Ливония

Глава 17

Событие сорок седьмое

Есть ли у шведов, сбежавших с поля боя в пешее эротическое путешествие, карты и компасы, нет ли у шведов этих полезных в походе вещей, науке не известно. Это к тому, что, если напрямки лесами идти от Шлиссельбурга, ай, Орешка, к Санкт-Петербургу, ай, к устью Невы, то это вёрст сорок. А если вдоль Невы шлёпать неорганизованной толпой, деморализованной толпой, то это два дня минимум, а скорее все три, интересная есть особенность у рек, они прямо не текут, вот и Нева загогулину к югу выписывала.

— Егорка, — к обеду это до Юрия Васильевича дошло, — Егорка, срочно обедайте, берите с собой продуктов на три дня и двигайтесь вот сюда, — Боровой этот кусок пути благодаря шведским картографам, что нанял с помощью своего торгового партнёра Александра Аспида, имел в виде очень приличной карты. Ну, для этого времени приличной. Он передал карту и компас Коноплёву.

— Трусы⁈ — оскалил зубы великан. По губам и зубам Боровой вопрос понял

— Чего это⁈ Ты брось. Это отступление плановое на заранее подготовленные позиции.

Поржали оба.

— Им, вот, смотри, вдоль Невы петлять, да ещё болота там, а ты напрямки. Пленных особо брать не старайтесь. Хороший враг — мёртвый враг. Но если сдаваться будут, то специально не убивай. Будут Самару строить. Мы через три дня подойдём. Или подплывём. Всё зависит от желания пленных шведов сотрудничать. И ещё, понятно, от того, сколько из пленных — это матросы. Корабль — это хорошо, но кораблём управлять надобно.

— А наши лодьи? — а правильный вопрос. Зачем с чужими кораблями связываться, если есть свои испытанные надёжные ушкуи. Юрий Васильевич записку от монаха принял и головой кивнул.

— Естественно, если с кораблями не получится, то пойдём на лодьях. Только боязно мне по морю на них до Або идти. Малейшая волна и перетопит нас. А по суше от Невы до Або уж больно далеко. До Выборга и то три дня добираться. И зима близко. Ходоки всякие появятся?

— Ходоки? — Егорка брови свёл, опять переводчик не нужен.

— Не обращай внимание. Собирай людей и выдвигайся. Я впереди общего войска вдоль реки роту Кострова утром завтра пошлю. Они отставших шведов собирать будут и на тебя гнать их. Загонная охота такая.

Это всё просто сделать. Гораздо сложнее с пленными. Их тысячи две, да ещё на той стороне Невы с тысячу в непонятном статусе. То ли они сдались, раз командование сдалось, то ли будут биться до конца.

— Хер Густав, — это теперь как бы главный у шведов после смерти адмирала. После геройской гибели адмирала Якоба Аббе. Он капитан одного из кораблей, — Я вам сейчас лодью с гребцами дам… Не, просто лодью, без гребцов, а то ещё пальнут ваши с того берега. И мне потом придётся всех вас убить. Я в гневе злой, как этот ваш Фенрир. Собака собакой. Волк? Волк волком. Сейчас сюда движется русская рать. Тысяч двадцать ратников. Пусть сидят ваши храбрые воины спокойно, шашлыки, например, жарят и дожидаются их прихода. В плену всяко лучше, чем в аду. Выкупит потом вас король Густав Ваза. Или родичи? Или отработаете на стройках народного хозяйства пару лет и на свободу с чистой совестью. А так мучительная смерть. Специально стрелять вам в пузу будем и ранеными оставлять. Долго и тяжело умирать будете. Смерть как избавление от страданий призывать будете. Так что ведите себя прилично.

— Шведы выполнят мой приказ — это дисциплинированные вои, — наверное, не теми словами ответил капитан, но так написал брат Михаил. Говорили они с Густавом Бергером на латыни. Тот университет в Дании закончил. Магистр. Правовед. Тем не менее сомнительно, что рыжий капитан употребил слово «дисциплинированные».

— Как вернётесь, поговорим. Есть у меня к тебе, дорогой Густав, одно заманчивое предложение. Прямо, заманчивое — заманчивое. От такого сложно отказаться, как же обойтись без подвешенной к носу морковки? А вот интересно, Боровой современные морковки и видел и пробовал. Ни цвета, ни сладости. Когда же придумали про ослика с морковкой. Пока это так себе замануха. Ну, разве для осликов.

Густав Бергер вернулся, когда уже совсем стемнело. Осень. Дни укорачиваются. Юрий Васильевич в палатке, всё там же на взгорке установленной, среди пушек, сидел, кофеек попивал и на карту пялился. Думу думал, как к Выборгу идти. Можно было напрямую, возможно и дорога есть. Большой город, его продовольствием снабжать надо. А это телеги, а значит и дороги. И там по этой дороге ещё и крепость эта небольшая Ке… тифу. Ага, Киновепи (Кивинеббе). Но если дороги нет, то среди болот местных можно надолго с тяжёлой артиллерией застрять. Второй вариант не многим лучше. Идти вдоль берега к Выборгу. В два, а то и три раза длиннее путь, и не факт, что там есть дорога, и она проходима для артиллерии. Вдруг скала… или тоже болота. Говорят же, что Питер на болотах построен. Так и вокруг могут быть болота.

Третий вариант тоже плохой. Идти на лодьях вдоль берега. Сам же Егорке сказал, малейшая волна и потонут все. А идти не меньше трёх дней. И осень. Холодрыга на воде. Не корабли ведь у него, а лодочки. Высота борта всего ничего. Вся надежда на предстоящий разговор со шведским капитаном. Заставить можно. А если какой фанатик к снарядам с факелом сунется⁈ Вот! Корабль большой, людей полно, за всеми не уследишь. А ещё вместо Выборга выбросится на скалы… Тьфу.

Полог палатки открылся и туда братец — Иван Глинский втащил за рукав капитана Густава Бергера. Следом и брат Михаил с планшетом зашёл. Ну, вот, все в сборе, можно и начинать «уговаривать» шведа перейти на сторону добра.

— Мне не удалось всех уговорить сдаться. Две роты ушли, — видно было, что капитан переживает, боится гнева русских.

— Их проблема. Не думаю, что дойдут. А если дойдут, до устья Невы, то куда потом денутся. Там их Шереметев и побьёт. От пули бегать глупо, умрёшь уставшим. Вот и ваши люди, только намучаются, частично погибнут и потом всё одно сдадутся. А севернее Невы уже заслон поставлен. И чёрт с ними, давайте хер Густав поговорим о вас и вашем флоте.

Событие сорок восьмое

— Вот такой план, хер Густав, — Юрий Васильевич закончил излагать планы побития Швеции, а потом через пару лет захвата Конфедерации Ливонии. Флоту, что сейчас в Неве застрял, шведскому, там серьёзная роль отводилась. В Реальной Истории получилось эта войнушка Ливонская с почти хорошим началом. Не смогли взять Ригу и Ревель. И шведы Ревель опосля используют как плацдарм, и в итоге турнут русских с северо-запада на долгие годы. А Ригой воспользуются ляхи с литвинами и тоже побьют русские войска. Но это не главное, что побьют, в войне бывают и проигранные битвы. Хуже, что война затянется на двадцать лет и из-за этого начнётся чёрте что в стране.

Боровой же предлагал шведам поучаствовать в этой войне на стороне русских. Не Швеции, а этим вот шведам — морякам. Если десяток кораблей, в то время как войска российские пойдут по суше захватывать крепости, подплывут сначала к Ревелю, а потом к Риге и русско-шведский десант возьмет эти города, то война закончится быстро, на месте четырёх или пяти епископств возникнет одно государство марионеточное и подконтрольное Москве, то у Литвы, Польши и Швеции с Данией не будет повода России войну объявлять. Не успеют ливонцы передать Ревель шведам, а Эзель датчанам. И у тех повода не будет, да и возможности высадить войска.

— Ты будешь адмиралом и дворянином в России, даже князем сможешь стать. В мирном договоре с королём вашим по окончании этой войны мы обговорим отдельно, что все семьи твоих моряков переселяются в Россию. Дадим им земли, сколько захотят, дадим денег, построим дома хорошие тёплые в тех местах, где вы захотите жить. Да в том же Ревеле или Риге или Нарве. Думай до завтрашнего обеда, Густав, с моряками своими посоветуйся. Мы можем заставить вас то же самое сделать без всяких даров и обещаний. Никуда не денетесь. Но можно и всё то, что я тебе обещал исполнить. Думайте. И главное, не надейся, что Выборг или Або смогут устоять. Для моих орудий самые высокие и толстые стены не препятствие, они их облетят. Ну, ты сам всё видел… и слышал.

Моряк ушёл. Боровой про ушедшие роты даже и не думал, они не подчинились этому моряку. Флот и армия всегда пиписьками меряются и флотский командир, если он не назначен прямым приказом сверху, не авторитет для сухопутных. Тем более и приказ не тривиальный — сдаться. А вот сможет ли капитан Бергер уговорить или заставить флотских. Ну, утром ясно станет. Или в обед.

Так и уснул Боровой над этой проблемой раздумывая. Хотелось флот заполучить. Планов на него громадьё.

— Пять капитанов согласны перейти на вашу сторону. И семь помощников капитанов. А матросы так все почти, — прочёл Юрий записку, когда Густав Бергер вновь появился в штабной палатке.

— А что делать с несогласными? — Юрий Васильевич уже понимал, что победил и в этой войне, и в Ливонской. Пять капитанов и семь первых помощников — этого хватит чтобы десятью кораблями управлять. А даже двенадцатью, можно по дороге парочку больших шведских купеческих судов захватить. Именно судов. Это у военных моряков корабли, а у купчишек и в больнице судно.

— Вы же сами сказали Ваше Высочество, что можете заставить. Это и нужно сделать. А после этого у них не будет выбора. Густав не простит капитанов, привезших врага к крепостям Або и Выборг. Им ничего не останется, как перейти на сторону России. Тем более, большая часть моряков презирает и ненавидит этого выскочку короля. В среде моряков много католиков и Реформация, что затеял король, им не по нутру.

— Господин адмирал, да с этой минуты ты Густав адмирал флота России, так вот, господин адмирал, готовьте корабли к выходу в море, сегодня и завтра до обеда грузимся, а утром идём к устью Невы. Как по заказу, ветер сейчас северо-восточный, полетим просто. В заливе Финском разворачиваемся и идём к Выборгу.

— Ветер…

— А как вы планировали сами выбираться? Ладно, потом. До устья Невы каждый когг берёт на буксир три наши лодьи. А в Финском заливе, если ветер будет неудачный, лодьи возьмут на буксир ваши, а наши корабли. Главное, чтобы сильной волны не было, но если пушки и люди будут на коггах, то и это не большая беда, люди переберутся на корабль.

— Сто миль от устья Невы до Выборга и там с разными галсами идти, не переживайте, принц, эти воды я знаю как свой дом. За два дня доберёмся.

Как-то быстро этот рыжий Бергер в русского лояльного подданного превратился, не ловушка ли?

Событие сорок девятое

Если бегемота тащить из болота — тяжёлая работа, то поднять ствол статридцатимиллиметрового орудия на корабль — это настоящий квест. Эта дура длинной больше двух метров, почти два с половиной, весит за восемьсот кило, если с пудов пересчитывать. В лодью грузили с помощью лебёдок, выгружали так же и конструкцию эту перевозили в соседнем ушкуе. А на когг её не установишь. Это не те огромные парусники с ровной палубой, которые будут в будущем. Тут палубы как таковой нет. Есть её куски на носу и корме и на них и так всего понаставлено, да канаты ещё с парусом. Нет места для громоздкой конструкции. Пришлось изгаляться, используя мачту и рею для крепления блока. В общем, вместо одного вечера, как планировал Юрий Васильевич, погрузка артиллерии и всех припасов на корабли шведские заняла полтора дня… до вечера, только следующего.

Слава богу ветер не переменился и пусть не попутный, но кое-как толкал когги вперёд. За два дня Неву преодолели. А там в устье Егорка с Костровым пленных шведов развлекают, заставляя из причал строить. Про болота, наверное, придумали историки, чтобы показать выпуклей подвиг Петра, построившего Санкт-Петербург. Земля, как земля. Острова в дельте реки и несколько мелких речек, текущих то ли параллельно Неве, то ли являющихся её рукавами.

Шведы причал только начали строить и пришлось якоря бросать посреди Невы, и на своих лодьях, что по три волочились за каждым из десяти коггов, Юрию Васильевичу с сотней Коробова выгружаться на берег.

Блин, только от одних пленных избавились, как тут снова не меньше тысячи связывает по рукам и ногам.

С первыми поступили просто, князь Дмитрий Гагарин с сотней новгородского ополчения и татарский сотник Уразлый-мырза Конбаров прибыли со своими отрядами к Орешку, на разведку. А тут уже никаких врагов. Только пленные. Их Гагарину Юрий Васильевич на руки и передал.

— Дмитрий Васильевич, ты с ними аккуратней, за этих ворогов нам Густав Ваза выкуп заплатит. Семьи захотят выкупить. Тут в плену дворян полно. Нобилей на их языке. А кого не выкупят, отправим крепость на Волгу строить, так что голодом не мори и не обморозь. Гони к Новгороду. Там это же самое скажешь Новгородскому наместнику — тестю моему воеводе Дмитрию Фёдоровичу Палецкому Шереде и не забудь объявить, что я так указал — Юрий Васильевич Углицкий — брат Государя нашего, — князь Гагарин в бой рвался, а его конвоиром назначили, посопел, побухтел, но перечить не посмел. Увёл пленных шведов к Новгороду.

И вот теперь опять куча пленных шведов, которые не дают совершить «последний рывок на запад» к Выборгу.

На кораблях тоже шведы, и чёрт его знает, как себя поведут, если у Выборга им шведский флот или даже просто один корабль военный встретится. Предавший раз, легко и второй раз предаст. Посмотрят на чьей стороне сила будет. На всех десяти коггах соотношения шведов и русских Юрий Васильевич таким сделал, чтобы русских чуть больше было. Много не возьмёшь людей. Когг — малютка двацатипятиметровая. И все десять корабликов забиты затащенными на них орудиями и миномётами с фальконетами. Людей почти некуда размещать, потому основная масса войска плывёт в лодьях, что прицеплены к корабликам. По двадцать пять — тридцать человек набилось в каждую лодью. Это хорошо, что потешные и рота Кострова на своих двоих до устья Невы добиралась, а то бы вообще непонятно, как все уместились.

А теперь что?

— Егор, вам с Сотней Кострова опять придётся до Выборга пешком добираться. Нету места для вас ни на корабликах этих, ни на лодьях. За лодьи мне вообще боязно. Начнётся даже самая слабенькая буря и все потонут, — Юрий Васильевич на небо глянул. Осень по-прежнему радовала. Бабье лето решило поддержать русских и не закончилось. Солнце светит, синички с куста на куст перелетают, буйствует чертополох. Красота.

— Там, эге-гей, Перун, если ты есть, ещё пару тройку таких дней пошли, — Боровой перекрестился, — А! Тьфу! А как Перуну молиться?

Нет, понятно, что Боровой князю Гагарину сказал… указал… приказал… велел, чтобы тот, как только встретит кого из своих, из русских, гнал их к устью Невы, отлично понимал, что Егорка с Костровым запросто с паникёрами шведами справятся. Где элитные эти сотни и бегущие по чужой земле шведы, лишённые продовольствия и адекватного командования. Трус гренадёру не ровня.

Однако пока никого нет, а Бабье лето в любой момент может закончиться. И ветер с северо-восточного может в западный превратиться. Толку тогда от тех коггов. У этих корабликов обычный прямой парус, там галсами против ветра не попрёшь.

Потешные и поместные ушли, а русских ратников нет. И Густав Бергер посматривает на небо, на князя Углицкого, снова на небо, на словах не решается указивки давать принцу, вот флюидами атакует. Уже сутки флот, или пусть будет флотилия, на флот не тянет это недоразумение, стоит в устье Невы и не может отправиться к Выборгу. Грехи не пускают. В сторону Новгорода и Яма Боровой отправил разведку, чтобы те, если со своими встретятся, то поторопили их. И нет никого. А пленных больше тысячи. Даже мысль мелькнула отпустить их. Они один чёрт Выборга миновать не смогут. Финляндия — это леса, озёра и болота, тут не погуляешь осенью, тут сдохнешь через день, если лесом пойдёшь в Швецию. Только вдоль побережья, там хоть есть шанс встретить поселение чухонцев.

Есть одно «но». Если в России сейчас большинство деревень одно — двухдворки, то Финляндия ничем не отличается те же хутора. В них тысячи человек не прокормиться, даже если они всё на хуторе съедят, включая хозяев. Так что у шведов пленных единственный шанс выжить — сидеть на попе ровно и ждать русских. Но рисковать не хотелось.

Ганзейский когг