Инженер Хаоса: Рождение Легенды

Глава 5 Муравьиная буря и магия предательства

На следующий день молва о событиях в шахте уже разнеслась по закоулкам деревни, словно эпидемия гриппа в детском саду. Жители, привыкшие считать Ллойда последним ушлёпком, были поражены так, будто увидели, как свинья взлетела. Парень, которого они привыкли видеть ленивым и безответственным, как пьяный сторож на складе водки, первым делом спас работников, а сам остался в шахте с Ксавьером. Да ещё и вынес рыцаря на своих плечах, после чего рухнул в беспамятстве от переутомления. Очевидно, это уже не тот Ллойд, которого они знали все эти годы. Что-то изменилось в нём, и это изменение не могло остаться незамеченным, как слон в посудной лавке.

Все дни, пока Ллойд приходил в себя, рыцарь семьи ухаживал за юным господином. Он, привыкший к его капризам и безделью, теперь с удивлением наблюдал за тем, как Ллойд, даже в бреду, бормотал о необходимости закончить работы в шахте и обеспечить безопасность рабочих. Ксавьер тщательно менял компрессы на лбу Ллойда, его обычно бесстрастное лицо теперь выражало смесь беспокойства и недоумения, словно он пытался разгадать сложную головоломку.

Когда Ллойд наконец открыл глаза, Ксавьеру пришло уведомление: — Все его по-настоящему уважают. +500 RP.

Рыцарь едва сдержал улыбку, его губы дрогнули, а глаза слегка сузились, выдавая внутреннее удовлетворение. По его ехидному выражению лица, которое многим напоминало кота, нашедшего сметану, можно было понять: с этим парнем всё в порядке. Но в глубине души Ксавьер задавался вопросом: что заставило Ллойда так резко измениться? Было ли это внезапное пробуждение ответственности или что-то большее? Его брови сошлись на переносице, образуя глубокую морщину, выдавая напряжённую работу мысли.

С того момента прошло уже две недели. Ллойд полностью восстановился и вернулся к работе, словно никогда и не лежал при смерти. Местные мужики, которые раньше смотрели на него с пренебрежением, как на жвачку, прилипшую к подошве, теперь встречали его с искренней радостью. Он отличался от другой знати — не кичился своим положением, не требовал особого отношения. Он был близок с народом, и это вызывало у людей смешанные чувства: уважение и лёгкую неловкость. Ведь они привыкли к тому, что знать держится особняком, а тут — такой контраст, словно епископ вдруг начал плясать тверк на деревенской ярмарке.

Работы в шахте шли полным ходом. Казалось, что всё налаживается, как починенная после шторма крыша. Однако в такое неспокойное время, когда твари из глубин то и дело угрожали безопасности, словно бродячие коты, норовящие украсть рыбу со стола, Ллойд понимал: главное — избежать даже малейшей вероятности происшествий. Он не мог позволить себе расслабиться, как сторож на складе с бриллиантами.

Сегодня, как уже который день подряд, Ллойд и Ксавьер ходили по муравьиным тропам в поисках выживших тварей. Рыцарь, наблюдая за своим господином, не мог не задаться вопросом: зачем тот постоянно подвергает себя опасности? Не проще ли было поручить это кому-то другому? В конце концов, Ллойд — будущий наследник поместья, ему бы следовало беречь себя, как последнюю бутылку воды в пустыне.

— Мой напарник, болван, — ответил Ллойд, словно угадав мысли Ксавьера, его лицо приняло такое самодовольное выражение, что даже камни бы почувствовали раздражение, — Ллойд должен сам нести ответственность за все возможные риски. Потому что в таком случае ему никто ничего не скажет, когда он заберёт всю прибыль с шахты себе.

Он выпятил грудь, встав в позу героя с плаката, словно позируя для портрета «Самый скромный человек года». Ксавьер, наблюдая за этим, скорчил такую гримасу отвращения, что пролетавшая мимо птица, взглянув на него, решила изменить маршрут.

Уровень симпатии Ксавьера к Ллойду уже был готов повыситься, но он внезапно передумал. Всё-таки этот парень умел испортить даже самые тёплые моменты своим цинизмом, как дождь — идеальный пикник.

Итак, похоже, они зашли в тупик. Но, просканировав землю с помощью странного устройства, которое Ллойд называл «девайсом», главный герой обнаружил внутри пустое пространство. Его глаза загорелись азартом, как у рыбака, заметившего движение поплавка. Значит, нужно его проверить. Ведь там может быть что угодно: кладка яиц муравьёв, запасы еды или даже что-то более опасное, например, бухгалтерия налоговой службы.

Когда двое проделали путь внутрь, их взору открылось нечто неожиданное. Внутри находились огромные запасы еды муравьёв, аккуратно сложенные в углублениях стен, словно на полках супермаркета перед концом света. Воздух был густым и влажным, а вокруг царила тишина, нарушаемая лишь редким шорохом, будто кто-то перелистывал страницы книги на другом конце библиотеки. И вдруг они увидели орка. Тот лежал связанный, неподвижно, лишь изредка вздрагивая, словно в полусне или как студент, пытающийся не заснуть на лекции. Ксавьер уже выхватил меч, готовый сразить существо одним ударом, но Ллойд резко остановил его, выставив руку и скорчив такую рожу, что рыцарь на секунду решил, будто перед ним демон с несварением:

— Подожди! Это же орк, причём ещё живой. Ты что, с ума сошёл? Это же не просто тварь, это — возможность!

Ксавьер нахмурился, не опуская меча, его поза напоминала напряжённую пружину, готовую в любой момент распрямиться: — Возможность? Для чего? Чтобы он вас сожрал, как только очнётся? Или вы забыли, что орки не особо дружелюбны, как тёща на годовщину свадьбы?

Ллойд, не обращая внимания на сарказм, подошёл ближе к орку и осмотрел его, наклонившись так, будто изучал редкий экспонат в музее. Его глаза загорелись тем самым знакомым блеском, который всегда появлялся, когда он видел возможность наживы — как у игрока в покер, получившего роял-флеш: — Слушай, ты же сам говорил, что муравьи парализуют добычу и оставляют её полежать, чтобы та оставалась свежей. Значит, этот парень — не просто еда, он — ценный ресурс. Представь: живой орк, да ещё и, судя по всему, из какого-то элитного племени. Это же золотая жила!

Ллойд распрямился, отряхнул руки и улыбнулся так широко, что казалось, его лицо вот-вот треснет пополам, как перезрелый арбуз.

Ксавьер медленно опустил меч, но в его глазах читалось явное неодобрение, будто ему предложили обменять боевого коня на игрушечного пони: — Золотая жила? Вы снова о деньгах, господин? Это живое существо, а не товар. Мы не можем просто использовать его, как вещь.

Ллойд повернулся к рыцарю и состроил такую гримасу, что у Ксавьера едва не дрогнула рука, держащая меч. Лицо Ллойда исказилось в ухмылке, напоминающей демона, который только что нашёл лазейку в контракте, его брови изогнулись, а глаза сузились до щелочек: — О, мой благородный рыцарь, — протянул он с явной издёвкой, — ты, конечно, можешь продолжать размахивать своим мечом и спасать всех подряд, но кто тогда будет платить за твои доспехи? Или ты думаешь, что благородство накормит нас? Нет, мой друг, в этом мире всё решают бабки. И этот орк — наш билет к богатству.

Он развел руки в стороны, будто обнимая весь мир, и продолжил болтать о возможной выгоде, не замечая, как темнеет лицо рыцаря.

Ксавьер сжал кулаки, едва сдерживая желание врезать Ллойду по этой самой «демонической» ряхе. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, его грудь вздымалась, как кузнечные мехи: — Вы действительно не видите разницы между благородством и наживой? Мы можем просто помочь ему, а не использовать, как ресурс.

Ллойд закатил глаза, явно раздражённый, словно учитель, объясняющий простую задачу в пятый раз: — О, конечно, давай поможем. А потом что? Он скажет «спасибо» и уйдёт? Нет, Ксавьер, я не собираюсь тратить время на благотворительность. Этот орк — наш шанс. Если он окажется важной шишкой в своей стае, то мы сможем договориться о сотрудничестве. А если нет… Ну, всегда можно продать его как рабочую силу. В конце концов, он явно силён — посмотри на эти мускулы, а, ну смотри какие!

Ллойд указал на бицепсы орка с таким восхищением, словно это были золотые слитки, а не мышцы.

На следующий день Ллойд и Ксавьер, вооружившись тележкой, отправились обратно к шахте, где всё ещё лежал обездвиженный орк. Тележка, надо сказать, была не самой надёжной конструкции — скрипела, качалась и явно не была рассчитана на перевозку таких габаритов, как пластиковый стаканчик для перевозки слона. Но выбора не было.

— Ну что, рыцарь, готов к самому ответственному заданию? — с сарказмом спросил Ллойд, осматривая тележку, его лицо приняло такое выражение ложной озабоченности, что могло бы получить «Оскар» за лучшую актёрскую игру. — Ты ведь знаешь, что если она развалится, то орк упадёт прямо на тебя?

— Спасибо за заботу, господин, — сухо ответил Ксавьер, уже привыкший к язвительности своего напарника, скорчив такую гримасу, что молоко в радиусе километра скисло бы от одного взгляда. — Но, думаю, я справлюсь. Главное — не уронить его на голову.

Они подошли к орку, который всё ещё лежал в полусне, изредка вздрагивая, как рыба, выброшенная на берег. Ллойд, недолго думая, схватил его за ноги, а Ксавьер — за плечи, оба напрягшись так, словно пытались поднять не орка, а целую гору.

— На счёт три, — скомандовал Ллойд, сжав зубы от напряжения, его лицо покраснело, как у помидора на солнцепёке. — Раз, два… три!

Они с трудом подняли массивное тело орка, но тут тележка, как будто в знак протеста, издала громкий скрип и наклонилась в сторону, словно пьяный матрос на палубе в шторм. Орк, словно мешок с картошкой, съехал с тележки и с грохотом упал на землю, подняв облачко пыли.

— Ну, вот и всё, — вздохнул Ллойд, глядя на лежащего орка, его лицо приняло выражение философского смирения, как у человека, смотрящего на разбитую вазу династии Мин. — Теперь он точно не проснётся. Ты только посмотри, как он устроился — прямо как на подушке.

Ксавьер, сдерживая смех, поправил тележку, его плечи слегка подрагивали от усилий не расхохотаться. Они снова попытались загрузить орка. На этот раз всё прошло более удачно, хотя тележка продолжала жалобно скрипеть под его весом, как старый диван под грузом семейной пары после праздничного обеда.

— Ну что, поехали? — спросил Ллойд, толкая тележку вперёд, его лицо выражало такую решимость, словно он собирался покорить Эверест на трёхколёсном велосипеде. — Только не урони его, а то придётся объяснять, почему мы привезли в поместье груду мяса.

Когда они наконец добрались до поместья, орк начал потихоньку приходить в себя. Его глаза медленно открылись, и он огляделся вокруг, явно не понимая, где находится. Взгляд его был полон недоумения и лёгкой паники, как у человека, проснувшегося в чужой квартире после вечеринки.

— Где… я? — пробормотал он, пытаясь подняться, но всё ещё чувствуя слабость, его массивное тело напряглось, как пружина.

— В поместье, — спокойно ответил Ллойд, наблюдая за его реакцией, скрестив руки на груди и приняв позу важного чиновника. — Ты был в шахте, помнишь? Мы тебя оттуда вытащили.

Орк, которого звали Горош, медленно кивнул, но его взгляд всё ещё был полон вопросов. Он явно не мог понять, как оказался здесь и почему эти люди, которых он раньше не видел, теперь стоят перед ним, как сотрудники странного музея перед новым экспонатом.

— Меня зовут Горош, — наконец представился он, как будто пытаясь собраться с мыслями. — Кик! Ллойд — мой спаситель. Я никогда не забуду его поступок. Кик!

Ллойд, слегка улыбнувшись, спросил, его лицо приняло такое насмешливое выражение, словно он услышал плохую шутку, но был обязан смеяться: — Слушай, Горош, а ты специально произносишь «кик», чтобы соответствовать образу стереотипного орка?

— Не понимаю, о чём ты, кик! — ответил Горош, явно не улавливая сарказма, его лицо выражало такую искреннюю растерянность, что даже Ксавьер почувствовал укол совести.

По итогу Горош оказался сыном вождя племени орков. Благодаря уходу лекаря он быстро пришёл в себя и, сидя на кровати в поместье, смотрел на Ллойда с благодарностью, смешанной с лёгким недоумением. Его огромные руки сжимали край кровати, словно он боялся, что она развалится под его весом, как карточный домик под порывом ветра.

— И что, правда, прям всё-всё? — уточнил Ллойд, явно заинтересованный, его глаза блестели, как у ребёнка, который выведывает секрет у взрослого.

— Да, кик!

— Ну, тогда не мог бы ты, Горош, собрать 120 орков для помощи в шахтах?

— Нет, кик.

— И почему?

Лицо Ллойда моментально скисло, словно молоко, оставленное на солнце, а его поза из расслабленной стала напряжённой, как у кота, увидевшего огурец.

Оказалось, что орки — воины, а воины следуют только приказам командира. Ллойд не воин, а значит, приказывать оркам он не может.

— Да, что-то такое я слышал, — пробормотал Ллойд, почесав затылок и скорчив такую задумчивую мину, что, казалось, процесс мышления отражается на его лице, как на экране.

Кроме того, он знал, что орки по достижении совершеннолетия должны отправиться в дикую среду и принести оттуда голову гигантского муравья. Горош попробовал сделать то же самое, но допустил ошибку, и его обездвижили.

— Есть одна идейка, — сказал Ллойд, его лицо озарилось такой хитрой ухмылкой, что даже лиса бы позавидовала. — Ну что ж, ничего не поделаешь.

Кстати, Гороша уже можно поздравить с совершеннолетием, правильно?

— Нет, кик, — грустно ответил орк, его массивные плечи поникли, а глаза наполнились тоской, как у щенка, которого не взяли на прогулку. — Я провалил задание и не смог поймать муравья.

— О чём это он говорит? — удивился Ллойд, его брови взлетели вверх, а глаза расширились в притворном шоке. — Вот же голова! Разве мы не поймали его вместе?

— Что-то не припоминаю, кик, — ответил Горош, почесав затылок тяжёлой ладонью. — Не мог я убить такого гигантского муравья.

Конечно, он ничего не помнил — тогда он был в отключке. Но Ллойд стал свидетелем поистине впечатляющего зрелища. Когда он добрался до логова, то увидел, как Королева сотрясалась от страха. Она кричала: «Я не верю, что проиграла молодому орку!»

Ллойд рассказывал эту историю с таким драматизмом, размахивая руками и меняя выражение лица, что, казалось, вот-вот начнёт играть все роли в этой истории одновременно, как бродячий актёр в деревенском театре.

— Кстати, — спросил Ксавьер, его лицо приняло выражение скептицизма, которое могло бы заставить усомниться даже самого убеждённого верующего, — давно ли муравьи на человеческом говорят?

— Ну, пусть не перебивает, — отмахнулся Ллойд, скорчив такую недовольную гримасу, что его лицо напоминало сморщенное яблоко. — Всё так и было.

Благодаря Горошу Ллойду стало гораздо проще искать логова этих тварей. В общем, этого гигантского муравья можно сказать, они поймали вместе. Горош просто не превзойдёт вон, да и Ллойд тоже.

— Ну так что там насчёт этих 120 орков? — вернулся к главному вопросу Ллойд, его лицо приняло такое деловое выражение, что можно было подумать, будто он обсуждает слияние корпораций, а не договор с орками.

— Они ваши, кик!

Лицо Гороша просияло от радости, как у ребёнка, получившего долгожданный подарок. Он вскочил с кровати и встал в такую величественную позу, что Ллойд на мгновение испугался, что орк проломит потолок своей массивной головой.

Благодаря этой невероятной рабочей силе Ллойд и Ксавьер выдвинулись в путешествие. Неделю спустя они добрались до деревни племени орков Стального Песка. Но там их ждало разочарование. Отец Гороша, великий вождь по имени Аку, отказал им.

— Почему же великий вождь отказывает? — спросил Ллойд, не скрывая недоумения, его лицо выражало такое искреннее непонимание, словно ему сообщили, что солнце теперь будет всходить на западе.

Оказалось, что их племя потребляет много мяса. Это нужно, чтобы поддерживать силу и наращивать мускулы. Если они не будут охотиться, их мышцы ослабнут, а потеря силы приведёт к падению племени. Они не могут сократить количество воинов, необходимых для охоты.

— Они что, каждый день охотятся? — удивился Ллойд, его глаза округлились, как две монеты.

— И так оно и есть, — ответил Ксавьер, пожав плечами, его лицо выражало такое спокойствие, словно они обсуждали погоду, а не проблемы орков. — Без мяса их мышцы ослабнут.

Ллойд уже понял: для этих ребят мясо — смысл всей жизни, как для обжоры последний кусок торта. Но у него была идея. Его лицо вдруг просветлело, а глаза загорелись таким азартом, словно он только что решил уравнение, над которым бились лучшие умы века.

— А если бы мясо не портилось несколько дней? Тогда бы им не пришлось охотиться постоянно, и они могли бы одолжить рабочих.

— Ну, тогда… — начал Ксавьер, но Ллойд его перебил, взмахнув рукой так резко, что чуть не задел рыцаря по носу.

— А что, если у них появится возможность сохранить свежесть мяса на какое-то время?

Собравшись, Ллойд вместе со своей свитой отправился в деревню орков. Путь был неблизким, но Ллойд, несмотря на свою привычку жаловаться на усталость, на этот раз шёл с решительным видом, словно полководец, ведущий армию на решающую битву. Он понимал, что этот визит может стать ключевым моментом в его планах. Деревня орков встретила их шумно и радушно. Орки, несмотря на свою воинственность, оказались гостеприимными хозяевами, особенно когда увидели Гороша, который шёл рядом с Ллойдом, как верный оруженосец рядом с рыцарем.

Трогательное воссоединение Гороша с его племенем было поистине эмоциональным зрелищем. Орки обнимали его, хлопали по спине, а некоторые даже пустили слезу, что для орков было крайне редким явлением, как снег в пустыне. Горош, гордый и счастливый, показал голову убитого гигантского муравья, которую он принёс как доказательство своего совершеннолетия. Орки зашумели, их радость была настолько бурной, что они тут же начали внеочередную тренировку, чтобы отметить это событие, их лица сияли таким счастьем, словно наступил главный праздник года.

Ллойд, наблюдая за этим, не мог не улыбнуться, его обычно циничное лицо на мгновение смягчилось, как у скупердяя, внезапно ощутившего дух Рождества. Однако его внимание быстро привлекли спортивные снаряды, которые орки использовали для тренировок. Это были не просто камни или деревянные брусья — это были настоящие произведения искусства, сделанные из золота и украшенные драгоценными камнями. Ллойд, привыкший оценивать вещи с точки зрения их стоимости, сразу понял, что орки даже близко не осознают, насколько ценны эти предметы. Для них это были просто инструменты для тренировок, не более того, как для крестьянина — плуг, а не произведение искусства.

— Вот это да, — пробормотал Ллойд, разглядывая золотую гирю, которую один из орков с лёгкостью поднимал над головой, как пушинку. — Они даже не понимают, что держат в руках состояние.

Его лицо приняло такое алчное выражение, что, казалось, он вот-вот начнёт облизываться, как кот перед миской сметаны. Глаза его сузились, а руки непроизвольно сжались, словно уже держали эти сокровища.

Ксавьер, стоявший рядом, заметил скукоженную рожу Ллойда и скептически поднял бровь, его лицо выражало такое отвращение, что могло бы заставить скиснуть даже самое свежее молоко: — Вы что, уже планируете, как это всё продать?

— Нет, — ответил Ллойд, но в его глазах явно читались амбициозные планы, как в глазах лисы, рассматривающей курятник. — Просто думаю, что мы могли бы заключить с ними взаимовыгодный договор. Они получат то, что им нужно, а мы… ну, ты понимаешь.

Идея Ллойда была проста, но гениальна. Он предложил оркам построить каменное холодильное хранилище, которое позволило бы им сохранять мясо свежим на долгое время. Взамен орки согласились предоставить рабочую силу для шахт и других проектов Ллойда. Контракт был подписан быстро, и обе стороны остались довольны.

— Получается, они строят каменное холодильное хранилище, а взамен получают дорогие побрякушки и рабочую силу? — удивился Ксавьер, читая контракт, его лицо выражало такой явный скепсис, словно ему предложили поверить, что земля плоская. — Это звучит как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Ну, что ещё за холодильное хранилище? — спросил рыцарь, явно не понимая сути идеи, его брови сошлись на переносице, образуя глубокую морщину. — Я о таком впервые слышу.

— Королевские маги могут сохранить свежесть еды при помощи магии льда, — объяснил Ллойд, стараясь говорить максимально просто, словно объясняя ребёнку, почему небо голубое. — Ну, так вот, холодильник — это то же самое, но без магии. Мы используем природные материалы и технологии, чтобы добиться аналогичного эффекта.

— Очень интересное, однако, изобретение, — пробормотал Ксавьер, но в его голосе всё ещё слышалось недоверие, а его лицо выражало такое подозрение, словно ему предложили выпить зелье неизвестного происхождения. — А откуда господин вообще такое знает? Он же не маг и не инженер.

— Да услышал в студенческом кружке, — отмахнулся Ллойд, стараясь избежать подробностей, его лицо приняло такое беззаботное выражение, которое могло бы убедить только самого наивного ребёнка.

— И о студенческом кружке я никогда не слышал, — пробормотал Ксавьер, явно не веря в эту историю, его глаза сузились так, что превратились в щёлочки.

— Ну, он прям тупой как пробка, совсем уже со своими драками от жизни отстал, — выпалил Ллойд, скорчив такую презрительную гримасу, что даже камни бы почувствовали себя оскорблёнными.

Для строительства холодильной камеры нужен был особый вид камня — гранит. Он был очень крепким, но добывать его было непросто, особенно без динамита или других современных инструментов. Однако у Ллойда был план, его лицо выражало такую уверенность, словно он уже видел результат своих действий.

— Есть тут у меня на примете один человек, — сказал Ллойд, хищно улыбаясь, его глаза сузились, как у кота, заметившего мышь.

Дело в том, что в романе «Рыцарь железа и крови», который Ллойд когда-то читал, была арка, связанная с городом Маарам, заточенным внутри магического барьера. Там были заперты тысячи людей, которых Ксавьер должен был спасти. Тогда у него уже было звание Мастера меча, а вокруг сердца — четыре дополнительных кольца из маны. Но даже он ничего не смог сделать с тем, что жители просто высасывали ману внутри барьера.

Ллойд вспомнил, как Ксавьер, оказавшись в безвыходной ситуации, создал новый навык. Одно кольцо он оставил на защите сердца, а три остальных объединил в едином ударе. Получился мановый взрыв, с помощью которого он развеял барьер. Этот приём стал одним из его коронных ударов, и Ллойд решил, что он может пригодиться и сейчас.

— Вот как применить такую технику, — рассказывал Ллойд своему напарнику, стараясь объяснить суть идеи, его руки рисовали в воздухе сложные схемы, а лицо выражало такое воодушевление, словно он объяснял теорию, которая перевернёт весь мир.

Ксавьера это уже напрягло, его лицо вытянулось, как у человека, услышавшего собственные секреты от незнакомца. Откуда ему известна эта теория применения маны? Он никогда не делился такими подробностями.

— А ему-то? Да ему так впервые в голову пришло, честно, честно — отмахнулся Ллойд, стараясь скрыть свои знания, его лицо приняло такое невинное выражение, что можно было подумать, будто он никогда в жизни не совершал ничего предосудительного.

— Он что, думает, я вру? — спросил Ллойд, состроив коровью рожу, его глаза расширились до невозможности, а губы вытянулись трубочкой. — Да нет, это чистая правда.

— И что, мне стоит просто попробовать? — спросил Ксавьер, всё ещё скептически настроенный, его поза выражала такую настороженность, словно он готовился к подвоху.

— Будет же круто, если получится, разве нет? — ответил Ллойд, стараясь подбодрить его, его лицо сияло таким энтузиазмом, словно речь шла о детской игре, а не о потенциально опасном эксперименте.

— Что-то у меня такое ощущение, что после этого меня запрягут работой, — пробормотал Ксавьер, но всё же согласился попробовать, его плечи слегка поникли, как у лошади, которая знает, что впереди долгий путь.

И на удивление, сработало с первой попытки. Правда, ценой одежды — взрыв был настолько мощным, что Ксавьер остался в одних штанах, как стриптизёр после особенно удачного выступления.

— Ничего страшного, — сказал Ллойд, стараясь не смеяться, его лицо исказилось от усилий сдержать хохот, губы дрожали, а глаза слезились. — Главное, что получилось.

Увидев результат действия своего навыка, рыцарь спросил, его лицо выражало смесь гордости и подозрения: — Ллойд, вы же знали, что так произойдёт, разве нет?

— Ладно, всё-таки он мне благодарен, — пробормотал Ллойд, стараясь избежать прямого ответа, его лицо приняло выражение самодовольства, которое могло бы соперничать с выражением кота, стащившего целую рыбу с кухонного стола.

Уровень симпатии Ксавьера повысился на три. Но он опять понял, что сейчас его запрягут работой. Он рыцарь, а его используют как разнорабочего. Его лицо выражало такое смирение с судьбой, какое бывает только у человека, который знает, что спорить бесполезно.

— Ну, не стоит благодарности за предоставление рабочего места, — усмехнулся Ллойд, уже представляя, как Ксавьер будет добывать гранит для холодильника, его лицо сияло таким предвкушением, словно он придумал идеальную шутку.

С тех пор стройка пошла полным ходом. Орки транспортировали гранит, который добывал Ксавьер, в нужные места, словно муравьи, строящие муравейник. Люди тоже помогали, но орки их быстро заменили. Тем более, что для них это было как обычная тренировка. А ведь Ллойд их даже не просил — они сами сделали всю работу, как дети, увлечённые новой игрой.

Остался только лёд и изоляция. И кстати, насчёт последнего: Ллойд послал рабочих за изоляционным материалом, и это было уже давненько.

— Не пора ли им уже вернуться? — спросил Ллойд, начиная беспокоиться, его лицо приняло обеспокоенное выражение, как у матери, чей ребёнок задерживается после школы.

— Прошло уже две недели, — ответил Ксавьер, его голос звучал с нотками тревоги, несмотря на внешнее спокойствие. — Есть всего два возможных варианта: либо солдаты слишком ленивые, либо с ними что-то произошло.

— А значит, нужно всё разузнать, — решил Ллойд, уже представляя, какие проблемы могут возникнуть, его лицо приняло такое решительное выражение, словно он собирался в одиночку сразиться с армией.

Но рыцарь остановил своего господина, положив руку ему на плечо: — Если задача состоит только в этом, то может сходить и один. Тем более, что это может быть опасно.

— Нет, — возразил Ллойд, его голос звучал твёрдо и уверенно, как голос командира, отдающего приказ. — Мы это уже обсуждали. Я отвечаю за стройку и жизни рабочих без исключений. Если с ними что-то случилось, это моя ответственность.

Ксавьер слегка нахмурился, но не стал спорить. Он привык к тому, что Ллойд, несмотря на свою циничность, всегда ставит интересы своих людей на первое место. Рыцарь лишь кивнул, понимая, что дальнейшие возражения бесполезны.

— Тогда давайте выдвигаться, господин Ллойд, — сказал он, поправляя рукоять меча. — Но будьте осторожны. Если там действительно что-то неладное, мы можем столкнуться с серьёзной угрозой.

Ллойд лишь усмехнулся, его лицо выражало такую самоуверенность, словно ему предстояло не опасное путешествие, а приятная прогулка. Он взял с собой небольшой рюкзак с необходимыми припасами, а Ксавьер, как всегда, был готов к бою, его поза выражала напряжённую готовность, как у хищника перед прыжком. Двое двинулись по тропе, которую должны были пройти рабочие. Лес вокруг был густым, и солнечный свет едва пробивался сквозь кроны деревьев. Воздух был наполнен запахом хвои и сырой земли, а под ногами хрустели сухие ветки.

Пройдя несколько километров, они заметили первые признаки того, что что-то пошло не так. На земле валялись разбросанные инструменты, а среди кустов виднелись следы борьбы, как после драки в деревенском трактире. Ллойд наклонился и поднял с земли пару перчаток, которые сразу узнал.

— Это же те перчатки, которые я заказывал для работ с изоляцией, — сказал он, разглядывая их, его лицо выражало такую тревогу, словно нашёл не перчатку, а часть тела. — Они даже не успели их использовать. Что-то здесь явно не так.

Ксавьер, стоявший рядом, напрягся, его тело приняло боевую стойку, как у зверя, учуявшего опасность. Его опыт подсказывал, что это не просто случайность. Он огляделся, стараясь уловить малейшие признаки опасности. Внезапно он почувствовал странное ощущение — будто воздух вокруг стал тяжелее, а мана, которая обычно текла ровно и предсказуемо, теперь вела себя хаотично.

— Как будто течение маны здесь довольно необычное, — пробормотал он, прищурившись, его лицо выражало концентрацию, как у часового мастера, собирающего сложный механизм. — Нет точности, всё очень размыто. Это не естественно.

Ллойд, услышав это, задумался. Его взгляд стал сосредоточенным, а в глазах мелькнула тень беспокойства. Он начал припоминать. Ведь что-то подобное он уже встречал на страницах романа, который когда-то читал. Всплыли обрывки воспоминаний: магические ловушки, тёмный маг, пленники…

— Как вдруг до него дошло: им нужно торопиться. У них мало времени. Их солдаты, возможно, уже не живы, — прошептал он, больше для себя, чем для Ксавьера, его лицо осунулось от тревоги, как у человека, увидевшего призрак.

Рыцарь, заметив перемену в поведении Ллойда, насторожился, его рука непроизвольно легла на рукоять меча: — Вы что-то вспомнили, господин Ллойд?

— Да, — коротко ответил Ллойд, не вдаваясь в подробности, его голос звучал так напряжённо, словно каждое слово давалось ему с трудом. — Мы должны двигаться быстрее. Если я прав, то наши люди в серьёзной опасности.

Они продолжили путь, теперь уже с удвоенной осторожностью, словно крадущиеся через вражеский лагерь. Следы вели их всё дальше вглубь леса, пока они не вышли к узкому ущелью, окружённому высокими скалами. Воздух здесь был ещё более тяжёлым, а мана пульсировала, словно живое существо. Ллойд сразу узнал это место, его лицо выражало такое понимание, словно все кусочки головоломки наконец сложились.

— Ущелье Руфина, — произнёс он, и в его голосе прозвучала тревога. — В самом романе это место упоминалось как одна из целей. Здесь скрывался тёмный маг, который проводил опасные эксперименты.

— Как он только посмел тронуть моих солдат? — возмутился Ллойд, его лицо исказилось от гнева, словно вулкан перед извержением. — Это же частная собственность главного героя!

Спустя пару минут Ксавьер, не в силах больше ждать, решил действовать. Он шагнул вперёд, готовый войти в пещеру, но едва его нога коснулась земли, как под ним вспыхнула магическая печать. Яркий свет озарил пространство, и Ллойд, не раздумывая, рванул рыцаря назад, его движения были стремительными, как у хищника, бросающегося на добычу. В следующую секунду раздался оглушительный взрыв, от которого задрожали стены пещеры. Обломки камней разлетелись во все стороны, а облако пыли окутало всё вокруг, как туман.

— Он там вообще уверен, что он рыцарь? — пробормотал Ллойд, отряхиваясь от пыли, его лицо выражало такое пренебрежение, словно он говорил о неумелом подмастерье. — Наперёд просчитывать надо. Такие ловушки — это же классика.

В самом романе Ксавьер тоже угодил в эту ловушку, но, к счастью, дважды он одних и тех же ошибок не совершает. На этот раз всё обошлось, и Ллойд, как всегда, оказался рядом, чтобы подстраховать.

— Правда, тот, кто ему поможет, — это я, — сказал он себе с лёгкой усмешкой, его лицо приняло такое самодовольное выражение, что могло бы послужить иллюстрацией к слову «высокомерие» в словаре. — Ну, хоть кто-то должен быть умнее в этой паре.

— Ты же сам сказал, что течение маны здесь необычное, — напомнил Ллойд, обращаясь к Ксавьеру, его тон звучал слегка назидательно, как у учителя, объясняющего простую концепцию. — Ну так пусть воспользуется своей техникой. Естественная мана обладает постоянной концентрацией в атмосфере. Очевидно же, там, где её больше, там и бомбы. Таким образом, ты сможешь понять, где заложены магические ловушки.

Ксавьер задумался, его взгляд стал пристальным, как у сокола, выслеживающего добычу. Он смотрел на Ллойда, словно пытаясь разгадать загадку. Его господин избегал прямых ответов и явно что-то скрывал. Но сейчас не время для вопросов. Ксавьер понимал, что Ллойд знает больше, чем говорит, но как? От него не исходило ни малейшего следа маны, ни какой-то особой энергии. Это было странно, но сейчас не до размышлений.

— Подумаю об этом позже, — решил Ксавьер, отгоняя сомнения, его лицо приняло такое решительное выражение, словно он мысленно разрубил гордиев узел. — Сейчас надо сфокусироваться на задании: спасти солдат.

А в это же время глубоко в пещере тёмный маг Руфин почувствовал, что ловушка сработала. Его губы растянулись в зловещей улыбке, как у хищника, почуявшего кровь. Кто-то пожаловал. Но кто? Он не ждал гостей, но это не имело значения. В любом случае, скоро он узнает, кто осмелился вторгнуться в его владения. Его приготовления были завершены, и он надеялся, что в этот раз его эксперимент наконец увенчается успехом.

Руфин подошёл к одному из связанных солдат. Взяв за руки, он бросил пленника на пентаграмму, начертанную на полу. Все условия были соблюдены: магический круг, беспощадная коса жницы, ждавшая своего часа в сосуде с кровью 100 дней, и юноша в самом рассвете сил. Всё было идеально. Пора приступать.

Вот только сзади мага раздался голос, спокойный, но полный угрозы, как затишье перед бурей: — Лучше тебе не трогать этого парня. Ясно?

— Да ничего мне не ясно, — пробормотал Руфин, оборачиваясь. Его лицо исказилось от злости, превратившись в маску ярости. — Кто вы такие и как вы сюда попали?

Странно, конечно, что эти двое как-то обошли его ловушки. Но дальше им не пройти. Руфин сжал кулак, и железный занавес с грохотом опустился с обеих сторон, отрезая Ллойда и Ксавьера от выхода, как мышеловка захлопывается над жертвой. Они попались в его западню.

Ллойд, однако, не выглядел испуганным, его лицо сохраняло такое спокойствие, словно он ожидал именно этого. Он заранее набрал в рот воздуха, зная, что сейчас начнётся. Из стен пещеры с шипением начал выделяться густой усыпляющий газ, как туман, поднимающийся над болотом. Но Ллойд был готов. Применив навык «Живчик», он начал копать, создавая тоннель под стеной, его движения были быстрыми и точными, как у крота-профессионала. А за Ксавьера можно не беспокоиться — он уже столько снотворных перепробовал, что у него буквально иммунитет. Едва ли он сможет заснуть.

Тем временем Ксавьер, под действием газа, начал приходить к гениальным, хотя и слегка абсурдным мыслям, его лицо приняло такое мечтательное выражение, словно он созерцал красивейший закат.

— О, господин, сейчас на роту кротов похож, — усмехнулся он про себя, глядя на Ллойда, который усердно копал, словно землеройка на стероидах. — Смешно просто, уморительно. Надо потом, как будет подходящий случай, пошутить над этим.

Но пока гений современной комедии обдумывал свои фантазии, Ллойд уже всё докопал, его лицо было измазано грязью, но выражало такое торжество, словно он нашёл клад.

— Пусть рыцарь уже пробьёт эту землю, — пробормотал он, отходя в сторону, его голос звучал с нетерпением, как у ребёнка, ждущего открытия подарков.

Ксавьер, не заставляя себя ждать, сконцентрировал ману в кулаке и нанёс удар. Стена рухнула, а за ней появился столб огня, освещая всё вокруг, как факел во тьме. Маг Руфин, стоявший в центре пещеры, был в шоке, его лицо выражало такое потрясение, словно он увидел призрака.

— Как они выбрались? — воскликнул он, его голос дрожал от ярости и страха, словно струна, натянутая до предела.

Поднявшийся Ллойд поздоровался с невозмутимым видом, его лицо приняло выражение светской учтивости, словно он встретил знакомого на приёме: — Ещё раз. Что, Руфин, в шоке? Наверное, никогда не видел такого шикарного появления на сцене. Жюри бы за такое 10 баллов из десяти поставило.

— Да я вас в порошок сотру, — пробормотал маг, пытаясь сохранить остатки самообладания, его лицо исказилось от злобы, как у человека, который давно перешёл грань разумного.

Он призвал огромного монстра, своего сильнейшего магического союзника. Существо, покрытое бронёй, твёрдой, как сталь, вышло из тени, рыча и скрежеща когтями, словно ожившая горгулья. Его глаза горели красным светом, а из пасти капала ядовитая слюна, прожигая камень там, где она падала.

— Слабость этого монстра — ноги, — сказал Ллойд, указывая на массивные конечности существа, его взгляд стал острым, как у охотника, заметившего уязвимое место добычи. — Это наш единственный шанс.

Но Ксавьер его совсем не слушал. Своей новой взрывной техникой он просто распилил этого монстра напополам, как нож разрезает масло. Ллойд этого вообще не ожидал, его челюсть отвисла, а глаза расширились от удивления, как у ребёнка, впервые увидевшего фокус.

— Разве Ксавьер может использовать мощь взрыва? — удивился он. — В романе об этом не было сказано ни слова.

В итоге победа была за нашей двоицей. А маг Руфин, стоявший в стороне, в панике понимал: ему пиздец. Тут уже не победишь никак. Его лицо белее мела, а ноги подкашивались, как у человека, увидевшего собственную смерть.

Ллойд решил сразу ему предъяву кинуть, его поза выражала такую властность, словно он был судьёй, выносящим приговор: — Ты похитил наших солдат, и из-за этого стройка встала. Как расплачиваться думаешь?

Маг Руфин тут же стал на колени и начал просить о прощении, его лицо исказилось от страха, как у преступника перед казнью.

— Я совершил очень тяжкий грех, — завопил он, его голос дрожал, как осиновый лист на ветру. — Я просто хотел вернуть свою семью…

— Ну, что он несёт? — вздохнул Ллойд, явно не впечатлённый, его лицо выражало такую скуку, словно он слушал самую неинтересную историю в мире. — Это вообще неинтересно.

Он спрашивал про компенсацию за причинённый ущерб, желательно в денежном эквиваленте. Руфин тут же завопил, его голос звучал с отчаянной надеждой: — Здесь много ценных вещей! Я всё отдам!

У Ллойда уже растянулась улыбка до ушей, как у хищника, предвкушающего трапезу. — Значит, это всё теперь моё? Отлично, просто замечательно.

А ещё замечательно, что солдаты целы. Истощены, конечно, но живы.

— Ну, и как маг оправдываться будет? — спросил Ллойд, его голос звучал с холодным любопытством, как у следователя, допрашивающего преступника. — Через пару дней они бы умерли. Что ты собирался с ними делать?

— Я проводил исследование, чтобы узнать, как вернуть мертвых к жизни. Всё это — чтобы вернуть свою жену и сына.

Он рассказал, что был магом в доме одного барона, жил обычной жизнью со своей семьёй. Даже не просто обычной — он был счастлив. Но барону, которому он служил, сильно приглянулась его супруга, и он хотел её забрать. Выбора не было — пришлось бежать. Барон следовал за ними…

— Хватит уже рассказывать эту свою слезливую историю, — прервал его Ллойд, его лицо выражало такое раздражение, словно кто-то царапал ногтями по стеклу. — Менm какая-то нудная, если честно.

— Подумай, если бы ты спас свою жену и сына, что бы они сказали? «Спасибо тебе за убийство сотен невинных жизней ради нашего спасения»? — продолжил Ллойд, его голос стал холодным и резким, как лезвие ножа. — Вурдалаки, которых ты создал, люди, которых ты пустил на опыты — это для тебя всё так, побочный продукт?

Ллойду совсем не казалось, что такая история заслуживает жалости. Его лицо было жёстким, как камень, а глаза холодными, как лёд.

— Чтобы сейчас главный злодей тебе не сказал: истинную натуру этого ублюдка уже не изменить. Ты разрушил счастье стольких семей и теперь навечно останешься убийцей. Ты ничем не лучше этого самого барона, от которого ты бежал.

Ллойд повернулся к магу спиной, его движения были демонстративно небрежными, будто он не считал противника достойным даже взгляда. Он прекрасно понимал: этот ублюдок попытается что-то сделать. Он знал, что Руфин не из тех, кто сдаётся без боя. Маг был слишком горд и слишком отчаян, чтобы просто стоять на коленях и ждать своей участи. Ллойд намеренно дал ему шанс, зная, что тот им воспользуется. Это был расчётливый ход, как всегда.

— Разве я где-то сказал, что ты свободен? — спросил он, не оборачиваясь, но его голос звучал так, будто он уже знал ответ, как шахматист, предвидящий мат в три хода.

Руфин, видя, что Ллойд отвернулся, воспользовался моментом. Его глаза загорелись яростью, а губы искривились в зловещей ухмылке. Он резко вскочил на ноги, его руки сжались в кулаки, и он ринулся на Ллойда, словно дикий зверь, готовый разорвать свою добычу. В его глазах читалась ненависть и отчаяние — он знал, что это его последний шанс.

— Ты слишком самоуверен, мальчишка! — прошипел Руфин, его голос дрожал от ярости, как струна перед тем, как порваться. — Ты думаешь, что можешь просто так унизить меня?

Но Ллойд даже не шелохнулся. Он стоял спокойно, словно ожидая этого, его поза выражала такую уверенность, словно он стоял в центре неприступной крепости. В тот же момент из тени появился Ксавьер. Его меч сверкнул в полумраке пещеры, как молния, и в следующее мгновение голова Руфина уже катилась по полу. Тело мага рухнуло на землю, а в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Ксавьера.

— Слишком предсказуемо, — пробормотал Ллойд, наконец обернувшись, его лицо выражало такое спокойствие, словно он наблюдал за чем-то обыденным. — Такие, как он, всегда пытаются ударить в спину. Но, как говорится, наглость — второе счастье. Только не в его случае.

Ксавьер опустил меч, его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах читалось лёгкое раздражение, как у человека, который выполнил грязную работу вместо кого-то другого. — Вы специально подставили себя, господин Ллойд, — сказал он, вытирая клинок. — Это было рискованно.

— Рискованно? — Ллойд усмехнулся, его лицо приняло такое самодовольное выражение, что можно было подумать, будто он только что выиграл главный приз в лотерею. — Это было расчётливо. Я знал, что ты не подведёшь. К тому же, мне нужно было убедиться, что он действительно попытается напасть. Теперь у нас нет сомнений в его вине.

Ксавьер покачал головой, но спорить не стал. Он привык к тому, что Ллойд всегда на шаг впереди, даже если его методы иногда вызывали вопросы. Его лицо выражало смирение, как у человека, который давно перестал удивляться странностям жизни.

Всё это очень напоминало один случай на стройке, который произошёл несколько лет назад. У Ллойда был такой мужик, который постоянно оскорблял всех без причины. И так каждый раз. В этом нет ничего плохого, нужно избегать ссор. Одна драка ведёт к другой — так думал главный герой. Если он будет вежлив, то отношения этого человека рано или поздно изменятся.

С такими мыслями он старался мириться с этой ситуацией. Но к чему это привело? Этот мужик начал видеть Ллойда просто грушей для битья. Главный герой всё равно сдерживался — ведь скандалы и проблемы будут только больше.

Как вдруг в один из таких случаев этот мужичок сказал: — Только у никчёмной мамаши мог родиться такой же никчёмный сынок.

Такого Ллойд уже не стал терпеть. Он вмазал ему, а потом ещё и ещё, его лицо исказилось от ярости, которая копилась годами и наконец нашла выход.

— Пусть готовит зубы, — пробормотал он, избивая мужика, как боксёрскую грушу.

В голове была только одна мысль: «Станет только хуже. Его уволят. Теперь он обречён».

Но каков же был итог? Наступил долгожданный мир. Его не уволили, а тот самый мужик начал его бояться. Тогда Ллойд понял: порой надо пресекать любое насилие, а не давать людям садиться тебе на шею.

— Иногда даже самые злостные преступники избегают наказания, и это надо менять. Каждая скатина заслуживает себе наказание подстать, — сказал Ллойд, глядя на тело Руфина, его голос звучал с холодной уверенностью, как у судьи, выносящего приговор. — Но этот урок он усвоил слишком поздно.