Пограничник. Том 12: Меж двух огней

Глава 17

Я молчал.

А потом внезапно почувствовал на себе взгляд Юсуфа. Поднял глаза.

В нем, в этом угрюмом взгляде, читалась обида. Обида на нас, что повели себя не так, как ожидал от нас мальчишка. Обида на старика, что он, наверняка казавшийся еще очень крепким, слег от тяжелой болезни. Но главное — обида на себя. На собственное бессилие.

Но это было не все.

Робкие искорки надежды все же скакали на радужках парня. Отражались тем, что его глаза поблескивали в полумраке. Стали влажными.

— Пообещать, — сказал наконец я, — это дело нехитрое. Но я не вижу тут смысла. Они и так все узнают. И ты должен понимать, что очень скоро.

— Касим… — Старик вдруг осекся.

Его болезненное лицо снова искривилось от приступа боли. Он сдержал стон.

Юсуф тут же обеспокоенно забормотал что-то Мирзе. Старик, казалось, не слушал его. Все силы старейшины были направлены на то, чтобы перетерпеть новый приступ боли.

Когда боль, по всей видимости, стала не такой острой, Мирза снова раскрыл зажмуренные глаза. Глубоко, часто задышал, уставившись в потолок.

— Аллах… — простонал он, а потом взмолился: — Аллах, вознагради меня в моей беде и… и замени ее для меня тем, что лучше нее…

Потом Мирза опустил взгляд. Посмотрел на меня. Казалось, это движение стоило ему серьезных усилий.

— Касим… Касим хорошо ходит по горам. Знает тайные тропы и незаметные стоянки. Он не нуждается в моем покровительстве… Но Юсуф…

Старик глянул на своего внука. А потом… сквозь боль улыбнулся ему.

Зрачки Юсуфа непонимающе забегали. Он что-то спросил у старика. Мирза ответил ему. И в его ответе послышалась успокаивающая теплота.

— Но Юсуф, — снова обратился ко мне Мирза, — он молод и порывист. Пока что за ним нужен присмотр.

Я молчал, понимая, к чему клонит старец.

— Мы очень близки с моим внуком. Я заменил ему отца, когда тот умер от брюшного тифа.

Старик замолчал. Он молчал долго. Смотрел на меня взглядом своих тусклых глаз.

— Я боюсь, что он может наделать глупостей, пока вы здесь. И эти глупости будут стоить жизни и ему, и Касиму.

Погодя немного, я кивнул.

— Хорошо. Я сделаю, как ты просишь.

— Спасибо, Саша, — выдохнул Мирза. И в этом его выдохе чувствовалось слабое облегчение. — Благодарю тебя.

Старик наморщил лоб, отвел взгляд.

— Но вы можете помочь мне еще и по-другому…

— Мы договорились с Юсуфом, — мягко перебил я Мирзу, — что сначала помощь, а потом твои записки.

— Вы уже знаете, — не спросил, а утвердил старец.

— Знаем. Юсуф показал нам одну из них.

Старик помолчал. На его лице заиграли желваки.

— То, о чем я хочу вас попросить… То, что я хочу вам дать… Все это гораздо важнее жизни одного древнего старика.

— Сначала помощь, потом записи, — нажал я.

— Ты прекрасно знаешь, Саша, что мне уже не помочь. Ты видишь это собственными глазами.

— И все же мы должны сделать все, что можем, — стоял я на своем.

Мирза устало закрыл глаза. Несколько мгновений мне казалось, он спит. Юсуф же испугался, стал звать старца по имени. Видимо, подумал, что тот умер или впал в забытье.

И все же Мирза открыл глаза. Кажется, он думал.

— Будь по-твоему, молодой шурави.

Я достал свою аптечку, доставшуюся мне от шамабадцев. Несмотря на то что она изрядно похудела, потому как постоянно использовалась, я сохранял в подсумке идеальный порядок. Почти такой же, с каким она попала ко мне в руки от парней.

Жестом я показал Юсуфу, что мне нужна его помощь. Парень подчинился с большим энтузиазмом. С интересом рассматривал он, как я перебираю содержимое аптечки.

Я понимал — он ждет, что я достану оттуда какое-то волшебное лекарство — высшее достижение советской науки, вырывающее полумертвых солдат с того света. Ставящее их на ноги так, что они снова готовы идти в бой, будто бы и не было никакого ранения.

Но я не собирался тешить мальчишку надеждами. Просто принялся молча работать при тусклом свете свечи, что зажег Юсуф.

Перво-наперво я растолок таблетку анальгина, смешал ее с чистой водой из фляжки. Это должно было облегчить страдания старца. Хоть немного унять боль и лихорадку. Пусть я понимал, что эффект в большей степени будет психологическим, но сделать что-то был должен.

Вместе с Юсуфом мы попытались дать Мирзе выпить этот раствор, но пить он не смог. Тогда мне пришлось просто положить заново размельченную таблетку ему под язык.

Следующим шагом стала попытка дать старику активированный уголь.

— Ты должен постараться запить его, — проговорил я, отсчитывая черные угольки таблеток, — хоть немного, но это поможет против интоксикации.

Старик больше не спорил. С большим трудом и не с первого раза, но запить уголь ему все же удалось.

Я замечал, что с каждым нашим действием, с каждой моей манипуляцией Юсуф мрачнел все сильнее. Поглядывал на меня все недоверчивее. Постоянно спрашивал о чем-то у Мирзы. Старик, насколько я понимал, только отнекивался отвечать на его вопросы.

— Он понимает, что это не поможет, — сказал я, когда старик откашлялся после обильного питья.

— Понимает, — кивнул Мирза.

— Я оставлю вам немного анальгина. Пусть Юсуф дает тебе его время от времени, чтобы притупить боль.

— Не стоит, — покачал головой старик. — Я думаю, пусть это и мелочь, но вам, молодым солдатам, будет нужнее.

— Прошу, не спорь.

И старик не спорил, когда я отдал Юсуфу половину пластинки таблеток.

— Спасибо, Саша, — сказал тогда Мирза.

Я промолчал. Только покивал.

— Вы выполнили свою часть уговора, — заговорил старик, снова поморщившись от боли. — Теперь моя очередь.

— Твои записи, — покивал я.

— Да. Там, в саквояже… Меньшая их часть. Прошу, возьми их. Изучи. Там все. Все, что мне удалось узнать.

— О душманах?

— Приблизительное количество душманских постов в этой долине, — кивнул старик. — Разумеется, тех, до которых мы успели дойти. Приблизительное количество людей… что дежурят на них. Имена, описания внешности их командиров. Тех, с которыми я знаком лично, и тех, которых успел рассмотреть во время наших странствий. Вооружение… Вооружение, что есть на их позициях. Там все.

— Это большая работа, — не выдал я удивления. — Как долго вы здесь, в Темняке?

— Неделю, — не сразу ответил старик. Ему понадобилось время, чтобы продышаться после такого длинного монолога. — Первые симптомы почечной недостаточности появились три дня назад. Два дня назад я слег. Почки, по всей видимости… отказали чуть больше суток назад…

Мирза что-то сказал Юсуфу. Парень принялся спорить со стариком, но тот настоял. Тогда Юсуф подтянул к себе саквояж. Поднялся на четвереньки, чтобы собрать и сложить в него остальные записи.

— Там далеко не все, — сказал старик. — Только то, что не опасно носить с собой. Остальное я велел зарыть. Тайник под юго-восточным углом моей хижины. Спрятан под большим камнем.

— Спасибо, Мирза, — поблагодарил я. Потом на миг задумался. Спросил: — Юсуф говорил о том, что вы видели по ночам грузовые машины, проходящие по ущелью. Ты упоминал их в своих записях?

— Так вот что это было, — покивал старик.

Острых приступов боли он больше не испытывал. Ему не приходилось надолго замолкать, терпеть очередной удар от собственного, отравленного токсинами тела. И тем не менее я понимал — анальгин не мог слишком сильно успокоить боль. Возможно, просто сделал ее терпимой и давал старцу возможность не отвлекаться на нее.

— Я не знал, что это грузовики, — пояснил он. — Слышал гул двигателей, колес. Видел свет фар по ночам. Но не более.

— Ты это фиксировал?

— Каждый раз.

— Не просматривался ли во всем этом определенный порядок?

— Именно что просматривался, — прохрипел он. — Я заметил автомобили близ Гардари-Санги. Это ущелье… Ущелье неподалеку от пещер Хазар-Мерд.

— Гардари-Санги? — спросил я.

Старик зажмурился, мелко покивал.

— В вольном переводе на русский язык это значит «Каменная Шея».

— Или «Каменная Глотка»?

Мирза нахмурился.

— Так ее называют душманы.

— Я знаю, где это, — кивнул я серьезно. — Знаю, что там находится сильный душманский оборонительный пост.

— А еще там много высокогорных полян, богатых полынью, — с трудом откашлявшись, подтвердил старик. — Много старинных козьих троп, по которым мы передвигались, чтобы обойти душманов. Чтобы не попадаться лишний раз им на глаза. В моих…

Старик снова зажмурился. Искривился, показал мне желтоватые зубы. Кажется, приступы возвращались.

— В моих записях… Есть указания на те тропы. Они там… В моем саквояже…

— Хорошо, — тихо сказал я. — Твоя работа не пропадет даром. Возможно, она поможет нам выполнить нашу боевую задачу. И спасет много жизней.

— Если у вас все получится… Если вы покончите с этими… смутьянами… то спасете больше людей, чем вы думаете.

Старик тяжело, клокочуще вздохнул.

— А теперь иди, шурави. Здесь ты сделал все, что мог. Иди и забери мои записки. Пусть они помогут тебе.

Я кивнул.

— Прощай, уважаемый Мирза.

— Прощай, Саша. И спасибо тебе.

Я уже хотел было подняться, но задержался.

— Почему ты решился идти так далеко в горы? Почему не побоялся духов? Зачем тебе все эти записки? Ведь ты наверняка знал, что не переживешь этого похода.

Старик закрыл глаза. Откинул голову, обратив лицо к потолку. Дальше он говорил, не распахивая глаз.

— Уже несколько недель душманы терроризируют Хумри. И кому-то нужно было защитить наш дом. Идти… Идти на них силой мы не могли. Потому сначала я просто откупался от них. Платил дань едой, чистой водой, одеждой, овчиной, скотом. Но им было все мало… Десять дней назад они пришли и забрали троих мужчин и четверых мальчиков, которым не исполнилось еще и шестнадцати. Сказали, что теперь мы будем платить им дань кровью… Сказали, что нам пора начать свой джихад.

«Значит, у них проблемы с рекрутами, — подумал я. — Это хорошо».

— Я знал, что они вернутся. Причем очень скоро… Не пройдет и двух месяцев, как в Хумри не останется ни одного мужчины… ни одного мальчика… Тогда… Тогда кишлак не переживет не то что следующей, но, может быть, даже и этой зимы. Нужно было что-то делать.

— И ты решил купить себе защиту информацией, — покивал я.

— Советские солдаты заняты. У них своя война. Я должен был чем-то привлечь их внимание. Дать им что-то полезное. Что-то, что поможет им. И покажет — Хумри нужен. Его следует защищать не щадя сил.

«Глаза и уши, которые так нужны заставе, — промелькнула в моей голове мысль, — так нужны Стаканову. Ведь наши слепы в этих местах. А взамен на информацию — усиленная защита. Умно. Но и рискованно».

— Передай начальнику заставы мои слова, — сказал вдруг Мирза. — Скажи, что Юсуф и Касим будут их ушами в этих горах. Они молоды и сильны. Они знают горы, как никто другой. Они не боятся душманов. Я многому их научил.

Я молча покивал.

— И тогда… У Хумри будет шанс…

— Передам. Обязательно передам, когда мы вернемся. Прощай, старейшина.

— Прощай, солдат, — хриплым, слабым голосом ответил старик и замолчал.

Когда шурави забрал сумку и автомат, а потом принялся выбираться из шалаша, Юсуф было попытался остановить его, но Мирза его одернул.

— Пусть идет, Юсуф. Он сделал все, что мог.

— Все, что мог? — изумился Юсуф. — Все, что мог?.. Он дал тебе какие-то таблетки. Обезболивающее и жаропонижающее. И все. Мы сами лечили тебя лучше.

— Для них это уже много, — несмотря на слабость, голос Мирзы прозвучал строго. — Они рисковали жизнью, чтобы подняться сюда. Поделились лекарствами, которых им самим наверняка недостает.

— Мы отпаивали тебя корой ивы, ромашкой и мятой. А они дали тебе эти белые порошки⁈

Парень нахмурился.

— Юсуф…

— Это шурави! — Юсуф отстранился, когда старик потянулся к нему слабой рукой. — У них крылатые машины! Самолеты! У них хорошие врачи! Они могут забрать тебя отсюда, если только захотят! Могут увести к себе в союз и там вылечить!

— Они не могут, — покачал головой старик.

— Это шурави! Они могут все!

— Они не могут, — с горечью в голосе повторил Мирза.

— Они не хотят! Просто не хотят!!! — Юсуф сорвался на крик. — Им нет никакого дела до нас!!! Они…

— Это не так, мальчик мой, — напрягся Мирза, чтобы перебить Юсуфа. — Все не так просто.

— Ты здесь умрешь! — крикнул Юсуф, и по его щекам побежали слезы. — Просто умрешь!

— Послушай меня…

— Нет! — Юсуф попятился. — Если они не хотят, я их заставлю!

Он принялся выбираться наружу.

— Нет! Юсуф! — Старик попытался подняться со своего ложа, но не смог. — Юсуф!

Когда я выбрался из хижины, погранцы наблюдали за окрестностями. Они сосредоточились вокруг шалаша. Только Самсонов стоял у входа. Курил.

Не теряя времени, я отправился откапывать тайник.

— А что… что это вы делаете, товарищ старший сержант? — заинтересовавшийся Самсонов отставил автомат и присел рядом на корточки.

— Собирай людей, — не отвлекаясь от дела, приказал я, — пусть готовятся в обратный путь. Где проводники?

— Есть. Щас кликну их, — Самсонов было собрался встать, но прислушался. — А что это они там раскричались?

Внутри шалаша и правда началась какая-то суета. Когда я добрался до крохотного свертка, зарытого в вязкой, сырой земле, и принялся извлекать его, то услышал звонкий голос Юсуфа. Мальчишка быстро выбрался из шалаша, я увидел, каким безумным гневом горят его глаза, как по щекам бегут прозрачные змейки слез.

— Самсонов! Оружие! — приказал я.

Самсонов неловко обернулся, чтобы взять свой автомат. И не успел.

Мальчишка быстрым, молниеносным движением бросился к оружию, вцепился в него, схватил, уведя из-под рук сержанта. Да так, что Самсонов шмякнулся на колени.

Юсуф быстро поднял автомат. Умело щелкнул предохранителем. А потом направил ствол на нас с Самсоновым.