Ливония

Глава 23

Событие шестьдесят пятое

— Как думаешь, Иван Семёнович, — ещё на борту «Фортуны», за несколько часов до встречи с послами, обратился к главному бомбардиру Костину Юрий Васильевич, — согласятся шведы на условия Государя нашего Ивана Васильевича?

Солнце выпуталось уже из облаков, довольно воздушных, на востоке и поднималось над водой, пуская по ней жёлто-красные блики. Впереди был ещё один хороший осенний день. Главный артиллерист ухо в кулак сжал, подёргал слегка, словно тренируясь, сможет ли вырвать и потом, старательно артикулируя слова, всё же вдвоём стояли у борта, нет ни брата Михаила, ни Андрейки, и князь у него по губам читать будет, ответил:

— Дурни они, княже. Не согласятся. Будут корабли назад свои требовать и просто замириться предложат, скажут, что это тупой вояка адмирал Якоб Багге сам войну затеял, никто ему такой команды не давал. А по границе деревеньки позорили, так и наши теперича тем же отметились. Само так выходит. Дикий народец эти чудины.

И ведь как точно угадал литвин. Именно так шведы будут отмазываться в реальной истории, и даже платить за разорённые деревни не станут, чего это? мы не причём — это всё адмирал Багге, с него и спрашивайте, а мы уж его накажем. В Реальной истории адмирал остался жив и даже губернатором стал. Теперь же точно решат на него всё свалить.

— Врагов дурнее себя считать не следует. Так и поступят, всё на адмирала валить будут, это не глупость, это умный ход. Нет адмирала, вы его убили, и поделом ему, собаке, неслуху. Можем его старую больную жену лишить имущества и вам передать, но много ли выручим со старушечьих тряпок и разваливающегося домика? Может, не будете трогать умирающую женщину, она-то на вас не нападала. Всё! Взятки — гладки. Никто не виноват. Вертаемся в зад.

— И что же мы делать будем⁈ — повысил голос Костин. Вознегодовал.

— А мы им урок преподадим. Слушай внимательно, Иван Семёнович, и сделай всё точно. Ну, да с твоей удачей иначе и не получится.

И вот теперь всё пошло точно так, как и они с главбомбардиром и предположили. Даже брякнул Юхан, что это адмирал Якоб Багге сам войну начал, ничего ему папашка Густав первый этого имени не говорил такого и никуда не посылал.

— Согласен, во всём виноват адмирал Багге, — шведы прямо просияли, — Нет между нами никакой войны. Мир, дружба, жвачка. Поступим так. Я же не царь России. Я просто князь мелкого княжества. И я объявляю прямо сейчас войну Швеции и королю Густаву. И чтобы продемонстрировать свои возможности, я сейчас буду колдовать. Смотрите на замок. Сейчас я его буду уничтожать. Крекс, фекс, пекс! — Юрий Васильевич сделал пас руками в сторону замка.

И все пятьдесят два миномёта, в том числе и два стадвадцатимиллиметровых с кораблей выстрелили по замку. Уплывая на сходку эту, Боровой оставил Ивану Семёновичу подзорную трубу и сказал, чтобы тот не отрываясь смотрел на него, и как только он руками махнёт в сторону замка, так сразу в него (в замок, а не в князя) из всех миномётов пусть палит. Пять залпов сделает из маленьких и средних миномётов, а из двух больших десять выстрелов. От бухты, куда из гавани ушли корабли, до замка километра полтора. Маленькие миномёты на пределе дальности стреляли с повышенным зарядом, для остальных же взяли стандартный заряд, долетит подарок.

Убить кого важного Боровой не боялся. Юхан здесь, губернатор тоже, а послы и подавно. Если там погибнут шведские солдаты и командиры их дворяне, то ничего страшного, война же идёт, а на войне солдаты гибнут, и чем больше погибнет шведов сейчас, тем меньше их будет в Ливонской войне, если всё же Густав или сын его Эрик решат вмешаться. Не подействует вдруг на этих монархов предупреждение. Это где-то там было, далеко и давно, а теперь мы хорошо подготовились. Побьём ослабленных войной рюски.

Крекс, фекс, пекс! И захлопали еле слышные отсюда выстрелы из миномётов. Кораблей с этого места почти не видно, только мачты из-за домов и деревьев торчат, а уж, что на одной из них в вороньем гнезде сидит Костин Иван Семёнович с подзорной трубой и подавно не видно. А вот вой мин через несколько секунд слышался отлично, мины взмыли в воздух и начали падение к земле, распевая свою песнь смерти. Непривычные к этим звукам посланцы короля вместе с архиепископом бухнулись на колени и начали истово креститься, почти сразу последовали за ними и остальные шведы. Да, они уже слышали этот рёв, но гораздо дальше было, и миномётов было в разы меньше, а главное, этот рёв и не думал утихать, словно специально у Костина получилось, а на самом деле, из-за того, что команду все корабли передавали по цепочке, они и стрелять начали не одновременно. Вот из-за этого рёв продолжался более пяти минут, вкручиваясь буквально шурупами в голову, когда достигал апогея, при выстреле двух больших миномётов.

Рёв Фенрира пытались заглушить взрывы в замке и вокруг него. Вой и грохот, казалось, длились вечно и потому, когда они наконец прекратились, через долгие шесть или семь минут, то чуть ли не счастье народ вокруг князя Углицкого ощутил. И лишь он один стоял безучастный к рёву Фенрира и наблюдал за лицами шведов. Ну, судя по перекошенным физиономиям, им понравилось. Рёв прекратился, но не сразу ещё стали подниматься шведы. Юрий Васильевич кивнул Егорке и тот рывком за ворот сутаны вздел на ноги архиепископа Упсальского. Потом и епископа Агриколу. А Стену Лейонхувуду подзатыльник отвесил.

— Подъём!

— Теперь внимательно послушайте меня, господа. Сейчас вы идёте к замку пешком и осматриваете его. Встречаемся здесь же завтра утром. Если мы не договоримся завтра, то я на всех кораблях плыву к Стокгольму и там включаю ту же музыку. Только сейчас стреляли самые маленькие русские пушки, а у нас есть гораздо больше, есть с зажигательными снарядами, мы просто уничтожим Стокгольм, потом пройдёмся по остальным прибрежным городам. Мне плевать, сам адмирал Багге начал воевать с Россией или ему король приказал. Это уже не война Густава с Иваном Васильевичем, а война князя Углицкого со Швецией. Не будет всё выполнено до последнего пункта, и Фенрир пройдётся по всем вашим городам. Выжившие шведы будут завидовать мёртвым. Жрать будет нечего, мы пройдём и уничтожим все запасы зерна и всех животных. И это зимой. Нет жилья, нет продуктов. Все сдохните. Думайте. У вас двадцать четыре часа.

Событие шестьдесят шестое

Скоро сказка сказывается. Пришли послы и местный триумвират и заканючили, что у них, понимаешь, дисциплина, единоначалие, чинопочитание и прочие порядки. Только король принимает решения, он им не дозволял его волю менять. Нужно им сплавать в Стокгольм и переговорить с его величеством Густавом. Вот ежели король решит, естественно, выслушав их рассказ и их советы, удовлетворить требования Ивана Васильевича и бредни Юрия Васильевича, то тогда оне приплывут назад и объявят врагу рода человеческого в людском обличьи, что да, будут деньги, или нет, не будет денег.

— Вы, господа послы, естественно, плывите, только я вам про деньги вообще ни слова не сказал. Мне нужно серебро и золото. Купелями могу взять, али подсвечниками, он же шандал, он же канделябр, он же жирандоль. Можно ещё кубками и ендовами. Однако, если есть такое у вас горячее желание, то и монетой можно. Только вы не с того начинаете. Про Выборг и земли вокруг него не забывайте. Да, херы дорогие, срока вам даю десять дней, и всё это время я со своими ратниками буду зорить окрестные деревни. Осень же, люди урожай с полей сняли, вот я его буду изымать и говорить крестьянам и дворянам, что король Густав с ними расплатится. Ой, опять же осень, значит пора и коров со свиньями на мясо забивать. Так скажите брату моему Густаву, что пусть не беспокоится, мы скотину сами зарежем. Есть у нас люди умеющие это делать. Плохо то, что потом в Або люди зимой с голода пухнуть будут. Так что, чем быстрее вы приплывёте назад с ответом положительным от короля, тем меньше людей с голоду умрёт. Отплытие у вас через час, поторапливайтесь.

Послов, уплывших и действительно чуть ли не через час, Юрий Васильевич не обманул. Он действительно собирался пройтись по окрестностям Або и шороху навести. Так и капитаны того требовали. Запасы провизии на кораблях подходили к концу. Нужна была мука, печь хлеб, нужны были крупы, чтобы каши варить, и нужно было мясо, в эти каши для запаха хотя бы добавлять. У него больше полутора тысяч человек сейчас каждый день пищу поглощают. Это, даже если по полтора кило в котёл закладывать на сутки, то две с половиной тонны продуктов день. А они уже чёрте сколько времени торчат в порту, и ещё неизвестно сколько ответа ожидать, хоть и надеялся Юрий Васильевич, что рёв Фенрира и угробленный к чертям собачьим замок, подстегнёт посольство.

Замок пострадал знатно. Это если в каменную стену современным малюсеньким каменным же ядром запулить, то в итоге пользы с гулькину пипиську. Поцарапает камень стены. А если тяжеленной миной от стадвадцатимиллиметрового миномёта попадёт не в стену, а в крышу, мины оне сверху падают, то мина эта легко доски пробьёт и разорвётся внутри. Это же не килограммовое ядро, а шестнадцать с половиной кило, и не камня, а железа. Так и заряд больше трёх кило пороха, почти четыре. Сметёт там перегородки и переломает всю мебель, так ещё и камин затопленный разворотит. И пожар от разлетевшихся головёшек начнётся, а тушить его некому. Все уже сами на кострах в аду жарятся. А кто финку-чухонку ссильничал? Гореть тебе в Гиене Огненной. А замку просто гореть. Словом, и так-то пострадавший замок от взрыва пороховой вежи, теперь самая настоящая руина закопчённая. Экскурсии можно водить с лекциями о том, что противопожарные мероприятия — это не прихоть МЧСовцев, а необходимость первейшая.

За продуктами послали Егорку и компанию, а с ними десяток немцев моряков, именно немцев с Прибалтики, а не шведов. И главным Боровой назначил барона Вильгельма фон Руммеля из области Курземе, насколько Боровой понял его объяснения — это будущая Курляндия. Барон был на Кальтенбруннера похож, длинный нескладный и челюсть такая выдающаяся, и злой как дюжина этих Кальтенбруннеров. Такому только продразвёрсткой и заниматься. А Егору Юрий Васильевич сказал, чтобы он своих предупредил, пусть на русском не разговаривают, знаете же немецкий, вот и тренируйтесь. Нечего из финнов врагов создавать.

— Егор, пусть немцы сами свирепствуют. А вы посмотрите семенное зерно. Много не надо. Так, мешочек небольшой на пробу с каждого хутора или деревни. При этом подписывайте, чтобы озимую пшеницу и рожь с яровой не перепутать. А ещё овощи и горох обязательно посмотрите, в смысле семена. Даже заплатите, если с вилами на вас кидаться будут. Я тебе мелких серебрушек выдам. Всё смотрите и морковь, и свеклу, и капусту, и репу с редькой. Да и если увидите крупные яйца, то кур несушек тоже выкупи. Не будут отдавать, тогда силой забирайте, но деньги оставляйте. Вот держи — это пастельные мелки на мешках надписи делать. Про гречиху, овёс и ячмень тоже не забывайте. Может ничего интересного и не добудете, а может из всех мешочков и пакетиков одно семечко даст огромную оранжевую морковку. Или горох с чудесным урожаем. Пшеничка окажется устойчивой к ржавчине. В общем, чем больше разного привезёте, тем лучше.

Продотряд укатил на трёх десятках конфискованных у горожан телегах. Лошадей взаймы взяли. Назад не повезёшь же. Лошадь на когг если и уместится, то разнесёт там всё при качке, и сама убьётся. Отправив Егорку, Юрий Васильевич задумался. А ведь они в центральном городе провинции или герцогства находятся, и сюда привозят продукты со всей Финляндии, да и с других стран. Вот один немецкий когг точно был в том числе и с зерном. И к семи гадалкам не ходи, в Або есть продуктовый рынок. Боровой отобрал из артиллеристов Костина два десятка самых здоровых воев и пошёл в город. Базаров или рынков в Або оказалось два. Первый был в порту. Там торговали не только рыбой, но и животными всякими, лошади, быки, волы, коровы, свиньи. А чего, деньги были, и Юрий вернул одного из бородачей, попахивающих порохом, кислый такой запашок, на корабль к адмиралу Густаву Бергеру с приказом выделить несколько заготовителей и на имеющие деньги закупить свиней, коров и прочих животин, чтобы уже сегодня, не дожидаясь возвращения фуражиров, было чем кашу более питательной и вкусной сделать. Приварок?

Сами же они пошли на второй рынок. И вот там полно было всякого разного зерна. Как сам Егорке и говорил, Юрий Васильевич стал понемногу у всех покупать и подписывать мешочки, что это и откуда. Оказалось, что почти вся неметчина сюда зерно возит. Всё же климат в Финляндии так себе, лето не длинное и прохладное, да, близость моря делает зимы тёплыми в основном, но пшенице всё равно какая зима, ей тепло летом нужно. Кроме зерна был и горох, и бобы. Моркови с репой тоже хватало, Юрий выбирал самые крупные. Как получить семена не секрет. Сейчас уберут в ящик с песком, а ранней весной посадят в вёдра, а как тепло станет, из вёдер, не нарушая ком земли, перенесут в землю. Морковь и здесь была желтоватой. Боровой весь рынок прошерстил и выискал две довольно крупные морковки почти оранжевого цвета. Добыл он и семена свеклы, которая не корневая, а листовая. Как это сделали народные селекционеры, Юрий Васильевич не знал. Он историк, а не селекционер, но в книжках же попадались ему факты, что сахарную свёклу вывели именно из листовой свеклы. Нормальной свеклу тоже купил покрупнее, ничем производство семян от морковки не отличается. Это двухлетние растение, и чтобы получить семена просто весной нужно посадить клубень в землю. Ну, а чтобы они гарантированно вызрели, посадить в теплицу или через рассаду.

Вернулся на «Фортуну» Юрий Васильевич довольный. Будет чем его колхозникам в Кондырево заниматься следующей весной. И не только этой. На несколько лет вперёд работой он их сейчас обеспечил.

Событие шестьдесят седьмое

Послы вернулись на восьмой день. И вернулись вовремя. Прямо по пятам за ними пришёл приличный такой шторм и море три дня будоражило. И тут надо отдать должное очень удачному расположению Або или Турку. Город и порт прикрыты от моря, и от беснующихся там во время шторма волн, целым архипелагом больших и маленьких островов. Не имея лоцмана, обычный капитан или штурман просто не найдёт прохода к Або среди тысячи островов и, следовательно, тысячи путей. Куда плыть? В какую протоку? Послы успели. Небо уже всё было затянуто чёрными грозовыми тучами и сначала разразилась приличная гроза, и на землю хлынули тонны дождевой воды. Там на небесах видимо решили, что раз дали два целых Бабьих лета, то теперь нужно количество осадков компенсировать. Температура сразу упала, а потом и ветер стал крепчать, пока до сильного шторма не добрался.

Прибыли послы под вечер и в этот день не появились. Ну, Боровой бы и сам к ним на встречу не пошёл. Такой холодный ливень хлещет, что во всём городе ни одного человека на улице нет, все по домам попрятались.

Утром дождь почти прекратился, а вот ветер только усиливался и ночевавший всегда на «Фортуне» Юрий Васильевич просто не смог до порта добраться. Шлюпку бы утопило сразу, попробуй он дать команду её спустить с корабля. Ничего не изменилось и на следующий день. И на следующий. Только вечером третьего дня ветер утих до приемлемых баллов, и за ночь ещё ослабел. Выдохся. Юрий Васильевич дал команду спускать шлюпку, волна небольшая была, но кто его это Балтийское море знает, оно опять завтра взбунтуется. А время уходит, ему же ещё до Выборга добираться, там устраивать суда, потом везти людей и орудия в Орешек. Так это самая безобидная часть пути. Как бы на реках не застрять. Бабахнет мороз, встанут реки и чего? Пешком идти, никто ему не предоставит сотни телег или саней.

— Ну, господа, чем порадуете?

На площади в порту всё та же компания. Стоят переминаются с ноги на ногу. Не знают, кто будет злить русского князя, прозванного шведами за жестокость… Ужасным. (Schrecklich). Юрий Шреклих.

— Король Густав согласился на заключение мира на сорок лет на следующих условиях, город Выборг на эти сорок лет вместе с прилегающими землями передаётся его брату Ивану Васильевичу. За разор деревенек и нападение на монастырь, а также крепость Орешек Король Густав выплатит своему брату Ивану сто тридцать пудов серебра. Посол Кузьмин будет отпущен немедленно по заключению договора, и ему будет выплачено за бесчесть пуд серебра. Купцы русские, арестованные за бесчинства в Выборге и Стокгольме, и находящиеся сейчас в Стокгольме в королевской тюрьме, будут отпущены по подписанию договора, и им будет выплачена двойная цена за товар у них изъятый. Все шведские пленные будут выкуплены королём, а угнанные из деревенек русские и чудь будут отпущены без выкупа. Мы уполномочены его Величеством доставить этот договор в Москву дорогому брату короля, царю Ивану. Подпись. Густав I Ваза (швед. Gustav Vasa) Med Guds Nåde Sveriges, Götes och Vendes Konung (Милостью Божией Король Шведов, Готов и Венедов).