Император Пограничья 7

Глава 12

Колёса заскользили по раскисшей после дождя грунтовке, когда я вдавил педаль тормоза в пол. Бурлак занесло вправо, но я удержал машину на дороге, выкручивая руль влево. Сердце ухнуло куда-то в живот — ещё мгновение, и мы бы врезались в существо, застывшее посреди лесной трассы.

Предвестник. Я узнал его мгновенно, хотя слышал о таких тварях только в рассказах ветеранов. Почти трёхметровая фигура возвышалась над дорогой как кошмарное пугало. Тощее до невозможности тело покрывала не кожа, а что-то похожее на высохшую кору старого дерева — серо-бурая, растрескавшаяся, с проступающими под ней узловатыми мышцами. Руки висели почти до земли, заканчиваясь не кистями, а веерами костяных отростков, похожих на голые ветви зимнего дерева. Но самым жутким была голова — вытянутая, как у лошади, с пустыми чёрными провалами вместо глаз и вертикальной щелью вместо рта. На груди, как и у обычных тварей, у неё свисали чёрные щупальца, пульсирующие в такт невидимому сердцебиению.

Только сейчас, когда машина остановилась в каких-то трёх метрах от твари, я заметил признаки, которые должен был увидеть сотню метров назад. На елях вдоль дороги белел иней, хотя утро выдалось тёплым. Лес молчал — ни птичьего щебета, ни шороха мелкой живности. В лужах у обочины поблёскивала тонкая корка льда, а воздух стал вязким и тяжёлым, словно перед грозой. Пальцы покалывало, как от долгого сидения в неудобной позе — верный признак присутствия Бздыхов.

Я выругался про себя. Влетели на скорости прямо в зону влияния твари. Если бы не инстинктивное торможение, сбил бы её, и привет… Гон всей своей массой навалился бы или на Угрюм, или на ближайшую к этому месту деревню. Ведь что-то это страшилище здесь высматривало.

Предвестник медленно повернул удлинённую голову в нашу сторону. Движение было неестественно плавным, словно у марионетки на невидимых нитях. Щупальца на груди зашевелились активнее, и я понял — сейчас будет атака.

Вертикальная щель рта Предвестника разошлась, обнажая несколько рядов игольчатых зубов, и воздух наполнился звуком. Нет, не звуком — чем-то за гранью слышимого диапазона. Ультразвуковой визг ударил по барабанным перепонкам как молотом, мгновенно выключая сознание. Гаврила на заднем сиденье схватился за голову и согнулся пополам. Евсей рядом со мной застонал, зажимая уши ладонями — кровь потекла между пальцев.

Моя голова раскалывалась, перед глазами плясали чёрные точки, но я заставил себя сосредоточиться. Убивать Предвестника нельзя.

Нужно было действовать иначе.

Сфера тишины!

Прозрачный купол окутал Предвестника, отсекая его визг от внешнего мира. Наступила благословенная тишина — уши всё ещё звенели, но разрушительное воздействие прекратилось. Я откинулся на спинку сиденья, переводя дыхание.

Тварь за магическим барьером беззвучно разевала пасть, щупальца на груди извивались в бешеном танце, но чары держались. Предвестник пытался взболтать нам мозги, и не понимал, почему этого не происходит.

Теперь оставалось только ждать. Я проверил состояние товарищей — оба были в сознании, хоть и выглядели паршиво. Из ушей Евсея всё ещё сочилась кровь, Гаврила держался за голову и тихо матерился сквозь стиснутые зубы.

Минуты тянулись как часы. Предвестник продолжал выводить кошмарные трели, но постепенно его движения становились медленнее. Тварь поняла бесполезность попыток. Ещё через пять минут она прекратила атаки и просто стояла внутри области моего заклинания, покачиваясь из стороны в сторону как водоросль в невидимом течении.

Наконец, Предвестник развернулся и двинулся к лесу. Его походка была странной — тварь не шла, а словно плыла над землёй, едва касаясь её плоскими, как копыта, конечностями. Я подождал, пока серо-бурая фигура не скрылась между деревьев, и только тогда развеял Сферу тишины.

— Живы, орлы? — хрипло спросил я, поворачиваясь к бойцам.

— Ядрёна вошь! — выдохнул Гаврила, вытирая кровь из носа. — Что это за хрень была, воевода?

— Предвестник, — я достал из бардачка фляжку с водой и протянул Евсею. — Разведчик Гона. Они появляются за пару недель до основной волны, наблюдают за поселениями.

Евсей прополоскал рот и сплюнул розоватую воду за борт.

— Вон оно чё. А я таких в прошлый раз не застал. Не было меня ещё на свете.

— Не много потерял, — криво усмехнулся я.

Выдохнув, медленно тронулся с места, объезжая лужи со льдом. Теперь, когда адреналин схлынул, я заметил и другие признаки — пожухлую траву у обочины, потемневшие стволы деревьев, гнетущую атмосферу, от которой менее подготовленному человеку захотелось бы сжаться в комок.

— Откуда он здесь взялся? — Гаврила всё ещё тёр виски, пытаясь унять головную боль. — Мы же по трассе едем, не по чащобе какой.

Ответ пришёл буквально через минуту. За очередным поворотом, частично скрытые лесным массивом, виднелись крыши домов — небольшая деревенька, название которой я не знал. Дымы из труб, бельё на верёвках, куры во дворах — обычная картина сельской жизни. Только вот Предвестник наблюдал именно за ней, выбирая цель для будущей атаки.

— Вот и ответ, — кивнул я в сторону поселения. — Тварь высматривала, куда Гону лучше ударить.

Я прибавил газу. До Угрюма оставалось меньше часа пути. Нужно было добраться до дома, пока не встретили ещё одного Предвестника. Или чего похуже.

Ворота Угрюма показались из-за поворота, когда солнце стояло в зените. Часовые узнали Бурлак издалека и распахнули створки, не дожидаясь, пока мы остановимся. Я кивнул дежурному сержанту и направил машину прямо к дому воеводы. После встречи с Предвестником хотелось как можно быстрее собрать совет и обсудить накопившиеся за время нашей поездки вопросы.

В малом зале уже ждали — видимо, как раз обсуждали какие-то административные дела. Игнатий сидел во главе стола, перебирая бумаги. Рядом устроился Захар, в задумчивости легонько дёргающий свою клочковатую бороду. Борис стоял у окна, разглядывая что-то во дворе. Василиса и Полина тихо переговаривались в углу — геомантка что-то чертила на листе, а гидромантка внимательно следила за её пояснениями.

— Рад вас всех видеть, — я опустился на своё место, чувствуя накопившуюся усталость. — Есть о чём поговорить.

— Как съездил, сын? — первым подал голос Платонов-старший.

Я кратко обрисовал ситуацию — бедственное положение деревенских жителей княжества, раскрытие схемы с убийствами беженцев, ночной визит к Уваровым по поручению князя. Слушатели переглянулись, но комментировать не стали. В конце концов, это были дела княжеские, а не наши.

— Главное в другом, — продолжил я. — У стен Сергиева Посада скопились сотни беженцев. Городские власти их не пускают, опасаясь, что запасов на всех не хватит. Люди живут под открытым небом, в самодельных шалашах. Я принял решение — будем принимать определённую их долю в Угрюм.

— Это ж сколько народу может набежать⁈ — Захар ещё сильнее начал дёргать бороду.

— Примем столько, сколько сможем разместить и прокормить. Для начала нужны временные жилища. Бараки, казармы — что-то быстровозводимое. С разделением на мужские и женские помещения, плюс несколько комнат для семей с детьми, а также общая кухня.

Старый слуга тяжело вздохнул.

— Барин, людей для строительства я найду. Ту же приглашённую артель можем перебросить. Брёвна есть, доски тоже. За три-четыре дня поставим пару длинных бараков.

— Хорошо. Ещё момент — продовольствие. Савельев закупает в городе всё, что может, но нужно готовиться к худшему. Когда начнётся Гон, мы окажемся отрезаны от внешнего мира на неопределённый срок. Будем вводить пайки.

— Пайки? — удивился Борис.

— Именно. Нужно рассчитать нормы на каждого жителя, составить график выдачи. Обязательно сделать так, чтобы защитники стен были сыты, потому что от их боеспособности будут зависеть наши шансы на выживание. Остальные — по остаточному принципу. Будем надеяться, что Гон не затянется на долгий срок, и до совсем суровых мер не дойдёт.

Захар кивнул, делая пометки в своей потрёпанной записной книжке.

— Займусь, барин. Только вот с мукой напряжёнка будет. Текущие запасы не сказать, что бездонные, но раз вы здесь, хотел, стало быть, одну идею проговорить.

— Слушаю.

— Болтают, что в Шувалихе, Жохово, Цепелево и Копнино на полях остался неубранный урожай. Люди бежали от Бздыхов, всё побросав.

— А в Нерожино? — уточнил Василиса.

— Там дела плохи, боярышня. Название деревни оказалось пророческим — тля и мучные жуки уничтожили большую часть посевов. А вот в остальных четырёх ещё можно что-то спасти.

Я обдумал его слова. Еда была ничуть не менее важна, чем оружие или бойцы на стенах.

— Значит, попробуем собрать урожай в тех поселениях, — вынес я вердикт.

Командир дружины задумчиво потёр подбородок и произнёс:

— Экспедиции придётся организовывать. С охраной, транспортом. Это отвлечёт людей от укреплений и патрулирования.

— Знаю. Но без продовольствия мы долго не протянем. Выдели по десять человек на каждую группу, задействую и Валькирий, плюс подводы для зерна. Пусть работают быстро — времени в обрез. Если Арсеньев успел создать жатки, можно их будет задействовать. Это ускорит процесс.

— Не лучше ли все силы бросить на производство патронов? — вмешалась Полина. — Пулями Бездушных не накормишь, но без них и защищаться не получится.

Белозёрова была частично права. Я посмотрел на Захара.

— Как дела в патронном цехе?

— Работают в три смены, барин, но гильз не хватает. И оболочек для пуль тоже. Без вас, Ваше Благородие, производство встаёт.

Я кивнул. После суток отсутствия накопилось много работы.

— Ладно, с этим разберёмся. Борис, Захар — организуйте сбор урожая, но основные силы пусть остаются на производстве боеприпасов. Сборочные линии должны работать без остановки. Это приоритет. Про бараки тоже не забудьте. Знаю, работы много, и вся срочная, но сейчас то время, когда придётся затянуть пояса и пахать от рассвета и до заката. Я верю, что наши усилия окупятся, когда хлынет орда Бздыхов. В отличие от многих других поселений Пограничья, мы будем сидеть за высокими стенами, имея вдоволь еды и патронов. Все свободны. Полина, Василиса, задержитесь, пожалуйста.

Мужчины поднялись и вышли, обсуждая детали предстоящих дел. В зале остались только я и девушки. Голицына сложила свои чертежи, а Белозёрова откинулась на спинку стула, устало потирая виски.

— Пойдёмте со мной, — позвал я. — Поговорим по дороге.

Мастерская встретила прохладой и запахом металлической стружки. Я сразу принялся за дело — достал латунные слитки, разложил на верстаке, сосредоточился. Металл потёк под моими руками, принимая форму идеальных гильз. Одна сотня, две, три… Процесс шёл автоматически, позволяя говорить, не отвлекаясь.

— Пока меня не было, вы проводили ритуал? — спросил я, не поднимая взгляда от работы.

— Да, — ответила Василиса. — Вчера вечером. Получилось неплохо — по семьдесят с лишним капель каждая.

— Сколько до Мастера осталось?

— Мне семьдесят восемь, — геомантка задумалась, видимо, пересчитывая в уме. — Полине чуть меньше, около семидесяти.

Я кивнул, продолжая формировать гильзы. Их число перевалило за тысячу, но нужны были сотни десятки тысяч.

— До начала Гона неплохо бы вам обеим взять следующий ранг. Силы лишней не бывает, особенно в такие времена.

— Эссенции хватит, — заметила Полина. — Но ведь дело не только в поглощении?

— Верно. После достижения порога вас ждёт Стихийное погружение. Испытание, которое либо откроет новый уровень силы, либо… — я не стал заканчивать фразу. — Полина видела, что это такое.

Гидромантка кивнула, и девушки переглянулись. Испуг в их глазах был понятен — треть магов не переживала этот ритуал.

— Расскажи подробнее, — попросила Василиса, которая не присутствовала во время моего прорыва на следующий ранг.

— Суть проста. Вы должны стать единым целым со своей стихией. Для тебя, Василиса, это означает погружение в камень. Для Полины — слияние с водой. Сутки полного единения, когда граница между магом и стихией стирается.

— Звучит… болезненно, — пробормотала геомантка.

— Хуже. Это мучительно. Тело перестраивается, приспосабливается. Но Полина, тебе повезло больше. Вода — добрая стихия. Она примет мягче, чем камень или огонь.

— А что насчёт подготовки? — Василиса достала блокнот. — Должны же быть способы увеличить шансы?

Я улыбнулся её практичности. Даже перед лицом смертельной опасности геомантка думала о технической стороне вопроса.

— Есть упражнения. Для тебя, Василиса — медитация в контакте с камнем. Найди валун покрупнее, прижмись к нему спиной и пытайся почувствовать его структуру. Не магией, а всем телом. Час утром, час вечером. Ты должна ощущать каждую его трещинку, каждое вкрапление. Убери все мысли из головы, убери тревоги, надежды и чаяния. Стань этим камнем.

Княжна кивнула, записывая.

— А для меня? — спросила Полина.

— Погружение в воду. Полное, с головой. Начни с часа, доведи до суток. Я знаю, что ты как гидромант можешь дышать под водой — это базовая способность вашей стихии. Но для подготовки к погружению нужно большее. Учись не просто извлекать кислород из воды, а позволить ей проникнуть в каждую клетку тела. Пусть она течёт через поры, через кровь. И главное — не сопротивляйся. Вода любит податливость.

— А ментальная подготовка? — Белозёрова наклонилась вперёд. — Должно же быть что-то для укрепления воли?

Я отложил очередную партию гильз — их накопилось уже несколько тысяч.

— Самое сложное в погружении — не потерять себя. Стихия затягивает, растворяет личность. Поэтому каждый вечер перед сном вспоминайте, кто вы. Не имя-фамилию, а суть. Что любите, что ненавидите, чего хотите от жизни. Это станет якорем, когда стихия попытается поглотить ваше «я».

Девушки молчали, переваривая информацию. Я вернулся к работе — гильзы формировались всё быстрее, опыт давал о себе знать.

— Есть ещё физические упражнения, — продолжил я. — Василиса, тебе нужна статика. Стойка на руках у стены, планка, удержание тяжестей. Камень любит неподвижность и выносливость. Полина — наоборот. Плавные движения, растяжка, танцы даже. Вода ценит гибкость и текучесть.

— Танцы? — удивилась гидромантка. — Ты серьёзно?

— Абсолютно. Чем естественнее твои движения, тем легче вода примет тебя за свою.

Гильзы постепенно копились, что позволит обеспечить работу патронного цеха на ближайшие часы.

— Последний совет, — сказал я, не отрывая взгляда от куска латуни. — Не спешите. Лучше подготовиться как следует, чем полезть в погружение раньше времени. У нас ещё есть дней десять до Гона, может, чуть больше. Используйте их с умом.

Василиса закрыла блокнот.

— Спасибо. Мы начнём сегодня же.

— И помните — я прошёл через это. Выжил. Значит, и вы сможете.

Девушки поднялись, собираясь уходить. У двери Полина обернулась.

— Прохор… А если не получится? Если мы не справимся с погружением?

Я посмотрел ей в глаза.

— Получится. Я помогу вам. Так что готовьтесь. И верьте в себя, как я верю в вас.

Они вышли, оставив меня наедине с грудой металла и мыслями о грядущих испытаниях. Работа продолжалась — Угрюму нужны были патроны, много патронов. А этим девушкам нужна была сила, чтобы пережить то, что надвигалось на Пограничье.

Я работа ещё около получаса, когда дверь мастерской распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Я вскинул голову от верстака, инстинктивно собирая свою энергию в атакующее заклинание. В проёме стоял Альбинони — растрёпанный, с безумным взглядом, тяжело дышащий после бега.

— Боярин! — выкрикнул он, врываясь внутрь. — Это правда⁈ Dio mio, скажите, что это неправда!

Итальянец схватился за край верстака, костяшки пальцев побелели от напряжения. На его обычно ухоженном лице читалось отчаяние.

— Варвара… Моя Варвара… Что с ней⁈ Уваровы мертвы, весь город гудит! А она⁈ Жива ли она⁈