Пограничник. Том 12: Меж двух огней

Глава 27

— И что он хочет нам рассказать? — спросил я, когда мы с Мухой шли к месту, где держали Сахибзада.

— Понятия не имею, — ответил Муха. — Сказал, что хочет о чем-то предупредить. Но ты ж знаешь, Саня — это хитрый сукин сын. Хитрость эта у него самого на всей харе написана.

Муха почесал шею. Поправил пыльноватую кепи. Продолжил:

— Вот я и решил, что надо и тебя с собой взять. Потому как он сто процентов крутить будет. Что-то выторговывать. Так что… Две головы лучше, чем одна. Тем более, что ты всех этих сволочей насквозь видишь.

Я смолчал, припоминая, как странно Сахибзад посматривал на Махваш. Пожалуй, тогда во взгляде его, вместе с удивлением, поблескивало и еще кое-что — страх.

— Это ж он не по доброте душевной расколоться решил, да? — прервал Муха тишину, нарушаемую только хрустом камней у нас под сапогами, да отдаленным покрикиванием работавших солдат. — Наверняка что-то хочет, червь.

Мы обошли ЗИЛ с заднего борта, направились к командирской бронемашине, стоявшей перед остовом душманского УАЗика головного дозора. У дороги, за кормой БТРа, на большом камне сидел Сахибзад.

Я заметил, что руки ему не связали, оставили прямо так. Рядом дежурили два конвоира, курили. Когда мы приблизились, Муха многозначительно положил руку на кобуру своего Стечкина. Сахибзад молчал, глядя то на меня, то на старлея снизу вверх. Душман явно нервничал. Неспокойно разминал пальцы.

— Не безобразничал? — спросил Муха у пограничников.

— Никак нет, товарищ старший лейтенант.

— Хорошо, тогда свободны, дальше мы сами.

Конвоиры переглянулись, отрапортовали «есть» и отошли.

— Как нужны будете, крикну! — сказал им вслед Муха.

— Есть!

— Есть.

Мы встали над Сахибзадом. Муха уперся кулаками в боки. Я скрестил руки на груди. Сахибзад молчал. Видимо, ждал, что мы начнем первыми. А может быть… боялся заговорить.

— Спроси его, — развеял я начавшую было густеть между нами тишину. — Почему он так смотрел на ту девочку?

— На афганку? — удивился Муха, глянув на меня и вопросительно приподняв бровь.

— Таращился. Глаз не отрывал, — кивнул я.

Муха поджал губы, засопел. Потом сказал Сахибзаде несколько слов. Сахибзад ответил. Душман говорил долго, что-то перечислял, видимо, говорил о своих условиях.

Муха, слушавший его, с каждым словом, произнесенным душманом, хмурился все сильнее. Когда дух закончил, Муха сплюнул, выругался. Сахибзада, кажется, это напугало. Душман аж вздрогнул. Зрачки его забегали из стороны в сторону. Он тяжело сглотнул, некрасиво оттопырив нижнюю губу. Однако дух быстро взял себя в руки и даже приосанился. Добавил еще несколько слов.

— Что он говорит? — спросил я.

— Говорит, что мы сами не знаем, кого взяли, — ответил Муха, покачав головой. — Что, наверное, думаем, будто бы спасли потерявшегося ребенка, но на самом деле принесли в лагерь бомбу замедленного действия.

— Даже так? — хмыкнул я. — И почему же?

— А вот тут начинается самое интересное, — Муха презрительно уставился на Сахибзада. — Этот черт не говорит почему. Торгуется. Слыхал, чего удумал? У него, значится, три пункта. Перво-наперво хочет, чтобы, когда мы его нашим передавали, то замолвили за него словечко. Ну, что помогал нам.

Сахибзад молчал, слушал, как мы переговариваемся, но, конечно же, не мог ничего понять. Только с интересом наблюдал за нашими реакциями. Казалось, пытался читать нас, понять, как мы отнесемся к его условиям.

— Второе… — начал было Муха, но осекся. Изобразил возмущение: — Ну тут я даже не знаю, что ему ответить. Потому как наглый этот черт, как настоящая скотина.

— Наглый? — спросил я с усмешкой.

— Ага. Требует, чтоб его не связывали. Чтоб кормили не галетами, а выдавали тушенку, как всем остальным. Морда наглая, блин.

— И я так понимаю, это еще не все, — сказал я, глядя на душмана.

Сахибзад, почувствовав на себе мой взгляд, кажется, смутился. Если сначала он не таясь наблюдал за нами, то сейчас опустил глаза, не решался взглянуть на меня.

— Он еще что-то хочет? Так? — спросил я у Мухи.

— Даже рассказывать стыдно, — несколько иронически заметил старлей. — Хочет, чтоб я ему слово офицера дал, что, когда война кончится, его в родной кишлак отпустят. Ну представляешь, а? Ну не гад ли? У него должны быть очень… прямо-таки очень ценные сведения, чтоб такое заявлять.

Я саркастически улыбнулся.

Муха цокнул языком, покачал головой, а потом что-то сказал Сахибзаду. Сахибзад недоверчиво глянул на Муху в ответ. Некоторое время молчал, потом что-то пробурчал.

— Даже так? — удивился Муха.

Я вопросительно глянул на старлея.

— Говорит, — начал Муха, — что мы обязательно должны принять все его условия, если не хотим, чтобы в ближайшее время на нас напала вооруженная группировка душманов.

— Напасть на нас могут не просто в ближайшее время, — ответил я, — а в любую минуту. Если он таким образом хочет показать нам свою ценность, то ценности явно маловато.

— Я ему тоже точно то же самое сказал, — согласно покивал Муха. — Руки ему никто развязывать не будет. Но на банку тушенки в сутки рассчитывать может. Только зараза эта что-то не соглашается.

Слушая легкомысленный тон Мухи, Сахибзад насупился, а потом что-то проговорил. Улыбка сползла с лица старшего лейтенанта.

— Что он сказал? — спросил я.

— Да брешет, поди, — недоверчиво ответил Муха. Потом глянул на меня. Уловил в моем взгляде вопрос, вздохнул. — Говорит, что девчонка это — дочка одного душманского главаря бандитов. Он видал ее неделю назад, когда его отряд столкнулся с каким-то…

Муха поморщился, видимо припоминая названное Сахибзадом имя. Не припомнил. Переспросил душмана. Сахибзад ответил. Ответил одним словом.

— Мирзак, — проговорил он.

Дальше разговор пошел через Муху.

— Мирзак, — сказал Сахибзад. — Неделю назад, когда я с отрядом только выдвинулся из пещер, нам приказали патрулировать дорогу, по которой ходили грузы. На второй день мы наткнулись на Мирзака. У него был небольшой отряд, человек двадцать пять. Но у меня всего лишь двенадцать. Я сначала думал тихо мимо него пройти, а потом доложить, что на чужих в ущелье наткнулся. Но видит Аллах, Мирзак очень хитрый, а еще очень наблюдательный человек. Заметил нас. Тогда пришлось договариваться.

— Именно тогда ты и увидел девочку? — догадался я.

Душман странно сморщился, как-то нерешительно сжался, отведя взгляд, и замолчал.

Тогда Муха сказал ему на дари что-то вроде «Сказал 'А», говори и «Б».

— Скажите своим особистам, что я сотрудничал, — заявил Сахибзад через Муху. — Что помогал вам. Что предостерег от опасности.

Голос душмана дрожал, и все же в его тоне проскакивали решительные, пускай и несколько обидчивые нотки.

— Ты смотри, падла. Не унимается, — пренебрежительно поморщился Муха. — Дальше требования свои выставляет.

— Пусть расскажет, кто такой этот Мирзак. А тогда и подумаем, стоит ли замолвить о нем словечко перед начальством, — пожал я плечами.

Муха передал духу мои слова не сразу. Несколько мгновений он думал.

— Думаешь, — начал старлей, — американец у этого Мирзака? Думаешь, именно с его людьми ты сцепился на склоне?

— Я видел следы, — покивал я. — По ним ясно было — его взяли. Видел душманов. А потом и вовсе наткнулся на них.

— Может, это дружки американца? Из пещер? — спросил Муха задумчиво.

— Нет. Конвой автоколонны был вооружен очень хорошо. А эти — оборвыши. Видно, что сидят тут, в горах, без снабжения.

— Сидят, но видишь, не уходят, — засопел Муха.

— Значит, у них тут какое-то дело, — кивнул я.

Я поднял в памяти воспоминания о том, как духи попытались устроить на меня и Махваш засаду. Когда они схватили девочку, то не причинили ей вреда. Хотя могли бы расправиться тут же.

Сначала я думал, что они хотят использовать Махваш как приманку. Но теперь мне кажется, что гораздо проще было бы просто прикончить ее, чтобы лишний раз не возиться. А ведь и правда, убей они девчонку немедленно, то могли бы занять более выгодные позиции во время засады. Скажем, просто залечь ниже по склону и подстрелить меня с расстояния. Но они этого не сделали. Не сделали из-за того, что были заняты девочкой, а скорее ее сохранностью. И тогда им пришлось рисковать.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Саша, — мрачно посмотрев на меня, потянул Муха. — Знаю… Прекрасно знаю. Даже и не смей, даже и не помышляй об этом.

— Я еще пока ни о чем не помышляю.

— Крутишь… Ой, крутишь, — недоверчиво покачал головой старлей. — Слушай вот что: я против. Приказ начмана ясен и точен — ждать и не предпринимать никаких решительных действий. И я…

— Спроси у него, кто такой этот Мирзак, — перебил я Муху. — Пусть расскажет, если хочет, чтобы мы упомянули начальству о том, что он поделился информацией.

Когда Муха передал Сахибзаду мои слова, душман думал долго. Долго решался.

Он сидел на камне, обнимая собственные плечи и понимал, что находится в слабой позиции. Что у него нет достаточных аргументов, чтобы выторговать все, что он хотел. Все же, понимал и я — Сахибзада был когда-то торговцем и, несомненно, умел торговаться. А как известно, чтобы выторговать хоть что-нибудь, вначале нужно задрать планку до неба.

— Я не знаю его полного имени, — наконец сказал Сахибзад. — Хотя мы знакомы достаточно давно. Несколько лет. Когда-то Мирзак работал у Абдул-Халима. Когда я сам поступил на службу к Халиму, Мирзак уже занимал пост начальника охраны. Он и его люди сторожили склад с оружием, который Абдул-Халим организовал в одном кишлаке недалеко от границы. Подробности я не знаю, однако спустя какое-то время Мирзак попал в немилость к Халиму. Как потом судачили командиры, все потому, что Мирзак попытался продать на сторону несколько ящиков патронов и гранат. Но он не успел. Кто-то из его людей доложил Абдул-Халиму, и тогда Мирзак был изгнан.

Сахибзада замолчал, взгляд его нерешительно скакнул от Мухи ко мне, а потом к земле. Когда Муха закончил перевод его слов, я подогнал душмана. Сказал, чтобы он продолжал.

— Как я уже сказал, — продолжил Сахибзада, — пять дней тому назад я встретил Мирзака в горах. Я не знаю, зачем он пришел сюда. Не знаю, какая у него здесь цель. Но я видел при нем эту девочку. Он всюду таскал ее с собой и не отпускал ни на минуту. Девчонка постоянно была под присмотром. Сначала я подумал…

Сахибзад повременил говорить, несмело глянул на меня, словно бы опасаясь того, как я могу отреагировать на его последующие слова. И все же под моим суровым, свинцовым взглядом он решился продолжить.

— Сначала я подумал, что это рабыня. Ведь я знаю, как одиноко бывает мужчине в горах. Но мне хватило ума не задать этот вопрос Мирзаку… А вот у одного из моих людей — нет.

Муха хмурился, переводя эти слова душмана. Когда закончил, сплюнул. Чертыхнулся себе под нос.

— К несчастью, один из моих людей, Абдул, никогда не отличался особым умом, — выдохнул Сахибзада. В этот раз он заговорил сам, мы его не подгоняли. — Абдул спросил у Мирзака, не продается ли эта девочка. И это привело главаря бандитов в ярость. Мирзак обругал Абдулу. Сказал, что он оскорбил его дочь. Сказал, что теперь он за это заплатит.

Сахибзада вздохнул.

— Началась перестрелка, — догадался я, когда Муха перевел Сахибзадовы слова.

— Да. Я старался сгладить ссору, — покивал Сахибзад, — но не вышло. Мы еле ушли. У них был… численный перевес. Бодаться я не собирался. Хотел лишь скорее доложить командиру, что в ущелье появилась чужая банда. Видит Аллах, наши воины хорошо потрепали Мирзака и его отряд после того случая. Но вести о том, что они ушли и все еще крутятся в горах, я получал до самого моего попадания в плен.

Сахибзад на несколько мгновений замолчал. Заискивающе глянул на Муху.

— Ладно. Связывать тебя не будем, — жестом хозяина махнул рукой Муха. — Если обещаешь не безобразничать.

— Если эта девочка и правда дочь Мирзака, — Сахибзад не очень-то обрадовался Мухиному широкому жесту, — то я уверен, отец никогда не возьмет свою дочь в горы без веской причины. И, немного зная этого Мирзака, я могу сказать, что причина вряд ли кроется в его отеческой любви к этой девочке. А еще, что она ему очень нужна и он за ней придет. И, очень может быть, не упустит шанса прикончить меня, если отыщет в плену.

— Боря, спроси у него, — начал я, когда душман замолчал, — это все, что он хотел сказать?

— Говорит, что все.

— Хорошо. Пообещай ему, что мы упомянем об оказанной им помощи, — бросил я через плечо, энергичным шагом удаляясь из-под кормы БТРа.

— Ты куда, Саня? — удивился Муха.

— Мне нужно поговорить с девочкой.

— А, зараза! — выругался Муха. — Саня, стой! Не ввязывайся ты во все это. Черт с ним, с этим американцем, слышишь⁈ Саня! Селихов, стой! Я не разрешаю!

От автора:

Он всю жизнь спасал людей, повидав многое: Афган, Чечня, Спитак 1988 года. И погиб так же, спасая мать и новорождённого ребёнка.

…XI век, Древняя Русь. Усобица князей, кругом враги! Но теперь руки Врача принадлежат Воину.

Папа Римский умер, Вильгельм Завоеватель довоевался.

Кто следующий?

«Воин-Врач», вышел 7 том. Читать здесь:

https://author.today/reader/448643