Инженер Хаоса: Рождение Легенды

Глава 16 Нежеланные невесты и тень На Мараны

Тишина осеннего дня в поместье Фронтера была обманчивой. В воздухе витал едва уловимый запах дыма из многочисленных печных труб — свидетельство новаторской системы отопления, придуманной Ллойдом. Мягкие лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, золотили опавшую листву, а лёгкий ветерок шелестел последними листьями на деревьях, словно нашёптывая секреты уходящего года.

В голове Ким Су Хо, поглощённого рутиной управления поместьем, роились мысли о будущих проектах, сделках, подсчётах прибыли. Он уже привык к этому новому, странному существованию в теле графского сына, и даже начал находить в нём своеобразное, пусть и циничное, удовольствие. Наслаждение властью и возможностями, о которых в прошлой жизни он мог лишь мечтать.

Его размышления были внезапно прерваны. Сперва до слуха донёсся отдалённый грохот, затем отчётливый стук копыт по подъездной дороге, который стремительно нарастал, подобно надвигающейся грозе. Подойдя к окну своего кабинета, Ллойд невольно присвистнул. Перед парадным входом в поместье образовалась огромная куча карет, сверкающих лакированными бортами и гербами различных знатных родов.

— Что это вообще такое? — пробормотал он, чувствуя, как внутри что-то сжимается, словно при ожидании плохих новостей или, что ещё хуже, нежелательных гостей.

Как вскоре оказалось, его опасения были более чем оправданы. Это были они — все девушки, которым он, Ллойд Фронтера, так решительно отказал в сватовстве ранее. Отвергнутые невесты прибыли сюда лично, чтобы… убедить его изменить своё решение относительно женитьбы.

Ллойд представил себе лица их отцов, чопорных аристократов, чьи амбициозные планы были разрушены его недипломатичным отказом. Они, должно быть, скрипели зубами от злости и унижения, словно волки, лишённые добычи.

«Ах так? Он отказывается от наших дочерей? Ну мы покажем ему!» — наверняка думали они, отправляя свой «товар» прямо к порогу поместья, надеясь, что личное обаяние девушек (или, скорее, давление) сделает своё дело.

Тем временем в глубине поместья Аркос Фронтера, отец Ллойда, вероятно, уже потирал руки, предвкушая скорое породнение с одной из влиятельных семей королевства. Ллойд не мог не усмехнуться при мысли о том, как далеко от реальности были его родительские переживания.

Аркосу было абсолютно наплевать на слухи, распространившиеся по всему королевству, о том, что его двадцатисемилетний сын — гей, потому что так долго избегает брака. Его волновало лишь одно — укрепление положения семьи Фронтера через выгодный династический союз.

— Поздравляю, у вас новый титул — Ллойд Бартера! — мысленно съязвила система, вызвав у Ллойда новый приступ внутреннего раздражения.

— Тебе, система, лишь бы поржать надо мной, да? — проворчал он, отходя от окна и направляясь к двери. Нельзя было заставлять гостий ждать, какими бы нежеланными они ни были.

«Ну ладно», — подумал Ллойд, спускаясь по лестнице. — «Толпа женщин, которые хотят на мне жениться… это, конечно, хорошо звучит в теории. Но нужно понимать, что на самом деле этого хотят их отцы, стремящиеся породниться с восходящим Графом Фронтера».

Его новое положение, его богатство, его успешные проекты — всё это сделало его лакомым кусочком на брачном рынке, несмотря на… некоторые внешние особенности. Его лицо, напоминающее картофелину, слишком долго пролежавшую в земле, обычно не способствовало романтическим намерениям противоположного пола.

«Сейчас посмотрим, каких „красавиц“ сюда прислали на этот раз. Надеюсь, они хотя бы не такие… напористые, как их папаши», — мысленно подготовился Ллойд, входя в приёмную, где его уже ждал Ксавьер, стоявший у окна с привычным выражением вежливого безразличия на безупречно красивом лице.

Первой вошла девушка в пышном голубом платье, которое шелестело при каждом её движении, словно листва под ветром. Её лицо сияло улыбкой, готовой очаровать любого. Она грациозно ступила в приёмную, окинула взглядом помещение, и её глаза остановились на двух мужчинах.

Один стоял, высокий, стройный, с благородной осанкой и красивыми чертами лица, словно сошедший со страниц романтической новеллы. Другой сидел на диване, сутулый, с выражением лёгкой скуки на лице и… да, с его лицом было что-то не так. Что-то, что Граф На Мараны позже назовёт «лицом прислуги».

Девушка направилась прямо к стоящему мужчине, её походка была лёгкой, как у танцовщицы, а глаза светились от волнения.

— Добрый день, господин Фронтера! — её голос звенел, словно серебряный колокольчик. — Я… я очень рада наконец-то познакомиться с вами лично!

Она покинула приёмную спустя всего несколько минут, и по её выражению лица было видно, что она была удивлена… нет, не внешностью Ллойда, как он ожидал. Она была удивлена тем, что обозналась.

Её мысли, казалось, были написаны на лице: «Да что за красавчик этот… этот, который стоял сзади? Ллойд Фронтера? Боже, она бы прямо сейчас отдалась ему!» Её глаза сияли от восхищения, когда она говорила с Ксавьером, принимая его за сына графа. «Только почему он, сын графа, стоит, а его слуга сидит?» — смущение сменило восторг, когда она увидела истинного хозяина помещения.

Именно. Она обозналась. Красавчик, стоящий сзади с выражением невозмутимой (хотя и слегка подозрительной) серьёзности, был Ксавьер Асрахан, его верный рыцарь и телохранитель. Су Хо, наблюдая за выражением лица девушки, мгновенно понял, что она всё поняла. Разочарование мелькнуло в её глазах, сменив недавнее восхищение, словно солнце, скрывшееся за тучей.

Что ж, раз так, может отправляться обратно домой, рассказывать отцу о своей неудаче и о «слуге» графа Фронтера, который оказался настоящим господином.

То же самое повторилось со следующей девушкой, одетой в яркое жёлтое платье, расшитое золотыми нитями, и с ещё одной, в изумрудно-зелёном наряде, подчёркивающем её стройную фигуру. Вход, полный надежды и ожиданий, сменялся оцепенением, когда их взгляд падал на Ллойда, а затем приходило осознание — «Ах, вон оно что…» — и быстрый выход, сопровождаемый лёгким румянцем смущения, словно у актрисы, забывшей свою роль. Вход. Осознание. Выход. Снова и снова, как в каком-то нелепом спектакле.

«Нет, ничего, ничего», — мысленно бормотал Ллойд, стараясь сохранить хладнокровие. — «Я чего-то такого и ожидал. В конце концов, кто добровольно выберет меня, когда рядом стоит такой… Ксавьер?» Он искоса взглянул на своего рыцаря, который, кажется, наслаждался представлением, едва заметно ухмыляясь в усы.

В этот момент в приёмную вошла четвёртая девушка, и тут Ллойд замер. Этот образ Су Хо удивил. Он был абсолютно уверен, что уже видел её, или, точнее, встречал в тексте романа. Про неё говорилось в романе: Силурия, старшая дочь графа На Мараны.

Высокая, с безупречной осанкой, она держалась с такой естественной грацией, что казалась существом из другого мира. Её пепельные волосы, заплетённые в сложную косу, обрамляли утончённое лицо с высокими скулами и серьёзными серыми глазами, похожими на грозовые облака. В отличие от остальных девушек, её наряд был простым, но элегантным — тёмно-синее платье без излишеств, подчёркивающее скромность и интеллект владелицы.

Ллойд отчётливо вспомнил комментарии читателей, когда её персонаж впервые появился в романе «Рыцарь железа и крови». Там настоящий бунт устроили в комментариях, возмущаясь тем, что все, кто хоть как-то приближался к Ксавьеру (в оригинале он был главным героем, а Ллойд — просто фоновым персонажем), заканчивали плохо — умирали, страдали или оставались несчастными. «Почему все, кто хоть как-то близок с Ксавьером, умирали или оставались несчастными? Авторы, если честно, уже бесят!» — бурлили читатели. Силурия была одной из тех, кто пострадал из-за близости к «оригинальному» Ксавьеру.

Силурия, девушка с пепельными волосами и серьёзными серыми глазами, начала говорить, и её голос, глубокий и мелодичный, был подобен звучанию виолончели.

— Мой отец, граф На Мараны, просил передать вам своё почтение, господин Фронтера, — сказала она, обращаясь прямо к сидящему Ллойду, игнорируя стоящего рядом Ксавьера, словно его там и не было. — Я здесь, понятное дело, потому что отец велел приехать. Это была формальность, но…

Она сделала паузу, и на её губах появилась лёгкая улыбка, первый признак эмоций на этом сдержанном лице.

— Должна признать, вы выглядите куда лучше, чем я себе представляла по слухам. Вы не похожи на того «отталкивающего недотепу», о котором шептались придворные дамы.

Су Хо, не сбиваясь с привычного ритма, тут же ответил по шаблону, который уже успел выработаться за утро:

— Тот, кто стоит сзади меня, это не сын графа. Вы обознались, — произнёс он механически, ожидая увидеть на её лице то же разочарование, что и у предыдущих посетительниц.

Но Силурия лишь легко рассмеялась, её смех был тонким и мелодичным, как перезвон хрустальных подвесок под дуновением ветра.

— Нет, господин Фронтера, я не обозналась. Я говорила именно про вас. Вы же сидите здесь, на диване, верно? — Её серые глаза смотрели на него с неприкрытым интересом, граничащим с удивлением, словно она разглядывала редкий экземпляр бабочки.

На этот раз шок был сильнее, чем когда-либо. Разрыв шаблонов! Такого Ксавьер, стоящий сзади, с вновь застывшим выражением лица, точно не испытывал в жизни. Его брови взлетели вверх, рот приоткрылся, изображая идеальное «О_о». Он, Ксавьер Асрахан, мастер меча (будущий, но тем не менее!), ошибся в женщине⁈ И она выбрала его господина⁈ Его, который только что был назван «лицом прислуги»⁈

Ллойд, Су Хо, не мог скрыть своего изумления, хотя и старался. Что происходит? Почему она не реагирует на его лицо так, как все остальные? Почему в её взгляде нет ни тени отвращения или разочарования? Он быстро взял себя в руки, пока Силурия, предполагая, что сейчас последует вежливый, но твёрдый отказ, уже хотела уходить. Она видела, что Ллойд, судя по слухам, был поглощён строительством, и ей не хотелось его отвлекать от важных дел ради какой-то там формальности с потенциальным сватовством.

— Подождите, — сказал Ллойд, поднимаясь с дивана и делая шаг к ней, словно боясь, что она исчезнет. В его голове уже возникла новая мысль, связанная с информацией из романа и комментариями читателей. — Сейчас в На Маране же тяжёлые времена, верно?

Силурия удивлённо посмотрела на него, её брови слегка приподнялись, образуя две изящные дуги над серыми глазами. Откуда он может это знать? Эта информация не разглашалась за пределами узкого круга лиц.

— Да, это так, — подтвердила она после секундного колебания, её голос стал тише, словно она делилась страшной тайной. — К нам прибыло четыреста беженцев из южных земель, и наш город с трудом справляется с таким наплывом людей. Не хватает еды, жилья, воды… отец даже подумывает о том, чтобы обратиться за помощью к короне.

«Чёрт, это проблема!» — подумал Ллойд, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще. Именно этот наплыв беженцев и был катализатором. В оригинальном романе он привёл к активации того самого Барьера в На Маране. Целью Барьера было собрать и принести в жертву этих самых четырёхсот беженцев, чтобы призвать Рыцаря Ада, монстра невероятной силы. По информации из романа, с этим созданием не справился бы даже величайший мастер меча. Он был буквально равен по силе богу. Если бы призыв состоялся, разрушение всего королевства Маджента было бы неизбежно.

— Получается, пора нам в На Маран, — решительно произнёс Ллойд, глядя на Силурию с новой заинтересованностью. Это была не просто потенциальная невеста, а возможность предотвратить катастрофу и, возможно, заработать немного очков репутации и, что уж греха таить, денег.

Он обернулся к Ксавьеру, который всё ещё пребывал в лёгком ступоре от разрыва шаблона.

— Ксавьер, почему ты не собираешься? — спросил он с лёгким нетерпением в голосе. — Нам нужно готовиться к поездке.

Рыцарь моргнул, приходя в себя, словно очнувшись от транса. Его лицо, только что выражавшее крайнее удивление, мгновенно сменилось на обычную наглую ухмылку, напоминающую оскал хищника, заметившего добычу.

— Что? — Он посмотрел на свои руки, в которых всё ещё сжимал несколько свёрнутых свитков, как будто видел их впервые. — А… это письма от девушек, которые уехали.

Он выразительно пошевелил бровями, и в глазах появился озорной огонёк, сверкнувший, словно отблеск клинка.

— Какие письма? — не понял Ллойд, его брови сошлись над переносицей.

— Ну, любовные! Какие ещё? — Ксавьер прищурился, предвкушая свой триумф, как кот, поймавший мышь. — Только не говорите… вам что, опять ни одного не дали? Да?

Ллойд почувствовал, как кровь приливает к лицу от досады, окрашивая его щёки в малиновый цвет. В такие моменты он искренне жалел, что нельзя просто придушить этого самоуверенного красавца.

— Да, ни одного! — выдавил он сквозь зубы, крепко сжатые, словно тиски.

— Эх, ладно, тогда я дам вам одно, — Ксавьер с видом великомученика, который делится последним куском хлеба с голодающим, протянул ему один из любовных посланий. Со стороны могло показаться, что это благородный жест друга, но каждый, кто знал Ксавьера, понимал, что это была чистейшая, незамутнённая насмешка. В уголке его губ играла ехидная улыбка, а глаза блестели от злорадства, словно начищенные до блеска монеты. Это был его маленький реванш за все унижения, которым подвергал его господин.

— Боже, нет! Ты что, дурак? Зачем мне твои письма⁈ — чуть не заорал Ллойд, с трудом сдерживаясь, чтобы не выплеснуть всё своё раздражение. — Собирайся уже скорее! Нас ждут!

Да, сегодня Ксавьер Асрахан потерпел сокрушительное поражение. Его прикол, рассчитанный на реакцию господина, не сработал. Лицо Ксавьера, только что сияющее от предвкушения, вытянулось в нелепую гримасу. Его брови поползли куда-то на лоб, а уголки рта опустились. Он выглядел как побитая собака, искренне недоумевая, почему его шутка не вызвала у Ллойда обычной реакции, почему тот не вспылил, не метнул в него что-нибудь, а просто приказал собираться. «Мой господин… не смеётся?» — читалось в его глазах, а он еле сдерживал разочарованный вздох.

Тем временем уже в карете, мчащейся по тракту в сторону На Мараны, Силурия всё ещё удивлялась, как Ллойд так точно описывает проблемы их города. Экипаж подпрыгивал на ухабах, заставляя пассажиров хвататься за поручни, а за окном проносились осенние пейзажи — поля, покрытые золотистой стернёй, рощицы с деревьями, уже потерявшими большую часть листвы, и изредка — маленькие деревушки с соломенными крышами и дымками, вьющимися из труб.

— Как вы узнали о наших проблемах? — спросила она в очередной раз, её серые глаза пытливо всматривались в лицо собеседника. — Отец тщательно скрывает кризис от других правителей, опасаясь, что это подорвёт нашу репутацию.

Ллойд лишь отмахивался, утверждая, что это всё по слухам от путешественников и купцов. Впрочем, она чувствовала, что он лукавит, словно актёр, забывший свои реплики.

— В общем, есть у меня пара решений, — уклончиво ответил Ллойд, наблюдая за меняющимися пейзажами за окном, проносящимися, как страницы книги, которую торопливо листают. — Но точнее я скажу уже на месте. Я уверен, вместе мы сможем найти выход из этой ситуации.

Он старался звучать убедительно, изображая мудрого правителя, озабоченного судьбой соседнего графства.

Внутренне же он потирал руки, словно паук, заметивший жертву в своей паутине. Пока что всё шло идеально. Он сможет выследить и, возможно, остановить тёмного мага Канавару. Канавара был не просто злодеем из романа, но и хитрым купцом, умело маскирующим свои истинные намерения за фасадом благотворительности. Остановить его, предотвратив призыв Рыцаря Ада, при этом получив деньги за строительство объектов инфраструктуры для беженцев — это была двойная, даже тройная выгода! Спасти королевство, заработать, и получить расположение Графа На Мараны и его влиятельной дочери — отличный план, как ни посмотри.

Они прибыли в На Маран ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая всё вокруг в золотистые и багряные оттенки. Город встретил их атмосферой напряжённости и страха, словно воздух был пропитан тревогой. На улицах было много людей, одетых в поношенную одежду — беженцы, выделяющиеся среди местных жителей своей бедностью и потерянным видом. Их лица выражали усталость и безнадёжность, словно люди, слишком много повидавшие на своём веку.

Силурия, выходя из кареты, вдруг заметила кого-то в толпе, её глаза расширились от узнавания:

— О, это же Канавара! — воскликнула она, указывая в сторону площади.

Ллойд мгновенно сосредоточился, его взгляд стал острым, как лезвие ножа. Он увидел мужчину средних лет, богато одетого, с приветливой улыбкой на лице, разговаривающего с группой беженцев. Канавара раздавал им еду и тёплую одежду, его движения были плавными и уверенными, а голос звучал мягко и утешающе. Толпа благодарила его, некоторые даже падали на колени, целуя край его дорогого плаща. Настоящий благодетель, образец человеческого милосердия.

— Он важная персона в нашем городе, — объяснила Силурия, наблюдая за ним с уважением в глазах. — Крупный купец. Он обеспечивает этих четырёхсот беженцев из собственного кармана. Его здесь все уважают.

Но не это волновало Су Хо. Его взгляд был прикован к небольшому, едва заметному, но очень специфическому знаку на рукаве Канавары — эмблеме. Это была эмблема Культа Тьмы, той самой организации, которая стояла за Барьером в На Маране в романе. Получается, всё-таки он за этим стоит?

«Какой же двуличный…» — подумал Ллойд, чувствуя волну отвращения, накатившую, как морской прилив. Этот человек притворялся спасителем, в то время как планировал принести этих самых людей в жертву. «Ну ничего, Ллойд его раздавит, как банку из-под колы в скором времени». Эта мысль всегда поднимала ему настроение. Цинично, но эффективно.

Вскоре их приветствовал отец Силурии, Граф На Мараны. Он был высоким мужчиной с посеребрённой сединой бородой и проницательными тёмными глазами, проявившими знаки возраста в виде паутинки морщин. Его осанка говорила о военном прошлом, а взгляд — о привычке командовать.

Он был в восторге, узнав о визите Ллойда. Весть о прибытии Ллойда Фронтеры, героя битвы с муравьиной бурей и разрушителя проклятия Кремо, достигла и его. А уж после того, как Силурия рассказала о потенциальном сватовстве…

— Потрясающе! Ллойд Фронтера просто излучает благородство! Как же хорошо, что он выбрал именно мою дочь! — Граф, человек полный жизненных сил, несмотря на возраст, поспешил к Ллойду, протягивая руки для приветствия. Его глаза сияли от радости и предвкушения, словно у ребёнка, получившего долгожданный подарок. — Так… когда свадьба?

Недоразумение. Снова. Силурия попыталась прояснить ситуацию, стараясь говорить мягко, чтобы не обидеть отца:

— Вообще-то, отец, Ллойд — это человек справа, — она показала на Су Хо, сидящего на диване, с нелепым выражением лица, которое он сохранял на случай, если придётся притвориться дурачком. — А это… это господин Ксавьер Асрахан, его рыцарь.

Граф На Мараны остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Он вгляделся сперва в Ксавьера — высокого, красивого, с гордой осанкой, затем в Ллойда — сутулого, невзрачного, с каким-то странным, отстранённым выражением на лице, словно не мог поверить, что это и есть знаменитый Ллойд Фронтера, о котором так много слышал. Не мог отличить? Он что, не видел ничего, кроме внешней привлекательности?

— У него лицо как у прислуги, — пробормотал граф, оглядывая Ллойда с неприкрытым разочарованием, как покупатель, обнаруживший брак в дорогой покупке. — Как бы помягче выразиться… ему как будто чего-то недостаёт. Какая-то… пустота? Невзрачность?

Он пренебрежительно махнул рукой, его энтузиазм мгновенно угас, как свеча на ветру.

— И хорошо, что моя дочурка не выходит за такого урода, а то это был бы ещё тот позор!

— Отец! — воскликнула Силурия, возмущённая его словами, её щёки заалели от стыда. — Этот парень же невероятно умён! Он приехал сюда не для свадьбы, а чтобы решить проблемы нашего города! Он предложил помощь, когда мы были в отчаянии!

Но правитель, разочарованный внешностью потенциального зятя, не слушал. Он всё не унимался, сравнивая Ллойда и Ксавьера, отпуская обидные комментарии, словно ядовитые стрелы.

На этом моменте Ллойд уже не выдержал. Моральный урон был слишком велик, словно тяжёлый груз, раздавивший его самооценку. Внутренний голос Су Хо заорал: «Уродливое лицо⁈ Чего-то недостаёт⁈ Пустота⁈ Невзрачность⁈» В прошлой жизни он был обычным парнем, не красавцем, но и не уродом! А теперь что, каждый второй норовит пнуть его из-за внешности⁈ Он чувствовал, как внутри закипает злость, но сохранял внешнее спокойствие, словно озеро, под гладью которого бурлит подводное течение.

А Ксавьер, который наблюдал за этим всем с самого начала, еле сдерживая смех, наконец-то сдался. Его лицо, только что изображавшее серьёзность, озарилось злорадной, совершенно неподражаемой улыбкой. Он закрыл рот рукой, но его плечи затряслись от беззвучного хохота, как у человека, не способного больше сдерживать веселье. Он корчил такие рожи, что даже Силурия невольно отвлеклась от спора с отцом и удивлённо посмотрела на рыцаря, её брови приподнялись в недоумении.

Это был триумф. Наконец-то его прикол сработал! Его господина оскорбили! Заслуженно! «Не, ну ржу, боже, ну смешно!» — читалось в каждом его движении, в каждом дёргающемся уголке губ. Он был готов распластаться на полу от хохота, если бы не необходимость сохранять хоть видимость приличия.

Ллойд сверкнул глазами на Ксавьера, пообещав мысленно страшную месть своему рыцарю. «А почему господин не смеётся?» — мысленно спросил он, посылая рыцарю ментальное обещание страшной мести. Но слова Графа всё ещё звенели в ушах. «Чего-то недостаёт»… «урода»…

В это время отец Силурии, Граф На Мараны, окончательно махнул рукой на «урода», сидевшего на диване, и обернулся, чтобы наконец обсудить тот самый проект, о котором ему рассказывала дочь. Он подошёл к Силурии, собираясь начать разговор о строительстве, но увидел очень странную картину: его дочь смотрела с недоумением на рыцаря, который стоял сзади, пытаясь скрыть приступ хохота, а потенциальный жених, сидевший на диване, с мрачным лицом испепелял взглядом собственного слугу.

— Чем эти двое тут занимаются? — недоуменно пробормотал Граф На Мараны, совершенно сбитый с толку этим цирком.

Уже той же ночью, в предоставленных покоях, главный герой говорил со своим рыцарем, пытаясь сосредоточиться на деле, несмотря на засевший в голове образ «урода». Комната, в которой их разместили, была просторной, с высокими потолками и тяжёлыми гобеленами на стенах, изображающими сцены охоты. В камине потрескивал огонь, отбрасывая танцующие тени на стены и создавая иллюзию уюта, несмотря на серьёзность разговора.

— Ты же видел вон тот символ на плече у торгаша, о котором я говорил? — спросил Ллойд, нервно постукивая пальцами по столу, как барабанщик, отбивающий ритм. — Нам нужно найти доказательства, что он как-то связан с чёрной магией. Если мы сможем это доказать Графу На Мараны, он наверняка нам поверит и позволит действовать.

Ксавьер, чьё лицо всё ещё слегка дёргалось от сдерживаемого смеха, вытянулся по струнке, словно солдат перед генералом.

— Хорошо, господин. Постараемся. Я займусь этим немедленно, — произнёс он, пытаясь придать своему голосу серьёзность, но в его глазах всё ещё плясали смешинки.

— Я сейчас разве о чём-то смешном говорю? — Ллойд смерил его сердитым взглядом, пронзительным, словно копьё. — Почему ты лыбишься?

— Да так… — Ксавьер отвёл взгляд, прикусив губу. — Просто вспомнил о том, что… вам чего-то не достаёт.

— М… понятно, понятно, — протянул Ллойд, и на его лице появилась знакомая гримаса, предвещающая беду, словно туча перед грозой. — Да иди ты на хрен, рыцарь.

Он запустил в него первым, что попалось под руку — подушку, набитую пухом, которая с глухим стуком ударила Ксавьера в грудь. Рыцарь ловко увернулся, но его смех стал громче, разносясь по комнате, словно звон колокола.

Вот так, с оскорблённым достоинством и под насмешки рыцаря, Ллойд Фронтера приступил к расследованию в На Маране. Впереди его ждали новые открытия, опасности и, возможно, шанс предотвратить катастрофу, нависшую над городом. И что самое важное — возможность заработать приличную сумму на всём этом хаосе, ведь кто-то же должен восстанавливать город после кризиса? Почему бы не он, Ллойд Фронтера, со своими инновационными идеями и жаждой наживы, скрытой под маской благородства.