Ливония

Глава 11

Событие двадцать девятое

Вопрос не простой. Сейчас им до Тулы идти вёрст восемьдесят по Муравскому шляху. Гораздо больше этих вёрст, если возвращаться к Орлу. Так потом ещё и вниз по Оке до Калуги вёслами махать, а там и до Москвы. Круг огромный. Но! Через пару недель в Орёл начнут прибывать плоты с разобранными и пронумерованными башнями, участками стены и казармами. И всё это нужно до зимы собрать и обжить. Туда же чуть позже должны прибыть лодьи с печниками и кирпичами для печи. Словом, есть чем заняться войску в Орле и именно такой был план. И вот теперь его чуть скорректировать можно. Они очень далеко на север сейчас забрались. Чуть не у Судбищ этих оказались. Люди нужны в Орле строить крепость и потом часть малая там останется зимовать, пока царь — батюшка весною не пришлёт уже настоящий гарнизон. Но полторы сотни орудий там не нужны, как и такое количество миномётов. Зачем людей мучать?

— Мы разделим войско. Посчитаем, определимся, думаю, штук десять Единорогов отправим в Орёл и две большие пушки…

— А фальконеты? — вылез Глинский. Брат Михаил сунул Юрию писульку.

— Десяток фальконетов ещё. И пяток минометов малых, чтобы, если полезут поганые, свистом их вразумить. Всё остальное повезём сейчас в Тулу. Лошадей мало, так что все лошади достанутся тем, кто в Орёл возвращается, а тем, кто в Тулу пойдёт, десятка два — три на всякий пожарный хватит. Тут недалече. И по пути уже деревеньки попадаться будут. Обзаведутся… обзаведёмся лошадками. Я с артиллеристами, минёрами и потешными в Тулу иду, ещё возьму роту Коробова.

— А нам что в Орле делать? — пробурчал под нос Костров, но был князем Серебряным услышан и отповедь сразу получил, мол, воеводы решат, твое дело указы исполнять.

Юрий не услышал, естественно, но перепалку понял. А на самом деле, зачем там боевой отряд? У него планы, недельку погостить в Москве и, собрав припасы, двинуть к Неве, где сейчас с переменным успехом русско-шведская война полыхает. Начали шведы. В реальной истории кровавая ничья получится, все останутся при своих, но раз шведы начали и поляжет их больше, а толку не будет, и главное — они мира запросят, то можно это и их поражением в войне посчитать.

— Хорошо, согласен, рота Кострова тоже с нами в Тулу, а потом в Москву идёт, — Юрий Васильевич улыбнулся, такая радостная стала физиономия у этого Квазимоды, будто не на тяжелейший переход до крепости Орешек и дальнейшую войну напросился, а на бал к английскому послу.

К сожалению, эта война с Девлет Гераем закончилась не так, как мечталось Боровому. Татар прилично назад утекло, и сам хан в плен не попал. Ушел и с ушами целыми и пальцы на руках все на месте. Не порядок. Но ведь набег этот точно закончился и не так, как эта сволочь планировала. За добычей шёл, русских людей убивать и в рабство обращать. А ещё сжечь Тулу было в планах у Крымского хана. А в итоге, сначала Шереметев его огромного обоза лишил, и, побив с десяток тысяч поганых, ещё и двух сыновей укокошил, один из которых — калга, то есть, наследник. А потом ещё князь Юрий Васильевич Углицкий с князем Серебряным Василием Семёновичем и прочими воеводами убили с десяток тысяч татар и одного в добавок царевича на куски разорвали бомбой. Так не всё ещё, посланный в погоню за отступающим ханом отряд Кострова, севший на коней, обстрелял их на стоянке первой под утро и ещё несколько сотен татаровей в ад переправил, при этом те бросили лагерь и сбежали, хоть их несколько тысяч было, а у Кострова две сотни всего. В добыче куча оружия и большие медные котлы. Как раз таких в Орле и не хватало — войско кормить.

И ещё не всё, подозревая, что всегда есть дезертиры, Юрий Васильевич отправил потешных и роту Коробова прочесать окрестные леса. И те наткнулись не на дезертиров, а на целую сотню татар. И как потом выяснилось из допроса пленных, не на пастухов наткнулись, а на сотню этих самых орешков — кэшигов (или кэшиков). Возможно они и лихие воины, и пусть даже им равных в джигитовке нет. Вот только против тромблонов сабля, даже самая острая, да хоть из мифрила, не тянет. Это только в кино мечом или саблей можно пули и стрелы отражать. В жизни ни фига не так. Там в тебя десяток дробин картечин прилетел и писец котенку. Особо неприятно, если прилетит в пузу. Базара нет, кольчуга большую часть дробин остановит или они силу потеряют. Но парочка картечин в пузе всё же окажется. И они там не захотят перевариваться, они чересчур острая приправа. Жечь будут, пока до смерти не сожгут.

В общем, счёт сто — один в пользу потешных. Луки у кэшигов были, и у потешных прилично раненых — одиннадцать человек и один убитый. От раненых, телохранителей хана, о потерях татар и узнали. Точно, потерял Давлет Герай двадцать, примерно, тысяч человек, обоз с теми самыми аргамаками, верблюдами и десятью орудиями (вон они где, оказывается) и шестьюдесятью тысячами коней. Ну и трёх сыновей схоронил. Всё же его войско вместе с османами было больше тридцати тысяч человек. Ушло вдоль Оки на юг не более десяти тысяч человек. А да ещё Егорка убил главного полководца хана Юсуф-бека — его воспитателя. А среди раненых пленных оказался молочный брат хана и его телохранитель — сотник кэшигов Ибрагим. У него три картечины из правой руки Василий Зайцев сам лично вынул. Если горячка не начнётся, то должен выжить, никакие важные органы не задеты.

Ну, нормально, будет кого отправить в качестве посла к Девлет Гераю. Мол, ещё раз и будет бо-бо. Сами придём по Дону или Днепру на лодьях и пушки свои привезем и иблисов тоже привезём. Давай лучше дружить против ляхов. Нападай на них. Там в Кракове столько всего вкусного. А мы, чтобы отвлечь ляхов, на Полоцк нападём. Ферштейн, какая загогулина интересная получается.

Событие тридцатое

Разделились примерно, как Боровой и планировал. Четыре тысячи поместных под командованием князя Серебряного пошли почти налегке к Орлу, а потешные, артиллеристы, минёры и две роты элитных поместных под чутким руководством сотников Кострова и Коробова тронулись на север к Туле.

Ничего кардинально не изменилось. На арбах лежат орудия и миномёты, которые без колёс, и их толкают вои. Пушки, кои на колёсах, тоже в основном ратники тянут. Лошадей немного Юрий Васильевич из трофейных себе оставил, но упряжи нет, и тем более хомутов, так что толку чуть. Лошадей вьюками с припасами обвесили.

И с каждым километром Юрий Васильевич всё злее смотрел на ханского молочного брата Ибрагима. Они встретили несколько сожжённых деревень. Успели татары бед натворить. А там, где жители спрятались в лес и все вроде даже целы остались, степняки потравили все поля. Лошадок пастись на них отправили. Теперь крестьяне останутся без зерна. Боровой из захваченных трофеев выделил этим трём деревенькам по два самоцвета, из ножен сабли Юсуф-бека вынутых.

— Купите пшеницы или ржи. Только смотрите, чтобы вас не убили за них. Если спрашивать будут, то так и говорите, что брат царя — князь Углицкий Юрий Васильевич дал и пообещал вздёрнуть любого, кто отнять попытается.

Так себе защита. Другой нет. Самое плохое, что в этих деревеньках лошадки такие неказистые, что изымать их у крестьян смысла нет. Они себя до Тулы не дотащат, не то, что пушку полуторатонную. Ничего, у него потешные есть, это, мать их за ногу, двухметровые амбалы, и они точно больше уволокут, чем те клячи крестьянские.

Юрий Васильевич, если честно, то не знал, спешить ему или нет. Вехи этой войны он знал совсем плохо. Во второй год точно наши осадят Выборг, но взять не смогут и станут финские поселения зорить и финнов в плен угонять, а потом после заключения мира продадут их шведам. Получается по зрелому размышлению, можно не спешить и прибыть к осаде Выборга весной следующего года, или даже летом. Ну, не помнил он практически ничего про эту войну, дат так точно.

А с другой стороны. Дорога⁇! Туда переться ведь по рекам придётся, и какие-то переволоки ещё там. А ему артиллерию везти. Зимой можно на санях? А можно ли? Как прокормить зимой сотни и сотни лошадей? Даже тысячи. С собой овес и сено придётся везти? И опять на лошадях?

Когда появилась у Борового возможность завозить в больших количествах железо из Швеции, он нанял там картографа, который составил ему карту торгового пути из Балтики в Москву и даже дальше, до Казани и Астрахани. Из Балтики лодьи шли по Неве через Ладожское озеро и реку Волхов к Великому Новгороду. Дальше через озеро Ильмень по реке Мсте и озеру Мстино до Цна-реки. От нее волоком до Вышнего Волочка, что стоит на реке Тверца, а там рукой дотянуться можно до Твери по этой самой реке Тверце. В Твери Тверца впадает в Волгу. Дальше можно вниз по Волге до Астрахани, а можно свернуть в Клязьму и попасть в Москву.

Всего до Новгорода Великого было около шести сотен километров, и если по тридцати вёрст примерно в день идти (ехать, плыть), то двадцать дней уйдёт на дорогу. А потом ещё вёрст или километров четыреста до Орешка, а это ещё дней пятнадцать. Напрямую из Новгорода к Орешку по пешей дороге в два раза ближе, не нужно делать приличный крюк до Ладожского озера. Но пока пусть будут лодьи. В сумме больше месяца добираться, и всё по воде. Очень бы не хотелось Боровому этот путь осенью или весною проделывать. Холодно, сыро, вода ледяная. Она в тех местах и летом-то не особо тёплая, но весною и осенью жуть. Люди будут болеть и прибудут к месту баталии в расклеенном состоянии. А потому, получается, что нужно спешить. Желательно до осени оказаться на месте. И всё же желательно идти по рекам. Там очень мало поселения и лошадей с людьми нечем будет кормить.

На вопрос, а где взять более ста лодей, чтобы всех желающих и оружие привезти к Балтике, есть хороший ответ. Где? В Караганде! На самом деле в Орле стоит сейчас даже больше ушкуев. В два раза. И они там не нужны теперь. Потому, князь Серебряный, как только доберётся до Орла, отправит сотню маленьких корабликов в Москву. У Юрия же свет Васильевича, так как он до Москвы доберётся точно раньше, будет время основательно подготовиться. Порох нужен, гранаты, мин немного. Ядра обычные, цельночугунные. Всё это прилично израсходовали в битве на поле Смерти. Плюсом в зиму же едут, нужно теплую одежду с собой брать. Медикаментов истратили много, их тоже нужно взять с собой про запас.

Ну и нужно успеть согласовать свою поездку с братиком малохольным и главное — Боярской Думой. Все эти земства… Народ пока не перестроился, реформы только начались и в Кремле практически ничего не изменилось кроме того, что Великий князь теперь прозывается царём, а Глинских с Шуйскими заменил Адашев и митрополит Макарий. В политику Юрий не лез. Старался на максимальном расстоянии держаться. У них своя свадьба, у него своя. Но в данном случае не получится, нужно будет и одобрение Ивана и чтобы Дума «приговорила».

Событие тридцать первое

В этом неожиданном решении, бросить все дела и плыть на север к крепости Орешек, был один такой приличный минус. Всем минусам минус, и имей Юрий Васильевич возможность выбирать, плыть или не плыть… Ага, быть или не быть, вот в чём вопрос. В общем, ему бы осенью нужно быть в Кондырево. Кровь из носу. А теперь вот не получится.

В прошлом году осенью прибыл караван из Пскова, и в нём был купец, которого четыре года назад, не дождавшись обещанных растений из Нового Света, князь Углицкий отправил в Мадрид через Вену.

Чудо произошло. Купец живым и здоровым добрался до Вены, потом до Неаполя, там сел на корабль до Испании и через полгода оказался в Мадриде. Ещё полгода у него ушло на обивание порогов всяких университетов в Мадриде и Лиссабоне. И ничего не вышло. Не собирались с ним делиться семенами и продавать даже не собирались. Ну, Кондратий Афонин был тем ещё пронырой, нашёл выход. В ботаническом саде при университете Studium Generale (порт. Estudo Geral), который 1537 году был переведен в Коимбру из Лиссабона и стал называться Коимбрский университет, у простого помощника садовника Кондратий купил, за один золотой флорин всего, всё, что заказал князь Углицкий Юрий Васильевич, и сверх того кучу семян и корешков. Путешествовали они вдвоем с литвином Павлом Ставецким, который знал латынь и французский с немецким. Обрадованные такой удачей эти путешественники купили себе место на корабле, что шёл в Росток. Оттуда в Ригу, а там и Нарва. В общем, через три с половиной года, почти четыре, вернулись в Москву с семенами и корешками, замотанными в льняную ткань, в брезент переделанную.

Юрий сразу распаковал пакетики и обнаружил там много чего интересного. Нет, сначала он расстроился и долго плевался. Картофелин не было. Даже чипсов. Два клубенька в разные тряпицы завёрнутые, с ростками бледно-бледно-зелёными Боровой порасматривал пару минут и в горшок посадил. Что такое понять не мог. Один вполне возможно, что георгин, а вот второй? Батат? Маниока? А может и первый не георгин, а маниока, у неё, кажется, острые клубни. Или это вообще топинамбур? Нет. Не на того учился. Зато семечки кабачка и тыквы узнал сразу. Были и настоящие семечки — подсолнуха. Маленькие. Ясно, что русские как-то случайно вывели большие подсолнухи. На даче Боровой выращивал декоративный подсолнух «Плюшевый мишка», вот такие же маленькие семечки у него были.

Не спутать ни с чем было и фасоль… Хотя, а бобы откуда родом?

Сушёные ягоды. Тёмно-красные. Осторожно из ягодок достав семена мелкие Боровой ягоду в рот засунул и разжевал. Клюква? Неужели и клюква американское растение.

Маленькие семечки красного острого перца тоже сомнения не вызвали. Выращивали — знаем.

А это черёмуха? И это растение из Америки. Или он путает? Боровой соскобли с сушёных плодов кожицу и прожевал. Точно — черёмуха. А кажется исконно русским растением.

Кроме вот этих семян, которые легко поддались идентификации, было десятка полтора мелких семян, которые Юрий Васильевич определить не смог.

Что там может быть? Вроде бы земляника садовая из Америки. Рябина черноплодная. Вот эти чёрные семена могут быть хлопком. Как-то выращивал один год, поддавшись моде, Артемий Васильевич на даче физалис. Шалфей точно выходец с Нового света.

А томат? Вот эти семена похожи, но уж больно они маленькие, и вот эти похожи. И эти. Пока не вырастут не определишь.

Кукуруза присутствовала, и это больше всего Юрия Васильевича порадовало. Да, растение южное и его надо районировать. Но он вон уже Орел основал, а там и дальше на юг полезут русские, опять же Астрахань есть, там-то для кукурузы самый климат.

Ещё одни бобы? Может это какао? Нда, это точно не для Москвы растение и даже для Астрахани вряд ли подойдёт.

Кроме клубней, которые Юрий Васильевич сразу посадил в горшки, все семена весною ранней он отвёз в Кондырево и передал Никифору Александрову, тому самому крестьянину, что по словам старосты чудил и два раза в год весною и осенью поле своё перепахивал. Боровой к нему после присмотрелся и сделал главным агрономом совхоза, созданного им в Кондырево. До этого пытались они наладить селекцию ржи, пшеницы, ячменя, овса, гречки, проса. Занимались потихоньку попытками увеличить овощи, ну, там выбирали на семена самые большие морковки и самые тёмные, самые крупные свёклы, горохи крупные. Всем, словом, занимались, что под руку попадётся. И вот теперь настал черёд южно и северо-американцев. Семена Юрий Васильевича Никифору отдал, про которые мог рассказал, кукурузу велел дома в горшочках несколько штук на рассаду посадить, чтобы семян не лишиться, если не успеет вызреть в грунте.

Про остальное же сказал, что потом после того, как побьёт супостата приедет и расскажет. И вот теперь он на полном ходу движется к Туле, отдаляясь от Кондырево. И неизвестно… да точно известно, что не успеет в этом году в Кондырево побывать. И получается, что может прахом пойти всё его десятилетние ожидание культур этих. Ясно же, что Никифор даже не знает, что там ценное вершки или корешки. Теплилась надежда у Юрия Васильевича, что среди мелких семян может быть и картофель. Не понимали же в Европе что это и считали плодами маленькие зелёные помидорки.

Вот и думай и решай, что лучше — взятие Выборга и разгром Швеции, чтобы она не влезла в Ливонскую войну, или спасение нескольких миллионов россиян от голода в холодные года при Годунове, если среди семян будет картофель.