Целитель

Глава 16

Мы стояли и контролировали свою часть берега. На противоположном берегу тоже увидели пришедшую мне «помощь» и стали присматриваться. По сравнению с моим воинством, пришедшая рать впечатляла. Она растянулась и вправо, и влево от нас, блестела шлемами, чешуёй, панцирями, кольчугами и издавала соответствующие довольно громкие звуки, как большая одетая в броню говорливая сороконожка.

Мы стояли и контролировали свою часть берега до вечера, не обращая внимание на задирающих нас княжеских дворян. Дошло и до выхватывания сабель, но кровопролития не случилось. А плётками друг дружку похлестали, да… Но я в сих игрищах не участвовал.

На закате дня подвезли мне княжескую грамоту о том, что в услугах моего воинства князь Юрий Иванович не нуждается и отпускает его, то есть — меня, в Москву под государеву руку.

— Он мне ещё и указывает, куда мне отправляться! — фыркнул я мысленно, но, прочитав в присутствии какого-то воеводы грамоту, лишь кивнул и приказал командовать отход с позиций и сборы в поход. На ночь глядя я мы никуда со своих мест сдвигаться не собирались, хотя нас пытались подвинуть. Однако мы вокруг своего лагеря ещё раньше установили гуляй-городок и заперлись там, как в крепости, чем изрядно удивили княжеских воевод. Они всей гурьбой приехали посмотреть на наши укрепления и долго о чём-то переговаривались.

Мы свернули лагерь и ушли со вторыми петухами, погнав обоз прямиком на Москву. И не то, что так нам было «приказано», а потому, что хотел быстрее доложить Василию Ивановичу о состоянии дел. Плачевном, надо сказать, состоянии. Не удержат даже эти войска. И что-то мне подсказывало, что не зря татары устроились на правом берегу Оки основательно. Похоже, что они чего-то, или кого-то ждали. И этот кто-то, скорее всего — казанские татары, которые должны были прийти из-под Владимира и напасть на наши войска на левом берегу. Тут и начнётся переправа войск Мехмед Гирея через брод.

Писали же историки, и я говорил про это государю, что Сахиб Гирей после разорения Владимирских земель подошёл к Оке и поднялся по ней к Коломне. А по какому берегу поднялся? Правильно, по левому. До впадения в неё Москы-реки. И, что, через Москву-реку мостов не было? Я точно знал один из них «понтонный» соединявший Коломну именно с Владимиром. И что, трудно было выдолбить колоды-брёвна, сделать из них «бочки», повысив плавучесть, и уложить на воду? Да легко. И хоть я таких мостов здесь ещё не видел, но уверен, что раз я додумался до такого, то и здешние головы не дурнее моей. Да и на любые плавсредства укладывали мосты испокон веку.

Поэтом, думал я, что татары, хоть и знали о том, что «наши» не будут сторожить ближайший к Коломне брод, но на всякий случай послали Казанцев напасть с тыла. А потом уже «историки» предположили, что они пришли по реке Оке. А почему не по Москве-реке? Зайдя с севера. Там ведь тоже брод имелся. Чуть выше Коломны.

Назывался этот брод «Медвежьим» и его я знал, так как во время перепитий с Лжедмитрием Вторым у этого брода правительственными войсками был разгромлен отряд Александра Лисовского — литовского шляхтича, состоявшего на службе у Лжедмитрия. Читал я про это, да…

Далековато от Коломны, да, но зато по Владимирскому тракту на Москву. Напугать нашествием, переправиться на правый берег Москвы-реки и спуститься к Коломне с севера, откуда, точно, никто не ждал. И войско не нужно большое, напасть на рбоз и отвлечь основные обороняющиеся силы. Если они есть, конечно.

Это я бы так сделал, если бы хоте напасть и у меня было бы два войска, двигающиеся одно с востока, а другое с юга к Москве. Вот и рванул я по Рязанскому тракту к Медвежьему броду, оставляя обоз за спиной и рассчитывая на скорую встречу с татарами Сахиб Гирея. А может и не скорую… Я бы на месте Сахиб Гирея задержался на Рязанской дороге, расставив «сети» и собирая богатый «улов» из движущихся, как жирные осетры на нерест, в Москву купцов.

— Да-а-а… С них можно будет много «надавить икры», — подумал я. — Не только товары забрать, но и выкуп хороший. Эх! Было бы у меня войско тысяч десять хотя бы… И не только лучное бы… Эти-то, что с матрицами, они и в сшибке сильны, а остальная тысяча имеет только знания, и немного умения, но не навык, это точно. Хотя… Настоящего навыка и у меня нет. Навык приобретается только в реальном бою.

До Бронничей татар мы не встретили и слава Богу. В этом небольшом селе, состоящем из двадцати изб, мы ещё раньше устроили укрепрайон. Время до прихода к броду татар у нас было, вот я и оставил тут пару сотен, которые поперёк Астраханского тракта (так ещё называли Рязанскую дорогу) выстроили засечную черту: рогатки, редуты и я, честно говоря перекрестился и возблагодарил Бога за то, что не представилось воспользоваться своим оружейным арсеналом на переправе.

Пушек у нас не было, а вот ручных картечниц, бомб и мин контактного действия — предостаточно. Чем мы и занимались на берегу до самых вторых петухов. Снимали минное заграждение, да. Хм! Ну не оставлять же берег заминированным⁈ Чтобы свои подорвались?

Минные ловушки не сильно были прикопаны. Просто, мин было много, да и взрыватели не очень надёжные. А так, хе-хе, стоял бы я с двумя тысячами против ста. Ага! Нашли идиота!

За то время, что я находился в этом мире, нам много чего удалось. Нам, это мне и моим «подельникам». Ха! Я-то был сначала грудничком, потом детёнышем, постепенно взрослея, но вокруг меня-то жили взрослые люди. Вот они-то, приняв от меня, сначала с помощью матриц, знания, и занимались «нужными» нам делами.

Имея те знания, что были накоплены мной в предыдущих жизнях, даже с существующими технологиями и ресурсами можно было много чего понастроить в плане «инноваций». Пока я по малолетству «бирюльками баловался»[1] и домики строил, мои люди занимались более полезными делами. И не для российского государства, а для меня лично. Например, собирали ряску и извлекали их неё йод. Путём добавления в зольные растворы, концентрированной серной кислоты, то есть, да, хм, купоросного масла, и сбора получавшихся фиолетовых паров. Этим у меня занимались все наши шесть знахарей, которых я взял на денежное содержание, обеспечил необходимым оборудованием в виде перегонных кубов, снабжал селитрой. Они же гнали спирт, изготовляли эфир, делали спиртовые вытяжки из лекарственных растений и азотную кислоту.

Добыванием селитры на Руси разрешалось заниматься всем желающим, вот наши крестьяне и занимались, собирая нечистоты в специально отведенных местах, ямы, пересыпая известью, поташем, ну и засыпая землёй на пару лет. Так убивалось несколько зайцев одновременно: не распространялась зараза, не страдала экология и вода, и получалась селитра из которой получалась отличная азотная кислота.

А уж с помощью азотной кислоты чего только не сотворишь, хе-хе, взрывоопасного. Например — гремучую ртуть. Соединил ртуть, азотную кислоту и спирт — вот тебе и капсюль — детонатор. Обработал азотной кислотой хлопок, шерсть, рога — вот тебе и бризантное вещество[2]. Главное — знать как! А мы, с моими другими, хм, матрицами знали. Очень хорошо знали, как сделать, и как сделать так, чтобы не пострадать.

Поэтому, «у нас с собой было»[3], хе-хе, как говорил классик. Пятнадцать лет я готовился к этому сражению с Мехмед Гиреем и всё бы сложилось если бы не этот… Князь, ска, Юрий Иванович! Нехороший человек!

Однако, ведь я точно не знал, придёт ли Сахиб Гирей этой дорогой.

— Но, — думал я, — в конце концов, ведь пойдут же они на Москву, когда Коломну возьмут? Даже если Сахиб где-то возле Коломны переправится. Не станут они долго стоять на месте. Лошадок-то кормить надо. И стотысячное войско. Такой армии стоять на одном месте вредно для здоровья. Темп, темп и темп — вот залог успеха тактики нападения.

Однако, по этой дороге могут отступить и наши войска. Но, скорее всего, они должны отступить к Коломне, где их побьют, и вдоль берега на запад к тем войскам, что остались у другого брода, что на Кашире. Сорок два километра по прямой, и пятьдесят пять вдоль реки. Да-а-а… Разрежут наши войска. Князья стоящие на крутом взгорке, отступят и спрячутся в Коломне. И Коломну не отдадут.

Поэтому, всех отступающих в леса, а самим стоять насмерть. Может так наши брод удержат. Хм!

— А ведь, если удержат, то припишут победу лично себе, — подумал я. — Про то, что я тут сдержал, хм, если получится, казанских татар, никто в истории не вспомнит. Хм! Сколько их, интересно? Тысяч десять? Двадцать? Много, млять! Жаде с нашим минным полем, метательными бомбами и картечницами, можем не выстоять. Но для того ведь и укрепрайон выстроен. Жители Бронниц помогали, когда узнали, что татары от Медвежьего брода пойдут. Аж целых двести метров всяких разных препятствий, установленных значительно выше села, там, где дорога проходила ближе к берегу Москвы-реки и никогда не рубленному лесу. Мощные тут были дубравы. Вот несколько таких дубов в два-три обхвата мы и повалили, преграждая свободный объезд трассы по «обочине».

— Вот, где «обочечников» ожидает справедливая кара — усмехнулся мысленно я.

Да-а-а… Минное поле оказалось обширным и в него войско Сахиб Гирея и угодило. Причём сам Сахиб, едущий первым, первым и взлетел на воздух. Не доезжая метров двадцати до проезда, устроенного нами между метровой толщины «дубков». Не ожидали татары такой пакости от урусов. Откуда им знать, что такой ширины проезд образовался всего, как пару месяцев назад. А впереди никого и видно не было. Тех, кто преградили бы татарам путь. Хе-хе… Лежали мы за этими стволами и ждали первого бумса. Вот он и прогремел этот бумс, разорвав живот лошади и оторвав ноги Сахиб Гирею.

Я всё видел со своего наблюдательного пункта, устроенного на одном из деревьев. Как и многие наши лучники, стоявшие на специально устроенных площадках. Своеобразные «охотничьи вышки» были устроены нами вдоль всего тракта и татары угодили в «мешок».

После первого взрыва, татары рванулись в разные стороны, и что тут началось! Мама дорогая! Взрывы мин, взрывы бомб, брошенных с деревьев слились в страшную канонаду, больше похожую на разрывы гирлянды новогодних петард. Но громыхало значительно громче.

— Бедные, бедные лошадки, — думал я, глядя на бойню. — Сколько там было? Десять тысяч? Ор, рёв, хрип, плачь и стоны доносились из кровавой мясорубки, а я смотрел и смотрел на побоище, и не мог оторваться. Да-а-а… Никому не скажу, как мы уничтожили войско Сахиб Гирея. Громом небесным они были поражены! Все жители села Бронницы слышали тот гром. И купцы, что в лесу прятались, слышали… Все слышали гром! Пушек ведь у меня не было. О том и великие князья государю Василию Ивановичу скажут.

Собирать трупы и сваливать их в специально вырытые ямы, устраивая из них, прости Господи селитряницы, я привлёк селян. Не пропадать же, кхм, «добру». А что, так тут было заведено. Всех не христиан хоронили отдельно, а при дефиците, кхм, сырья для получения селитры, использовали трупы врагов. Опять же, посыпанные известью, они перестают быть разносчиками болезней. Да-а-а… О времена! О нравы!

Конина считалась не чистой пищей, поэтому перерабатывать павших лошадок пришлось самостоятельно. Пропустив в сторону Москвы купцов и других «ходоков», мы развернули массовое консервное и засольное производство. Не пропадать же добру! Выкупили у проезжих купцов соль, бочкотару и вперёд!

Лес был рядом, вода тоже, поэтому походные котлы кипели круглосуточно. Ни я, ни мои товарищи кониной не брезговали, а запах от варева стоял такой, что селяне ходили и обливались слюной.

Место побоища зачистили, перекопали и вскоре ничто не указывало на него.

Мы же развернулись и немного отошли ближе к Коломне. Там у нас был ещё один укрепрайон, сделанный по подобию первого заранее и примерно в таком же месте. Установили перед ним остаток мин и стали ждать. Терзало меня смутное сомнение, что не удержат великие князья переправу. Слишком они были самоуверенны, а самоуверенность, чаще всего, до добра не доводит.

Крымские татары показались аж через неделю. Сильно потрёпанные, израненные, но их всё-таки оставалось ещё очень «много». С высоты моего наблюдательного поста я видел уходящую вдаль колонну, едущую не по двое-трое, а по шестеро.

Десять тысяч воинов, Сахиб Гирея погибли не только от мин и бомб. Большинство из них погибло от стрел, пущенных с вышек, установленных на деревьях на протяжении целого километра.

Тут же мне нужно было «растянуть» своих лучников на десять километров. Не-е-е… На это я «пойтитть не могу»… Мне нужно было убить или ранить Мехмед Гирея, а поэтому остаток мин мы расставили по всей ширине укрепрайона в несколько рядов. Мины представляли собой небольшие прямоугольные ящики, наполненные взрывчаткой и отходами чугунного производства, с нажимной крышкой.

Мехмед Гирей тоже, как и Сахиб, ехал первым. Наверное, так было положено по статусу.

— Завоеватель же, епта! — мелькнула мысль. — Почему они не выслали впереди себя разведку? Не понимаю. Не видели впереди себя рати? Наверное. Чего бояться даже сотни, когда у тебя сто тысяч? Однако было видно, что передние всадники не были расслабленными. Они зорко смотрели вперёд и увидев «заставу» остановились. Хотя, какая это была «застава»? Просто от леса с одной стороны и с другой были уложены стволы деревьев.

Если бы Мехмед пустил бы вперёд «разведчика», может быть ничего бы не получилось. А с другой стороны, не отступать же такому войску перед «таким» препятствием? Поэтому Мехмед взял у какого-то своего воеводы щит, прикрылся им и смело двинулся вперёд.

— Смело, но глупо, — подумал я, когда прогремел первый взрыв.

Мехмед Гирей не погиб. Он ехал на высоких стременах и ноги ему не оторвало, а лишь перебило. Мне было видно, как он спрыгнул с вставшей на дыбы раненой лошади, стянул с седла другого всадника, вскочил в седло и поскакал назад, спрятавшись в гуще воинов. Почему я понял, что ноги у него перебиты? Да потому, что он не мог на них нормально стоять и постоянно падал. Но на лошадь всё-таки взобрался.

Кто-то из всадников поскакал вперёд и тоже подорвался на минах. Вся дорога до прохода была заминирована. И не только до прохода, но и дальше. Но и наши стрелы собрали свою жатву. А татарское войско отступило. Видимо, Мехмед Гирей ранен был всё-таки серьёзно.

[1] «Бирюльки» (бирюля) — старинная настольная народная игра, для которой собирают миниатюрные игрушечные предметы (посуду, лесенки, шляпки, палочки и так далее).

Смысл игры — из кучки таких игрушек вытащить пальцами или специальным крючком одну игрушку за другой, не затронув и не рассыпав остальных.

Чтобы бирюльки было удобно цеплять, их изготавливают в форме предметов с ушками либо отверстиями — чашек, чайников и так далее. Иногда бирюльки делают в виде кусочков абстрактной формы, в которых просверливают несколько небольших отверстий.

[2] Бризантное вещество — это взрывчатое вещество, которое при взрыве производит разрушение (дробление) прилегающей среды в результате резкого удара продуктов взрыва.

[3] Михаил Жванецкий — «Опять в санаторий попали специализированный. Еда там — что в кинотеатрах в буфетах перед „Щитом и мечом“ дают… Но у нас с собой было, мы в палате приспособились — кипятильничек, плиточка, концентратик гороховый. Нормально, говорю, Григорий!.. Отлично, Константин!»