35 килограммов

Глава 27

Астра и Красавчик уже бегут вперед, к выходу на палубу. Я направляюсь в каюту капитана - вход охраняют двое красных с арбалетами наизготовку.

- Как дела? - спрашивает один из них, Лысый.

- Неплохо, - бросаю я, проходя мимо. - Капитан внутри?

Я помню, что он работает на Детей Моря. Но сейчас это не важно.

- Да. Сидит, как мышь под веником.

Каюта капитана теперь больше похожа на тюремную камеру. Белые стены запачканы копотью, ковер забрызган рвотой. Сам капитан сидит за столом. Его белый мундир превратился в лохмотья, лицо покрыто слоем пыли и пота.

Он поднимает голову, увидев меня. Глаза - два уголька в пепельной маске.

- Господин Кречет, давно не виделись, - хрипит он. - Довольны своей работой?

Я достаю медальон и протягиваю ему.

- Отведи корабль от берега.

Он смотрит на медную бляху, потом на меня.

- Это займет время.

- У нас его нет.

Капитан медленно тянет руки к медальону. Его пальцы дрожат, когда он берет его. Надевает на шею.

И тут же вскрикивает.

Его тело выгибается, как от удара током. Глаза закатываются, изо рта вырывается пена. Он падает со стула на бок, бьется в конвульсиях.

- Черт! - Лысый бросается к нему, прижимает к полу. - Что с ним?

- Не знаю. Проверь пульс.

Лысый прикладывает пальцы к шее капитана.

- Жив. Но без сознания.

- Приводи его в чувства. И следи, чтобы выполнил приказ, как очнется.

Я разворачиваюсь и выхожу.

На верхнюю палубу.

Подняться туда - задача не из легких. Корабль сильно накренился на правый борт, и каждый шаг по трапу дается с трудом. Приходится цепляться за поручни, чтобы не скатиться вниз. Металл скрипит под ногами, будто палуба вот-вот провалится.

Наконец я оказываюсь на палубе. Подбираюсь к борту, перегибаюсь, смотрю вниз.

И замираю.

Корабль в самом деле вылез из воды.

Полностью.

Теперь он возвышается над портом, как гора, покрытая ржавым железом и ракушками. Его дно - не плоское, как у обычных судов, а извилистое, как у спрута. Десятки - сотни щупалец, толстых, как стволы деревьев, вытянулись в стороны, цепляясь за землю. Они сжимаются и разжимаются, медленно таща корабль вперед.

А внизу...

Внизу - ад.

Корабль давит дома, как карточные домики. Щупальца хватают людей - крошечные фигурки, разбегающиеся в панике - и утаскивают их в черные люки на своем брюхе. Крики доносятся даже сюда, смешиваясь с грохотом рушащихся зданий.

Корабль ест.

Утоляет голод.

Я смотрю на эту картину и думаю: что же было в том сундуке? Что вложил в него Морвен? Нужно будет узнать, как только корабль придет в себя.

Астра стоит у борта, ее пальцы вцепились в поручни. Лицо белое, как мел.

- Он... он не может остановиться, - шепчет она.

- Так бывает, когда долго голодаешь. Капитан должен взять управление в руки.

- А если не сможет?

Я не отвечаю.

В этот момент корабль содрогается.

Щупальца замирают, потом медленно начинают двигаться в обратном направлении. Корабль кренится, разворачивается, пятится к воде.

- Получилось, - говорит Красавчик. - Капитан очнулся.

Я смотрю, как корабль отползает назад, оставляя за собой полосу разрушений. Вода смывает обломки домов, но не может смыть трупы.

---

Я сижу у поручней, курю, свесив ноги за борт. Море внизу беспросветное, как чернила, лишь редкие блики двух бледных дисков лун скользят по волнам. Берег уже далеко - темная полоса на горизонте, будто кто-то провел углем по краю мира. Огни какой-то деревни. Мы увели корабль из порта, не дожидаясь, пока местные власти опомнятся и решат взять нас на абордаж. Пусть думают, что мы просто сбежали. Пусть не знают, что корабль теперь наш.

Члены банд уже освоились в новых ролях. Красные, зеленые, желтые - все теперь носят белоснежную форму моряков, словно стараясь вжиться в образ команды, а не узников. Кто-то чистит палубу, кто-то проверяет снасти, кто-то просто стоит на вахте, всматриваясь в горизонт. Они собираются переселится на верхние палубы, оставив весь нижний ярус нейтральным и новым гостям. Главари до смерти передерутся, решая, кому достанется капитанская каюта. Жизнь на корабле продолжается. Только теперь он наш.

Офицеры готовят послание владельцам – хотят пригласить их на переговоры.

Шаги за спиной отгоняют мысли о будущем корабля и заставляют меня обернуться.

К борту подходит один из Детей Моря - высокий, с загорелым лицом и жесткими чертами. На нем та же белая форма, но повязка на руке выдает его прежнюю принадлежность. Рядом с ним - фигура, закутанная в грязные тряпки.

Мое сердце замирает.

Тряпки спадают, и я вижу лицо.

Малыш.

Он стоит, слегка покачиваясь, будто его ведет невидимая нить. Его лицо чистое, без следов пули, которую я всадил ему в лоб. Нет ни крови, ни дыры - только бледная, почти прозрачная кожа и глаза...

Глаза, в которых нет ни капли жизни.

Я поднимаюсь на ноги.

- Кречет, - говорит бандит, - парень искал тебя. Говорил, что у него важное дело.

Я киваю, с трудом отрывая взгляд от Малыша.

- Спасибо. Можешь идти.

Бандит бросает последний взгляд на парнишку, потом пожимает плечами и уходит.

Мы остаемся вдвоем.

Тишина.

Только ветер шевелит тряпки на теле Малыша, да волны шумят внизу.

Потом он говорит.

Но это не его голос.

Это корабль.

- Мы хотели встретиться с тобой, - звучит из его рта. Голос глухой, будто доносится из-под воды. - Обсудить всё, что произошло.

Я вздрагиваю. Рука сама тянется к пистолету на поясе, но я сжимаю кулаки.

- Зачем ты выбрал его? - спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

- Ты был близок с ним, - отвечает корабль. - Мы подумали, что тебе будет проще говорить с тем, кому ты доверял.

Доверял.

Я снова вижу его лицо в прицеле. Снова слышу хруст кости под пулей.

- Ты мог выбрать кого угодно, - говорю я. - Тысячи тел внизу. Но ты взял его.

- Мы сожалеем, если это причиняет тебе боль.

Я стискиваю зубы.

- Что Морвен положил в сундук? - резко меняю тему. - Я хочу это назад.

Корабль (Малыш?) вздыхает.

- Мы не знаем.

- Как это - не знаете?

- Сундук - часть нас. Пищеварительная система. Когда голод стал невыносим, мы поглотили его содержимое, пытаясь утолить его. Но это... это не было ни чувством, ни воспоминанием. Ни чем-то живым. Мы не можем сказать, что это было. И не можем уже вернуть.

Я мотаю головой.

- А догадки какие-нибудь есть?

- Это могло быть чем угодно.

- В смысле?

- В абсолютном, - продолжает корабль. - Эта сумка... она древняя. Как и наш сундук. Если сундук может спрятать что угодно, то сумка может украсть что угодно.

- Что ты имеешь в виду?

- Все, на что хватит жадности владельца. И за что он сможет заплатить.

- Дом? Дворец? Гору?

- Боль, - шепчет корабль, - Страх. Любовь. Детский смех. Запах моря. Смерть…

- Боль? В смысле - боль? Чьи-то воспоминания? – спрашиваю я.

- Всю боль, что есть на свете. Весь смех. Всю любовь. Всю смерть.

Меня пробирает дрожь.

Я думаю о том, чего не было в мире, пока сундук был запечатан. О том, что Морвен мог украсть на этот раз.

Малыш протягивает мне сверток.

- Мы принесли тебе это.

Я разворачиваю ткань. Внутри - пачки денег из моего мира. И еще... предметы.

Пистолет, похожий на старинный, но с шестернями и огромным оптическим прицелом. Часы на цепочке - четыре стрелки, циферблат с непонятными символами. Разноцветные камни, светящиеся тусклым светом. Жезл. Два кольца - одно серебряное, другое черное, с резными узорами.

- Предметы Старого Мира, - говорит корабль. - Те, что ты просил. Они хранились на наших палубах - закопанные, потерянные. Теперь они твои.

Я беру пистолет, взвешиваю в руке. Тяжелый, холодный. На стволе выгравированы символы, которых я не понимаю.

- Спасибо, - говорю я, хотя благодарности во мне нет.

- Мы благодарны тебе за выполненную часть сделки.

Я сжимаю пистолет.

- Жаль, что ты не выполнил свою. Не трогать ни парня, ни девушку - так мы договаривались.

Малыш (корабль?) опускает голову.

- Это не наша вина. Похититель настиг мальчика, когда тот нес сундук нам. Мы нашли его уже на грани. Не могли спасти. Не могли привести в чувства. Не могли доставить наверх. Нас вот-вот охватило бы безумие, а ему оставались секунды. Тогда мы... забрали его. Вопреки уговору.

- Сделали его своей частью.

- Да. Теперь он с нами. Навсегда. Его мысли, мечты, воспоминания - всё едино с нами. Навсегда.

Я смотрю на бледное лицо Малыша.

- Он... здесь?

- Нет. Но мы можем позвать его - если хочешь.

Я отворачиваюсь, сжимая рукоять пистолета.

- Это ни к чему.

- Он хочет поговорить.

Глаза Малыша на секунду теряют пустоту. Зрачки сужаются, губы дрожат.

- Кречет? - голос другой. Тонкий, живой.

Я замираю.

- Привет, пацан.

Он криво улыбается.

- Я не злюсь. Ты же говорил мне не ходить вниз.

- Я должен был сам отнести сундук.

- Тогда бы тебя убил тот человек. У тебя не было сумки. Да и с ней... простое оружие на него не действует.

- Что тогда?

- Он не любит металлы, которые противостоят морской воде.

- Вроде свинца… Зря я не пошел.

Я смотрю на него.

- Ты... хочешь уйти с корабля? Я мог бы тебя увести отсюда.

Он качает головой.

- За его пределами я долго не проживу. Да и не особо хочется. Тут мой дом. Там, внизу... весело. Там много тех, кого я знал. Даже мамка с папкой. Мы как большая семья. На нижних палубах, где я родился, всегда сыро, темно и холодно. А там, внизу… всегда светит солнце и трава… такая зеленая. Раньше я никогда не видел травы.

Я молчу.

- Корабль говорит, ты скоро уйдешь, - продолжает Малыш. - Расскажи мне что-нибудь перед этим. О своих приключениях.

Я сажусь на палубу, прислоняясь к поручням. Малыш опускается рядом.

И я рассказываю.

Про Африку, где мы неделю ждали боя в пыльной деревне. Про Ближний Восток, где песок забивался в стволы. Про Южную Америку, где джунгли шептались за спиной.

Он слушает, улыбаясь.

Когда на горизонте появляется первый луч рассвета, он встает.

- Мне пора.

- Я как-нибудь навещу тебя.

- Обязательно. Мы все будем ждать новых историй.

Его глаза снова мутнеют. Голос становится глухим:

- Нам пора возвращаться под воду.

- Ты же пришел не только за тем, чтобы показать мне мальчишку, - говорю я.

- Нет, - отвечает он, - Мы знаем, что ты собираешься уходить.

- Не сейчас. Солнце встаёт. Дождусь вечера. Одолжу одну из твоих шлюпок. Это проблема?

- Наши дети вольны ходить там, где им заблагорассудится. Сила не оставит тебя вдали от нас, не волнуйся.

- Но?

- Но мы хотим предложить тебе снова поработать на нас. Ты ищешь силы, ищешь вещи, созданные до раскола на Небесах. Мы поможем тебе искать их - если ты поможешь нам.

- Что нужно делать?

- Другая сущность, родственная нам, страдает далеко на севере. Мы слышим их зов по ночам. Отправляйся туда, отыщи тех, кому нужна помощь. Помоги им вернуться к свету истинных Богов.

Он уходит, не дожидаясь моего ответа.

Я остаюсь один.

С пистолетом в руках, деньгами в кармане и мыслями, которые не дают покоя.

---

Паром скрипит и дрожит под ногами, словно живое существо, измученное долгим плаванием. Солёный ветер бьёт в лицо, заставляя щуриться, а в горле стоит ком - то ли от усталости, то ли от осознания, что мы всё-таки вырвались.

Я сижу на корме, спиной к ржавому борту, и перебираю сокровища, выложенные передо мной. Золотые монеты, странные артефакты с выгравированными символами, пистолет, который, кажется, стреляет чем-то большим, чем просто пули. Корабль сдержал слово - дал мне то, что обещал. Но главное - сумка снова живая. Она лежит у меня на коленях, её ткань слегка пульсирует, как будто дышит.

- Доволен? - раздаётся голос Астры.

Она стоит у борта, пальцы вцепились в поручни так, будто боится, что паром опрокинется. Ветер треплет её волосы, но в глазах - не страх, а холодная настороженность.

- Не то слово, - отвечаю я, проводя ладонью по сумке. Она жужжит в ответ, и я чувствую её тепло.

- А теперь что? - вмешивается Красавчик, подбрасывая одну из монет. Она сверкает в свете луны, прежде чем упасть обратно в его ладонь. - Графа искать будем?

Я сжимаю кулак.

- И я его найду.

- Ради чего? - Астра поворачивается ко мне, и в её голосе - лёгкий вызов.

- Чтобы поквитаться. И чтобы он больше не мог мне угрожать.

Красавчик хмыкает:

- Смело. Особенно учитывая, что он тебя уже раз обхитрил.

- Второго раза не будет.

Астра скрещивает руки на груди.

- А если он сильнее, чем кажется?

- Тогда тем более надо разобраться с ним сейчас.

Наступает тишина. Только волны шумят за бортом, а паром поскрипывает, будто напоминая, что мы ещё не в безопасности.

- А потом? - наконец спрашивает Астра.

- Потом - на север.

- Зачем?

- Корабль попросил уладить для него одно дело.

Красавчик поднимает бровь:

- И что, ты просто так согласился?

- Не просто так. Обещали новые сокровища. И ответы на мои вопросы.

- Ответы, - повторяет Астра, и в её голосе звучит скепсис. - На какие вопросы?

- О том, что мы освободили, что мы потеряли и что, чёрт-его-дери я вообще такое.

Она замирает.

- Ты так и не сказал... что это было… То, что граф отдал кораблю.

Я пожимаю плечами.

- Корабль не знает. Может, смерть - а может свою бухгалтерию. Теперь только Морвен может сказать - хотя и он наверняка позабыл, как только спрятал это в сундук.

- И ты не боишься, что это было что-то важное?

- Здешний мир вообще меня мало тревожит. Я слишком чужд для него, а он - для меня.

Астра смотрит на темную воду, её лицо напряжено.

- А если это было что-то... опасное?

- Обязательно спрошу у графа, когда найду его.

Красавчик вздыхает:

- Ну, удачи тебе с этим. Мы, наверное, пойдём своей дорогой.

- К отцу? - спрашиваю я.

Астра сжимает губы.

- Если он вообще захочет меня видеть.

- Любовь вернулась в мир, - с кривой усмешкой напоминаю я. - Или что-то ещё более важное. Не зря же ты чувствовала, что это нужно вернуть. Может, и его сердце оттаяло.

Она не отвечает, только смотрит вдаль.

- Я обещала тебе новые прогнозы за спасение.

- Я не забыл, - хмыкаю, почесывая щетину, - Не волнуйся. Я найду тебя, когда ты снова мне понадобишься.

Я поднимаю глаза к небу. Луны висят низко, одна - привычное блюдце, другая - полный диск, холодный и голубоватый. Очень странно, сколько помню тень первой луны всегда прикрывала вторую.

И вдруг - я вижу это.

Трещину.

Тонкая, едва заметная чёрная линия прорезает поверхность большей луны, резко, будто ножом. Ни вспышки, ни грома. Просто - разлом.

Я застываю.

- Вы... видите?

Астра поднимает голову.

- Что?

- Луну.

Она щурится.

- Да, двойное полнолуние. Никогда такого не видела.

- Да нет же, - рычу я, - Присмотрись, на поверхности.

- Ничего не вижу.

Красавчик тоже качает головой.

Я включаю зум механического глаза. Луна увеличивается, и я вижу её чётко - трещина расширяется, как шрам.

И вспоминаю легенду.

Две луны - две богини. Когда бог тьмы украдёт тень у одной, вторая сгорит и расколется. И всему миру придёт конец.

И сейчас у большей луны нет тени. Она не полумесяц - она полная.

И трещина растёт.

- Это не к добру, - бормочу я.

- Что? - переспрашивает Астра.

Я опускаю взгляд.

- Ничего. Просто... следите за небом.

Она хмурится, но не спрашивает больше.

Паром продолжает плыть, унося нас к берегу. А я смотрю на треснувшую луну и думаю, что проблемы мои только начинаются.