115
Весь следующий день герой проспал. И половину следующего – тоже. За это время Волшебник успел отыскать проводницу в Умрутный город. Девочке было лет восемь, и на вид она казалась совершенно здоровой. Но опытный взгляд чародея зацепился за маленькое черно-ржавое пятнышко на тыльной стороне ее ладони.
– Большое? – спросил он, глядя на руку девочки.
– Почти до плеча, – кивнула та.
– Давно расти начало?
– Прошлым летом. Зимой почти не растет…
– Время еще есть. Где твои родители?
– Умерли. Давно. Я сейчас у тетки живу.
– Ну, пойдем тогда к тетке.
Тетка оказалась толстая и сварливая:
– Опять нахлебника привела?! Только и знает – всяких бродяг привечать! Третий за неделю! Саму-то кормить задарма приходится, так она еще свой кусок с пришлыми поделить норовит!
– От чего родители ее умерли? – прервал тираду Волшебник.
– От того же, от чего и она помрет скоро! – зло бросила женщина. – Уж скорее бы!
– От черной ржави девочка не умрет, могу это гарантировать.
– Чем же? Скажешь, что ты волшебник?
– Да, я волшебник. Тот самый, который Волшебник.
– Ой, не смеши! Волшебник совсем другой, и сидит он безвылазно в Непроходимом болоте!
Чародей не выдержал. Он поднял посох и начертил им в воздухе несколько знаков. И ударил в землю. Тетка замолчала. Она продолжала разевать рот, но оттуда не вылетало ни звука. Гримаса злобы исказила ее лицо, она попыталась что-то еще сказать. Но только губы шевелились, а слов не было.
– Что это с ней? – удивилась девочка. – Она всегда кричит без умолку.
– Молчанка. Простенькое заклинание, которое накладывается на слишком шумных учеников. Помолчит до конца урока. И еще немного после – для науки. Пойдешь со мной в Умрутный город?
– А где это? И зачем?
– Где, я сказать не могу. Путь туда открыт только неизлечимо и смертельно больным. Например, тебе. А зачем? Там бьет источник Рандом. Кто из него выпьет, мгновенно излечится от своей хвори. И тут же получит вместо нее другую.
– Какую?
– Тут уж как повезет… Я вот получил серую серь.
– Серь? Это больно?
– Ни капельки. Даже не смертельно. И свыкнуться с ней можно. Ну, что, идешь?
– Иду! – решительно заявила девочка.
И они пошли прочь от теткиного дома. А толстая женщина все еще продолжала раскрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег.