. Что изменилось? Я вспомнил допрос Хироси, свои вопросы, взгляд Акико, когда мы поняли про часы. Может, Судзуки почувствовал, что мы близко? Что его маска вот-вот спадёт? Увольнение выглядело как паника, как бегство человека, который знает, что его загнали в угол.

— Держи меня в курсе, — произнес я и сбросил вызов.

Повернулся к Акико, которая уже смотрела на меня с прищуром.

— Что там? — спросила она.

— Один из поваров, Кейта Судзуки, уволился сегодня утром, — ответил я. — Без объяснений. Просто сбежал.

Её глаза вспыхнули, и я увидел, как её разум заработал, соединяя точки.

— Это не случайность, — сказала она. — Если он был на кухне в тот вечер, он мог видеть… или сделать. Я могу проверить его. Узнать, где он живёт, поговорить.

Я кивнул, оценивая её предложение. Акико была детективом — она знала, как найти человека и вытянуть информацию. Но мне не хотелось отпускать её одну, особенно после того, что мы слышали от Кобаяши. И всё же время поджимало.

— Хорошо, — сказал я. — Но будь осторожна. Если это он, то он может быть опасен. Держи меня в курсе.

— Не волнуйся, — ответила она с лёгкой улыбкой, но её глаза были серьёзными. — Я справлюсь. А ты проверь ресторан. Если кто-то посторонний проник на кухню, там должны быть следы.

Мы разделились. Акико вызвала такси, чтобы отправиться по адресу Судзуки, а я сел в машину к Волку, который молча ждал, как всегда готовый везти меня куда угодно.

— В «Белый Тигр», — сказал я, и он кивнул, заводя мотор.

Ресторан встретил меня тишиной — утренние часы были спокойными, без толпы гостей. Да и вряд ли, учитывая произошедшее, стоило сегодня и в ближайшее время ожидать наплыва посетителей.

Смерть Сато — отравление в моём ресторане — была не просто скандалом. Это был яд, который медленно распространялся, отравляя репутацию «Белого Тигра». Я знал, как работает Токио: слухи, заголовки, шепотки в дорогих кабинетах. Никто не захочет есть там, где умер замминистра, где фугу стала синонимом смерти, а не изысканности. Клиенты — богатые, влиятельные, капризные — начнут обходить нас стороной. Резервы столиков уже, наверное, таяли, а скоро зал будет пустовать, как заброшенный храм.

Я сжал кулаки, прокручивая в голове цифры. «Белый Тигр» приносил «Спруту» треть дохода — не только деньгами, но и престижем. Потерять его было бы как потерять руку. Ребрендинг? Смена имени, новый дизайн, громкая кампания могли бы смягчить удар. Превратить «Белый Тигр» во что-то новое — «Золотой Карп», может, или «Лунный Лотос» — стереть пятно, связанное с Сато. Но я знал, что этого мало. Люди помнят. Они будут шептаться за коктейлями: «Это тот самый ресторан, где отравили политика». Нужна была не просто смена вывески, а что-то радикальное. Полная перезагрузка.

Может, закрыть «Тигра» на месяц? Перестроить кухню, обновить меню, уволить половину персонала, чтобы показать, что мы очищаемся? Или пойти дальше — превратить ресторан в новый формат, скажем, не только фугу, но что-то уникальное, вроде молекулярной кухни или театра еды?

Я представил заголовки: «Спрут» возрождает «Белый Тигр» как символ нового Токио'. Это могло бы сработать. Но стоило бы миллионов — и времени, которого у меня не было.

Я нахмурился, чувствуя, как усталость смешивается с решимостью. Нет, лучший способ спасти «Тигра» — это найти правду. Доказать, что Хироси не виноват, что яд подсыпал кто-то другой. Если я вытащу «Спрут» из этой грязи, клиенты вернутся. Они любят победителей, а не тех, кто прячется за новым логотипом. Но пока правда не всплывёт, каждый день будет уносить кусок моего ресторана, как волны уносят песок с берега.

Кухня уже гудела, но без обычного оживления. Повара двигались, как тени, переглядываясь, будто чувствовали, что над «Спрутом» сгущаются тучи. Я прошёл прямо на кухню, игнорируя любопытные взгляды, и начал задавать сам себе вопросы.

Как кто-то чужой мог проникнуть сюда? Как он подсыпал яд, пока Хироси был в туалете? Ответы были уклончивыми — никто ничего не видел, никто не знал. Но я заметил, как помощник су-шефа, молодой парень с нервным взглядом, избегал моих глаз. Я запомнил его. Позже разберусь.

Юми, официантка, оказалась полезнее. Она рассказала, что входов на кухню два: чёрный, для персонала, и технический, для поставок. Оба открываются только по пропуску — магнитным картам, которые есть у поваров, помощников и старшего персонала.

— Никто чужой не пройдёт, — сказала она, теребя край фартука. — Карты строго учитываются. Но… — она замялась, — иногда карты теряются. Или кто-то забывает свою, и дверь придерживают.

Я нахмурился. Слабое звено. Я поблагодарил её и направился к техническому входу, который находился в задней части ресторана, рядом с зоной разгрузки. Дверь была массивной, с магнитным замком, который выглядел целым. Я приложил свой пропуск — замок щёлкнул, дверь открылась. Всё работало. Но что-то подсказывало мне копнуть глубже.

Я осмотрел замок внимательнее, надавил на ручку сильнее, чем нужно. Ничего. А потом дёрнул дверь резче, вложив вес тела. Раздался слабый хруст, и дверь поддалась, открываясь без карты. Я замер, вглядываясь в механизм. На вид замок был цел, но магнит внутри не держал — ослаб и сломался. Дверь можно было открыть простым рывком, без пропуска.

Я сжал кулаки, чувствуя, как ярость закипает. Вот как он проник. Человек в халате, с часами, с ядом. Он знал про сломанный замок — или сам его сломал. Это был не случайный сбой. Это был план.

Я вытащил телефон, чтобы сообщить Акико, но остановился. Она уже едет к Судзуки. Я должен был проверить кухню дальше — найти того, кто знал про замок, кто мог пустить чужака. Или того, кто сам надел халат и подсыпал яд.