Ливония

Глава 13

Событие тридцать пятое

— Ванечка, братец, дай обниму тебя! — Юрий Васильевич другого Васильевича сжал в медвежьих объятиях, — Ты чего квёлый такой? А чем это воняет от тебя, брате? Ты чего вино басурманское пил⁈ Мальвазию небось? — в хоромине у брата был полусумрак, на столе горела одна единственная на приличное помещение, правда, толстенная восковая свеча в серебряном шандале немецкой работы. Аромат разогретого воска щекотал ноздри, Боровому сразу чихнуть захотелось. Тут же, рядом со свечой, стоял вычурный жбан серебряный эдак литров на шесть с красным вином и рядом золоченая стопка, — Ты чего, морда царская, вино фряжское в одну харю глушишь? Совсем стыд — позор потерял⁈

— Романея… — поправил Иван, Юрий по губам прочитал, вот у кого научился распознавать сказанное по губам, так это у братца Ивана. Опять же волосом диким он не зарос по примеру брата меньшого с чеховской почти бородкой стриженной ходит и усиками тонкими.

— А чего за праздник? Ваня, мать твою! А, мать нашу, ты мне обещал запретить завозить на Русь всю эту гадость заморзззскую — мерзззскую. Всю! И Мальвазию, и Романею, и Рейнское, и прочий Мушкатель. Хватит деньги на эту дурь тратить. Скоро мы будем им продавать алкоголь… Ай, мы будем им вино продавать. Ты знаешь, что эти гады, чтобы вино было крепче и слаще, в него свинец добавляют. Это, чтоб его перевернуло, яд довольно сильный. Травят нас басурмане специально, а мы им за это золото и серебро.

— Вчерась указ подписал. Корчмы запретил и покупать вина ромейские, греческие и прочие фряжские и немецкие. Вот, последнее пробую. Вкусно же. Попробуй, Юра, — Грозный схватил грязную серебряную стопку не менее грязными липкими пальцами и зачерпнул вишнёвую жидкость из жбана, погрузив пальцы в него чуть не полностью, — Держи! Попробуй. Правда вкусно.

— Как же я могу твоего указа ослушаться, — замотал головой Юрий Васильевич. Вливать в себя соли свинца, ну уж нафиг, — ты всем запретил заморские вина пить. Значит, и мне тоже. Да и тебе пример боярам нужно показать, брате.

— А ты последний раз выпей и вот закусывай, эвон, смотри, кухари расстарались. Это красная икра в маковом молоке варёная, — в большой ендове рядом со жбаном действительно что-то бело-оранжевое находилось. Каждая икринка отдельно, смотрится красиво. Но… в молоке маковом. — А это рысь с гречневой кашей и жареная в меду кукушка.

— Вань, меня пару месяцев не было… Это что? Это зачем? Праздник, блин, гранёного стакана. Кукушка⁇! А что не так с курицами?

— Вот рассольные петухи с имбирем! — ткнул скрюченный палец красный в следующее блюдо братик, снова уже захмелевший, успел отринутый Юрием стакашек в себя влить. А потом ещё раз влить.

— Ваня, давай-ка иди спать. И не пей вина заморс… Ай, всё, иди спать. Как проснёшься и протрезвеешь, поговорим. Сейчас чего воздух сотрясать.

Юрий Васильевич сам довёл брата до опочивальни и передал в руки спальникам. Нужно срочно Анастасию найти, пусть хоть она его приструнит.

На самом деле пил брат мало, но вот если какой пир начался, то потом пару дней остановиться не мог. И предпочитал всегда хлебное вино. Ну, это не водка, как принято считать. До водки ещё века. Это брага крепостью где-то градусов пятнадцать — семнадцать. Как в будущем кагор какой-нибудь будет. Или портвейн креплёный.

Водка пока только у него есть. Есть настоящий самогонный аппарат огромный десятиведёрный, можно сказать — промышленный, с медным змеевиком. И специально уже обученные люди гонят спирт семидесятиградусный двойной перегонки. Потом всё это очищается молоком и яичным белком. Рецепт не сложный: на литр примерно самогона нужен белок одного яйца. Почему примерно? Ну раз нельзя точно вычислить сантиметр или метр, то, как точно литр определить. Может там девятьсот пятьдесят грамм воды получается, а может и больше литра на десяток другой грамм. Так и с крепостью. Как точно высчитать процент. Взвешивать? Так ни весов точных, ни емкостей мерных, туда-сюда, плюс — минус лапоть. Белок, отделив от желтка, нужно взбить сначала венчиком, ну или ложкой, как следует, а потом залить в ёмкость с самогоном и старательно, не ленясь, перемешать. Потом пусть сутки отстоится. Отстоенный самогон слить нужно аккуратно и остатки профильтровать через несколько слоёв ткани. А потом ещё раз всё профильтровать через ёмкость с мелким песком.

На глаз всё же, разведённый потом до сорока градусов, спирт Боровой настаивал на всяких травах и ягодах (в том числе и на анисе с полынью) и разливал в стеклянные бутылки. Потом всё это доставлялось в Москву и хранилось в холодных подвалах в Кремле.

Зачем всё это делал Юрий Васильевич? А со дня на день, если он правильно помнит свою же диссертацию, приедут англичане, которые будут представлять только что созданную Московскую компанию. И об этой экспедиции он знал не мало. Писал он работу всё же про роль Марии Нагой в Смуте, но вскользь зацепил и то, как себя вели в это время англичане и шведы. Вели по-разному. Так вот, когда деятельность в Смуту представителей Московской компании описывал, то пришлось чуть дальше копнуть и забраться в позапрошлый и вот сегодняшний год. Два визита капитана корабля и представителя Московской компании Ричарда Ченслера в Москву и его договора с Иваном свет Васильевичем. Этот визит англичанина в Реале должен закончиться неудачно. Ченслер приплывёт в Холмогоры на четырёх кораблях и три из них на обратном пути потонут, в том числе и тот, где сам Ченслер будет. На нём же будут и русские купцы с подарками королеве Марии. И подарки потонут и часть купцов. Но несколько купцов доберутся до Лондона, будут встречены королевой, обласканы и отправлены домой с подарками. Вот с ними и хотел Юрий Васильевич отправить в Лондон свои товары: оконное стекло, фужеры стеклянные, бусы цветные, костяной фарфор и настойки всякие разные в стеклянных бутылках. Уж что-что, а абсент джентельменам должен понравиться. Как недопустить гибель Ченслера тоже мысль была. Нужно на недельку его в Москве задержать. И тогда тот шторм, что угробил эту эскадру, кончится или мимо пройдёт плывущих домой корабликов.

Англичане искали путь в Китай и Индию через север, и продолжают надеяться его найти, по их картам Обь берёт начало в Китае, в огромном озере. Ну, не очень и ошибаются, Иртыш — приток Оби, именно там и берёт начало. По крайней мере сейчас там Китай, где Иртыш начинается. И там есть большое озеро в верховьях Иртыша. Другое дело, что это не судоходная река. Тем более, для кораблей огромных для этого времени, на которых англичане приплыли. Ченслер первый раз приплыл на 160-тонном корабле «Эдуард Благое Предприятие» («Edward Bonaventure»). Разочаровывать англичан Боровой не собирался. В Реальной истории они отправили несколько экспедиций для исследования пути в Индию, Персию и Китай, и эти знания и контакты потом русским пригодятся, в отличие от Англии. Там выяснится, что не стоит овчинка выделки, в Англию слишком долгий и опасный путь из Индии и Китая по рекам и пустыням, а Великий Шёлковый путь через среднюю Азию временно не работает.

Но они же за товарами туда стремятся. А тут, бабамс, в дикой Московии, есть не только медведи с балалайками, а всё то почти, что есть в Китае. Есть отличная белая и тонкая бумага из конопли, есть стекло, есть фарфор костяной, есть водка замечательная в стеклянных бутылках из цветного стекла. Этого и в Китае нет. Да, шёлка нет. А вот чай копорский есть, а так как до чёрного чая ещё века и века и все будут пить зелёный, то копорский и ближе, и дешевле, и вкусней, и полезней.

А плюсом в России есть конопля (пенька) для канатов и парусов. Только один нюанс, господа предприниматели. Стойте канатную фабрику в Твери, скажем, и вывозите не пеньку, а готовые канаты, вам же выгоднее — этот товар дороже и его больше влезет на корабль. Более выгодные рейсы получатся. А ещё почему бы не построить вам джентельмены и для выделки парусины фабрики в… Да почему бы и не в Твери? Пусть не Иваново, а Тверь будет городом невест.

Парусину ещё выгоднее возить, чем просто пряжу из конопли. Конечно, дорогие английские друзья, вся торговля беспошлинная. А вы нам, чтобы не серебро с золотом везти, привозите свинец, олово, графит, порох, мушкеты можете везти.

Графит? Да, да, те самые отходы, порошок от пилки, обломки всякие. А вот мы из них карандаши делаем. Не желаете купить? Такого ни в Индии, ни в Китае, ни даже в Персии нет. А это цветные карандаши. Побольше? Базар вам нужен. Базар-то? Да вон как из Кремля выйдете, там Пожар — это и есть базар.

Событие тридцать шестое

Дума и не думала думать, она рукой махнула, езжай де Юрий Васильевич.

— Поплыву.

— Плыви, Юрий Васильевич.

— Мне переговорщик нужен…

— Почто? У тебя литейцы же в Стекольне учатся. Оне толмачи готовые.

— Нет. Мне не толмач нужен, мне нужен переговорщик, что в Упсалу поедет с Густавом якшаться. Пугать его. Грозный, высокий с бородой седой.

— Почто?

— Ну, я у него Выборг отобью и ещё кучу городов и сёл, а нам с него нужна беспошлинная торговля, нашим купцам вира за бесчестье, грабеж и убийство наших купцов и переговорщиков и Выборг. Я в Упсалу не поеду. Мне переговорщик нужен.

Дума думала (на этот раз) и решила, что Иван Шереметев Меньшой вполне подойдёт. Его и слать не надо. Он уже там со стекольщиками воюет. Ну, и ладно. Юрий Васильевич стал в дорогу собираться. Англичан пока не было, и лодей из Орла тоже. И это хорошо, появилось время пополнить запасы всего летающего и взрывающегося.

И никто теперь не мешает. Когда он рассказал, как пощипал Давлета Герая, бояре пытались не поверить, но с ним Глинский в Думу пришёл и всего побитого удвоил количество. А теперь понятно у кого Суворов учился сотни тысяч турок крушить. Но оставленные на поле Смерти собирать железо осенью скажут количество. На взгляд не менее десяти тысяч. А лошадь тоже труп? Если и их считать?

На Пушкарском дворе пока он туда-сюда ездил… плыл и ездил, сложа руки не сидели. Они мины лили, ядра лили, гранаты лили и даже картечь лили. Картечь интересно льётся. Боровой не металлург и ему интересно, в новинку, такое было. Часть Неглинки пущена по такому каменному лотку с приличным уклоном и в него прямо из ковша тонкой струйкой чугун выливают. Струйка металла рвётся водой на капли и те, надо понимать, из-за поверхностного натяжения становятся круглые. Ну, почти круглые. Круглее и не надо. Хотя он мог бы им в этом помочь. Его голтовочный цех приносит денег не меньше, чем бумажное и стекольное производство. А он всего лиши медь и бронзу в голтовочных барабанах со стальными шарами в порошок превращает. Потом добавляет олифу и готова бронзовая и медная краска. Договор у него с тремя купцами из Новгорода Великого, они всю эту краску за пределы нашего Богоспасаемого отечества отправляют, так всё время приходится Юрию Васильевичу это производство расширять, изготавливая новые и новые барабаны. Сейчас их чуть не сотня крутится и день и ночь. Можно, если поставить цель, загрузить в барабаны отлитые картечины и отголтовать, точно круглее будет. Шведам, вот интересно, приятнее будет, если в них будут влетать идеально круглые чугунные шарики. Эстеты шведы или нет?

Литеец Якоб фан Вайлерштатт скооперировавшись с кузнецом Василием Ломовым теперь мины всех трёх калибров как горячие пирожки пёк. Десятки за день выпускали. За два с половиной месяца, что Юрий Васильевич по стране путешествовал, металлурги эти сделали по пятьсот мин всех трёх калибров. И с учётом того, что взятые с собой истратить все не успели, цели раздумали становиться целями и сбежали к себе в тёплые юга, мин для взятия Выборга должно хватить. Боровой в Иван-городе и Нарве в крепостях бывал, и размеры их представляет. Вот в Выборге не был, но не больше, наверное, этих двух. Так несколько тысяч мин для взятие такой крепости — это лишку. Да, стены у крепости высокие и мощные, но миномёт не для проламывания стен придуман. А для закидывания мины за стену. Там же живые люди обычные, из костей и мяса, и одной мины калибра сто миллиметров хватит нескольким шведам, а их там всего несколько сотен. Туда просто больше не влезет.

— Якоб, а что с новым 120-мм миномётом, ты обещал к лету отлить и ствол, и мины, и испытать? — убедившись, что к войнушке всё готово, решил обнаглеть Юрий Васильевич.

— Завтра. Вовремя ты, Юрий Васильевич, появился. При тебе и испытаем.

Событие тридцать седьмое

Так-то да! Впечатляет. Мина к новому миномёту была большой. Миллиметров шестьсот пятьдесят вместе с хвостовиком музыкальным, а так полметра. Кабачок такой. Даже на взгляд тяжёлый.

— Десять фунтов пороха входит, — на жест царевича в виде поднятого вверх большого пальца ответил Якоб. Юрий прочёл писульку и присвистнул. Это что получается, больше четырёх кило пороху?!! Это, блин, разоришься. Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги. Юрий Васильевич сказал. Но ведь и бадамум будет ого-го какой. Отправить десяток таких кабачков за стену крепости, и ворота силой взрыва сами откроются в любой крепости. Заходишь туда потом, а там вонизм стоит. Обделались оставшиеся в живых защитники. В эти заповедные времена ещё не додумались даже до ручных гранат, а тут четыре с лишним кило взрывчатого вещества тебя на голову и осколки на десятки метров во все стороны.

— Густаву Вазе понравится. Надеюсь. Пошли испытывать⁈

— Обедать пора. В животе бурчит всё, княже. Давай завтра утром, — ткнул себя для убедительности мастер литеец в пузу пальцами сосисками.

Юрий Васильевич уже было хотел двинуть к возку, время было обеденное на самом деле и ругаться потом станет митрополит. Что это такое — князь Углицкий не почевал после обеда⁈ Так он и не обедал ещё, тоже всё в делах, аки пчёлка. Шведы — это не степняки. У этих и пищали будут и пушки. Хотелось превзойти учителей Петра. Вот и носился от одного мастера к другому, проверяя готовность боеприпасов. Так хотел было идти в возок, но любопытство победило, подошёл к кабачку чугуниевому и попытался его поднять. Поднял, и пупок не развязался. Килограмм двадцать. Приличная штуковина, такую нужно ещё забросить за стену.

— Утром буду. Ух, бабахнем! — оба радостно заржали. Даже брат Михаил изволил себе улыбнуться.

Пришлось для испытания выбираться за пределы Москвы. На природу. А чего, лето, тепло, солнышко светит, птички поют, мины ревут.

Свистульки на перьях установили уже, и когда из приличной трубы, длинною метра полтора, мина вылетела и пошла по приличной параболе, то царь-батюшка, который возжелал узнать, как иблисы ревут, и почему это татары так минометов боятся, что разбегаются, не выдержал и сначала присел, обхватив голову руками, а потом бухнулся на колени и стал истово молиться, осеняя себя крестным знамением. Бояре, за ним увязавшиеся, в количестве семи бородачей, обёрнутых в парчовые шубы, бухнулись на колени ещё раньше, а двое вообще свалились на траву. Оба рынды сначала тоже присели, а потом один дёру дал, а второй носом в травку зарылся. С бегуном чуть беда не случилось. Нацелили трубу так на станине, чтобы через Клязьму мины перелетели, на берегу которой они остановились, и там, на другом берегу, бабахнула на поляне большой. Это метров триста от наблюдательного пункта. Так рында побежал не от реки, а в реку, и свалился туда, а все лежат, обхватив голову или молятся, проверяя лбом мягкость земли. Никто побег не заметил. Артиллеристы делом заняты, а Юрий Васильевич с Якобом фан Вайлерштаттом и мастером Оберакером вдаль на поляну смотрят, ждут взрыва.

Хорошо Глинский Иван увидел движение краем глаза и заметил, как что-то белое в воду бухнулось. Он Юрия за рукав дёрнул и на реку показал. А там только большая белая шапка. Ох, понаберут по объявлению в рынды. Пришлось Боровому мчаться к Клязьме и нырять прямо с берега, рында так и не показался из воды. Нашёл, за длинные волосы вытащил на берег перевалил через колено и постучал по спине. Очухался храбрец. А что показательно получилось, все впечатлились. Нужно думать, что у шведов, когда они вой десятков таких мин услышат, реакция будет та же самая, что у наших бояр и крымских с казанскими и астраханскими татарами.

Точно запашок будет в Выборге стоять, когда там ключи от города вынесут.