Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5

Глава 3

Акико шла чуть впереди, её шаги были быстрыми, но я заметил, как она то и дело бросает взгляд на своего начальника. Он шагал рядом, всё ещё пыхтя от злости, его мятый костюм болтался, как на вешалке. В холле он казался просто противным, но теперь, на улице, я разглядел его лучше: низкий, коренастый, с жёлтыми от никотина пальцами, которые нервно теребили пачку сигарет в кармане.

— Детектив Кобаяши Хидео, — представился он, глядя куда-то мимо меня. — Надеюсь, Танака не доставила вам слишком много хлопот, Мураками-сан.

Теперь, пока мы шли к машине, он вдруг обернулся ко мне, прищурив свои маленькие глазки.

— А вы зачем с нами, Мураками-сан? — его голос был резким, с подозрительной ноткой. — Это полицейское дело. Вам там делать нечего.

Я поймал взгляд Акико — быстрый, почти панический, словно она умоляла меня не ляпнуть лишнего. Её глаза, тёмные и напряжённые, ясно говорили: «Молчи о видео». Я понял — говорить правду, что мы собирались смотреть записи с камер, нельзя. Кобаяши и так был на взводе, а если узнает, что я лезу в расследование, то вообще взорвётся.

— Хочу разобраться кое с какими делами, — сказал я, стараясь звучать небрежно. — «Белый Тигр» — мой ресторан. Надо проверить, всё ли в порядке после… случившегося.

Кобаяши хмыкнул, явно не купившись до конца. Его губы скривились в кислой гримасе, обнажая жёлтые зубы.

— Дела, значит, — пробормотал он, затягиваясь сигаретой, которую успел прикурить. — Там убийство произошло, Мураками-сан. Не лучшее время для ваших… дел.

— Я не помешаю, — твёрдо ответил я, глядя ему в глаза. — Обещаю, детектив Кобаяши. Мои люди знают, как не путаться под ногами.

Он фыркнул, выпуская клуб дыма, но спорить не стал. Акико молчала, её лицо было непроницаемым, но я чувствовал её облегчение. Мы сели в полицейскую машину — Кобаяши за руль, Акико рядом с ним, я сзади. Дорога до «Белого Тигра» прошла в тишине, нарушаемой только его ворчанием о пробках.

Когда мы вошли в ресторан, знакомый запах моря и специй ударил в нос, но вместо привычного уюта я почувствовал холод. Зал был пуст, столики блестели в тусклом свете, а персонал — официанты, повара — перешёптывался в углу, бросая на нас тревожные взгляды. Вывеска «Белый Тигр» над входом, обычно гордая, теперь казалась тенью самой себя. Кобаяши сразу отмахнулся от меня и Акико, буркнув:

— Пойду поговорю с вашими людьми, Мураками-сан. Танака, не лезь, пока я не вернусь.

Он ушёл в сторону кухни, где уже ждал наш шеф-повар с перепуганным лицом. Мы с Акико остались одни у барной стойки. Она повернулась ко мне, и её глаза, которые ещё недавно были полны напряжения, смягчились. Она глубоко вдохнула, будто сбрасывая груз.

— Спасибо, Мураками-сан, — сказала она тихо, почти шёпотом. — За то, что… заступились. И за то, что не сказали про видео.

Я пожал плечами, но её благодарность грела где-то внутри.

— Не за что, Танака-сан, — ответил я, понизив голос. — Я просто хочу, чтобы мы разобрались в этом. Вместе.

Она кивнула, и на её губах мелькнула тень улыбки — первая, что я видел за весь вечер. Но её взгляд тут же стал серьёзным.

— Нам нужно быть осторожнее, — добавила она. — Кобаяши… он не любит, когда кто-то обходит его. А это дело — оно сложнее, чем кажется.

Я посмотрел в сторону кухни, где Кобаяши уже допрашивал повара, размахивая руками. Сложнее, чем кажется. Это я и без неё знал. Но теперь, стоя рядом с Акико, я чувствовал, что у меня есть союзник. И это было первое, что дало мне надежду за весь этот чёртов день.

Мы с Акико стояли у барной стойки «Белого Тигра», и пустота зала давила на плечи. Её голос, тихий, но чёткий, пробивался сквозь гул моих мыслей. Она смотрела куда-то мимо, в сторону столика у окна, где всё произошло, и начала рассказывать.

— Сато зашёл около полудня, — сказала она, сложив руки на груди. — С охранником. Выглядел раздражённым, но ничего необычного. Сел у окна, заказал фугу. Официантка говорит, он шутил про яд — мол, уж тут-то рыба безопасна. Через двадцать минут ему подали блюдо. А потом… — она замолчала, её губы сжались. — Он начал задыхаться. Сполз со стула. Охранник пытался помочь, но было поздно.

Я слушал, чувствуя, как внутри всё холодеет. Фугу. В моём ресторане. Я знал, что наши повара проверяют её по сто раз — это не ошибка. Кто-то сделал это нарочно. Но я не перебивал, давая ей говорить.

Акико бросила взгляд в сторону кухни, где Кобаяши допрашивал шеф-повара, размахивая руками, как дирижёр. Я воспользовался моментом — он был слишком занят, чтобы заметить. Мой охранник, Рёта, стоял у входа, высокий парень с каменным лицом, который всегда знал своё место. Я поймал его взгляд и слегка кивнул, подзывая. Он подошёл быстро, но тихо, чтобы не привлечь внимания.

— Рёта, — сказал я вполголоса, — принеси копию записей с камер. Все, что есть — зал, кухня, вход. Но кухня конечно же в приоритете. Прямо сейчас. И без шума.

Он низко поклонился, его движения были резкими, но почтительными, как будто я был не просто боссом, а кем-то большим.

— Всё сделаю, господин Мураками-сан, — ответил он, и в его голосе звучала абсолютная преданность. — Как прикажете.

Я кивнул, и он ушёл так же бесшумно, как пришёл. Я повернулся к Акико, надеясь, что она не заметила, но её глаза были прикованы ко мне. Она смотрела с лёгким удивлением, будто только что увидела меня по-новому. Я понял: она не ожидала, что люди вроде Рёты будут так меня уважать. Это был «Спрут» — моя семья, мой мир, и я знал, что они пойдут за мной в огонь. Но для неё это было открытием.

— Что делают ваши? — спросил я, чтобы отвлечь её и вернуться к делу. — Детективы, эксперты?

Она моргнула, словно выныривая из мыслей, и продолжила, её голос стал деловым.

— Эксперты забрали образцы рыбы, — сказала она. — Проверяют на токсины. Официантов допрашивают — кто готовил, кто подавал, кто был на кухне. Кобаяши сейчас вытрясает из них всё, что можно. Мы изъяли посуду, остатки еды. Проверяем поставщиков — откуда пришла партия фугу. И… — она замялась, бросив взгляд на меня, — ищем мотив. Кто мог хотеть смерти Сато.

Я кивнул, стараясь не выдать, как её последнее слово резануло. Мотив. Она всё ещё думала, что я мог быть причастен, пусть и не так явно, как раньше. Но её тон был мягче, чем в кабинете, и я решил, что это прогресс.

— А что ты думаешь? — спросил я, понизив голос. — Случайность или…?

Акико посмотрела мне прямо в глаза, и я увидел в них не только детектива, но и человека, который хочет правды.

— Не знаю, — призналась она. — Но случайности в таких делах редки. И ты прав — это слишком громко для простого убийства. Кто-то хотел, чтобы все заметили.

Я почувствовал, как уголок моих губ дёрнулся в улыбке. Она начинала думать, как я. Может, мы и правда были на одной стороне.

Мой взгляд скользнул по залу. Кобаяши всё ещё был на кухне, его голос доносился обрывками, полными злости. Я знал, что времени у нас мало, пока он не вернётся и не начнёт снова размахивать своим рапортом.

— Какой именно повар готовил блюдо? — спросил я, понизив голос, чтобы не привлечь внимания официантов, которые всё ещё перешёптывались в углу.

Акико посмотрела на меня, её тёмные глаза сузились, будто она решала, стоит ли делиться. Потом ответила:

— Хироси Накамура.

Я замер, чувствуя, как кровь стынет. Хироси? Один из лучших наших поваров, мастер фугу с двадцатилетним стажем. Господин Ямато доверял ему, как самому себе. Хироси мог приготовить это блюдо с закрытыми глазами и никогда — никогда — не допустил бы ошибки.

Я покачал головой, не в силах скрыть удивление.

— Хироси Накамура? — переспросил я. — Это невозможно. Он один из лучших. Его блюда — как искусство. Он не мог напортачить.

Акико пожала плечами, но её взгляд был тяжёлым.

— Может, и так. Но сейчас его допрашивает Кобаяши. Поговорить с ним не выйдет — мой начальник не подпустит нас ближе чем на метр.

Я сжал кулаки, чувствуя, как раздражение подкатывает к горлу. Хироси под ударом, а я даже не могу спросить, что произошло. Но стоять и ждать, пока Кобаяши вытрясает из него душу, было не в моих правилах. Мне нужен был другой ход.

— Тогда давай посмотрим само блюдо, — сказал я, повернувшись к ней. — Остатки, посуду, что угодно. Если там что-то не так, я замечу. Я знаю, как должно выглядеть фугу.

Акико нахмурилась, её пальцы замерли на ремешке сумки.

— Думаешь, это не он готовил блюда?

— Пока ничего не могу сказать точно, — пожал я плечами. — Но вот если посмотрю блюдо, то картина будет хоть немного яснее.

— Кобаяши будет в ярости, если узнает, — ответила она тихо. — Это улики. Никто, кроме экспертов, не должен к ним прикасаться.

— А если я просто посмотрю? — настаивал я, понизив голос. — Без рук. Только глазами. Ты же знаешь, я прав — это может дать зацепку.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, и я видел, как она борется с собой. Потом её глаза метнулись к углу зала, где стоял человек в белом комбинезоне — эксперт, судя по перчаткам и чемоданчику. Акико чуть заметно кивнула, будто приняла решение.

— Подожди здесь, — сказала она и быстро направилась к нему. Я не слышал, о чём они говорили, но через минуту она вернулась и махнула мне рукой. — Идём. Он согласился, но только смотреть. И быстро.

Мы подошли к столику у окна, где всё произошло. На нём лежала тарелка, накрытая прозрачной плёнкой, — остатки фугу, несколько ломтиков, уже потускневших, но всё ещё уложенных в форме цветка. Рядом стояла миска с соусом, почти нетронутая, и разбитый стакан — следы паники, когда Сато начал задыхаться.

Эксперт, невысокий парень с усталым лицом, стоял рядом, держа блокнот, но не вмешивался. Акико кивнула мне, её взгляд был напряжённым, но доверчивым.

Я наклонился над тарелкой, вглядываясь в ломтики фугу, лежавшие под прозрачной плёнкой. Свет фонарей «Белого Тигра» отражался на их бледной поверхности, и чем дольше я смотрел, тем сильнее хмурился. Что-то было не так. Эти кусочки, уложенные в форме цветка, выглядели почти идеально — но только почти. Мой желудок сжался, будто предчувствуя беду. Я знал фугу лучше, чем кто-либо в этом зале, кроме Хироси.

Акико стояла рядом, её взгляд метался между мной и тарелкой. Она заметила мою реакцию и наклонилась чуть ближе.

— Что такое? — спросила она тихо, чтобы эксперт, всё ещё державший блокнот в углу, не услышал. — Что-то обнаружил?

Я выпрямился, но не отвёл глаз от блюда. Сердце колотилось, но я старался говорить спокойно.

— Разрезы, — сказал я, указывая на ломтики, не касаясь плёнки. — Они не такие, какими должны быть.

Акико нахмурилась, её брови сдвинулись, и она посмотрела на тарелку, будто могла увидеть то же, что и я.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, понизив голос. — Это же фугу. Разве её не так режут?

Я покачал головой, чувствуя, как внутри закипает смесь тревоги и гнева. Это был мой ресторан, моя гордость, и кто-то посмел здесь играть по своим правилам.

— У поваров фугу есть строгие правила, — начал я, стараясь объяснить так, чтобы она поняла. — Это не просто нарезка, это ритуал. Каждый мастер проходит годы обучения, чтобы получить лицензию. Фугу режут под определённым углом — примерно тридцать градусов, чтобы сохранить текстуру и форму. Ломтики должны быть тонкими, почти прозрачными, но ровными, как лист бумаги. Края — гладкие, без зазубрин, потому что нож для фугу острее бритвы и всегда новый. И самое главное — разрез делается одним движением, без рывков, чтобы не повредить волокна. Это как подпись повара. Хироси, наш мастер, делает это безупречно. Я видел его работу тысячу раз.

Я замолчал, снова глядя на тарелку. Акико ждала, её глаза сузились, и я знал, что она ловит каждое слово.

— А тут… — я указал на один из ломтиков, где край был чуть неровным, почти незаметно для чужого глаза. — Разрез другой. Он грубее, чем должен быть. Чувствуется, что тот, кто делал этот разрез, держал нож несколько иначе, чем нужно. Кисть была напряжена. И угол не тот — ближе к сорока пяти градусам. Также края… они не гладкие, есть микроскопические зазубрины. Это не работа Хироси. Это не работа никого из наших.

Акико наклонилась ближе, её дыхание стало тише, будто она боялась спугнуть правду.

— То есть… — начала она, — ты хочешь сказать, что рыбу резал кто-то другой?

— Да, — кивнул я, чувствуя, как холод пробирает до костей. — И это ещё не всё. Этот разрез… он странный. Слишком точный, но не в том смысле. Он похож… — я замялся, подбирая слова, — на хирургический. Будто кто-то использовал скальпель, а не нож для фугу. Это не повар. Это кто-то, кто знает, как разрезать плоть, но не знает наших правил.

Акико выпрямилась, её лицо стало серьёзнее, чем когда-либо. Она посмотрела на меня, и я увидел в её глазах искру — не просто любопытство, а понимание, что мы наткнулись на что-то большое.

— Хирургический, — повторила она тихо, почти шёпотом. — Ты уверен?

Я кивнул, не отводя глаз от тарелки. Уверен. И это значило, что кто-то проник в мой ресторан, подменил блюдо и убил Сато так, чтобы все подумали на нас. Но кто? И почему?