Королевство Русское. Книга четвертая. Крестоносцы

Глава 3

Событие шестое

Лучше синица в руках, чем рука в синице

По щучьему велению не получилось. Сел на печь и мчись по сугробам. Две вещи мешали так поступить. С сугробами летом беда. Прямо, беда-беда. Нету их. Да и с печью не заладилось. Единственное, что хоть чуть радовало путешественников — это то, что один из дилижансов, что сейчас от Владимира до Галича через Львов ездит им Андрей Юрьевич выделил. На двоих места там богато. По восемь человек с вещами эта повозка перевозит, а тут они вдвоём всего. Даже скамеечки специальные им Андрей Юрьевич с собой выдал. Сел в кресло и ноги на эту скамеечку вытянул и спать можно под мерное покачивание дилижанса. Там ещё под возком из железа хитрая штуковина из полос железа сделана. Через неё прикреплены оси колёс. Тряски нет. Именно, что покачивание из-за неровностей дороги получается.

И шестёрик лошадей мощных, из рыцарских коней набранный, легко этот возок тянет. Ехали бы они одни, так намного быстрее добрались. Но помощник ключника из Владимира Наум Изотович и боярин из Галича Роман Судиславич ехали в Галич Мерьский не одни. С ними двадцать конных стрельцов, в новых плотного плетения кольчугах в шеломах ерихонках, как у князя Владимирского, и с попоной на коне с пластинами железными, что чалдаром прозывается, коий практически его всего прикрывает. И хоть кони под ними тоже выбраны из самых могутных, но вес приличный и часто приходится менять лошадей, пересаживаясь на заводных. Плюсом десяток гридней с копьями, мечами и щитами. И у этих лошади под попоной с железными бляшками, даже круп лошади прикрыт накрупником — гелигером, который пристегивается к задней части седла, да и на самих воях железа больше, чем на стрельцах. Так, что движется караван неспешно. Сначала вперёд скачут разведчики стрельцы десятком, потом пять дружинников, потом их возок, следом десять возов с провизией и фуражом для лошадей, потом снова пять дружинников, и замыкает растянувшийся на полверсты караван опять десяток стрельцов.

Получается за день, когда повезёт и дорога хорошая, проехать верст сорок, а если дождь и дорогу развезло, то и тридцать за счастье.

Маршрут в самый последний момент Андрей Юрьевич им поменял. Сначала планировалось ехать через Пинск, Минск, Смоленск на Москву, дальше Владимир и Кострома, но тут ему князья брянские подсказали более прямой, а следовательно, и более короткий маршрут, к тому же, как они обещали, и более безопасный. При этом приличный кусок проходил по их княжеству, и Дмитрий Александрович Брянский обещал выделить им одного своего воя, чтобы и дорогу показывал до самого Брянска и даже чуть дальше, и решал вопросы с постоем в городах княжества по дороге.

Теперь маршрут выглядел так: Ковель, Пинск, Гомель, Брянск, Калуга, Москва, Ярославль, Кострома, Галич.

Воина князь Брянский выделил. Это был десятник его дружины Фрол Рогов. Вой был неразговорчивый и неприветливый, но с ним не лясы точить, дорогу показывает, в городах действительно договаривается о ночлеге их каравана и о приобретении продуктов и фуража. Жалко с ним будет после Брянска расставаться. Помогал он честно, от многих проблем избавляя.

Без приключений не обошлось. Недалеко от Калуги, когда брянский вой Фрол Рогов покинул их караван, и они расположились на привал обеденный, то он буквально через час вернулся на взмыленном жеребце своём вороном. Ещё издали что-то крича. Старший из дружинников Иван Боголюбов постучал плетью в стену возка и посланники князя Владимирского выскочили на дорогу.

— Что случилось, Фрол? — когда брянец остановил своего вороного прямо в шаге от боярина Романа Судиславича, спросонья, сиплым голосом, вопросил тот.

— Татаровья! В трех верстах отсюда! Видимо с дороги от Козельска свернули на эту дорогу.

— И что? — боярин потрогал меч на поясе, успел опоясаться выходя их дилижанса.

— Богато их. С полсотни. Воины все. И главный у них весь в золотой парче и мехах.

— С полсотни? — Иван Болотов пожал плечами, дескать, не велика пока беда.

— Хм? — Роман Судиславич пожалел, что не спросил Андрея Юрьевича, что им делать, если наткнутся на ордынцев, — Не хочешь ли ты, Иван, поучить поганых. Чего это они по русской земле, как у себя в степях, катаются? — снова хмыкнул он, глядя на то, как десятник вытаскивает дамасский клинок из ножен.

— То бог их на нашу дорогу привёл. Не раз слышал я от князя нашего, что не будет нам покоя пока ордынцы ходят по нашей земле. Как думаешь, боярин, богу угодно будет, если мы уменьшим количество поганых на пять десятков? Не там в их степях, а вот здесь, на русской земле?

— Не много на нас? — это уже Фрол Рогов спросил, тут же себя в их отряд включив.

— Нет. Мы с ними сечи на саблях устраивать не будем. Мы честно поступим. Перебьём их из луков из засады, — ухмыльнулся в бороду, начинающую седеть, десятник.

— Честно? — брянец выпучил глаза, не понимая, смеётся что ли над ним этот владимирец.

— Честно, мы их к себе в гости не звали. И они любители по подлому биться. Так что, этих нехристей нужно просто уничтожать, а не поединки устраивать.

— Я так же думаю! — припечатал Роман Судиславич, — Поступим так, как Андрей Юрьевич со всеми врагами поступает. Командуй, Иван, ставь стрельцов в засаду. Нужно наш возок на виду оставить, чтобы они увидали, и за добычей, позабыв об осторожности, бросились.

— Так и сделаем. Кузьма, давай с обеих сторон дороги в лес своих стрельцов ставь. Тут место удачное подлесок вон какой густой.

Событие седьмое

Лучше синица в руках, чем дятел в попе

Ой, ты гой-еси удалой, добрый молодец!

Да скажи ты мне нонче, пожалуйста,

Да какой ты земли, какой вотчины,

Да какого ты села, коя города,

Да какого ты роду-племени,

Да и как тя, молодца, именем зовут.

Да и как прозывают по отчеству…

(«гой еси» можно примерно перевести, как «будь жив» или «живи». С учетом многозначности значений слова «гой» тут недалеко и до «будь здрав» или классического «здравствуй»).

Именно этими словами распорядитель Олимпиады приветствовал участников соревнований. Ну, а чего⁈ Эти князья вообще все рамсы попутали, оборзели в корень. Заявки с указанием имени и разрешением от врача не предоставили. Опять же (это про оборзели) все прибывшие захотели принять участие во всех видах. Все они богатыри, не мы.

Потому, списки пришлось составлять местным писарчукам. А вопросы задавал отец Епифаний, явно знакомый с творчеством Бояна.

Добры молодцы подозрительно косились на пацанов с гусиными перьями в руках, карябающими их ответы на довольно белой бумаге черными свежими чернилами. Похожи были на героев мультика: «Ой, мама он и меня посчитал!». На дубах уже свили свои гнёзда (галлы) очень мелкие мушки из семейства перепончатокрылых — обыкновенные дубовые орехотворки, но чернила с прошлогоднего урожая. Рецепт производства этих чернил, не Андрей Юрьевич придумал. Он его у монахов стибрил. Нужно эти шарики собрать, размолоть и залить кипячёной водой. А потом долить туда железных опилок или окалины, замоченной в крепком уксусе. Вуаля, процедить через плотную ткань и чернила готовы. У них, между прочим, есть удивительное свойство. Написанный ими на бумаге текст сперва выглядит немного бледным, светло-серым, но почти сразу, прямо на глазах, темнеет и становится контрастным чёрным. Более того, такие чернила на солнце не только не выцветают, а наоборот, приобретают дополнительную яркость.

Записавшись, молодцы шли на трапезу. Оно понятно, устали в очереди стоять, не жили при Горбачёве и Брежневе, не привыкли в километровых очередях за дефицитом, который «должны выбросить», стоять.

Во дворе замка установлены несколько длиннющих столов, жёлтеньких ещё свежесколоченных, и там стоят миски с макаронами по-флотски. Ну, а чего, решил Андрей Юрьевич меню разнообразить, а то каши да каши.

В деревянных литровых кружках массивных, с литр объёмом, пиво, чтобы макароны запивать. Успенский пост ещё не начался, так что можно и мясо есть, и пиво пить.

Соревнования начнутся в этот день одним видом и в этот же день закончатся. Это перетягивание каната. В команде по семь богатуров. Были разные предложения и дюжина и десять, но профессор решил на цифре семь остановиться. Ну, просто красивая цифра. Семь чудес Света опять же.

Команда тащит их шелома бумажку свёрнутую с номером и потом тянет канат с доставшейся ей в паре. Второй круг точно такой же. Опять жеребьёвка. Пришлось добавить две команды из желающих, чтобы получилась цифра кратная восьми, чтобы в дальнейшем не получилось нечётное число команд. В результате через час организовалось шестнадцать команд. Так за три из них вызвались сами князья и принцы удалью помериться. В первой польской команде был королевич Казимир — будущий король Польши. Пацану пятнадцать лет всего. Да, выглядит здоровеньким, но сделал это зря, таким петушком молоденьким смотрится среди индюков — остальных членов команды. Ещё в команду Мазовии влез Юрий Болеслав. И тоже самое племянник хлипче других воев, и это, естественно, тоже ослабит и этих ляхов. Ну и в команде Болоховского княжества младший братик. Ну, этот хоть не дрищ и хлюпик. Возможно, и не сильно навредит своей команде.

Профессор Виноградов на каждой свадьбе женихом быть совсем не мечтал. Есть в дружине у него и в дружинах бояр вои гораздо тяжелее, сильнее и главное — регулярно физическими упражнениями занимающиеся. Готовился к олимпиаде Андрей Юрьевич основательно. Для начала велел боярам подготовить команды из семи человек и посмотрел на их возможности. Чтобы просто в смотрины не превращать все участники получили подарки, а команда победителей сабли из харалуга. Вот из этих двух сотен воев Андрей Юрьевич и выбрал настоящих монстров.

Ору было много, некоторые холерики из зрителей даже бросались в порыве чуйств своим помогать. Цепляясь сзади восьмым. Их хватали гридни князя Владимирского за шкирку и оттаскивали. Холерики-то холерики, а упирались и пререкались с гриднями, не желая канат бросать, как настоящие сангвиники.

В результате в финале оказались команды княжества Владимирского и Брянского. И естественно, ещё в первом круге вылетели обе команды ляхов, а во втором Болоховского княжества. Силушкой меряться тоже нужно уметь.

Финал шуму вызвал ещё больше, но тут уже никто помогать своим не спешил. А Андрей Юрьевич заметил, что все болеют за брянцев и против владимирцев. Так-то понятно. Видна была разница. У него все двухметровые гиганты со жгутами мышц. А там просто люди. Чего болеть за богов, они и без твоего боления победят.

Победили.

Вечером опять общий ужин за длиннющими столами, где вои помирились, перепились и подрались. А потом снова помирились. Князья пировали отдельно внутри замка, и уже тут Андрей Юрьевич заметил, что народ как-то сдружился за этот день. Ну, а чё, если всё пойдёт, как планировалось, то где-то через год все будут в одном государстве и делить им будет нечего. Ну, разве Польша особняком.

Событие восьмое

Не ковыряй в носу пальцем, будет война с китайцем

Роман Судиславич в руководство воями не полез. Ясно, что он боярин и старший в караване. Более того, не в одной сече побывал… А только вои были чужие. Владимирцы.

Есть у них десятник, что старшим поставлен князем Андреем Юрьевичем, вот пусть и руководит подготовкой к бою. Сам же боярин тоже зрителем быть не хотел. Он достал из своих вещей, что были сложены в передней части их дилижанса, лук и стал тетиву натягивать. Что бы не случилось, а лишний стрелец им сейчас не помешает. Татаровей в два раза больше. Давно не пользовался, а тут взял в дорогу, с детства любил пострелять по птице, а там, на севере, говорят, их полно и гусей, и уток, лебеди должны быть. И вот теперь лук пригодится, и не по птицам бить, а по ворогам, что гораздо полезней.

— Так, вои, десяток Кузьмы вон за теми деревьями хоронитесь, прямо напротив возка. Как они спешиваться начнут, так и начинайте стрелять. И внутрь чтобы ни один не попал. Кузьма, смотри, попадёт кто в коня, твоего заберу, а сам бежать дальше до самого Углича на ногах своих будешь, — Иван Болотов зыркнул на десятника стрельцов.

— Не переживай, — поправил шелом стрелец, — Тута и десятка сажен нет. Невозможно промахнуться.

— Смотри, я сказал. Дальше, Алексий, твой десяток вон в тех зарослях, с другой стороны дороги, станет. И лучше даже ещё чуть подальше. Если их пять десятков, то на приличное расстояние растянутся. А нужно ни одного не упустить. Сначала бейте по самым дальним, а после смотрите, нужно выбить тех, кто лук в руки возьмёт. Их сабельки нам не угроза. Ещё добраться до вас нужно с той сабелькой.

— Сделаем, — коротко кивнул второй десятник, из диверсантов ещё, и увёл своих людей в указанные заросли метрах в пятидесяти позади остановившегося и перегородившего дорогу дилижанса.

— Мы еще саженей на двадцать позади десятка Алексия встанем, если всей оравой ордынцы назад бросятся, то мы их остановим.

— Я с вами, — вынул меч брянец.

— Федор? Ну, с нами, так с нами. Не помешает и твой меч.

— А я с десятком Кузьмы у возка останусь, — когда Иван перевёл взгляд на надевающего колчан со стрелами боярина, махнул рукой тот, — Надеюсь, и я не помешаю.

— Ага, потом и скажут, что сеча не по чести была, нас эвон скоко, а там пастухи голодранцы. Напали на сирых, — гоготнул десятник дружинников, и дружный гогот распугал пичуг на версту от места будущего боя.

Наум Изотович воем не был. Да и хотел бы, так не стал. Хромота с рождения, что-то там при родах не усмотрела повитуха и сломала ему ногу или вывернула, ну это так мать говорила. Сам откуда бы знал. Такого люди не помнят. Сейчас он вместе с возчиками ушел в голову каравану и даже, как и они, сошёл с дороги и вооружился. Копьё взял с телеги, им от конного оборониться можно. Так и не умел саблей, хоть и носил всегда на поясе. При этом в последнее время не простую железяку, а из настоящего червлёного дамаска. Андрей Юрьевич лично ему презентовал за два воза свинца, что ему добыть в Кракове удалось.

Жаль он отсюда боя не увидит… Хм, да ерунда какая. Никто его тут не держит, кто мешает ему встать чуть подальше стрельцов Кузьмы. В паре метров позади. Мешать он им не будет и, если, что… Ну, не будет мешать. Так помощник ключника и сделал. Прихватил копьё и небольшую горбушку хлеба, а то ведь так поснидать и не успели, пошёл к тем густым зарослям елей, куда стрельцов Иван Болотов поставил.

Время остановилось. Приготовились все, заняли свои места, а поганых нет. Полчаса нет, час нет. Лошади, голодные и не поеные, начали волноваться, слышалось жалобное ржание там впереди, за поворотом лесной дороги. Наконец, кто-то появился, пыль поднялась на дальнем, еле видимом, конце этой дороги. Но вскоре стало понятно, что это не ордынцы, ехало три телеги и пяток воев впереди. Купцы, возможно, ох не вовремя они. Теперь, если дело серьёзное заварится, то знать будут купцы эти, кто ордынцев убил.

— Помешают, — к тому же пришёл и стоящий в трёх саженях от Наума Изотыча десятник стрельцов Кузьма.

До купцов оставалось с пару десятков саженей, когда появились и поганые. Что там большой отряд, сразу стало понятно, шум, гиканье, ржание лошадей и пыль столбом.

Увидели их и купцы, и стали сворачивать с дороги в лес. Удачно, ещё бы чуть, и вообще бы помешали. А тут даже помогли трохи.

Ордынцы заметили свернувших в лес и ускорились, вперёд десяток вырвался, они вскоре поравнялись с тем своротком, скорее тропой лесной, куда прянули купцы, когда заметили стоящий поперёк дороги огромный дилижанс и шестерик коней в него запряжённых. Сразу несколько мелких возов татаровьям стали неинтересны и они, не останавливаясь, поскакали к гораздо более интересной добыче.

Весь отряд ордынцев чуть не скачки наперегонки устроил, так всем захотелось необычный огромный возок первым в свои руки прибрать, пограбить.

Наум Изотыч смотрел на ворогов из-под большой еловой ветки — лапы. Явно не простые пастухи. На всех пусть кожаные, но доспехи, с нашитыми на груди и плечах стальными пластинами. В руках круглые шиты с начищенным до блеска медным умбоном. За плечами луки, а в ножнах широкие и толстые татарские сабли, весившие не меньше меча. Шеломы железные, украшенные конскими хвостами, на головах. И главное — кони, они, как и у их отряда, прикрыты попонами с нашитыми железными пластинами. На головах лошадей налобники почти все в железе. Во второй руке у поганых короткое ордынское копье тоже с конским хвостом позади наконечники. Настоящие вои.

— Бей! — услышал помощник ключника команду десятника Кузьмы, и отогнул ветку сильнее, чтобы чего не пропустить.