Император Пограничья 7

Глава 15

Я взял протянутый Ракитиным магофон и пробежал глазами по строчкам чудесного послания. С каждым прочитанным словом мои брови поднимались всё выше, пока не достигли, кажется, линии волос.

— Нет, ты это видишь? — не выдержал я, перечитывая особенно циничный пассаж. — «Ввиду приближающегося стихийного бедствия и высокой вероятности физической утраты налогоплательщиков, княжеская канцелярия требует немедленной уплаты налога за текущий год в полном объёме».

Ракитин фыркнул, едва сдерживая смех:

— А дальше ещё лучше! Читай, читай!

— «В случае невыполнения данного требования в семидневный срок, на имущество неплательщика будет наложен арест с последующей конфискацией в пользу княжеской казны», — я покачал головой. — То есть они всерьёз собираются приехать сюда во время Гона и арестовывать имущество? У предполагаемых мертвецов?

Молодой воевода больше не сдерживался — расхохотался во весь голос, хлопая себя по колену:

— Представляю! Приезжают чиновники с описью имущества, а тут Стриги по улицам шастают! «Извините, господа Бездушные, не могли бы вы подождать, пока мы опишем вон тот амбар?»

Я тоже не удержался от смеха. Абсурдность ситуации была настолько очевидной, что оставалось только смеяться. Князь Веретинский явно решил выжать последние соки перед тем, как мы все якобы погибнем.

— Знаешь, что самое забавное? — утёр слёзы Ракитин. — Они даже не скрывают, что считают нас покойниками. «Высокая вероятность физической утраты налогоплательщиков» — это ж надо так изящно сформулировать!

— Канцелярская крысы! — плюнул я, возвращая магофон. — Для них мы уже мертвецы, осталось только оформить документально. Ну что ж, не дождутся.

Руслан встал, протягивая руку для прощания:

— Точно не дождутся. Мы им ещё покажем, как жители Пограничья умеют выживать. Удачи тебе, Прохор. Увидимся после Гона — отметим победу!

— И тебе удачи, дружище, — крепко пожал я его руку. — Береги людей. И помни — лучше отступить и сохранить жизни, чем геройски погибнуть на стенах.

— Понял, понял, — отмахнулся он, но в глазах мелькнула благодарность за заботу. — Не волнуйся, я не собираюсь становиться героем посмертных баллад.

Мы ещё раз пожали руки, и я направился к грузовикам. Мои бойцы, возвращающиеся из Иванищ в Угрюм, уже погрузились, готовые к обратной дороге. Тридцать человек Ракитина выстроились для прощания со своими новыми товарищами — за недели совместных тренировок они успели сдружиться.

Обратная дорога прошла без происшествий, хотя напряжение в воздухе чувствовалось всё сильнее. Лес молчал той особенной, давящей тишиной, которая предшествует буре. Даже мотор грузовика работал как-то приглушённо, словно боясь нарушить это зловещее спокойствие.

К обеду мы въехали в ворота Угрюма. Первое, что бросилось в глаза — изменившийся силуэт острога. Там, где ещё неделю назад виднелись недостроенные конструкции, теперь высились завершённые укрепления. Башни, бастионы, земляные валы — всё выглядело готовым к обороне.

Я отпустил людей и направился на осмотр укреплений. Хотелось лично оценить результаты работы Грановского и понять, насколько мы готовы к предстоящему испытанию.

Первым делом я поднялся на северный бастион. Отсюда открывался отличный вид на систему равелинов — треугольные укрепления выдвигались вперёд, создавая дополнительные линии обороны. Северный равелин был полностью готов, восточный и западный близились к завершению. Рабочие как раз устанавливали последние брёвна на восточном участке.

Спустившись вниз, я прошёл вдоль гласиса. Земляная насыпь плавно уходила от стен на добрую сотню метров, создавая идеальное поле для обстрела. Никаких укрытий, никаких мёртвых зон — любая тварь окажется как на ладони. Вельский с Вевршининым явно не жалели сил, формируя этот искусственный ландшафт.

— Воевода! — окликнул меня знакомый голос.

Я обернулся. Грановский спешил ко мне, в руках неизменная папка с чертежами. За прошедшие дни инженер заметно похудел — видимо, работа поглощала его целиком.

— Вячеслав Сергеевич, — кивнул я. — Как раз осматриваю ваши творения. Впечатляет.

Лицо инженера просветлело от похвалы:

— Благодарю, боярин. С геомантами работа пошла куда быстрее. Особенно Вельский помог — опытный мужик, сразу понимает, что требуется.

Мы двинулись дальше по периметру. Грановский с гордостью показывал реализованные элементы защиты: двойную систему рвов, перед которыми даже Древний задумается, многосекционные ворота с промежуточными ловушками, огневые точки с идеально рассчитанными секторами обстрела.

— А вот и наша гордость, — инженер указал на странную конструкцию возле южного бастиона.

Я присмотрелся. Оптическая башня для усиления света Светобоя выглядела как помесь обсерватории и осадной машины. Массивное каменное основание, поворотная платформа с системой зеркал и линз, выдвижные штанги для точной фокусировки.

— Камень особый? — поинтересовался я, разглядывая серовато-белую поверхность башни.

— Вельский постарался, — подтвердил Грановский. — Преобразовал обычный гранит, добавив кварцевые включения. Теперь башня выдержит огромную температуру и не треснет.

Следующей остановкой стала цитадель. Массивное трёхэтажное здание в центре острога производило впечатление неприступности. Толстые каменные стены, узкие окна-бойницы, усиленные металлом двери — всё говорило о том, что взять это сооружение будет крайне сложно.

— Пойдёмте внутрь, — предложил инженер. — Покажу самое интересное.

Внутри цитадель оказалась на удивление просторной. Первый этаж — склады и арсенал, второй — жилые помещения и лазарет, третий — командный пункт и наблюдательные посты. В подвале располагались резервные запасы воды и продовольствия.

— А теперь сюрприз, — Грановский подвёл меня к неприметной стене в дальнем углу подвала.

Он нажал на определённые камни в нужной последовательности, и часть стены беззвучно отъехала в сторону, открывая тёмный проход.

— Тайный ход, — пояснил инженер, доставая фонарь. — Ведёт за пределы острога, выход в овраге у речки. Полкилометра под землёй.

Мы спустились в туннель. Своды были укреплены каменными арками, пол выложен плитами для удобства передвижения. Через равные промежутки в стенах виднелись ниши — для факелов или охраны.

— Отличная работа, — искренне похвалил я. — Это спасёт множество жизней, если придётся отступать. Или позволит незаметно выводить отряды для вылазок.

— Именно на это и рассчитывал, — кивнул Грановский. — Кстати, воевода, мне нужна ваша помощь с одним вопросом.

Мы вернулись наверх, и инженер повёл меня к участку стены, где монтировалась спринклерная система. Трубы уже были проложены вдоль парапета, но вместо резервуаров зияли пустые площадки.

— Для составов на основе Реликтов нужны особые ёмкости, — объяснил Вячеслав. — Обычный металл разъест за несколько дней. Фрол пробовал разные сплавы, но безуспешно. А вы сильнейший металломант в остроге…

Я задумчиво потёр подбородок. Проблема была мне знакома — ещё на досуге обсуждал её с Зарецким.

— Знаете, мы с алхимиком рассматривали разные варианты, — сказал я. — Остановились на титане. Этот металл от природы устойчив к коррозии и большинству химических реакций.

Во время своего последнего визита в Сергиев Посад я прикупил слиток титана, чтобы хорошенько изучить структуру этого металла.

— Вы знаете, где его взять? — с надеждой спросил инженер.

— А вот это уже моя забота, — усмехнулся я. — Пойдёмте на склад.

В просторном и охраняемом помещении я отыскал несколько стальных болванок — заготовки для будущего производства. Вдохнув, положил руку на холодный металл.

— Отойдите немного, — предупредил я спутника. — Процесс энергозатратный, могут быть побочные эффекты.

Закрыв глаза, я сосредоточился на структуре стали. Железо и углерод в строгой кристаллической решётке. Нужно изменить саму суть металла, перестроить атомы, заменить железо титаном. Заклинание Рудная трансмутация откликнулось.

Сталь под моими руками начала меняться. Тёмный блеск сменился серебристо-белым отливом, металл стал легче, но прочнее. Рудная трансмутация пожирала энергию с пугающей скоростью, и это при том, что я всего лишь менял один обычный металл на другой. Попытка превратить сталь в Сумеречную сталь или любой другой вид Холодного железа попросту невозможна — природа этих металлов слишком отличается от обычных, их структура завязана на магических принципах, недоступных для трансмутации. Или, по крайней мере, за свою жизнь я так и не нашёл варианта сделать это.

Через несколько минут передо мной лежал слиток чистого титана.

Грановский осторожно прикоснулся к преображённому металлу, словно не веря своим глазам:

— Невероятно… Никогда не слышал о подобном, тем более не видел своими глазами…

— Это ещё не всё, — я взялся за титановый слиток обеими руками. — Теперь нужно придать форму.

Металл потёк в моих руках, как глина в руках гончара. Только вместо гончарного круга — моя воля и магия. Я формировал стенки будущего резервуара, создавал рёбра жёсткости, приваривал крепления.

— Какой объём нужен? — спросил я, не отрываясь от работы.

— Литров пятьдесят на секцию, — быстро ответил инженер. — С герметичной крышкой и сливным краном внизу.

Я кивнул, корректируя форму. Добавил резьбу для крышки, сформировал кран с запорным механизмом. Через несколько минут первый резервуар был готов — идеально гладкий, без единого шва, способный выдержать любую коррозию.

— Сколько всего нужно?

— Для полной системы — двенадцать штук, — ответил Грановский, всё ещё разглядывая готовое изделие с восхищением. — Но это… это превосходно! С такими ёмкостями система прослужит десятилетия!

Я прикинул оставшиеся силы. Ещё одиннадцать резервуаров потребуют почти весь мой резерв. Но это того стоило — спринклерная система могла стать решающим фактором в обороне.

— Хорошо, — решился я. — Давайте ещё стальных заготовок. Закончим сегодня.

Следующие два часа я превращал сталь в титан и формовал резервуары. С каждым разом процесс шёл легче — руки запоминали нужные движения, магия текла ровнее. К концу работы я едва держался на ногах, но все двенадцать ёмкостей были готовы.

— Вячеслав Сергеевич, — обратился я к инженеру, опираясь о стену. — Хочу поблагодарить вас за проделанную работу. То, что вы создали за эти дни… Это спасёт сотни жизней.

Грановский смущённо кашлянул, но в глазах светилась гордость:

— Я просто выполнял свой долг, воевода. Но спасибо за доверие и поддержку. Без геомантов и вашей помощи мы бы не успели и половины.

— Не скромничайте, — улыбнулся я. — Ваши знания и опыт бесценны. Надеюсь, после Гона сможем продолжить укрепление острога по вашим планам.

— Было бы честью, — искренне ответил инженер.

Мы пожали руки, и я направился к роще Светобоя на окраине острога, как уже неоднократно делал за прошедшие недели. Ноги едва держали — создание двенадцати титановых резервуаров выжало из меня почти весь магический резерв, но удовлетворение от проделанной работы грело душу. Угрюм был готов к обороне настолько, насколько это вообще возможно. Оставалось только ждать и надеяться, что всех наших приготовлений окажется достаточно.

Саженцы за прошедшие недели заметно подросли, их светло-коричневая кора пульсировала слабыми вспышками синеватого свечения даже днём. Я опустился на землю между деревьями, прислонившись спиной к одному из стволов.

Закрыв глаза, погрузился в медитацию. Светобой откликнулся на моё состояние — пульсация света участилась, словно деревья делились своей энергией. Я чувствовал, как магический резерв понемногу восполняется. Не так быстро, как при поглощении Эссенции, но для пассивного восстановления — удивительно эффективно. Высадка этих Пустодрев уже многократно себя оправдала.

Странное ощущение — будто деревья узнавали во мне того, кто дал им жизнь в этом месте. Их свет обволакивал, успокаивал, помогал собрать растраченные силы. Через час медитации я почувствовал себя значительно лучше. Резерв восстановился примерно на треть, зато изнурение отступило.

Поднявшись, я с благодарностью коснулся ближайшего ствола. Светобой будет не только стражем против Бездушных, но и источником поддержки для защитников острога.

Покинув рощу, я направился на поиски Голицыной. Нужно было обсудить ситуацию с шахтой. Приближение Гона требовало пересмотра всех планов, особенно тех, что связаны с работами вне стен острога.

Княжну я обнаружил у себя в комнате за чашкой чая, склонившейся над расчётами. Рядом лежали образцы породы и несколько слитков Сумеречной стали — результат недавней плавки.

— Василиса, — окликнул я её, — как дела на шахте?

Геомантка подняла голову, и я заметил усталость в её глазах:

— Продвигаемся. С момента последнего доклада углубились ещё на полтора метра, вынули около шести кубометров породы. Это примерно двадцать восемь тонн руды.

— И сколько чистой стали получили?

— Вторая плавка дала ещё сто двадцать килограммов, — ответила Василиса, указывая на слитки. — Итого у нас двести семьдесят килограммов готового металла. Неплохо для начала, но…

— Но придётся остановиться, — закончил я за неё.

Княжна удивлённо вскинула брови:

— Что? Почему? Мы только начали нормально работать!

— Гон начнётся со дня на день, — пояснил я, присаживаясь на край стола. — Шахта вдали от стен. Даже с охраной это слишком рискованно. Представь — Бездушные атакуют рабочих, охрана отбивается, а в это время основная волна идёт на острог. Мы не сможем оперативно помочь.

Голицына нахмурилась, но возразить было нечего. Логика была железной.

— Сколько людей сейчас работает в забое?

— Двенадцать рабочих, два геоманта по сменам, шестеро охранников, — перечислила она. — Двадцать человек, которых придётся срочно эвакуировать при нападении.

— Вот именно. А теперь представь панику, давку в узком штреке, обвалы от магических атак…

— Хорошо, я поняла, — вздохнула Василиса. — Когда сворачиваемся?

— Завтра с утра начинайте консервацию. Вынесите всё оборудование, инструменты, оставшуюся руду. Устье замаскируйте, но так, чтобы после Гона можно было быстро расчистить.

— Разве бездушные заинтересуются шахтой? — удивилась геомантка.

— Они, вряд ли, — покачал я головой. — Но на какое-то время эта территория окажется для нас недоступной, а что будет происходить во время гона — предсказать не может никто. Вдруг на шахту наткнутся беженцы? Или какой-нибудь отряд Стрельцов? Вероятность мала, но и дело настолько серьёзное, что рисковать мы не можем.

— Поняла, сделаем, — кивнула девушка.

— Отлично. И обязательно составьте подробную опись — сколько руды добыли, какие выработки прошли, где какие крепи стоят. После Гона продолжим с того же места.

Василиса кивнула и начала делать пометки в своих бумагах. Я наблюдал за её сосредоточенным лицом и вспомнил о другом важном вопросе.

— Кстати, как продвигается подготовка к Стихийному погружению?

Княжна отложила перо и слегка улыбнулась:

— Следую твоим рекомендациям. Каждое утро и вечер медитирую у большого валуна за кузницей. Сначала было странно — просто сидеть, прижавшись спиной к камню. Но постепенно начала что-то чувствовать.

— Что именно?

— Трудно описать словами, — она задумалась, подбирая формулировки. — Будто камень дышит. Очень медленно, одно «дыхание» на несколько часов. И эти микротрещины внутри… я начала их ощущать не магией, а кожей. Вчера даже почувствовала, как по валуну прошла вибрация от удара молота в кузнице.

Я одобрительно кивнул. Это был хороший прогресс для нескольких дней тренировок.

— А физические упражнения?

— С ними сложнее, — призналась Василиса. — Планку держу по три минуты, но стойка на руках… Максимум полминуты, и то у стены. Руки дрожат, в глазах темнеет.

— Это нормально для начала. Главное — регулярность. Камень ценит постоянство больше, чем разовые подвиги.

— А ты сам? — неожиданно спросила княжна. — Ведь ты уже прошёл погружение. Каково это было?

Я помолчал, вспоминая тот болезненный опыт:

— Словно тебя перемалывают жернова. Неприятно, мягко говоря, но хуже всего — борьба за сохранение разума. Стихия нашёптывает: «Зачем мучиться? Стань мной, растворись, обрети покой». И так сладко звучат эти слова…

Василиса побледнела, но в глазах загорелся упрямый огонёк:

— Я справлюсь. Должна справиться.

— Конечно, справишься, — искренне ответил я. — У тебя сильная воля, а это главное.

— Собственно, я хотела тебе сказать… Я решила пройти Стихийное погружение завтра.

— Ты уверена? — нахмурился я. — Ты тренируешься всего несколько дней.

— А времени больше не будет, — упрямо возразила княжна. — Ты сам сказал, что Гон начнётся со дня на день. Если я стану Мастером, смогу гораздо эффективнее защищать острог. Ты же сам говорил — во время погружения маг уязвим сутки. Лучше рискнуть сейчас, чем оказаться беспомощной, когда придут Бездушные.

Логика в её словах была, но риск…

— Это действительно опасно, — напомнил я.

— Знаю, — голос Василисы дрогнул, но лишь на мгновение, — но я чувствую — я готова. Камень уже откликается на меня не только через магию. Это сложно объяснить.

Я изучал её лицо. Решимость, страх, упрямство — всё смешалось в зелёных глазах. Она приняла решение и не отступит.

— Хорошо, — отозвался я. — Но только под моим присмотром. И если почувствуешь, что теряешь себя — немедленно прерывай погружение. Лучше остаться Подмастерьем, чем умереть или стать безумной.

— Договорились, — облегчённо выдохнула Василиса. — Спасибо, что не стал отговаривать.

— Отговаривать бесполезно, когда человек уже всё решил, — усмехнулся я. — Завтра начнём на рассвете. А сейчас иди отдыхай. Тебе понадобятся все силы.

Мы ещё немного обсудили технические детали консервации шахты, после чего я оставил геомантку заниматься организационными вопросами. Двести семьдесят килограммов готового металла — неплохой задел для начала. После Гона, когда найдём профессиональных горняков и наладим безопасную добычу, можно будет развернуть полноценное производство.

А пока нужно было сосредоточиться на выживании.

Первые лучи солнца едва коснулись горизонта, когда мы с Василисой пришли к скальный выступу на холме на некотором расстоянии от Угрюма. Место выбрали не случайно — эта земля была пропитана духом камня, древние породы выходили на поверхность, обнажая свою первозданную суть. Шахта сумеречной стали подходила мне, имеющему сродство с двумя стихиями, но не Голицыной.

Княжна выглядела собранной, но я замечал мелкую дрожь в её пальцах, когда она раскладывала приготовленные компоненты. Соль, свечи из воска, отвар с полынью и каплей крови. И, конечно, кристаллы Эссенции — двадцать крошечных, преимущественно белых.

— Помнишь последовательность? — спросил я, наблюдая за её приготовлениями.

— Сначала довести резерв до шестисот, затем погружение, — Василиса сделала глубокий вдох. — Не бороться с камнем, стать им, но не забыть, кто я такая.

Она села в центр начерченного соляного круга, и я отступил на безопасное расстояние. Первый кристалл растворился в её ладонях, отдав себя. Второй, третий… Я следил за процессом, готовый вмешаться при малейших признаках опасности.

Приближаясь к границе, Василиса побледнела. Переход к рангу Мастера — это не просто накопление энергии, это качественная трансформация.

В какой-то момент она замерла. Один из кристаллов дрожал в её руках. Я видел борьбу на её лице — страх перед неизвестным против жажды силы.

— Давай, — прошептал я. — Ты готова.

Кристалл растворился. Шестьсот капель. Прорыв!

Василиса выгнулась дугой, по её телу пробежала волна теракотового свечения. Затем, не теряя времени, она начала обсыпать себя подготовленной смесью из гранитной крошки и порошка Эссенции. Камни вокруг неё начали резонировать, откликаясь на зов новоявленного Мастера.

Медленно, словно погружаясь в воду, княжна начала уходить в камень. Сначала ноги — кожа приобрела серый оттенок, затвердела. Потом торс, руки. Я наблюдал, как человеческие черты сменяются минеральными.

Василиса полностью погрузилась в каменное ложе, оставив лишь небольшие отверстия для дыхания. Её лицо застыло в маске сосредоточенности.

Убедившись, что всё идёт по плану, я подошёл к лошадям и снял с них вьючные мешки. Предусмотрительно захваченные латунные слитки могли пригодиться — впереди предстояли долгие часы ожидания, а времени терять нельзя было. Расположившись в нескольких метрах от ритуального круга, я начал работу с металлом, одним глазом следя за девушкой.

Латунь податливо трансформировалась под воздействием моего Таланта, превращаясь в аккуратные гильзы для патронов. Монотонная работа успокаивала, позволяла сосредоточиться и в то же время не терять бдительности. Одна сотня, вторая, десятая… Металл охотно принимал нужную форму.

Первые несколько часов прошли спокойно, но ближе к полудню что-то изменилось. Камни вокруг начали трескаться. Сначала мелкие — россыпь гальки у края круга. Потом крупнее. Я нахмурился. Это было неправильно. При нормальном погружении камень должен принимать мага, а не сопротивляться.

Трещина пробежала по валуну в трёх метрах от Голицыной. Затем ещё одна. Земля едва заметно задрожала.

Я почувствовал нарастающий дисбаланс в энергетических потоках. Василиса слишком глубоко уходила в стихию, теряя связь с человеческой сущностью. Камень принимал её охотно — даже слишком охотно. Она растворялась в нём, забывая, кем была до погружения.

Сердце сжалось от дурного предчувствия. Я сделал шаг к кругу, но остановился. Прервать погружение извне означало почти верную смерть для мага. Но и оставить её тонуть в каменных глубинах…

Дыхательные отверстия в каменной корке начали затягиваться. Василиса теряла инстинкт самосохранения, позволяя стихии поглотить её полностью. Ещё немного — и она станет частью скалы навсегда.