Королевство Русское. Книга четвертая. Крестоносцы

Глава 16

Событие сорок пятое

Агафон Апостолàкис расстроился. Сильно — сильно расстроился. Он ожидал очередной встречи с этим необычным русским князем, а тот не приехал в Галич. Оказывается, он уехал с войском далеко на север побить немного крестоносцев, как сказал ему главный ключник этого князя боярин Глеб Зеремеевич.

А надо их немного побить. А то… да ладно. Но как грек простить крестоносцам разорение Константинополя Агафон не мог. Ну, и что, что он теперь служит Генуе? Греком-то он быть не перестал.

В этот раз Агафон привёл в Галич уже пять кораблей. На торговле с этим русским князем Андреем он сильно поднялся. Удалось с долгами за третий и четвёртый корабли расплатиться, теперь они полностью его, и даже хватило денег купить пятый кораблик. Чуть поменьше остальных, но из-за плоского почти днища и небольшого киля товаров берёт даже больше прочих, и ни разу не пришлось ещё его с мели сдёргивать. Со временем можно перейти полностью на такие корабли здесь на Днестре. А нормальные корабли с килем правильным пусть по морю ходят.

В этот раз удалось бы сильно обрадовать князя Андрея, да… Да, хотелось бы. Полностью этот пятый корабль заполнен свинцом. Хотел же князь побольше свинца⁈ И вот, совершенно случайно ему привалило этого добра. В Константинополе пожар случился, выгорело несколько кварталов, где были дворцы богатых людей. Часть зданий рухнула. Многие горожане погибли. А потом родственники захотели, хоть чем-то поживиться, а на многих домах крыши был покрыты свинцом. Он частично расплавился при пожаре, смешался с крошевом от стен и стоил потому очень дёшево. Могли бы родственники нанять людей, переплавить этот лом и налить свинцовых слитков. Тогда бы цена сразу чуть не в десять раз поднялась. Но это же какие-то усилия прилагать надо. А так просто махнул рукой, мол забирайте за десять драхм, сами только завалы разбирайте.

Ну, Агафон нанял голытьбу в Просфорийской гавани, и они два таких дворца перебрали, всё свинцовое выудив из-под завалов, а заодно и немного уцелевших бронзовых и мраморных статуй среди мусора откопав.

Андрей Юрьевич говорил, что статуи он с удовольствие купит, потому один из кораблей ими плотно забит.

Кроме свинца и статуй Агафон привёз немного необработанных драгоценных камней: рубинов, гранатов, изумрудов, бирюзы. Тоже всё по просьбе князя Владимирского. Тот эти камни обработает — огранит и вставит в ножны и эфесы своих великолепных мечей, сабель, кинжалов и ножей, которые потом купец продаст за огромные деньги. Очень выгодная сделка.

Один корабль под завязку забит зерном. Это ячмень, специально купленный у десятков продавцов, как князь и просил сделать. Ещё там десяток мешков с кунжутом индийским. Купец говорил князю, что растение южное и расти у них не будет, но Андрей Юрьевич упёрся, всё равно добудь, давно козинаки не ел, соскучился. Эти мешки доставили из Сирии, а туда прямо из Индии. Недёшево обошлись. Хотелось бы Агафону узнать, что такое эти козинаки.

Ну, и рис ещё в этом корабле. Тоже издалека прибыл. Тут про какой-то плов князь говорил. Интересно, а откуда он про эти кушанья знает. Ну, хотя говорит, что в книгах прочитал.

Книги генуэзец тоже привёз. Там же в развалинах домов удалось пять целых не сгоревших добыть и так в порту прикупить. Много он книг привёз, на целую библиотеку хватит.

Кроме того, есть шёлк. И тончайшая ткань, что в Персии делается из пуха коз. Называется Пашми́на — тонкая, мягкая, тёплая ткань, получаемая из пуха (подшёрстка) кашмирских горных коз, или как их ещё называют «кашемировых» коз. Андрей Юрьевич просил и ткань привезти и коз добыть, если получится. Ткань Агафон достал и довольно много, а вот с козами пока не получается, но пообещали ему в следующий раз парочку добыть.

Всё? А нет, конечно. Один корабль забит людьми. В основном это греки из Фракии. Они приехали по приглашению астронома Исаак Аргира. Он им письма написал, что устроился очень хорошо и приглашал своих друзей перебираться во Владимир, преподавать в местном университете. А вот во Фракии всё плохо, турки-сельджуки наседают и люди откликнулись на призыв ученого. Всем от войны и варваров хочется быть подальше.

Плюсом там мастера корабелы, которых давно князь Владимирский ему заказывал, и художники со скульпторами. Этих уже сам Агафон во Фракии и Константинополе уговорил отправиться в новые земли, где их безопасности ничего не угрожает.

Жаль, конечно, что не прибыл их встречать Андрей Юрьевич. Однако и главный ключник его не подкачал, привёз много товара на обмен и на продажу. Больше всего Агафон порадовался двум большим сундукам с бусами из цветного стекла. Первый сундук, что привёз Андрей Юрьевич в прошлую их встречу, он продал за тройную цену, и богатые купцы и патриции просто дрались из-за них. Вырывали бороды друг другу. Теперь уже два сундука, да только их хватит, чтобы все его затраты на эту поездку перекрыть. А ведь есть ещё бумага, которая стала тоньше и белее, теперь она ничем не хуже привезённой из Китая. И её тоже два сундука.

Про мечи и сабли из синего харалуга и булата и говорить не стоит, на этот товар у него список есть из желающих, и чтобы всех их обеспечить этим товаром потребуется такими темпами несколько лет возить. Сперва товар не пошёл у Агафона. Очень дорого. Но один знатный вельможа похвастал, второй, и мечи синие вошли в моду, теперь всем подавай. А следом и булатные стали пользоваться спросом, и их оценили по достоинству.

— Глеб, ты передай князю, что мечей из синего харалуга и булата мне нужно больше. Чем больше — тем лучше. Я выкуплю все, — прощаясь с ключником, попросил его Агафон.

Событие сорок шестое

У Емели тоже с трудом и криво — косо посчиталось. Эти тевтоны, дураки что ли? Когда вас считают, нужно стоять нормально, а ещё лучше рядами построиться. А эти чего? А эти бегали, суетились, собирались в кучки и снова разбредались по всему берегу. Так и из леса ещё стук топора доносился. Выходит, и там от подсчёта люди прятались. Тут никакая подзорная труба не поможет. Три с половиной раза десятник сбился, перебирая крестоносцев у моста. Последний раз, досчитав до половины и снова сбившись, просто бросил. Какая разница, тридцать там их или тридцать пять. Потом мёртвых посчитают. Разложат.

И вот что примечательно, люди там стояли не бедные. Кони были ого-го какие. Да и шлемы не простые. У двоих рога на шлеме, разные при этом. Ещё у одного на лице железная маска. Должно быть кучу талеров такой стоит. И кони почти все в попонах с нашитыми на неё пластинами и с налобниками железными.

Нет, не простые это кнехты. Это рыцари, и из начальства. Вон тот рыцарь в захваченном ими замке и лошадь похуже имел и броню. Большая зелёная жаба сразу в Емеле проснулась. Хотелось как можно больше с этих тевтонов поиметь. Кони так точно все должны живые им достаться. Не хуже, а даже получше будут, чем дестриэ у ляхов. Здоровые, грудь мощная. Загляденье.

— Глянь, каких коньков — горбуньков они нам привели, — передал подзорную трубу Фёдору десятник стрельцов.

Это князь Андрей Юрьевич так хороших коней почему-то называет. Не понимал Емеля, при чём здесь горб, и что это за похвала хорошему коню, что он горбатый, но выражение это к языку прилипло. Вот, сейчас и сказанул.

Фёдор латунную трубку принял, подвигал тудым-сюдым, резкость настраивая, и завис. Тоже видимо конями любуется.

— Ага! Как тебе? — ткнул его через минуту, не дождавшись реакции, Емеля.

— Угу. Чур мой вон тот, у коновязи, привязанный, — вернул трубу картограф.

— Потом посчитаемся. Сначала надо убить рыцарей, коней не зацепив, — стал сползать с холма назад десятник.

— Они же не все железные, они внутри из кишок сделаны, как и мы, стало быть, через час снидать сядут. Вот тут мы на них и налетим. Явно в это время кони в сторонке стоять будут. И пять же, с ведром железным на голове хлеб есть неудобно. Щель узкая, скибка туда не влезет, — хохотнул шёпотом Фёдор. Можно было и нормально говорить, расстояние в пятьдесят сажен примерно, ничего псы — рыцари не услышат. Да и ветер в их сторону.

Готовились к дерзкому наскоку на тевтонов тщательно. Правильно, там, неправильно их Емеля посчитал, но точно, как и говорил разведчик, три десятка есть. И ещё в лесу деревья кто-то валит. Стало быть, чуть не четыре десятка. Не один топор звучал, три, не меньше. Их же всего двадцать два человека. Это как минимум нужно по три, а то и по четыре стрелы выпустить. А то и больше? Все до единого крестоносцы в кольчугах. И суетиться будут к тому же. Даже посчитать себя не дали, убивать и вовсе будут мешать. Бегать по берегу, руками махать, прятаться друг за друга. В этих суетливых ещё попасть надо.

План был плохой. Нужно подскакать на полной скорости к мосту и обстрелять рыцарей. Стрельцов среди псов — тевтонцев нет. Есть пара арбалетчиков, но арбалеты же с собой, когда будут есть, они не возьмут? Другого плана не было. Подкрасться незаметно по открытой местности… не получится. Сейчас они выше рыцарей и придётся к ним спускаться по лугу и дороге, нигде не спрячешься. Все пятьдесят сажен будут они как на ладони. Фёдор предложил ехать не поспешая, медленно, может тогда они их за своих примут и тревогу не поднимут. Эх, нужно было в замке прихватить с собой их балахоны белые. Но те были в крови и грязи. Не стали стиркой заниматься. Да ещё Андрей Юрьевич говорит, что рыцари эти все вшивые, натянешь на себя их белый саван, а оттуда все вши и прочие блохи на тебя переберутся. Бр-р-р! Так обойдутся, без вшей и маскировки.

Решили, что воевать на голодный желудок — плохая примета и быстро перекусили хлебом с немецкой кровяной колбасой, изъятой в замке. Отдать надо должное псам, колбаса была вкусной. Умеют. Дозорный при этом бдил за рыцарями. Лежал на холме и пучил на них глаз в доставшуюся ему не по чину подзорную трубу. И только засухомятили хлеб с колбасой и водичкой из фляг усугубили, как дозорный замахал руками и стал с холмика спускаться.

— Они тоже перекус устроили, но плоты недостроены ещё. И в лесу топоры стучат, слышите?

— Потом стемнеет, — глянул на небо Емеля.

Небо так и говорило. Стемнею. Всё в чёрных дождливых тучах. И сейчас-то не ясный солнечный день, а через пару часов и вовсе темно будет. Да и дождь вот-вот начнётся. Потом в дождь, как из лука стрелять?

— Сейчас тогда? — прицепил флягу к поясу Фёдор.

Все диверсанты глянули на командира. Емеля снова посмотрел на небо. Его те, что остались в лесу, тревожили. Ловить их потом там не просто будет.

— Ладно. Погнали. По коням. Бить пока все не полягут, и по возможности коней не трогаем. Сначала дальних отстреливаем, чтобы уйти не успели.

Лошади, чтобы преодолеть пятьдесят сажен, нужно не больше минуты. А чтобы ещё быстрее получилось, все тихонько отъехали ещё сажен на пятьдесят назад. Нужно дать коням разогнаться. Разогнались, выскочили из-за холма и на полном скаку полетели к разрушенному мосту. И уже там, резко остановились, ставя коней на дыбы, и соскочили на землю. Никто с коня стрелять не собирался, не татаровья чай. С земли привычней, и сила натяжения больше. Всё же ноги в упоре стоят. Помогают плечам.

Вжик. Стрелы полетели во вскочивших, но ничего пока не предпринявших рыцарей. Как ни старались, а двоих упустили, правда не далеко. Эти двое ближе всех к реке стояли, и когда началось истребление их товарищей, то не в бой с мечами наперевес бросились, а в реку, надеясь, видимо, переплыть её и оказаться на том берегу, подальше от смерти, несущейся к ним в виде калёных стрел. Не учли веса кольчуги. Она их на дно утащила. Сволочи, нет, чтобы на берегу красиво умереть. Взяли и утопили две кольчуги. Тевтоны, одно слово.

— Анисим, Вовка, бегом в лес, — увидев, что тут всё закончено, прокричал Емеля и сам туда первым бросился. Если их трое, то и хватит троих вместе с ним.

Событие сорок седьмое

Если гадание — это математика. Ну, теория вероятности там всякая, то немного погадав, Андрей Юрьевич решил, что трёх сотен его конных стрельцов и конных же арбалетчиков на то, чтобы догнать разбежавшихся кнехтов пеших хватит за глаза. Разведка докладывала вчера, что ливонцев в районе тысячи, и из них почти сотен семь конные. Так всё, конных больше нет. Ясно, что там по головам никто псов рыцарей не считал, количество примерное. Но трёх сотен его элитного войска против этих товарищей в таком же количестве, напуганных сейчас до расширения ануса самопроизвольного, и лишённого командиров, должно хватить.

Сам профессор Виноградов никуда не поехал. Не царское это дело в догонялки играть? Да, нет, перегорел просто. Отдых нужен и подальше от этого «пикника на обочине». С десятком гридней он отъехал от реки метров на пятьсот и ещё и в лес забрался, чтобы ветер гарь не нёс на бивак его. А всё одно чувствуется, или это уже одёжка провоняла серой и палёным мясом.

— Я бы хлебушка с чаем пожевал, — сообщил он новость новому своему… ординарцу пусть — Артемию.

— Котелок поставить? Так, конечно, дымком и комарьё отгонит.

А Андрей Юрьевич, выбитый из колеи, и не заметил, что всё гудит вокруг от комаров. Ну, как так-то, осень же, не должно быть комаров⁈ Как тут люди живут?

Вскоре дымок от костра разогнал немного маленьких вампиров, а потом горячий чай и подогретый на костре хлеб вернули Андрея Юрьевича в рабочее состояния. А тут и доклады посыпались. Удалось догнать его посланцам почти сразу большой отряд арбалетчиков и полностью его уничтожить, не посчитали пока, но около сотни. Почти не оказали ливонцы сопротивления, пытались убежать.

Потом доложили, что пушки и баллисты собраны назад на повозки, и в принципе артиллеристы готовы продолжить путь к Мемелю. И уже под самый вечер, когда лагерь основной стал готовиться к ночёвке, прибыли последние стрельцы назад. Догнали ещё два небольших отряда и всех перебили, так, одного на всякий случай в качестве языка взяли. Нужно же мол, княже узнать, кто це таки. Фуражиры, может не всё рассказали, их же спешно опрашивали.

Утром войско под мерный шелест дождя двинулось в сторону Мемеля. Ехали весь день, даже на обед толком не останавливаясь, покормили лошадей, сами сухпаёк заглотили и дальше почапали. К счастью для Прибалтики, почвы тут песчаные и грязи настоящей, как в российской глубинке не бывает. Вода уходит. Огромных луж, в которых неделями может вода стоять, здесь не бывает. Да, почва с песком перемешанная, липнет к колёсам и ногам лошадей, да тяжёлые повозки застревают в колеях, но это такая ерунда, по сравнению с тем, что их может ждать, попади они в такую погоду в Подмосковье.

Остановила войско естественная преграда. За пару вёрст до этого попался небольшой хутор, и его хозяин согласился за две золотые монеты послать с ними своего взрослого сына проводником. Сын бывал в Вильно и Ковно, и знал немного русский. Так вот он и объяснил, что перед ними река Вервите, которая впадает потом в Венту, а та бежит себе до самого моря.

Это знание порадовало. Не порадовало другое. Там должен быть брод или мост, раз дорога есть и с этой стороны и с той. Но ничего подобного не наблюдалось.

— Брод. Тут брод. Только дожди уже неделю идут, река поднялась, а брод и без того глубокий был. На лошади можно, а вот телега не пройдёт.

— А как же вы товары там возите? — решил разобраться в сложившейся ситуации Андрей Юрьевич.

— На плотах перевозят, — согласно кивнул проводник.

— И где они? — плотов не наблюдалось ни на этой ни на той стороне реки.

— Ясно же — унесло. Теперь новые делать надо.

— А моста нигде нет? Как вы тут вообще живёте?

— Есть мост. Но это нужно до Варняя ехать. Полста вёрст.

— Скоко? Скоко?