Хозяин антимагии #6

Глава 9

Последний вагон «Могучего» вырвался из багровой пелены портала. И тут же, словно физический удар, обрушилась жара.

Воздух «Яковлевки» встретил меня не просто зноем, а плотной, раскалённой до немыслимости субстанцией. Она дрожала над землёй, искажая очертания ада, в который мы прибыли. Каждый вдох обжигал лёгкие, воздух пах серой и расплавленным камнем.

Я знал, что через десять-пятнадцать минут внутри бронированного поезда станет невыносимо жарко, как в духовке. Но это было мелочью на фоне того, что творилось снаружи.

Пейзаж напоминал инфернальные гравюры из старинных книг. Чёрные обсидиановые скалы, трещины в земле, сочащиеся багровым светом, и повсюду движение.

Сотни, тысячи тварей. Огненные скорпионы, размером с телёнка, щёлкали клешнями. А между ними сновали, подпрыгивали и кидались на всё, что движется, сальпуги — паукообразные твари, размером с крупную собаку.

Они были гиперагрессивны, нечувствительны к боли и покрывали землю живым шевелящимся ковром.

— Орудия, огонь по крупным целям! Пулемёты, сектора очистки! — взревел я, не узнавая собственный голос.

Пулемёты «Могучего» загрохотали, выкашивая ряды наступавших сальпуг. Из амбразур броневагонов метнулись сгустки магии: огненные шары и каменные шипы.

Маги огня и земли были здесь наиболее эффективны.

Здесь, на стыке огненного и земляного секторов, магия земли отзывалась на мою волю с пугающей лёгкостью. Казалось, раскалённая порода сама жаждала взорваться, подчиняясь приказу. Это была не просто магия — это была стихийная ярость, которую я лишь направлял.

Вскинул руку, и земля перед самым бортом поезда вздыбилась веером обсидиановых игл. Несколько скорпионов, пытавшихся подобраться к вагонам, затрепыхались, насаженные на острия.

Но с сальпугами этот фокус не проходил. Они были слишком быстры и юрки.

Химическая реакция!

Нужно не точечное воздействие, а изменение всей среды.

Я сконцентрировался, ощущая, как раскалённая порода послушно отзывается.

Не шипы, не отдельные выступы — я поднял целый участок земли площадью в несколько десятков квадратных метров, а затем резко опустил его, превратив в груду острых обломков.

Сальпуги на секунду взлетели в воздух, а потом рухнули вниз. Жуткий хруст и визг на мгновение перекрыли шум боя.

Взгляд скользнул к зданию вокзала, стоявшему в сотне метров. Оно было похоже на осаждённую крепость. Окна и двери заделаны камнем, а снаружи по стенам карабкались десятки сальпуг. У главного же входа огненный скорпион методично долбил клешнями в массивные двери, сделанные из железного дерева.

С той стороны доносились приглушённые выстрелы. Кто-то ещё держался.

— Вперёд! Малый ход! — скомандовал я, обращаясь к сигнальщику. — Очищаем путь к вокзалу!

Но путь преграждали несколько товарных и пассажирских составов, брошенных в панике. Они создали смертельную пробку.

— Таран! — крикнул я, стиснув зубы. — Не останавливаться!

Жалко?

Ещё как!

Каждый вагон — это деньги, ресурсы, месяцы работы. Но сейчас на кону стояли жизни людей, находящихся в здании вокзала.

«Могучий» с грохотом врезался в первый состав. Дерево и металл хрустнули, вагоны сходили с рельс, падали набок.

Бронепоезд двигался сквозь хаос, расчищая себе дорогу.

На соседних путях, радом с перроном, стоял ещё один брошенный пассажирский состав. Его бока были исцарапаны и обуглены, стёкл в окнах практически не осталось. Твари явно пытались кого-то выцарапать оттуда.

Надеюсь, люди уцелели.

Подойдя вплотную к вокзалу, «Могучий» остановился, превратившись в неподвижную огневую точку. Его орудия и пулемёты создали вокруг зону относительного спокойствия.

Место для прибытия второго бронепоезда было расчищено, и почти сразу из портала показалась морда «Дерзкого».

Но мой взгляд был направлен на здание вокзала.

Словно почувствовав, что опасности рядом нет, двери приоткрылись.

Оттуда, щурясь от света, стали выходить люди, в основном гражданские. Они были измождены, в обгоревшей одежде, многие с окровавленными бинтами на ногах. Их поддерживали бойцы в потрёпанной форме пограничной стражи. Лица стражников были серы от усталости и копоти, но в руках они крепко сжимали оружие.

— Эвакуация! — мой голос прозвучал громко и властно, перекрывая звуки боя. — Всех выживших к порталу! Охранники, прикрыть!

Люди бросились к мерцающей арке телепорта, до которой было рукой подать. Мои бойцы обеспечили живой коридор, отстреливаясь от изредка прорывавшихся тварей. Маги огня выжигали целые участки, создавая огненные барьеры.

Ко мне подбежал старший из пограничной стражи телепорта, поручик с перевязанной головой, и коротко доложил:

— Ваше сиятельство! Начали эвакуацию города. Но портал закрыли… а путь назад отрезали эти полчища! Спасибо, что пришли.

— А что с городом? — переспросил я, глядя в ту сторону, где он располагался.

— Яковлевка держится, — твёрдо сказал поручик. — Но им нужна помощь.

Я кивнул, уже составляя в голове план. Первым делом надо переправить гражданских в «Екатеринино».

Но когда я обернулся, чтобы проконтролировать процесс, понял, что обстоятельства снова изменились.

Кольцо портала, в которое уже успела хлынуть примерно половина выживших, вдруг дрогнуло. Руны на столбах, только что горевшие ровным алым светом, мигнули, словно лампочка перед сгоранием, и… погасли. Мерцающая багровая пелена исчезла, оставив лишь безжизненную каменную арку.

Портал закрылся.

В голове словно кто-то выключил звук, а потом он вновь раздался, сначала вдали, а потом всё ближе и ближе.

Шок, секундное непонимание, а затем леденящая душу ярость — всё это волной прокатилось по мне.

— Что⁈ — взорвался Осип Гурьев. Его лицо исказила гримаса бешенства. — Это что за шутки⁈ Он же видел! Видел, что мы людей выводим!

— Этот чёртов Воробьёв! — закричал Иван, сжимая кулаки. — Тварь! Что он наделал⁈ Как можно быть таким идиотом⁈

Я не говорил ничего.

Я смотрел на мёртвый камень арки, а внутри всё застыло, превратившись в лёд.

Генерал. Бюрократ в мундире. Он предпочёл запереть дверь, спасая свою шкуру от мнимого риска.

Холодная и безжалостная решимость вытеснила всё остальное. Я медленно повернулся к своим людям. В их глазах хорошо читались отчаяние и гнев.

— Воробьёв, — произнёс я тихо, но так, что каждый услышал. Голос был ровным, без единой нотки эмоций. — Я его убью, когда мы вернёмся. Но сначала сделаем то, за чем пришли.

Ярость дала фокусировку, ясность.

Мозг начал работать с бешеной скоростью, оценивая ресурсы и составляя новый план.

— Внимание! — мой голос снова приобрёл стальные нотки. — Эвакуация отменена. Теперь наша задача — прорваться в город и помочь там. Всех оставшихся выживших в вагоны! Цепляем к «Могучему» те составы, что ещё на ходу! — я указал на несколько уцелевших пассажирских вагонов на соседнем пути.

Началась лихорадочная деятельность.

Вскоре наша импровизированная колонна была готова. Впереди — «Могучий», за ним три пассажирских вагона, набитых выжившими и ранеными. Прикрывали гражданских маги и стрелки. Замыкал шествие «Дерзкий», готовый отразить атаку с тыла.

— Солдаты пограничной стражи, вы молодцы! — похвалил я измождённых военных, почти сутки державших тут оборону.

Поручик устало кивнул, направляясь к пассажирским вагонам.

Мои люди раздали из запасов бронепоезда фляги с водой, целебные отвары и макры для магов. Лекари, которых я предусмотрительно взял на борт, сразу принялись за тяжелораненых, залечивая страшные ожоги на ногах — следы попыток бежать по раскалённой земле этого мира.

С шипением пара и лязгом сцепок наш стальной караван тронулся, набирая ход по направлению к Яковлевке. Всего каких-то пять километров.

С момента прохода через портал прошло меньше часа, но из-за адреналина и концентрации казалось, что все три.

Я стоял на командной площадке «Могучего», и рубашка, промокшая от пота, тут же покрывалась солевыми разводами, высыхая на раскалённом ветру.

Дышать было тяжело, каждый глоток воздуха — словно глоток огня.

А ведь это ещё вечер. Если бы мы прибыли в полдень, на обшивке можно было бы жарить яйца. КПД такого «солнечного коллектора» был бы запредельным.

Но команда «Могучего» знала своё дело. Бронепоезда рождались здесь же, в шестидесяти километрах от портала, на моём вагоностроительном заводе, и были спроектированы для выживания в любом аду, который мог встретиться в колониях. Как только отбили первый натиск тварей и двинулись к городу, по всему составу с шипением и гулом заработала система охлаждения.

Из вентиляционных решёток в коридорах и боевых отделениях хлынули потоки ледяного воздуха. Магия воды и воздуха, сконцентрированная в специальных рунных пластинах, создавала внутри поезда оазис прохлады. На стальных стенах тут же выступил иней, а измождённые бойцы, на секунду оторвавшиеся от амбразур, с наслаждением подставляли лица живительной стуже.

Контраст был разительным. Стоило спуститься вниз по трапу, и из адского пекла попадал в освежающую прохладу. Но я оставался наверху. Нужно видеть поле боя.

По мере приближения, сквозь пелену дыма и жары, начали проступать очертания Яковлевки. Город строился в своё время как форпост во втором круге миров. Он был возведён с учётом адского климата, царившего здесь. Узкие, как щели, улочки, чтобы создавать максимум тени; приземистые дома с толстыми каменными стенами, и повсюду, буквально через каждые двадцать метров, возвышались массивные водонапорные башни — артерии жизни в этом пекле.

Мостовые были выложены огнеупорным сланцем, материалом, не нагревающимся даже в местном климате.

Теперь, помимо рёва тварей и наших выстрелов, я чётко слышал низкий непрерывный гул, звон металла, взрывы, крики.

Впереди, в городской стене Яковлевки, зияла огромная брешь. Два королевских скорпиона, величиной с локомотив, методично долбили её чудовищными клешнями. Но главной угрозой были даже не они. Рядом копошилось нечто, напоминающее гигантского бронированного монстра-носорога. Его массивная голова, увенчанная заострённым наростом, с размаху била в каменную кладку, и стена рассыпалась, словно песочный замок. Через пролом в город уже хлынула серая река сальпуг.

Их агрессия и нечувствительность к боли сводили на нет все преимущества обороны. Сальпуги не просто бежали, они совершали резкие броски, покрывая за секунду дистанцию в десяток метров. Это было похоже не на бег, а на серию мгновенных прыжков. Вот одна из тварей замерла, словно сканируя пространство, и в следующий миг — фигак! — она уже на стене, впивается когтистыми лапами в камни.

— Орудия главного калибра, огонь по гигантам! — скомандовал я, и «Могучий» тряхнуло от оглушительного залпа.

Крупнокалиберные снаряды, заряженные алым макром, со свистом понеслись к цели. Снаряд с огненным макром, попав в броненосца, разорвался ослепительным шаром пламени, оставив на панцире глубокую дымящуюся вмятину.

Скорпионы жестоко зашипели, когда по ним ударили снаряды с магией земли. От ударов их отбрасывало назад, а каменная крошка осыпала тварей как картечь.

Пулемёты и картечные пушки взялись за сальпуг.

Это была настоящая бойня.

Заряд картечи, выпущенный из короткоствольного орудия, выкашивал скопления, превращая в кровавое месиво. Но их было слишком много. Отдельные особи, пользуясь своей феноменальной прытью, прорывались почти к самым бортам.

И тут в дело вступили маги, включая меня.

Я больше не поднимал шипы или целые пласты земли. Я создавал ловушки. Земля под ногами устремившихся к поезду сальпуг внезапно превращалась в зыбучий песок, а затем мгновенно спекалась в твёрдый камень, намертво замуровывая лапы.

Монстров покрупнее я просто приподнял на каменном столбе, оторвав от земли, и они стали лёгкой мишенью для стрелков. Это был эффективный, почти инженерный подход к уничтожению.

В этом мире я чувствовал не истощение от применения магии, а словно прилив сил, странное, почти симбиотическое единство с этой негостеприимной землёй.

«Могучий» прокладывал дорогу через хаос. Пролом в стене был очищен сталью и магией.

Гигантский жук, поваленный на бок, судорожно дёргал лапами, а королевские скорпионы, получив несколько прямых попаданий, отползали, истекая ядовито-жёлтой кровью.

Ворота города со скрипом отворились, и наш бронепоезд, таща за собой прицепленные вагоны со спасёнными, вошёл в Яковлевку.

Мой план был прост и жесток.

Вначале «Могучий» должен отстегнуть вагоны с выжившими, а потом проехать по кольцевому железнодорожному пути, очистив подступы к городу. А «Дерзкий» пока останется здесь, прикрывая брешь в стене. Это даст время магам-фортификаторам из Яковлевки залатать дыры в обороне.

Когда «Могучий», закончив свою кровавую работу, остановился у главных ворот с западной стороны, я вышел из поезда и сразу же поднялся на городскую стену, где меня встретила группа людей. Впереди стоял генерал-губернатор Лев Иванович Суханов.

Я его едва узнал.

Исчезла напыщенная важность, осанка высокопоставленного чиновника. Передо мной стоял уставший мужчина в потрёпанной и пропахшей гарью форме.

Увидев меня, он бросился вперёд и схватил мои руки своими потными ладонями.

— Кирилл Павлович! — голос срывался на хриплый шёпот, в глазах стояли неподдельные слёзы облегчения. — Спаситель! Я… я всегда знал! Я же говорил, что железные дороги — это будущее колоний! Я первый, первый из губернаторов, кто согласился, кто умолял вас начать строительство именно здесь!

В его словах была такая наглая ложь, что меня чуть не передёрнуло. Отчётливо вспомнил переговоры в его обсидиановом кабинете, его чванливое брюзжание и то, как Суханов сломался лишь после того, как я предложил лечение от термической хвори.

Заметил, как стоявшие за его спиной чиновники и маги местных родов опускают глаза, сдерживая улыбки. Все всё понимали.

— Да уж, Лев Иванович, — мои губы тронула холодная усмешка. — Приятно видеть, что моё «безумное» железнодорожное строительство всё-таки пригодилось. Помнится, вы всё же сомневались в его целесообразности?

Суханов замахал руками, словно отгоняя назойливую муху.

— Какие сомнения? Что вы, что вы! Я всегда был уверен в вашем гении! — он обвёл взглядом свиту, пытаясь заручиться поддержкой. — Вот видите, как хорошо, что я тогда настоял!

Настоял! Это было сильно сказано. Я кивнул, не в силах продолжать этот фарс.

Я сразу перешёл к главному: рассказал губернатору вкратце о произошедшем у портала со стороны «Екатеринино» и здесь.

Суханов аж побагровел от ярости.

— Воробьёв⁈ Ах он, бумажный червь! Карьерист, трус! Я так и знал! Бюрократ, который боится испачкать мундир больше, чем потерять людей! — он развёл руками, и в глазах снова появился страх. — Что же теперь делать? Мы не можем с этой стороны открыть портал.

— А как же свитки телепортации? — вдруг встрял кто-то из окружения генерал-губернатора.

— Дубина! — взревел Суханов и ударил его ладонью наотмашь. — Ты откуда взялся такой? Бестолочь. Если бы ими можно было воспользоваться, мы бы уже ушли. Свиток телепортации работает только после третьего кольца миров.

— Не паникуйте, Лев Иванович, — холодно остановил я мужчину. — К ночи ожидается прибытие Дмитрия Михайловича с основными силами. Эта неразбериха будет вскоре завершена.

Мы провели на стене ещё минут двадцать, наблюдая, как «Могучий» завершает зачистку передовых позиций.

Монстры, лишившись своих гигантов и неся чудовищные потери от шквального огня, начали отступать. Это был не организованный отход, а бегство. Словно какой-то коллективный разум, управляющий ими, осознал, что здесь ему лакомый кусок не достанется.

Убедившись, что обстановка стабилизирована, я посмотрел в сторону горизонта, куда уходили железнодорожные пути.

— Мои заводы, Лев Иванович. Слышали какие-нибудь новости?

Суханов безнадёжно развёл руками.

— Новостей нет, Кирилл Павлович. Уже почти сутки. С той стороны доносятся непрерывные взрывы. Взгляните.

Губернатор протянул мне бинокль.

Я пригляделся. На горизонте, в направлении моих предприятий, стояло зловещее багровое зарево. Вспышки взрывов освещали небо, и чёрный густой дым стелился там по земле. Это были не случайные пожары. Это была картина полномасштабных боевых действий.

— Идём, — коротко бросил я группе людей, сопровождавших меня. — Нужно успеть до наступления ночи.

— Кирилл Павлович, умоляю! — Суханов схватил меня за рукав. — Останьтесь! Или оставьте один бронепоезд! Ночью здесь активизируются ночные твари! Без ваших орудий мы не продержимся!

Я посмотрел на него, а потом обвёл взглядом стену.

Пролом с восточной стороны города уже заделан. Скоплений тварей рядом с городом нет. Всё под контролем.

— Мои люди сделали самое трудное, Лев Иванович, — сказал я твёрдо. — Пробили дорогу, стабилизировали фронт. Ваша задача — продержаться. Скоро подойдёт Дмитрий Михайлович с подкреплением. А мой долг — там. Мои люди дерутся на заводах. Я не могу их бросить.

Он пытался ещё что-то сказать, но я уже развернулся и пошёл к лестнице, ведущей со стены вниз.

Сердце сжималось от тревоги, но разум твердил одно: нужно успеть.

Взобравшись на командирскую площадку «Могучего», я приказал машинисту:

— Полный ход! Шестьдесят километров до заводов. Вперёд, до ночи время ещё есть!

Свисток бронепоезда пронзительно взревел, возвещая о новом броске в пекло ада.

Стальной гигант рванул с места, оставляя за собой спасаемый, но всё ещё гибнущий город.