Исекайнутый

Глава 28

Раут слегка напрягся, его взгляд стал тяжелым, а в воздухе повисла угроза. Он медленно потянулся к кинжалу, его рука сжала рукоять, готовая к действию.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я должен умереть? — его голос был низким и ровным, но я не мог не заметить, как напряглись его мышцы.

Я попытался сгладить напряжение, нацепив на лицо расслабленную улыбку.

— Не переживай, не по-настоящему, — ответил я, постаравшись сделать свой тон как можно более уверенным. — Но нужно, чтобы Архип поверил, что я действительно справился с проблемой. Сделать так, чтобы он не сомневался в моих действиях.

Лицо Раута исказилось от недовольства. Он обострил взгляд, и его брови сошлись в глубоком разочаровании.

— Ты говоришь загадками, парень, — произнес он медленно, с явным недовольством в голосе. — И мне это совсем не нравится.

— На самом деле тут нет никаких загадок, если этот козлина решил чужими руками убрать тебя, то что ему помешает убрать меня чужими руками? Мне такое не нравится, да и вообще он слишком тесно сблизился со всякой мутной шушерой. Надо бы самому с ним разобраться. Поможем друг другу, так скажем. — ответил я, стараясь звучать как можно спокойнее. — Скажи, а ты долго был стражником? Знаешь, сколько у Архипа и барона личной охраны? Сколько вообще людей охраняет замок?

Раут на мгновение задумался, очевидно, прикидывая, сколько времени ему нужно для точного ответа.

— Ну… личной охраны не так уж и много. Человек двадцать стражников, которым он точно может доверять, — он сделал паузу, собираясь с мыслями. — Есть ещё четверо цепных псов: Рик, Вик, Дик и…

— Только не говори, что Пик? — поинтересовался я, не сдержав улыбки.

Раут прищурился, затем невольно кивнул.

— Верно. А ты их знаешь, что ли?

— Да нет, догадался. Так что там дальше? Есть кто-то ещё?

Он задумался на секунду, после чего продолжил:

— Есть маги — Люцианна и Рудгард. Первая верна семье Измайловых, они её воспитали и обучение оплатили. А вот второй… здоровяк, он пришел уже после моего ухода. Знаю, что он из культа Кача. Народ там всегда немного того… с прибабахом — в голове только железо и деньги. Даже бабы их не особо интересуют… разве что только после поста, когда они целый месяц находятся на «курсе». Так что подозреваю, что этот Рудгард плюс-минус такой же. Если сможешь перекупить — он будет добрым помощником. Не сможем — придётся драться. А мне бы не хотелось с таким связываться… он и в магии хорош, и в ближнем бою даст фору любому воину.

Я не удержался от мысли, что если бы у меня была пара программ по быстрому набору мышечной массы из моего мира и десяток банок элитного протеина, я мог бы подкупить этого Рудгарда без всяких проблем. Наверное, он бы с радостью бросил свою сторону ради набора «качка мечты».

Тем временем Раут, заметив моё молчание, продолжил:

— Так к чему всё это? Ты сказал, что хочешь что-то предложить, а на деле только спрашиваешь и спрашиваешь. И если честно, меня это раздражает.

Я задумчиво провёл пальцами по столу, обводя круги в потёртом дереве, будто именно от этого зависела чёткость моей мысли. Все детали начинали складываться в цельную, почти идеальную картину. Конечно, не без шероховатостей — план был через чур рискованным. Но когда на одной чаше весов ты с горсткой союзников, а на другой — влиятельный Архип с его цепными псами, магами и подручными… приходится импровизировать. Тут не кулаки нужны, а голова — холодная, расчётливая и, желательно, со склонностью к стратегическому мышлению.

Когда я наконец принял решение, то просто выпрямился, слегка улыбнулся и сказал:

— Скажи… а как ты отнесёшься к идее свержения барона Измайлова? А вместе с ним и Архипа.

Дверь дома с грохотом распахнулась, и Раут выскочил на крыльцо. Его шаги были быстрыми, но выверенными. Он держал кинжал перед собой, лезвие слегка дрожало от напряжения в руке. Позади него по ступеням плавно спустился сир Григор. Его доспехи мерцали неестественным холодным светом, а в руке он сжимал длинный меч, будто выкованный из тумана и льда.

Первый удар пришёлся сверху. Раут успел отклониться и перехватить клинок под углом, прижав лезвие к направляющему удару браслету на предплечье. Он резко оттолкнул меч в сторону и сделал шаг вбок, пытаясь зайти за спину противника. Григор мгновенно развернулся и нанёс удар по касательной — Раут едва успел отскочить, царапнувшись о край призрачного клинка. Лёгкий ожог вспыхнул на плече.

Раут стиснул зубы и атаковал, вложив вес тела в укол. Клинок наткнулся на полупрозрачные доспехи и прошёл сквозь них, будто через плотную воду. Урона не было. Григор не отшатнулся, а сделал шаг вперёд, с силой толкнул Раута щитом в грудь. Тот упал на колено, но тут же перекатился в сторону, избегая вертикального удара сверху.

— А ну стоять! — донеслось сзади.

Четверо мужчин подбежали из-за угла дома. Один ударил копьём по боку рыцаря, другой размахнулся дубиной. Арбалетчик выстрелил, целясь в шею. Последний попытался обойти с тыла.

Копьё отскочило от призрачной брони, не оставив следа. Григор нанес удар локтем, и нападавший, потеряв равновесие, упал. Тот, что с дубинкой получил рубящий удар по ребрам и отлетел назад, рухнув рядом с крыльцом. Арбалетчик получил ответный удар от подскочившего призрачного рыцаря прямо во время перезарядки и арбалет улетел в сторону. Последний нападавший даже не успел приблизиться — рыцарь отступил на шаг, развернулся и нанёс удар щитом в грудь. Тот упал и резко закашлялся.

Раут поднялся. Лицо в поту, руки в царапинах, дыхание сбилось, но он не дрожал. Он обернулся к дому и увидел, как я выхожу на крыльцо, держа в руках кинжал чернокнижника.

— В лес! Отступаем в лес! — крикнул Скрытный.

Он первым рванул в сторону деревьев, не оглядываясь. Раненые поднялись как могли, кто прихрамывая, кто почти волоком. Они исчезали среди кустов и елей, унося с собой тяжесть неудачного боя.

— Григор! За ними! — крикнул я.

Рыцарь двинулся вперёд, не теряя ни секунды. Я последовал за ним, шаг в шаг. Лес ждал нас впереди — и вряд ли собирался быть гостеприимным.

Мне потребовалось несколько мучительно терпеливых минут, чтобы объяснить сиру Григору, почему именно он, грозный рыцарь, победивший (по его словам) чуть ли не в сотне дуэлей, должен получить пару оплеух от местных мужиков с дубинами.

— То есть… мне надо проиграть? — уточнил он, мрачно глядя сквозь меня своим полупрозрачным взглядом.

— Нет, — я покачал головой, чувствуя, как у меня начинает дёргаться глаз. — Надо выиграть. Но при этом выглядеть так, будто бы они оказывали отчаянное сопротивление.

— А, понял, — кивнул Григор, со всей серьёзностью бывалого воина. — Значит, сначала я принимаю пару ударов, даю им небольшую фору, а потом методично выпускаю кишки каждому из них. Спокойно, не спеша, с чувством… и с оттяжечкой.

Я замер.

С оттяжечкой? Кажется, мой стиль общения начинает проникать даже в загробный мир. Если так пойдёт и дальше, то ещё месяц и сир Григор будет с каменным лицом обсуждать баги в детализации замка и жаловаться на плохую анимацию боя.

А я ведь стараюсь. Честно. Фильтрую речь, говорю без лишнего игрового сленга. Но нет-нет, да и проскакивает какое-нибудь «пассивка» или «контрольная точка». А теперь вот и призрак, рыцарь с многовековой историей, говорит «с оттяжечкой». Похоже, этот мир действительно катится в преисподнюю.

— Нет! — одновременно воскликнули мы с Раутом. Причём у него это вышло с каким-то отчаянием в голосе, а у меня — с нотками приближения к смачному «фейспалму».

Я тяжело выдохнул и досчитал до десяти. Терпение, Саня, терпение…

— Слушай, Григор, тут важна правдоподобность, — начал я, стараясь говорить как можно более сдержанно. — За этим боем будут наблюдать очень нехорошие люди и если они поймут, что все происходящее — обычная постановка, то весь наш план пойдет коту под хвост. Нам нужно, чтобы все выглядело натурально. Как будто они реально оказывают сопротивление.

Григор задумчиво наклонил голову.

— Ааааа… — протянул он, будто до него наконец начало доходить. — Так это как на Императорском турнире: когда ты выходишь против какого-нибудь восемнадцатилетнего пацана, у которого папа — маршал, а мама — родственница самого наместника. Надо попотеть, подскользнуться пару раз, дать себя стукнуть по шлему… но не сильно, чтобы не помяли… и в конце героически проиграть. Или героически победить, но так, чтобы он выглядел как достойный соперник. Даже если он держит меч за остриё…

— В целом, ты все правильно понял, — кивнул я. — Только в нашем случае — ты всё же побеждаешь и никто не умирает. Понял?

— Понял, — вздохнул сир Григор, — А я уже понадеялся на достойную схватку, но, похоже, не сегодня…

Раут хмыкнул, на мгновение задумался, а затем заговорил, медленно, будто складывая в уме не самую простую комбинацию:

— Подожди. Ты ведь сам сказал, что за тобой следят, так?

— Всё верно, — кивнул я.

— Тогда объясни, как ты собираешься убедить этих двоих, что нашу группу действительно разгромили? Они же не слепые. Дойдут до лагеря, посмотрят — и вся твоя история посыплется.

Он задал очень правильный вопрос. Приятно, когда собеседник способен мыслить стратегически. Но ещё приятнее, когда у тебя на такой вопрос уже есть ответ. Как говорится, хорошо быть героем, но ещё лучше — быть собой. Потому что в отличие от обычного героя, у меня всё предусмотрено заранее. Стратегия, мать ее!

— А вот для этого… — протянул я, улыбаясь уголком губ. — Мы призовём его.

Я щёлкнул пальцами, в следующее мгновение воздух сгустился и в лёгком мерцании появился Елисей. Застенчивый и, как всегда, немного потерянный. Вообще я его в замке оставил, чтобы он продолжил свою шпионскую деятельность, но в данный момент он намного полезнее здесь.

На лице Раута промелькнуло сомнение, а в голосе зазвенел стальной скепсис:

— Подросток? Ты серьёзно? Ты хочешь убедить наблюдателей в сокрушительном поражении с помощью пацана-призрака?

— Ты его просто недооцениваешь, — отмахнулся я. — Поверь, у него есть особые таланты, которые могут очень пригодится в нашем небольшом спектакле.

Я повернулся к Елисею, который застыл в лёгкой растерянности.

— Родной, скажи… ты можешь принять свою прежнюю форму?

— Какую ещё форму? — осторожно уточнил он, косясь то на меня, то на Раута.

— Ну, ту, с лысым черепом, синим пламенем в глазницах, зловещим плащом и всей вот этой эстетикой в стиле «я пришёл за вашими душами».

Елисей закатил глаза, что было особенно впечатляюще, учитывая, что они у него в этот момент и так светились синим.

— Могу… наверное. Но предупреждаю — способностей лича у меня не будет. И… и я все равно не понимаю, зачем вам это?

— Для нужного эффекта, — сказал я, чуть улыбнувшись. — Нам нужно, чтобы всё выглядело как полнейший разгром! Дым, обугленные палатки, повсюду тела… ну знаешь, чтобы все было красиво. И в центре этого хаоса должен быть ты — величественный и очень жуткий.

Я дождался, пока Елисей переварит услышанное, после чего продолжил:

— Пока будешь летать, внимательно смотри по сторонам — рано или поздно в твоем поле зрения появятся двое стражников. Ну… из тех, что ты видел в замке.

— И что мне с ними делать? — буркнул Елисей, нахмурившись.

— Для начала медленно обернись в их сторону, словно сама смерть обратила на них свой взор, — улыбнулся я. — Затем изобрази самое жуткое лицо, на какое только способен — злобное, беспощадное, как у древнего кошмара, которым матери пугают своих детей. А потом, без предупреждений, поднимись в воздух и стремительно лети в их сторону. Пусть в штаны наложат от ужаса!

— Ух ты… и правда страшно, — пролепетал Елисей, вжав плечи. — А если у них от страха сердце не выдержит?

Я сделал вид, что задумался, а потом небрежно пожал плечами и усмехнулся:

— Ну… тогда злобный лич пополнит свою коллекцию ещё одной душой.

— Но я не захватываю души! — возмутился он, округлив глаза.

— Никогда не поздно начать, — отозвался я с тем самым тоном, которым обычно предлагают попробовать новый хобби. — Так, все всё поняли?

Раут кивнул с деловитым выражением лица, за ним синхронно кивнули оба призрака.

— Отлично, — сказал я, выпрямляясь. — Тогда… сцена «Саня против лесных разбойников», акт первый. Камера… мотор… Начали!

— Ну и силы у этого призрака, — пробормотал Витек, выглядывая из-за кустов. — Пятерых уложил, как котят. Я такого в жизни не видел.

— Призрак-то, может, и мощный, — отозвался Толян, чуть приподнимаясь, чтобы лучше разглядеть происходящее. — Только сам некромант ничего не делал — стоял себе в сторонке, как на представлении, и кинжал в руке крутил.

— Так это и есть настоящая сила! Ты думаешь, призраки сами по себе в бой идут? Он его не просто вызвал, он им командует. А это, между прочим, не каждому некроманту по плечу.

— Да ну тебя. У нас маги посерьёзнее будут. Рудгард один чего стоит — скажет слово, и у тебя ноги к полу приклеятся. А этот твой Саня пусть с духами и дальше играет.

— Не с духами, а с рыцарем-призраком. Это ж тебе не фонарик над могилой — у него доспехи, меч, техника. Видал, как он второго с разворота уложил? Один удар — и тот даже пикнуть не успел.

— Ну да, впечатляет. Но всё равно не то. Наши маги бы их всех магией положили — без мечей и этих ваших фокусов.

— Да и что? А тут хоть видно, как работает. Настоящий бой. Мощь, выверенные удары… Это тебе не шарик света по воздуху пускать.

— Меньше слов, Вить. Мы сюда не шоу смотреть пришли. Наблюдать и докладывать — вот наша задача.

Стражник втянул голову в плечи и поёжился, глядя на поляну. В этот момент пятеро разбойников, включая их главаря, бросились прочь от призрака. Не проронив ни слова, они растворились в зарослях, шумно ломая ветви.

— Лично я считаю, что мы уже увидели более чем достаточно, — тихо пробормотал Витек. — Пусть господин Пересветов сам с этой кашей разбирается. Он же сказал — «убедитесь, что конфликт начался». Вот, пожалуйста: начался. А дальше — это уже не по нашу душу.

— Не по нашу? — хмыкнул Толя, прищурившись. — Ты это Архипу расскажи. Задача, между прочим, была чёткая: проследить за некромантом и удостовериться, что один из них убьёт другого. А если конфликт не возникнет, то нужно будет его создать.

— И в чём проблема⁈ — вспылил Витек. — Конфликт был? Был. Все разбежались. Некромант с призраком ушёл в лес. Что ещё нужно? Ты что, всерьёз предлагаешь идти за ними?

— А как иначе? — спокойно ответил Толя. — Мы ж трупа не видели. А без трупа Архип скажет, что мы «не донаблюдали». Сам знаешь, что бывает, когда он злится. Лучше уж в лес, чем потом в подвал.

Витек скрипнул зубами и бросил тревожный взгляд в сторону деревьев. По его лицу было видно: он с куда большим удовольствием посидел бы в подвале, чем последовал за некромантом и его мрачным призраком. Но все же Архипа он боялся куда сильнее.

— Ну пошли, раз уж ты такой храбрый… — пробормотал он. — Но если мы попадем под горячую руку и сдохнем от удара призрачного меча, то я тебя из загробного мира достану!

— Заметано, — кивнул Толя. — Тогда пойдем… иначе потом потеряем.

Спустя минут двадцать, с проклятиями, шёпотом и постоянными спорами о том, кто должен идти первым, они углубились в лес. Вдалеке слышались крики, звон металла, хлопки магии. Витек на этом моменте попытался резко развернуться назад, но Толян вцепился ему в ворот и зашипел:

— Стоим! Слушаем! Потом — идём!

— Вот эту надпись и набьют на твоем надгробии, — пробормотал Витек.

Но вскоре всё стихло. Лес будто выдохнул. Птицы не пели, воздух висел густой, напряжённый. Стражники осторожно продвигались вперёд, пока, наконец, не вышли к склону, откуда открывался вид на лагерь. Они оба замерли.

— Святые подштанники… — прошептал Толян. — Это как он их так…

Палатки горели. Несколько десятков тел — кто-то стонал, кто-то уже не двигался. Уцелевшие прятались между деревьями или бежали в глубину леса. И в центре всего этого стоял он — некромант. Он глядел на раненого Раута, затем, не сказав ни слова, добил его одним точным ударом. За его плечом парил тот самый рыцарь-призрак. А затем оба — живой и мёртвый — неспешно направились прочь, растворяясь в зарослях леса.

— Всё. Всё, мы это видели. Пошли обратно, — прошептал Витек

— Нет, — решительно произнёс Толя, выпрямляясь и поправляя ремень. — Надо проверить тела. Заодно, может, чего полезного найдём. Доспех какой, или кошель.

Он уже шагнул вперёд, выходя из-за дерева, как в воздухе что-то изменилось. Из клубов дыма, медленно стелющегося по пожарищу, в небе возникла новая фигура.

Она парила в воздухе, не колышась, не шелохнувшись. Лысый череп без признаков плоти. В пустых глазницах — синие огоньки, пульсирующие ровно, как дыхание. Изодранный плащ, будто сотканный из тумана, колыхался, хотя ветра не было и в помине. Он не выглядел живым. И не был мёртвым в обычном смысле. Он был чем-то посередине — и гораздо хуже обоих вариантов.

— Толя… — прошептал Витек, хватая товарища за локоть. Его голос стал хриплым. — Это… это лич.

— Не может быть… — начал Толя, но не договорил.

Лич медленно повернул голову. Без рывка, без звука — плавно, точно, как часовая стрелка. И взглянул прямо в их сторону.

Мир замер.

— … твою мать, — выдохнул Толя, а в следующую секунду развернулся и рванул в чащу.

На этом их шпионская миссия была окончена.