Мир на грани

Глава 17. Сплетение судеб

Когда стало понятно, что на поезде из Вардера не уехать, беженцы отправились в мотель. Но не повезло и там: из-за наплыва гостей по случаю Фестиваля номеров на всех не хватало.

Бернард тихо выругался, что происходило всё чаще в последнее время. Сняв и протерев очки, он вернул их на нос и огляделся. Бернард сомневался, что у беженцев окажется достаточно средств, чтобы снять в Вардере частные дома — совсем как в каком-нибудь курортном городке Аримана.

— Им нужнее, — прошептал Бернард в ответ на вопросительный взгляд Натана. — Деньги у нас есть.

— Как знаешь. — Натан пожал плечами, после чего спросил у регистратора мотеля, где можно узнать про съёмное жильё. — А‑а, доска объявлений перед станцией?..

Поблагодарив регистратора, выйдя на улицу и попрощавшись с беженцами из Шансенхайма, Бернард и Натан направились к друзьям. По пути товарищей окликнул молодой имперец — один из тех, кого они подвозили.

— Вы возвращаетесь в центр Вардера? Вам понадобится машина. К тому же… — Протягивая ключи, парень потупил взор, но затем решительно посмотрел в глаза Натану. — Я не знаю, как бы мы вскрывали и заводили машины…

— Нашёл же, за что благодарить: за преступление!.. — Натан усмехнулся. — Брось. Вам машина нужнее.

— Но…

— Мы все в одну просто не вместимся.

Бернард и Натан объяснили остальным ситуацию с жильём, и они вместе пешком направились обратно к полустанку.

К тому моменту, когда группа столпилась напротив доски объявлений, туман полностью рассеялся. Натан, Калифа и Фелиция отправились изучать предложения в поисках ночлега, а Бернард, наблюдая за ними, тихо поинтересовался у Клода:

— Скажи, что ты знаешь о нём? Только честно, прошу.

— О Майере? — так же тихо уточнил тот.

— Да, о нём. Как так получилось, что Натан оказался в сетях командира секретной службы?

— Значит, уже догадался, кто я?.. — Клод с сожалением поморщился, потянулся за портсигаром, но вновь едва не опустошил желудок. Сквозь зубы тихо выругался и усмехнулся. — Вот и вся наша конспирация?.. Знаешь, иногда ты слишком назойлив и прозорлив. Прямо как твой отец.

«Снова мой старик? — неприятно удивился Бернард. — Хотя… чему я удивляюсь?..»

Помедлив, Клод заговорил:

— Четыре года назад именно профессор сообщил мне, что в Ариман прибудет имперец, с которым тот некоторое время назад познакомился в госпитале. Затем они повстречались вновь уже на южных окраинах Империи. Густав читал какие-то лекции там, а Майер оказался среди вольных слушателей… Наверняка, чтобы просто убить время: он же, чёрт его дери, не имеет ничего общего с наукой. В лучшем случае, техник-самоучка по моторам, да и то чуть-чуть… Хотя для Аримана этого более чем хватило.

Бернард во все глаза уставился на Клода, поскольку слышал об этом впервые. Затем покосился на Алисию, чьим вниманием разговор явно завладел.

— Майер бежал из Империи, бежал от всего, что связано с Империей, — продолжил Клод. — Профессор попросил приютить его у нас. Но обмолвился, что Майер был участником Визамской войны. Рассказал и о том, кем тот в действительности служил. — Клод взглянул на Бернарда, затем на Алисию. — Майер ведь не говорил? Ни разу?

— Он говорил, что удалось отсидеться вдали от фронта, — признался Бернард, хотя уже догадывался, куда пойдёт разговор.

Клод усмехнулся, затем всё-таки закурил.

— Он соврал. Майер был в самом пекле, на линии соприкосновения, а то и за ней — глубоко на вражеской территории, в составе разведотряда. Я наводил справки по своим каналам. О том, где ваш друг служил. Ты когда-нибудь слышал о «Тиграх»?

Бернард помедлил, вспоминая все попадавшиеся вырезки из газет.

— Это имперский спецназ, — наконец ответил он. — Один из самых жёстких.

— Их символ — это саблезубый визамский тигр. Именно татуировку этой животины прячет Майер на левой руке, а не какие-то шрамы. После Визамской войны татуировку головы саблезубого тигра стали лепить каждому бойцу спецназа, но у Майера она другая — самый что ни на есть оригинал. В ту войну бойцы «Тигров» выдумали её сами: сначала наносили эфирной пылью голову, затем начинали пририсовывать к ней тело… Каждая добавленная линия, каждый штришок или точка означали убитого противника или уничтоженную единицу техники. — Клод замолчал, глядя на Бернарда. — У Натана чёртов тигр проработан сильно, поверь. И нарисован во всю длину предплечья. Я видел сам.

— Значит, он… всё-таки убийца?.. — прошептала Алисия.

— Он солдат, — жёстко поправил Клод. — Но да, совсем не рядовой. Он выполнял приказы, какими бы те ни были, служил своей стране. Однако после войны… попытался уйти, сбежать. Ну а политику Анхальтской Империи, её современную историю, её… доктрину… вы знаете и без меня.

— И ты, зная всё это, заставил Натана… — начал Бернард, однако тут же был перебит:

— Да. Я завербовал его. В обмен на проживание на полуострове. И деньги, между прочим. Бернард, мне нужны такие спецы. Они как матёрые тренированные псы: выполняют приказы «от» и «до», даже если что-то не нравится.

Клод затянулся и выдохнул, его взгляд стал пронизывающим.

— Я не горжусь этим. Не горжусь и тем, что иногда приходилось делать для своего государства, — продолжил Клод. — Мои руки в крови по локоть. По локоть! Но всё для того, чтобы в Аримане могли жить так, как жили вы. Говорят, что политика — это грязное дело? Наверное. Но как насчёт исполнителей? Как насчёт той «грязной» работы, которую приходится делать для политиков и, в особенности, для тех, кому они должны служить, — для людей?

Бернард лишь примирительно поднял руки. Он не был готов спорить, особенно сейчас. Однако всё это заставило его по-другому взглянуть не только на Клода или Натана, но и на Фелицию, на других офицеров секретной службы.

— Знаешь, никогда не пойму этого, но… — вновь заговорил Клод, наблюдая за группой у доски объявлений. — При всей своей ненависти к имперцам визамцы чуть ли не почитают «Тигров».

— В смысле? — оторопел Бернард, успев отметить, что остальные собрались вернуться.

— Визамцы прозвали «Тигров» Жнецами — чёртовыми ангелами смерти во плоти. — Губы Клода скривились в усмешке. — Горцы до сих пор одновременно уважают их и боятся до смерти. Уважают за то, что «Тигры» на захваченных территориях выполняли приказы по-своему, без лишней жести, а иногда даже пресекали ту дичь, которую творили обычные имперские войска. Ну а боятся за то, что в боестолкновениях девизом «Тигров» были даже слишком простые слова: «Умри, но выполни».

По спине Бернарда поползли мурашки. Он покосился на Натана, подошедшего в компании Калифы и Фелиции. Друг сжимал в руке несколько сорванных объявлений, однако, заметив направленные взгляды, вопросительно приподнял брови.

Неловко кашлянув, Бернард спросил:

— Что там?

— Все вместе мы нигде не разместимся. Придётся разбиться на три группы. Все дома в шаговой доступности. Относительно. — Натан помедлил. — Выбирай, раз уж такой добряк и уступил номера в мотеле.

Он ухмыльнулся, вновь позволяя проступить скрытой остроте. Затем продолжил:

— Предлагаю всем отдохнуть, проспаться и как следует вновь всё обдумать. Особенно в свете последних событий с беженцами. Встретимся в полпятого вечера на месте празднования Фестиваля. Это недалеко, судя по карте… Я к тому моменту попробую что-нибудь узнать о «ремонте» путей, хотя вряд ли что-то изменится.

Никто не оказался против, и они направились к ближайшему указанному в объявлениях адресу.

Однако, отходя от полустанка, Бернард заметил тот недобрый взгляд, которым Калифа наградила Клода, и невольно задумался:

«Она услышала всё, что сказал Клод? Даже сейчас, без этих её кошачьих ушей?»

Первыми жильё на ночь обрели Алисия и Калифа — в доме, в котором хозяева обитали на втором этаже. Натан поприветствовал полноватую женщину, открывшую дверь, и протянул сорванное объявление.

— Это ведь у вас? — уточнил он. — Прошу прощения, позвонить заранее не смогли. К сожалению.

Натан и хозяйка общались ещё немного, после чего ей представили гостей: Алисию и «Карину», без упоминания фамилий и национальностей.

Хозяйка непритворно охнула, разглядев, в каком состоянии была одежда девушек. Но Алисия заметила, что женщина сперва с облегчением распознала в Калифе коренную анхальтку.

От расспросов Натан смог уйти, соврав, что в дороге они попали в происшествие из-за военной колонны, а остаток пути до Вардера пришлось преодолеть пешком.

— Техника шла в Шансенхайм, — изображая беспокойство, сказал он. — Вы не знаете, там что-то случилось?

— Нет, я ничего не слышала… — Хозяйка покачала головой, всё ещё разглядывая Алисию и Калифу. Но затем пристально посмотрела на самого Натана. — А сами вы кто?

— Солдат. Бывший. — Он будто бы рефлекторно коснулся шрама. — То есть отслужил.

«Опять! — отметила Алисия. — Нет, он не лжёт, но… Он играет фактами о себе так, как заблагорассудится, как ему будет выгодно. И настолько легко, без зазрения совести!..»

Когда вопросы об оплате уладили, Натан из этого же дома обзвонил другие места, где группа планировала остановиться, после чего ушёл.

— Что же с вами случилось? — запричитала хозяйка.

Она привела Алисию и Калифу в съёмную комнату. Заметавшись туда-сюда по дому, принесла постельное бельё и корзинку с домашними булочками и печеньем. Наконец-то успокоившись, прошептала:

— О, Хранитель-спасительница милосердная, как же вас так угораздило?

Калифа поспешила отвернуться к окну, и Алисия вдруг поняла:

«Ей неприятно слышать это?.. Слышать все эти обращения, как к какому-то мифическому символу?..»

Как только их оставили одних, Алисия облегчённо выдохнула. Как и Калифа, всё это время казавшаяся непроницаемой. Та стремительно сгрызла одно печенье и сообщила:

— Я спать.

Не раздеваясь, Калифа забралась на кровать — одну из двух в комнате — и, приминая покрывало, потопталась ладонями и коленями. Свернувшись, улеглась и тут же уснула.

«Она же действительно как кошка! — поразилась Алисия, наблюдая за той, кого считала одновременно и подругой, и соперницей. — Кого там Бернард называет кошколюбом?.. Ну-ну».

Радуясь возможности побывать под струями расслабляющей тёплой воды, Алисия прошла в ванную. Скинув одежду и сняв бельё, с сожалением отметила, во что за двое суток превратилось любимое платье. Когда наконец-то встала в саму ванну, под закреплённую душевую лейку, внезапно упёрлась лбом в настенную плитку.

Плечи Алисии, с которых ласкающая вода смывала грязь, налипшую пыль, пепел и людской прах, задрожали… Пальцы, на ногтях которых уже было много заусенцев и надломов, с силой вцепились в гофрированную трубку душевой лейки. Словно задыхаясь, Алисия медленно опустилась на дно чугунной ванны.

— Ч‑чёрт!..

Алисия пыталась перебороть нахлынувшие воспоминания о последней паре суток. Она стиснула зубы и ударила ладонью по стене, затем ещё раз… Всё произошедшее промелькнуло перед мысленным взором, заканчиваясь одной простой репликой Хранителя:

«…Вы забудете…»

Алисия была готова взвыть. Ей показалось, что лицо Калифы исчезает из памяти, рассыпается в прах. За этим последовало исчезновение лица Натана. Затем — Бернарда, друга детства….

Алисии представилось, что она возвращается к родным, к младшему брату, продолжает жить, считая, что друзья бросили её или, что ещё хуже, — погибли. А всё потому, что именно так её собственное сознание заполнило пустоту стёртых воспоминаний.

— Н‑не хочу!.. Только не так!

Алисия снова лупанула по стене, до резкой боли в руке. Из погребённых на дне сознания воспоминаний всплыло празднование Нового Года — в Аримане, в первые годы после окончания школы. Ради этого Алисия возвращалась в Монъепьер. На тот момент она уже училась в Империи в Академии Института наук.

Та зима была даже слишком тёплой: не упало ни одной пушистой снежинки. Шёл дождь, заиндевающий на противном порывистом ветру. На оконных стёклах застывали извивающиеся ледяные змейки, преломляющие свет уличных фонарей.

Именно тогда Алисия впервые за долгое время — по крайней мере, так ей казалось — случайно вновь увидела Бернарда. Он был напыщенный, как любой другой сынок из ариманской аристократии, сильно поддатый… Сопровождали его две гламурные девицы, на которых в Империи никто даже не взглянул бы.

В тот момент по щекам Алисии побежали точно такие же слёзы, что обожгли глаза и сейчас.

— Ну и дура!.. — сорвалось с её губ.

Алисия облегчённо, хрипло выдохнула и подставила лицо под струи воды. Теперь не оставалось ни единого сомнения в том, как ответить Хранителю. Теперь Алисия точно знала, какие слова подобрать, чтобы отправиться вместе с остальными — с самой Калифой, Натаном и Клодом… а также с тем, кого ещё в школе за надменность прозвала Принцем.

«Ты же напросишься, обязательно! — понимала Алисия. — Напросишься наверняка, после того как узнал, что твой отец смог приобщиться к ожившим мифам, смог взглянуть на тот ужас, который за ними стоит».

Вернувшись из ванной, она улеглась на второй кровати и удивительно легко провалилась в дрёму.

Проснулась Алисия от ритмичных постукиваний. Разлепив глаза, она увидела у окна Калифу, что-то нарезающую на кухонной доске.

— Выспалась? — спросила та, обернувшись на шорохи за спиной. — Скоро уже вечер.

— Что? Я столько спала?

Алисия в исступлении уставилась на настенные часы: стрелки показывали чуть менее половины четвёртого вечера. То есть до условленной встречи оставалось всего около часа. Алисия откинула пододеяльник и рывком села. Лишь затем она ощутила, насколько была голодна.

— Перекусим? — как нельзя кстати предложила Калифа. — Я так спать дальше не смогла: есть хотелось до одури.

Алисия охотно кивнула. Но увидев, что именно подруга поставила на тумбу между кроватями, едва не захохотала. Прямо на кухонной доске лежали крайне неаккуратно нарезанные куски хлеба с такими же неровными ломтями варёной колбасы.

«Это не шутка?..» — удивилась Алисия.

Усевшись на кровати напротив, Калифа спросила:

— Так ты будешь?

Алисия принялась молча поглощать неумело-импозантные бутерброды. К ней же присоединилась и сама Калифа.

Доедая последний бутерброд, Алисия не смогла не заметить, что подруга внимательно наблюдает за ней. Затем та спросила:

— Ещё приготовить?

— Постой, лучше я! — рефлекторно отозвалась Алисия.

Калифа прищурилась, смотря так, словно поняла суть её реакции. Но, к удивлению, лишь добродушно улыбнулась и спросила:

— Ты постоянно готовила для младшего брата?

Алисия кивнула, затолкнула в рот последний кусочек бутерброда и, не удосуживаясь до конца прожевать, полюбопытствовала:

— Ты действительно плохо готовишь? Или сейчас специально, хохмы ради?

— Нет, действительно. И за это меня постоянно высмеивает сестра. Двоюродная.

Помедлив, Алисия с сомнением заговорила:

— Только не говори, что ты превращаешься в рысь и охотишься…

— Нет! И давай без вопросов о том, сколько во мне от человека, а сколько — от животного, хорошо?

«Видимо, всё-таки достаточно, раз ты так реагируешь», — решила Алисия и невольно улыбнулась, причём обжигающе.

— Ты же понимаешь, что кое-кто наверняка будет задавать такие вопросы? — спросила она.

Калифа недобро усмехнулась. Но затем словно чтобы проверить, в каком она была облике, одной рукой коснулась головы — там, где появлялись рысьи уши, — а другой скользнула к низу спины. И после потупила взор.

— Думаешь, он не будет? — слегка злорадно уточнила Алисия. — Я бы готовилась к такому, будь на твоём месте.

— Он… может, — наконец признала Калифа.

Алисия отряхнулась от хлебных крошек и по-доброму, совершенно без зависти, посмотрела на подругу. Искренне поблагодарила.

Калифа вновь прищурилась, словно ища подвох, но затем успокоилась и тихо спросила:

— Твой брат в Дери‑Мар? Вместе с родителями?

— Кстати об этом… — неуверенно начала Алисия.

В этот момент за окном промелькнул чей-то силуэт, а вскоре раздался стук во входную дверь. Со второго этажа, шумно ступая по лестнице, спустилась хозяйка. До подруг донёсся звук отпираемого замка, затем вопрос: «А вы кто?..»

Алисия узнала голос незваного гостя и поспешила в прихожую. На пороге дома, как она и подумала, оказался Бернард. Поблагодарив хозяйку и объяснив, что пришёл друг, Алисия попросила впустить его, дождалась, пока они останутся наедине, и только после этого прошептала:

— Что-то случилось?

— Нет, совсем нет. Натан уже ушёл бродить по городу, а я… В общем, я хотел спросить, когда ты собираешься к родным?

Алисия помедлила.

— Я не поеду к ним.

— В смысле? — удивился Бернард.

— Я хочу остаться с Калифой.

Бернард, казалось, ещё не полностью понимал, что это означало, однако его лицо просветлело.

— Подожди!.. — выдавил он. — Но ведь…

«Всё-таки он готов поехать со мной, хотя наверняка хочет остаться», — отметила Алисия, и на душе у неё стало теплее.

— Ты же хочешь с ними? — прошептала она, и Бернард, сухо кашлянув, кивнул. — Тогда пойдём. Я как раз собиралась поговорить с ней.

Алисия вернулась в комнату, ведя за собой Бернарда.

Похоже, Калифа прекрасно слышала, о чём они шептались. Присев на край тумбочки и сложив на груди руки, она выжидающе смотрела на друзей. В прямом пристальном взгляде Хранителя не осталось ничего, что Алисия видела считанные минуты назад.

— Ну и? — спросила Калифа.

Алисия легонько подтолкнула Бернарда, вынуждая сделать шаг и начать говорить первым.

После обеда на небе появились облака, а вскоре — и тёмные лохматые тучки. Припекающее солнце то появлялось, то вновь скрывалось. По земле поползли гигантские тени.

Натан остановился на окраине Вардера и взглянул на часы: до встречи на месте празднеств оставалось менее получаса.

«Никто не знает о том, что вчера случилось, — подумал он, вспоминая свои наблюдения. — О выступлении фон Циммера тоже никто ни сном, ни духом. Похоже, оно транслировалось только в Шансенхайме. — Натан качнул головой. — Не понимаю, зачем? Конечно, имперцы могли предполагать, что появится Гиперион, ведь там было аж два Рыцаря-дракона: и сам фон Циммер, и Таг — Каладур и Лайнхала… Но всё-таки…»

Порыв ветра растрепал его светло-соломенную шевелюру. Тихо ругнувшись, Натан раздражённо пригладил волосы, задумываясь о том, что нужно бы подстричься. Затем обратил взгляд вдаль — на надвигающийся фронт куда более низких и тяжёлых, беспросветных туч — и прошептал:

— Будет сильная гроза.

Натан направился к месту встречи. Он задумчиво брёл среди веселящихся жителей. Но, заметив впереди Фелицию — одну, без Клода и другого агента, — остановился.

«Ариманцы и урилийцы… Внешне не сказать, кто именно перед тобой, — задумался Натан. — Урилийцы могли проникнуть в Империю из Аримана, смешавшись с туристами, и никто бы даже не понял этого. Фон Циммер что, пытался спровоцировать урилийцев, заставить проявить себя? Он хотел проверить, есть ли враги среди прибывших в Империю?.. Нет. Он был уверен в этом и хотел наглядно показать. Фон Циммер развязал себе руки в отношении любых ариманцев, чтобы действовать, не теряя одобрения народа».

Натан встряхнул головой, пытаясь совладать с собственной злостью, и поспешил за Фелицией.

— Где остальные? — поравнявшись с ней, спросил Натан.

Фелиция лишь искоса взглянула на него, словно заметила заранее и ожидала, что он будет догонять.

— Клод всё ещё в плохом состоянии, — сообщила она. — Не смог заснуть. Он… провалялся на кровати не смыкая глаз, пока мы отсыпались. Чёрт! Мог бы сказать хоть слово, этот упрямый…

Натан промолчал, слушая поток ругательств в адрес Клода. Но затем Фелиция продолжила:

— Когда он наконец-то соизволил хоть что-то сказать, то… попросил бренди.

Натан усмехнулся.

— Вот-вот, такая же реакция была и у меня, — призналась Фелиция. — Но… Теперь вот думаю: знал ли он что-то об этих штуках, одну из которых «подселили» к нему? Почему-то он уверен, что алкоголь поможет снять последствия.

«Оливье просто хочет напиться и забыть всё, что с ним происходило», — с лёгкой улыбкой подумал Натан, но озвучивать это не стал, от греха подальше.

Они прошли по нескольким улочкам, посматривая на уже закрывшиеся магазины. Те, насколько понял Натан, во время Фестиваля работали только до полудня, затем с товаром переезжали на место празднеств.

Вскоре взгляду открылась усыпанная песком площадка на окраине городка. Она была заставлена цветастыми торговыми лотками, словно на ярмарке, в которой участвовали жители не только Вардера, но и окрестных деревень. Где-то виднелись припаркованные старенькие автомобили, где-то — телеги, запряжённые лошадьми. И среди всего этого гуляли обычные люди, радовались Фестивалю, воспевали мифическую Хранителя-спасительницу и поднимали в её честь тосты.

Услышав это, Натан переглянулся с Фелицией, и они оба усмехнулись.

В центре лабиринта из торговых лотков располагались простецкие деревянные столики своеобразного уличного кафе. Посетителей здесь обслуживали сразу несколько рестораторов, попеременно предлагая свои услуги. Вокруг шатров рестораторов были установлены вертелы и мангалы, откуда аппетитно тянуло душистым мясом. Чуть в стороне на дощатом помосте танцевала молодёжь; из проигрывателя раздавалась энергичная, ритмичная музыка — что-то из местного, из фолка.

Один из столиков занимали друзья Натана. Все они явно выспались и хотя бы немного привели себя в порядок, а девушки даже умудрились наскоро очистить одежду.

Бернард первым заметил пришедших и помахал рукой. Алисия в этот момент копалась вилкой в тарелке с салатом с курицей. Калифа же не отрывалась от шашлыка, который ела прямо с шампура. Но как только расслышала — а возможно даже почуяла — приближающихся, тут же метнула взгляд в их сторону.

Пока Бернард подзывал официантку, Фелиция объяснила, почему пришла одна, повторив сказанное Натану.

— И буду недолго, — добавила она. — Мне нужно знать: что решили делать вы?

Фелиция внимательно посмотрела на молодых ариманцев.

Бернард замялся и, сухо кашлянув, сказал:

— Мы остаёмся с Калифой.

— Что? — спокойно спросил Натан, однако его взгляд в этот момент мог превратить в ледяную статую.

Бернард нервно сглотнул.

— Мы с вами, — упрямо повторил он. — Я умею стрелять; Алисия владеет эфирными камнями, причём хорошо, ты сам видел. — Он помедлил. — Я научу её обращаться с оружием. Исключительно для самообороны.

— Уверены? После всего, что увидели в Шансенхайме?

— Натан, пожалуйста, не заставляй уговаривать ещё и тебя. — Алисия болезненно поморщилась. — Одного изнуряющего разговора нам хватило, поверь…

Натан шумно выдохнул и опёрся на спинку стула. Он не хотел признавать этого, но всё же почувствовал какое-то облегчение после слов друзей.

«Значит, я всё-таки привязался к ним?..» — задумался он.

Затем Натан устремил взгляд на Калифу: та, к удивлению, внимательно наблюдала за его реакцией и будто бы даже улыбалась. Но тут же разорвала зрительный контакт и вгрызлась в кусок шашлыка.

Вновь обращаясь к друзьям-ариманцам, Натан холодно произнёс:

— Только если будете выполнять всё, что велено. Беспрекословно.

— Да-да… — отозвался Бернард. — Совсем как в армии.

Фелиция хмыкнула и, отвернувшись, пробормотала:

— Почему-то я так и думала…

Натан и Фелиция заняли места за столиком, а когда подошла официантка, сделали заказы.

— Мне с собой, — попросила Фелиция, затем поинтересовалась, где на ярмарке можно приобрести «что-нибудь крепкое».

Дождавшись, когда официантка уйдёт, Натан рассказал, что увидел в городе, и поделился своими соображениями об этом.

— Занятно. Видимо, у дураков мысли сходятся, — заметила Фелиция.

— Один из этих дураков, так полагаю, Натан. А кто второй? — поинтересовался Бернард, показательно игнорируя пронизывающий взгляд самого Натана.

— Да есть тут потравившийся товарищ-пьяница… — Фелиция усмехнулась.

В ожидании заказов Натан осмотрелся. За одним из столиков он приметил знакомых беженцев, которые сильно выделялись среди жителей своим понурым, мрачным видом. Натан прищурился, пытаясь разглядеть в беженцах признаки скверны, но тщетно. То ли все его попытки оказались неудачными, то ли, несмотря на озлобленность, спасшиеся из Шансенхайма были действительно чисты.

— Я тоже не чувствую, — расслышал Натан тихий грубоватый голос Калифы. — Я про скверну. Её нет.

Когда принесли заказы, Фелиция забрала свой и, попрощавшись, пошла искать названную торговую палатку.

Натан отпил заказанного кофе и скривился. С противоположной стороны стола тут же раздался приглушённый смешок: Калифа, казалось, наслаждалась его реакцией. Рядом с ней стояла такая же чашка кофе, но уже остывшего, который точно так же лишь попробовали.

Этот кофе не понравился им обоим.

— Калифа, — заговорил Бернард, — раз уж мы теперь не забудем… по идее… ты ответишь на вопросы?

— Да. На что смогу.

Алисия легонько пихнула Бернарда в бок и спросила:

— Ты не думаешь, что лучше обсуждать это не в людном месте?

— А что такого? Просто кучка туристов обсуждает мифы, которые стоят за Фестивалем. Ведь так?

— Так, — подтвердила Калифа.

— «Предыдущий мир», — продолжил Бернард, — так ты не раз называла то, что Анхальтская Церковь именует Миром Извне. Что всё-таки это такое? Что мы увидели в… гхм, в Шансенхайме?

Собираясь с мыслями, Калифа положила руки на стол и начала перебирать пальцами.

— А что такое «Мир Извне»? — заговорила она и подняла взгляд, остроту которого не смогли скрыть даже линзы-обманки больших очков. — Это просто понятие, такое же, как и «Ад» из урилийской религии, как и нечто подобное из других верований Норвайра. Да и не только Норвайра. Кстати, у вас, на Ариманском полуострове, преобладает именно урилийская религия и именно её понятия о добре и зле.

Бернард хотел было высказаться из-за такого объединения с Урилией, но смолчал, внезапно ощутив давящую на стопу босоножку Алисии.

— Предыдущий мир представляет собой именно то, чем является по смыслу слов, — продолжила Калифа. — Это прошлый в самом прямом смысле мир Терры. В нём совершенно так же существовал человек. Ну, предыдущий человек… Тот мир был уничтожен, стёрт из бытия, до разрушения самих законов природы. В нём не властно даже время, хоть и продолжает как-то идти.

— То есть?.. — выдохнул Бернард, а Алисия, убрав с его ноги свою, растерянно уставилась на Калифу.

— Именно поэтому тот мир называется Предыдущим, — закончила та. — Он погиб ещё до того, как Терра создала наш мир, до того, как отделила нас Вуалью — невидимой нематериальной границей.

Натан не отрывал взгляда от Калифы. То, что она говорила, заставило ощутить спиной холодок.

— Титаны и дэймоны… Они порождения скверны того мира, — закончила Калифа. — Это именно то, о чём говорила Апостол Гипериона.

Пока Бернард обдумывал следующий вопрос, Натан спросил то, что не давало ему покоя с момента гибели Шансенхайма:

— Почему ты не хотела, чтобы Таг увидел меня и понял, кому достался Ишизар?

Калифа едва слышно выдохнула и произнесла:

— Я не знаю, при каких обстоятельствах Лайнхала попала в Корпус рыцарей.

Натан сощурился и задал следующий вопрос:

— Кем были предыдущие Хранители?

— Мне тоже этого не понять, — тут же произнесла Алисия. — Предыдущие Хранители — это твои предки? Или ты и в самом деле бессмертна?

Калифа поджала губы. Она медлила с ответом, и это заметили все.

— И да, и нет… Я имею к ним отношение, но…

Прозвучал глубокий вздох, который Натану не понравился:

«Она что-то скрывает. Что-то, говорить о чём не хочет совершенно».

— Скажите, что вам известно о Цикле душ? — наконец спросила Калифа.

Натан и Алисия лишь переглянулись. К их удивлению, заговорил Бернард, пусть даже неуверенно:

— Ты говоришь о цикле реинкарнаций? О цикле перерождений человеческой души, очищенной от воспоминаний предыдущей жизни? — И пояснил в ответ на взгляды друзей: — Успел сегодня почитать записи отца: в них что-то было об этом. Ну, я относительно выспался ночью…

— Да, я говорю о нём, — ответила Калифа. — После смерти человека его душа попадает в лоно Терры, где освобождается от тягот прожитой жизни, от горечи и боли. И возрождается после этого в младенце. Между перерождениями проходят сотни лет, но это действительно происходит. Чем старше душа, чем больше циклов прошла, тем она плотнее. Я могу видеть это. Только люди с плотной душой могут овладеть силой дракона, другие не подойдут.

— Так наш Натан душой старик? — Бернард ухмыльнулся. — А как насчёт остальных?

Калифа покачала головой.

— Что, даже Клод? — удивился Бернард.

— Его душа тоже не подходит, хотя она намного плотнее, чем у вас.

— Так значит, — снова заговорила Алисия, — предыдущие Хранители — это‑о…

— Это мои прошлые реинкарнации.

Калифа улыбнулась, но выглядело это почему-то печально.

— Моя душа перерождается постоянно, намного чаще, чем остальные, — продолжила она. — Как правило, через поколение. Как и у всех, она очищена от воспоминаний. Но, в отличие от остальных, у меня есть возможность вспомнить предыдущие жизни. Это то, что я должна сделать, то, что совершали все предыдущие Хранители.

— Почему без воспоминаний? — не понял Бернард.

— Может, чтобы не сошла с ума, пока не готов разум?.. У меня нет чёткого ответа.

Натану вспомнились слова Ритерьи перед нападением, когда она сказала, что Калифа — «лишь огрызок».

— Ты ещё не восстановила память? — спросил он, пристально глядя в глаза.

— Ещё нет.

— Что для этого нужно?

— Не знаю. Наверное, я должна испытать что-то, что свяжет меня с предыдущими Хранителями. С предыдущими… мной.

Повисло молчание. Никто не знал, что сказать.

— Когда родилась я, — вновь заговорила Калифа, — у меня остался всего один дракон — Ишизар. Остальных трёх уже не было. Я не знаю, как именно и кому я отдала их. И как давно. Плохо, что я даже не знаю, как их вернуть. — Калифа устремила взгляд на Натана. — Ишизара тебе передала именно я. Я знаю слова, с которыми сделала это. Они своего рода ключ. Но я не знаю таких ключей для остальных драконов. Поэтому, даже встретившись лицом к лицу с обладателем Лайнхалы, я не смогу ни подчинить её себе, ни забрать. Пока не вспомню свои предыдущие жизни.

— То есть ты могла знать что-то ещё, что помогло бы остановить Пробуждение? — спросил Бернард, и Калифа кивнула. — Кстати, а как ты вообще поняла, что Пробуждение действительно началось?

— Две луны. — Калифа указала на небо, и остальные машинально задрали головы. Естественно, никаких лун видно не было, и дело вовсе не в тучах. — Вторая — это луна Предыдущего мира. Её видно, когда истончается Вуаль. Такое происходит только во время Пробуждения.

— Скажи, пожалуйста… — вновь заговорил Бернард. — Мой отец… Вот это всё — именно то, что он сейчас изучает?

— Да. Честно говоря, я даже удивлена, что он привёз в Ариман какие-то свои записи. И что они попали к тебе.

Бернард горько усмехнулся, затем упёрся локтями в стол и обхватил голову.

Натан скользнул взглядом в сторону празднующих. Те даже не подозревали, что рядом с ними находится реинкарнация Хранителя — той самой девушки, которая почти две тысячи лет назад для спасения людей передала первого дракона. И которая ничего об этом не помнит.

Друзья попытались отвлечься от тяжёлых истин, и все, даже Калифа, попробовали прочувствовать ту атмосферу Фестиваля, которой были лишены.

Минут через пятнадцать Бернарду пришлось отлучиться по нужде. На обратном пути он постоянно поглядывал на тяжёлое темнеющее небо. Поднялся сильный ветер. Уже были слышны пока ещё далёкие раскаты грома и видны вспышки молний. Перед возвращением Бернард задержался у одного из лотков, чтобы купить простой зонт-трость: мокнуть под скорым дождём совершенно не хотелось.

К удивлению, за столиком друзей осталась только Алисия.

— А… Куда делись наши анхальтцы? — спросил Бернард.

— Натан сказал, что кто-то из беженцев попросил взглянуть на мотор машины. Калифа просто решила уйти: ей надоел Фестиваль. В принципе, я могу её понять. Мне бы тоже не понравилось, если б меня постоянно кто-то восхвалял. В общем‑м, я осталась одна.

Бернард хмыкнул и занял место напротив подруги.

— Но ушли они вместе, — добавила Алисия.

— Ты хотела бы пойти с ними?

— Да нет.

Бернард тут же чуть не ляпнул:

«А как же компания Натана?..»

— К тому же что-то темнят они, оба, — продолжила Алисия. — Уходили слишком серьёзными, хоть и нацепили эти свои «маски». Но я же вижу, теперь вижу.

Воцарилось молчание.

Бернард, к собственному удивлению, растерялся и просто не знал, что сказать, а обсуждать всё услышанное от Калифы ему не хотелось. Алисия, изучая взглядом пришедших на празднества, лишь украдкой посматривала на него. Так продолжалось некоторое время, пока в небе не каркнула птица.

— Смотри-ка, ворон! — воскликнула Алисия.

Бернард проследил за её взглядом.

— Это ворона, а не ворон, — поправил он. — Хоть и чёрная, а не серая, как ариманские.

На его лице проступила печальная улыбка.

— Ты ведь будешь скучать по нему? Я про Врана… — неуверенно заговорила Алисия и попыталась подбодрить: — Он умный пернатый, сможет прокормиться на воле, не переживай.

«Она ещё не поняла…» — догадался Бернард.

Он взял графин домашнего вина, которое пока не довелось попробовать, налил себе, добавил и Алисии.

— Раз уж заговорили о Вране… Давай-ка, не чокаясь, — предложил Бернард и поднял стакан.

— Что?.. Почему?

— Натан соврал. Я подозревал об этом и тогда, но после Шансенхайма понял окончательно… Помнишь искажённых голубей во дворе отеля? То, что набросилось на меня в моём доме, было точно таким же. — Бернард пригляделся к вину в стакане, затем посмотрел в глаза Алисии. — Это был Вран, его изменила скверна.

— Я… Но… — в замешательстве пробормотала Алисия. — Прости.

— Я уже смирился. Наверное. Но попрощаться с ним нужно. — И Бернард напомнил: — Не чокаясь.

Они выпили. Но затем Бернард уставился на свой стакан и выдохнул:

— Это как?..

Алисия невольно хихикнула.

— А мне нравится: сладкое, — произнесла она. — Но остальные не оценили. Видел бы ты лицо Натана, когда он попробовал вино. Калифа так вообще пить не стала — только понюхала.

Алисия виновато опустила взгляд, поскольку такое её поведение вряд ли было уместным.

— Прости…

Помедлив, Бернард восполнил вино в стаканах и вновь отпил.

— Знаешь, а неплохо, — заметил он, затем огляделся. — Гхм. Алисия, может, прогуляемся по ярмарке, пока не полило? Что-то подсказывает, что ждать Натана и Калифу бессмысленно. Или ты уже хочешь вернуться?

Алисия удивлённо похлопала ресницами, отметила купленный зонт, и её взгляд потеплел.

— Что-то мне это напоминает… — хитро произнесла она.

— Только не надо вспоминать школу, прошу! — взмолился Бернард.

Он поднялся из-за стола и удобнее перехватил зонт.

— Так что, пойдём?

Алисия улыбнулась и поднялась следом за Бернардом. Они намеревались хотя бы сейчас просто насладиться Фестивалем.

В этот момент с неба полетели первые, пока ещё редкие капли.

Натан и Калифа пробирались по улицам, посматривая на массивные тучи. Стало довольно темно, городок потонул в будто бы мистической синеве, грозящей вскоре перейти в полноценные сумерки. Уличные фонари только-только включились и медленно разгорались.

Жители городка гуляли в месте празднества, поэтому по пути практически никто не попадался, и оттого на душе становилось лишь более тревожно. А зная, что именно заставило Натана и Калифу под надуманными предлогами оставить друзей, можно было ощутить ледяные прикосновения страха.

Натан вновь прищурился, прибегая к способности Ишизара видеть признаки скверны. Над крышами домов где-то впереди он отчётливо видел возвышающийся чёрный вихрь.

«Почти как тени людей, которых одолевала скверна, — вспомнил Натан. — Но этот вихрь… Это не признак скверны, это будто она сама, только подконтрольная, сдерживаемая».

Ещё сидя за столиком, Натан внезапно почувствовал то же самое, что и под взглядом Гипериона. Это было ощущение чего-то иррационально злого. Натан сначала хотел всё списать на усталость и пока ещё слишком яркие впечатления от произошедшего в Шансенхайме. Но то, как в тот же момент помрачнела Калифа, его вмиг переубедило.

Когда они свернули на другую улицу, Натан остановился и вновь прищурился.

— Вихрь перемещается, — заметил он. — Думаешь, это Апостол?

— Не знаю. Но оно слишком явное для простой червоточины.

Калифа огляделась. Убедившись, что вокруг не было ни души, сняв очки и сунув их в карман рубашки, она приняла истинный облик. Вновь изменила юбку, чтобы выпустить наружу хвост. Затем, обладая уже куда более острым обонянием, снова принюхалась.

— А если увидят тебя такой? — удивился Натан.

— Подумают, что это всё накладное. Фестиваль, как-никак. Просто постараюсь не шевелить хвостом.

«Ага, а ещё ушами… — добавил в мыслях Натан. — И глаза закроешь. Чтоб хотя бы не светились».

— Идём! — поторопила Калифа.

В тяжёлом мрачном небе сверкнуло, и практически над головами раскатисто прогремело. Отдельные крупные капли всё чаще падали на землю.

Вскоре Натан и Калифа заметили на пустынных улицах Фелицию и второго ариманского агента, выкрикивающих имя Клода. Переглянувшись, друзья поспешили к ним.

— Что случилось? — спросил Натан.

— Наш доблестный шеф куда-то смылся перед самым моим возвращением, — поморщившись, сообщила Фелиция. — Мы уже осмотрели всю ту часть Вардера. — И махнула рукой в сторону, откуда они пришли.

Натан тут же метнул взгляд на второго агента, который должен был оставаться с Клодом.

— Хайнц… был в ду́ше, — ответила Фелиция на немой вопрос. — Да кто же знал, что Клод такое выкинет?!

Она сокрушённо вздохнула. Затем, подозрительно смотря то на Калифу в истинном облике, то на Натана, спросила:

— А вы здесь какими судьбами?

— Решили разойтись по домам, — сказал Натан первое, что пришло в голову, и невинно пожал плечами.

— Мне-то не ври! — Фелиция жгуче улыбнулась. — Слушай, я уже успела понять: если ты начал вести себя беспечно и добродушно, то определённо что-то скрываешь.

Тем временем Натан, вновь прищурившись, взглянул на тёмный вихрь и отметил:

«В том же направлении, куда бежали агенты…»

— Так мы ищем Оливье? — уже жёстко спросил Натан. — Или как?

Калифа уголками глаз взглянула на него. Фелиция, сначала явно недовольная, внезапно усмехнулась и, жестом поманив за собой, прошептала:

— Вот же чёртов анхальтец, а?..

Все вместе они прошли ещё пару улиц, миновали торговый центр — единственное современное здание в Вардере, двухэтажное, но небольшое, — и оказались у поворота к смотровой площадке. Та располагалась на восточной окраине городка, и с неё открывался вид меж двух холмов на дали лесостепи.

Ветвистые молнии постоянно прорезали лохматое полотно туч, вспышкам света вторили оглушительные раскаты грома. Уже шёл мелкий дождь.

Смахнув с бровей воду и попытавшись разглядеть чёрный вихрь, Натан удивлённо выдохнул:

— В смысле?..

В ответ на взгляд Калифы он едва заметно покачал головой: от вихря не осталось и следа, словно тот полностью развеялся.

— Вон он! — внезапно воскликнула Фелиция.

Клод сидел на лавке под небольшим двускатным навесом и задумчиво смотрел вдаль. Он даже не сразу среагировал на пришедших: повернулся к ним лишь тогда, когда Фелиция, не сдерживаясь в эпитетах, начала возмущаться. Но всем вниманием Клода тут же завладел Натан.

— Майер… Это ты?

— Знаешь, у меня дежавю, с прошлой ночи, — едко заметил Натан. — Неужели голова ещё не пришла в норму после вашего чу́дного «сожительства»?

Клод задумчиво хмыкнул.

— Мне показалось, что я увидел тебя за окном, — медленно заговорил он. — Только по-дурацки ряженого, в каком-то подранном плаще с капюшоном… Я не понял, хрен ли ты делаешь рядом с нашим домом, если должен быть на встрече, и последовал за тобой. Сюда. — Он усмехнулся. — Дурость какая-то!..

— Ты увидел… меня?

Натан вновь сощурился, пытаясь разглядеть на Клоде признаки скверны. Но добился лишь головной боли и рези в глазах.

«Так… Нужно заканчивать с этим», — решил он, начиная ощущать усталость.

— Да и сам я сделал дурость, — признал Клод.

— Куда делся тот «Натан»? — спросила Калифа.

— Не знаю. Он был практически передо мной, затем… свернул сюда?.. — Клод нахмурился. Казалось, он сам не верил в то, что говорит. — Но когда я последовал за ним, его здесь… не оказалось?..

— Так, сэр! Если с вами всё в порядке, предлагаю вернуться, — встряла Фелиция. — У нас и своих дел полно, и вас вернуть в форму надо.

Клод поднялся с лавки, а его подчинённая повернулась к Натану и спросила:

— А вы? Всё-таки возвращаетесь?

— Нет, мы ещё осмотримся, — вместо Натана ответила Калифа.

Фелиция улыбнулась, словно говоря: «Так и знала, что лжёшь, Майер!» После этого агенты направились к своему съёмному жилищу.

— Странно… Я почти не помню, как пришёл сюда… — расслышал Натан задумчивый шёпот Клода и подумал:

«Что-то с его памятью? Снова всё это, что ли?»

Калифа насторожилась, и Натан заметил, что она принюхалась к проходящему мимо Клоду. Но затем лишь молча проводила взглядом.

— Значит, скверну ты не увидел… — скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла Калифа. — Но от Клода разит ею. Он точно побывал рядом с… с чем-то из Предыдущего мира. И совсем недавно…

— Всё-таки Апостол?

— Не знаю…

Внимательно осмотрев площадку, они заметили на асфальте длинную трещину, ведущую сюда из города. Последовав по ней, Натан и Калифа вернулись к повороту, затем — к торговому центру. Трещина всё тянулась, словно повторяя путь, который Клод совершил, «сев на хвост» иллюзорному «Натану».

У торгового центра друзья осмотрелись. Даже в свете редких фонарей на его стенах были различимы трещины, будто бы оставленные скверной.

Калифа подёргала входные двери за ручку: заперто. В этот момент вновь оглушительно громыхнуло, и с тёмных небес полило как из ведра.

Прижавшись к стене рядом с подругой, Натан попытался спрятаться от ливня под нависающим краем крыши. Но тщетно.

— Посмотрим, что внутри? — предложила Калифа, брезгливо осматривая намокающую одежду. Её рубашка и юбка уже липли к телу. — Может, и дождь ослабнет…

— Ага. Осталось только замок вскрыть или стекло выбить.

Вместо ответа на остро́ты Калифа схватила Натана за руку. В следующее мгновение его ослепила вспышка. Все окружающие звуки резко стихли. Натан потерял ощущение равновесия и пошатнулся. Возможно, только поэтому Калифа всё ещё не отпускала его.

Когда глаза привыкли к темноте, Натан обнаружил, что стоит внутри того самого торгового центра, в нескольких метрах от входа.

— Ты в порядке? — тихо спросила Калифа. — В первые разы это непривычно.

— Ты перенесла нас обоих внутрь? — удивился Натан. — Может, сразу к домам сможешь?

— Я не могу «перескакивать» на большие расстояния. И мне нужно видеть или хорошо представлять то место, где должна появиться. — Калифа отпустила его руку и устремила взгляд вглубь утопающего в полутьме торгового центра. — Ну так что, осмотримся?

Внутри не было ни души. Калифа осторожно пошла прочь от входа и, судя по подёргиванию ушей, постоянно прислушивалась. Натан лишь скользнул рукой к поясу, где был закреплён керамбит в ножнах, и последовал за ней.

Друзья поднялись по небольшой лесенке, ступеней из пяти, и оказались в центральном двухъярусном холле. Отсюда влево и вправо тянулись два утопающих во мраке коридора, в которых были торговые лотки и входы крохотных магазинчиков. Обследовав каждый коридор, друзья вернулись в холл и поднялись на второй ярус. Здесь оказалось заметно светлее из-за уличного фонаря прямо напротив окон. Планировка же была совершенно такой же.

Ничего не обнаружив, Натан и Калифа вернулись в холл, но спускаться на первый ярус не стали.

— Значит, то, что источало скверну, сюда не входило… — решила Калифа. — Оно задержалось на улице перед входом, и только поэтому стены снаружи пострадали.

Она приобняла себя за плечи и обратила тоскливый взгляд в заливаемое дождевой водой окно. Ливень разошёлся не на шутку: громко стучал по крыше и шумел в водосточных трубах, на улицах устроил потоп.

Смотря в спину Калифе, Натан вспомнил, как она, облачённая в чёрное короткое платье, играла на рояле во время выступления «Просвещённых». Он отвернулся. Его блуждающий взгляд прицепился к чему-то высокому, накрытому от пыли простой тёмной тканью. Возможно, именно поэтому при первом осмотре друзья пропустили этот предмет.

Натан подошёл к нему и сдёрнул ткань. Под ней оказалось публичное пианино — то, на котором мог сыграть каждый посетитель. Всё ещё вспоминая концерт, Натан поднял крышку пианино и мягко нажал на пару клавиш — и холл заполнил тихий звук инструмента.

Калифа медленно обернулась. Светящимися янтарно-жёлтыми глазами она сначала удивлённо, а затем с интересом посмотрела на Натана и пианино.

— Как так у тебя получилось с музыкой? — спросил Натан. — Просто в голове не укладывается, что аж сама мифический Хранитель — пианистка.

— А то, что я была просто девчонкой, тоже не укладывается?

— «Просто девчонкой»?

— Ну, почти…

Калифа подошла, прикоснулась к клавишам. Но после этого сжала пальцы.

— Я разъезжала с группой, пока искала тебя, — заговорила она. — Уже после твоего исчезновения семь лет назад. Поскольку могу видеть души, я надеялась в путешествиях или на концертах хотя бы случайно распознать тебя.

— И всё? — не поверил Натан.

Калифа посмотрела ему прямо в глаза, но почти сразу же опустила взгляд.

— Нет… — признала она. — Я полюбила музыку из-за Катарины… Мы жили порознь: она — в Империи, а я — среди Визамских гор, в Скрытой долине. Когда Катарина приезжала, она постоянно играла на флейте. А мой слух, — Калифа легонько дёрнула ухом и прикоснулась к его кончику, — оказался ещё и музыкальным. То, что играла сестра, меня увлекло. Затем я узнала, что она владеет далеко не одним инструментом.

— Не жалеешь, что ушла из группы?

— Я‑а… пока не поняла. Но выбора уже не было. — Калифа вновь подняла прямой взгляд. — К тому же, я могла… Нет, я должна была уйти ещё год назад — после того, как нашла тебя.

— Год… — задумчиво повторил Натан. — Почему ты молчала всё это время?

— Наблюдала. Я пыталась понять, кому именно отдала последнего дракона, стоило ли это делать? Знаешь, твоя работа на ариманских шпионов, порой довольно жёсткая и даже кровавая, не раз заставляла задуматься об этом.

Натан невесело усмехнулся.

— Жалеешь?

— У меня был целый год, даже больше, чтобы забрать Ишизара и найти другого. Хотя бы среди рыцарей. Полноценных. — Губы Калифы кольнули улыбкой. — Я же не сделала этого?

Натан лишь хмыкнул.

Отвернувшись, Калифа вновь пригляделась к окнам.

— Как вообще Ишизар оказался у меня? — спросил Натан.

— Ты‑ы… совсем ничего не помнишь?..

— Только смутные образы, больше ничего.

Калифа помедлила с ответом.

— Ты был ранен, заражён скверной… — наконец произнесла она. — Если бы не Ишизар, ты бы сгинул.

— Почему ничего не сказала?! — выпалил Натан.

— Чтобы ты заявил, что обязан мне жизнью? Вот уж нет!

Натан отошёл в сторону. Он бросал взгляд то на окна, то на входные двери на первом ярусе. Слишком много новых мыслей блуждало в голове…

Обернувшись, Натан заметил, что Калифа пальцами будто бы непроизвольно тянется к клавишам инструмента. Он выдохнул… Удивляясь самому себе, качнул головой и вернулся к подруге, встал со стороны торца пианино и спросил:

— Сыграешь?

— В смысле?.. — оторопела Калифа.

— Что-нибудь из вашего. Сыграй.

Натан понимал, насколько странно это звучало от него, но добавил:

— Я же был на вашем концерте, когда ты ушла из «Просвещённых». Вы играли… очень хорошо.

Что-то в глазах Калифы едва уловимо изменилось.

— Никогда бы не подумала… — выдохнула она и, подвинув стул к пианино, села. А когда проверила настройку инструмента, уточнила: — Что сыграть?

— Не знаю. Что угодно.

Натан практически почувствовал, как по нему скользнул неуверенный взгляд. Пальцы Калифы замерли над клавишами… Но затем она заиграла. Поначалу случайно клацала когтями, однако после, словно сбросив странное, непонятное даже ей самой оцепенение, наловчилась.

Холл наполнили звуки пианино: мелодичные, переливающиеся переборы, в которых звучал то лёгкий звон колокольчика, то непомерная тяжесть… Их сменяли энергичные громкие аккорды, чуть ли не вторящие грому снаружи.

Натан облокотился на пианино. Он не отрывал взгляда от подруги: от игры длинных тонких пальцев, от плавных, будто бы перетекающих изящных движений всего тела, которые иногда вдруг становились резкими и интенсивными… Но не менее завораживающими.

Сейчас Калифа жила музыкой.

Когда она закончила играть, Натан тихо похлопал.

— Что это было? — спросил он.

— Ты просил сыграть что угодно.

— Сначала оно напомнило «Просвещённых». Но только сначала.

Как и раньше, избегая прямого зрительного контакта, Калифа призналась:

— Я помогала с написанием музыки для «Просвещённых». Но эту… написала сама. Даже набросала текст. Мы не успели заняться песней как следует.

— Споёшь?

— Я?! Нет! Только не с моим голосом. — Калифа усмехнулась, однако Натану послышалась горечь. — Это у Катарины голос и глубокий, и музыкальный… Даже оперный. А я могу только похрипывать.

— Не такой уж он и хриплый…

— А?

Натан не стал повторяться:

— Разве тебе не хотелось бы? Уметь петь, как сестра?

Калифа устремила на него долгий прямой взгляд. В её глазах будто бы что-то заискрилось. В тот же момент стало раздаваться медленное:

«Шурх!.. Шурх!..»

За её спиной, трясь об обивку стула, начал покачиваться длинный косматый хвост.

— Хм‑м? — прозвучала столь знакомая Натану интонация. — Что это ты так расспрашиваешь? Не ровен час подумаю, что заинтересовался мной.

— Да с тобой даже просто заигрывать себе дороже: уж слишком клыкастая особа, — с усмешкой ответил Натан, причём ещё до того, как задумался над словами.

Губы Калифы сложились в улыбке, не предвещавшей ничего хорошего, затем — молниеносное движение.

Даже благодаря скорости, дарованной Ишизаром, Натан едва успел отдёрнуть руку. Острые когти воткнулись в корпус пианино. Выдернув их, Калифа тут же уставилась на глубокие отметины: лак был пробит до дерева.

Натан внезапно даже для самого себя затрясся от беззвучного смеха.

«Всё-таки это действительно она — та Карина, которую я знал, — понял он. — Но сейчас она как будто перестала ограничивать себя».

— Ты ещё и смеёшься?! — прошипела Калифа. — Да всё из-за тебя!

Поглядывая то на Натана, то на повреждённую поверхность, она бережно прикоснулась к пианино и недовольно проворчала. Словно о чём-то задумавшись, стала медленно перебирать клавиши… Подняла взгляд, вновь полностью серьёзный.

Кошачьи зрачки Калифы зажглись ярко-белым. Она словно что-то рассматривала в Натане, затем моргнула — и этот свет исчез.

— Странно… — прошептала Калифа.

— Что?

— Твоя душа… Я как будто знаю её, как будто знала ещё до того, как ты оказался в Скрытой долине семь лет назад. Так, словно знаю из…

«…из предыдущих жизней?..» — подумалось Натану.

Калифа встряхнула головой, после чего задумчиво посмотрела на него.

— Натан… а ты не задумывался, что уже отчасти впитал в себя ту «маску», которую носишь; ту, за которой прячешься от остальных?

Натан невольно дёрнул бровью.

— Я помню, каким ты был семь лет назад, — продолжила Калифа. — Тогда все твои эмоции были фальшивыми. Ты был пустым внутри, лишь с чистейшим намерением — и ничем больше. Тогда ты только изображал человека. — Она помедлила. — Но ведь не сейчас?

Натан застыл, не зная, что ответить.

Снизу раздался звук захлопывающейся двери, за ним — громкий голос:

— Кто здесь?!

Калифа аж вздрогнула, хотя должна была расслышать, что кто-то открывает ключом дверь.

— Охранник! — прошептал Натан.

Охранника наверняка привлекли звуки из запертого торгового центра. То ли страж вернулся с празднества, то ли жил поблизости, но смог расслышать игру на пианино.

Калифа вновь схватила Натана за руку, но на этот раз он успел закрыть глаза. Они перенеслись наружу и оказались у тыльной стены здания, вновь под ливнем.

— М‑да… — прокомментировал Натан.

Калифа движением хвоста стряхнула с него воду и, насупившись, уставилась на бегущие по асфальту ручьи. Её одежда снова стремительно намокала.

Натан снял куртку и накинул подруге на плечи.

— Я всё равно вряд ли заболею, пока во мне Ишизар, — пояснил он, упреждая возражения. — А теперь бегом назад, к нашим домам.

— Но я…

— Не хватало ещё, чтобы по городу носилась визамская рысь. Так что марш!

Натан легонько подтолкнул подругу в спину и тут же побежал. Только после этого он расслышал позади недовольное ворчание и взглянул через плечо. Калифа, придерживая накинутую куртку, пыталась поспевать за ним.

Так друзья добрались до дома, где жильё сняли девушки. На крыльце забрав вымокшую куртку, уже не оглядываясь, Натан вновь нырнул под ливень и поторопился туда, где ночевали он и Бернард.

Вернувшись, Натан застал друга мирно посапывающим в кровати. Повесив куртку над газовой плитой и раздумывая, как сушить остальную одежду, приготовил кофе. Поморщился от того, каким напиток получился без дополнительных трав… Войдя в комнату, присел на подоконник. Из заливаемого ливнем окна был виден вдалеке дом, в котором остановились Калифа и Алисия.

Из мыслей Натана отказывалось выходить всё произошедшее этим вечером.

Он не знал о том, что Калифа, вернувшись, расщепила на эфирную пыль свою всё же намокшую одежду и вновь собрала, но уже сухой. Затем она долго молча стояла в темноте, задаваясь вопросом, почему вообще позволила надеть на себя куртку.

Не знал и о том, что Алисия, из кровати понаблюдав за подругой, решилась на одну шалость утром.

Когда Натан присматривался к дому девушек, он не предполагал, что Калифа совершенно так же сидит на своём подоконнике и смотрит на их с Бернардом дом.