Архимаг с пеленок. Том 3

Глава 15 Демоны против пришельцев

— Адин, два, три… восемь! — улыбнулся я, наощупь выискивая новый гладкий камушек. Целых восемь «блинчиков»!

В моём мире эти следы от летящего по воде камушка называют «блюдцами», но теперь в памяти в первую очередь всплывают русские «блинчики».

Русею помаленьку, судя по всему. Надеюсь, ещё будет время поглубже погрузиться в эту культуру.

А пока, вот, погружаюсь в собственный сон.

Зачем я вообще сижу тут, на морском берегу, и бросаю камни в воду? Всё просто — повышаю реальность сна.

Первые брошенные мной камни не просто не оставляли на воде никаких кругов — эти камни банально исчезали. Проходили сквозь водную гладь как сквозь текстуру в компьютерной игрушке.

Да, батя меня и с этой стороной прогресса успел немного познакомить. Но как-то не привлекло.

Я уже часа два брожу тут, по этому пляжу, и выискиваю среди песка камушки. Они находятся, конечно — этим сон хорош. Если в нём что-то ищешь, найдёшь даже легче, чем в Тени.

Это ведь твой сон, в конце концов!

А вот сделать его достаточно реальным — задача куда более трудная. А без этого ото сна толку мало. Столько же, сколько от погружения в собственные фантазии.

Где-то к концу первого часа упавшие в воду камни начали оставлять очень реалистичные брызги и круги. Вода наконец перестала быть просто памятью о самой себе, став полноценным детальным образом.

Только вот камни стали находиться куда труднее — я ведь точно понимаю умом: на песчанном пляже гальки быть не должно!

Так что ещё с полчаса ушло на детальное продумывание, откуда тут могла взяться чёртова галька. Ну а после я продолжил придавать окружению реальность.

— Да, ровно столько, сколько я предполагал. — пробормотал я себе под нос. Блинчиков, наконец-то, получалось ровно столько, сколько я хотел, и каждый стал предельно реалистичным.

Я ведь уже говорил, что о работе с царством Сна знаю лишь в теории, и то не очень подробно?

Так что работаю, как умею — по аналогии с воображением. Всегда есть два пути: либо уйти в дебри буйной фантазии, произвольно превращая что угодно во что угодно, просто потому что в голове так можно, либо, наоборот, стремиться подчинить фантазию строгим законам реального мира, внутренней логике и единой системе. Второе жёстко ограничит воображение, но и направит его на обработку реальных данных, которая и пользу приносит реальную.

А первый — это, скорее, к творцам. Мне никогда не было близко пустое фантазёрство.

Вот и сон свой я сразу стремлюсь приблизить к реальности. Чтобы я мог через этот сон развивать свою душу на самом деле, чтобы сон отражался на реальности.

Ладно, с блинчиками закончили. Помня, что мы с демоном выжгли здесь всех тварей, я смело направился вглубь этого «райского острова».

И, если бы в реальности глубокий песок сильно сковывал движения трёхлетки, во сне я летел стрелой — ведь я знаю, что умею ходить, знаю, как хочу ходить, а значит… иду.

Этому искусству мне и предстоит в ближайшее время учиться. Балансировать между произвольностью сна и его реалистичностью.

Не желая вязнуть в песке, я перестал о нём думать — и пошёл вперёд легко, как по плоской доске.

О, а вот и она! Действительно — почему бы с пляжа в лес не вести деревянной дорожке? Это же удобно!

В общем, так я стал бродить средь джунглей, оставленных нами пожарищ и обезлюдевших… обезвампиревших руин. И всё стремился сделать предельно реальным, достоверным.

Как можно глубже погрузиться в сон.

Увы — в первую ночь мне это не удалось. И во вторую тоже, как и в третью. Всё, что выпадало из поля зрения, неумолимо теряло реальность, все детали сна полностью подчинялись моему разуму, а сложные явления не желали моделироваться внятно.

А без этого твой сон, даже осознанный, всегда остаётся лишь уютным маленьким анклавом — случайным местом, зацикленным на твоём восприятии.

По-настоящему глубоко в царство Сна так не занырнуть. Чтобы там оказаться, нужно спуститься в самые дебри общественной памяти, ноосферы, как это называют земные учёные.

А без такого погружения нельзя войти и в чужие сны. Ведь…

— Константи-ин, не спим! — раздался вдруг прямо над ухом ласковый голос наставницы по аурочтению.

Тьфу ты!

Постоянная работа во сне в последние пару дней далась мне нелегко. Когда я научусь — это не будет отнимать столько сил. А пока…

— Костя, сосредоточься! — потрепала меня по волосам эта молодая красавица. — Твоя очередь.

— Ага… Угу.

А чем мы сейчас занимаемся?

Оказалось, что занимаемся мы проверкой силового предела каналов.

Если на человеческом — херачим по цели зарядом маны с максимально возможной силой!

Ребятам занятие явно нравятся. Все вокруг визжат, орут, толкают туда-сюда воздух и друг друга, кто умеет. Даже Зазнайка присоединился к общему веселью и пытается выбрасывать вовне свои ментальные волны.

А я-то, блин, как умудрился посреди всего этого заснуть⁈

— Сича-а-а-ас! — широко зевнул я, вставая с цветной подушки. На аурочтении мы все теперь сидим на таких. — Прям сильно-сильно?

Вопрос отнюдь не праздный. Я ведь ещё совсем мелким освоил телекинез. Так что в кинетических толчках мне тут точно нет равных!

Как бы не сломать ничего…

— Да-да, конечно! — качнула аппетитными бёдрами наставница. — Давай, расколоти этот глупый шарик как следует!!! Держу за тебя кулачки!

Эх, люблю наше аурочтение! А кому не понравится, когда тебя так подбадривает фигуристая красотка с грудью между третьим и четвёртым и пухлыми губками?

Жаль, пока я могу наслаждаться только эстетически… В отличии от некоторых опекунов мужского пола.

— О-оке-ей! — протянул я, и картинно взмахнул двумя руками.

Мана вскипела мгновенно! Теперь я уже отлично её чувствую!

Жар в груди, отдача в руки, резко теплеют ладони — и из них вырывается кинетический импульс, врезаясь прямо в зелёный шар, зависший у стены!

Сгусток некротической энергии, созданный наставницей для наших «опытов» такого удара от меня не ожидал.

Его просто разметало! Расплескало по стене класса с яркой вспышкой и неприятным скрипучим шумом, похожим на вой призраков! Ребята ахнули — до меня разрушить шар получилось только у Лизы, но Лиза его просто перегрузила.

Она вообще умница. Уже поняла, как превращать часть маны в некротическую энергию. Теперь шарахает натурально волной смерти.

Ну как. Ма-аленькой такой смерти, слабенькой. Смерточки… или смертички? Интересно, как правильно?

— Браво, браво, Константин! — захлопала в ладоши Елена Васильевна. Да! Я наконец-то запомнил её имя.

— Ура, ура! — тут же подбежали ко мне друзья, будто я тут что-то выиграл. Я скромно поклонился, возвращаясь на свою подушку.

— О, Константин, да вы у нас кавалер? — улыбнулась наставница. — Отрадно видеть! Вы вообще очень незаурядный молодой человек!

Из уст девушки, которой и самой лет двадцать пять, «молодой человек» прозвучал кокетством. Хех. Ну-ну…

— Рад стараться йади такой пьекрасной дамы! — учтиво ответил я, вновь приложив ладошку к груди и кланяясь.

И только после этого заметил в углу выглядывающий прямо из стены серый объектив.

Вы что, сволочи, теперь круглосуточно за мной следите⁈ А в туалете когда начнёте подглядывать⁈

Это отрадно, конечно, и я сам к этому шёл… но с этим надо что-то придумать.

Я ведь иллюзионист! Уходить от наблюдения это моя тема. Заодно и потренируюсь.

После окончания занятий, мы с ребятами отправились на наше излюбленное место тренировок — какую-то площадку в жопе мира.

Ну а что? Чем не тайный монастырь, спрятанный от людских глаз в глубине гор? По-моему, ничем не хуже.

— Да тё она летаит тута⁈ — ткнула пальчиком в небо Рина. Там парила бесшумная камера. — Уди! Уди дура уди!!! Дуяцкая йетающая тарелка!!!

Девочка начала прыгать и махать на камеру рукой… и тут я почуял неладное! Обычно, когда Рина так злится, с кем-нибудь случаются неприятности!

Или с чем-нибудь.

Вот и сейчас — серый шар над нами завис на мгновение. Как-то подозрительно громко щёлкнул… и со свистом полетел к земле!

— Берегись!!! — заорал я, хватая глупую девчонку в объятия и направляя поток маны в ноги.

Успел! Мгновение — и немаленький шар мог бы разбить девочке её пустую голову. Насовсем разбить. Но, к счастью, прежде, чем это случилось, я сместил нас с Риной на метр в сторону.

Миг тишины.

— А-а-а-а-а-а-а!!!

М-да. Поздно же до Рины дошло, что только что могло случиться. Теперь сидит, зажала голову руками и орёт.

— Чё это с ней? — обошёл девочку кругом Сашка.

— Боится. — угрюмо пнул я ногой серый шар.

— А чево? — робко встряла Лиза, как раз отвлёкшаяся на догонялки с Хвостиком.

— Счёта за причинённый ущерб. Рина, ну вот… Блин!

Это излюбленное мамино слово (и лакомство) подходит к ситуации как нельзя лучше.

Слово подходит, конечно. Хотя и от блинов я бы сейчас не отказался. Но, боюсь, дадут нам теперь разве что по жопе.

— А-а-а-а-а!‥ А? — очухалась наконец девочка. — А чё я-то⁈

— Да ничё. — попробовал я приподнять серую железку. Тяжёлая, зараза! Неужели, на ней не было защиты от магии⁈ Как Рина вообще её сбила⁈

Ладно хоть корпус, кажется, остался цел. Падение ей ничуть не повредило. Но что теперь делать-то…

— А мозет убезим? — завалилась прямо на траву запыхавшаяся Лиза. Хвостика так и не догнала.

— Ти глупия! — ткнул Саня в девочку пальцем. — Это же камима, она всё видит!

Лиза аж вскочила от возмущения несправедливостью обвинений!

— Ето!‥ Ето ты глупия!!! Это не камима, а видокама! И она сяс в землю глядит!

Пока спор о новом названии для несчастной видеокамеры не достиг масштаба научной конференции, я поспешил вмешаться.

— Стоп! Смирно! — встал я между ребятами, расставив ладошки в стороны. — Она нас всё равно видела! Теперь придётся идти с повинной… А не. Не придётся.

— А тё такое?

— Я зе говою, это ти глупия, Саська! Смотри! Повинная сама к нам идёт!

Мари сидела и качалась на качельке, когда увидела — что-то делается! И без неё!

А в последнее время и так всё всегда делается без неё. Честно говоря, Мари уже скучала по глупой подружке Мире… Но не сильно. Потому что сильно скучать это слабость.

Так братик сказал, когда она ему пожаловалась.

— Поломка камеры, сектор три! — протараторила в железную коробочку пробегающая мимо наставница по аурочтению, Лена Ибисова. — Магическое влияние извне!

Вообще-то, она Елена Васильевна. Но при словах «Елена Васильевна» Мари сразу представляется толстая старая тётка в уродских очках. А эта красотка чуть старше братика — Лена.

Мари даже спрашивала у братика, не хочет ли он взять Лену в жёны.

— Тё там, тё там? — пулей соскочила девочка с качельки, чуть не упав на ходу. — Интеесное⁈

Наставница не услышала — так и побежала куда-то дальше. А Мари тут же решила, что и не очень-то надо высовываться.

И попросила у бога колдунов, чтобы он сделал её невидимой! Она всегда так делала — и обычно срабатывало!

Сработало и сейчас, девочка точно знала. Внешне ничего не изменилось, но братик верно говорит, что внешность обманчива!

А Мари вот не обманчивая, а очень даже честная! Она ведь честно попыталась спросить Лену?

Честно.

А раз не получилось, значит можно и подглядеть одним глазком.

Удивлённый возглас «Ребята, вы чего наделали⁈» Мари услышала издалека.

А, подбежав поближе, увидела, как наставница грозно (но красиво, потому что она красивая) нависает над…

— Хе-хе-хе.

Осинский! Дурацкий Костя и его дурацкие друзья! Вообще, все друзья дурацкие! Мари никто-никто не нужен, раз никто с ней не хочет дружить!

От друзей одни проблемы. Эти, вот, опять вляпались!

— Хе-хе-хе.

— Ребята, что случилось с камерой? — причитала Лена. А Мари только теперь обратила внимание на валяющийся в пожухлой траве серый шар.

Камера! Мари ненавидит камеры!

Они всё время за ней летают! С самого прошлого года, а это почти целая жизнь уже прошла! А они всё летают!

Сейчас, правда, вокруг почему-то нет ни одной.

Интересно, почему?

— Рина, отвечай сама. — указал на красноволоску Осинский. У принцессы на личике сама собой появилась милая (потому что Мари всегда милая!) улыбка.

Возможно даже злорадная. Но вряд ли — потому что Мари добрая девочка.

Хотя странно всё это. Почему камера валяется на земле? И при чём тут эта мелкая соплячка?

Ай, пофиг! Главное, что их всех щас будут наказывать!

Бледная девочка молчала. Наставница смотрела на неё выжидающе, как и Осинский. Интересно, почему он за неё не заступился? Он же должен быть рыцарем!

Наверное.

— Я… — дрожащим голосом начала девочка. Торжествующая улыбка Мари стала ещё шире. — Я… Я её долбанула! Потому сьто… потому что посьла она нафиг отсюдова!!!

Мари остолбенела.

Погодите-ка.

Это что… ЭТА МЕЛКАЯ СБИЛА КАМЕРУ⁈

Мари, тут же переставшая улыбаться, аж села где стояла. Да ну, не может быть! Врёт она всё, хвастается просто!

Не может быть, чтоб Мари не решалась даже тронуть эти тупые камеры, а красноволоска сбила!

— Ребята, это правда? — строго спросила Лена.

Сейчас-сейчас. Щас они сдадут эту врунью!

— Да.

— Дя… Так и было.

— Она сьбила камиму!

Чего⁈

На прекрасных глазках Мари проступили предательские слёзы. Кулачки сжались от обиды.

Значит, она, целая прекрасная принцесса, от этих камер пряталась как могла, убегала по кустам, из комнаты выходить не хотела… А их можно просто взять и сбить⁈

И почему у Лены лицо такое доброе стало⁈ Неужели их не накажут⁈

— Молодцы, ребята, что честно признались! — хлопнула Лена в ладоши. — Пойдём со мной, расскажете подробней, что там было. А заодно попрактикуемся в нашем уроке!

— Ась? Как ето?

— Попробуйте сложить силы и все вместе поднять камеру над землёй! И тащите её следом. А я вам помогу!

И, когда Мари увидела, как легко этим четверым удалось поднять целую камеру и потащить, девочка совсем уж позорно расплакалась. Радуясь лишь, что никто её сейчас не видит.

О, как жесток этот мир! Как несправедлив к маленьким красивым и хорошим девочкам! А злых тупых козлов ещё и не накажут!

Конечно же, нас наказали. Чего я ещё мог ожидать⁈

Да ещё и заставили эту камеру тащить! Надо ли говорить, что я делал это почти в одиночку?

Ну ничего, зато в кои-то веки вновь попрактиковал телекинез. Всё не зря.

— Ваши официальные опекуны выплатят половину стоимости камеры! Она сломана безвозвратно — сгорело астральное ядро!

— Но корпус-то цел! — возмутился сидящий тут же батя. Мама и Эльдана от него не отставали.

— Вы сами могли бы делать камеры получше, блин!

— Вот именно! Мою дочь никто не предупреждал, что нельзя направлять свою силу на вашу технику!

— Вы… — аж пошла пятнами Любовь Андреевна. — Вы ещё и защищаться собрались⁈ Берите пример с ваших детей! Они все честно признались в содеянном!

И тут я решил сделать добивочку!

— Но не пьизнали вины! — поднял я вверх указательный палец!

Лицо Скуратовой надо было видеть!

Разбор полётов проходил в маленьком кабинете административного корпуса. Давненько я тут не бывал. Присутствовали все виновники торжества, наши опекуны и «сторона обвинения».

Любовь Андреевна, наставница аурочтения Ибисова и какой-то полный мужик. Видимо, технический специалист.

Что ж. Сдаваться родители не собирались. Особенно, с учётом озвученной им стоимости камеры.

— Это штучные артефакты!‥

— … Которые вы даже защитить нормально не смогли!

— … От полудемонёнка! Почему вы вообще не указали это при поступлении к нам⁈

— Будто вы не были в курсе!

— Были, но…

В общем, отпустили нас ещё через час. И сошлись мы на четверти стоимости. Наша маленькая победа!

— А дочку вашу я беру под особый контроль, госпожа! С вашими ребятами поговорим потом отдельно! Им явно не хватает ещё пары лишних занятий по моему предмету! — раздался вслед нам звонкий голосок Ибисовой.

— Да ты чего только не берёшь… — тихо-тихо прошипела Эльдана.

Фу, женщина! Такие шуточки даже для меня уже за гранью. Тем-более, что сам я на Елену Васильевну ничуть не обижаюсь. И могу её прекрасно понять.

А дополнительным занятиям я только обрадовался — учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал всему миру великий… я. Да, было дело, давненько уж.

Почему я не стал отвечать за Рину, как главный в группе?

Да всё просто. В этом возрасте детям ОЧЕНЬ важно дать понять: в жизни за себя они отвечают в первую очередь сами. И за успехи, и за неудачи.

Учитывая, какой зашуганной росла Рина до этого лета, ей просто необходимо научиться твёрдо и чётко за себя отвечать.

И, кажется, у меня получилось — вон какая довольная идёт!

— Рина, чё такая довольная? — решил я задать контрольный вопрос.

— Потомусьто я смелая! И… хьябрая! И видокаму застьелила!

Хм. Ну… будем считать это успехом. А с любовью к сбиванию «видокам» пусть Ибисова разбирается.

Назвалась груздем, полезай в кузов к полудемону!