Мир на грани

Глава 5. Она гуляет сама по себе

Алисия, её подруга и сотрудник имперского Института наук стояли среди остальных зрителей, выведенных из Большого театра из-за сработавшей пожарной сигнализации.

Ритерья поёжилась. Судя по её тоненькому платью, она не рассчитывала долго оставаться на вечернем ветру. Заметив это, институтский сотрудник накинул на её тонкие подрагивающие плечи свой летний кардиган. Искренне улыбнувшись и поблагодарив, Ритерья вновь обратила всё внимание на театр.

— Да как так-то? Что там случилось? — раздосадовано прошептала она.

Алисия, сложив на груди руки, задумчиво постукивала пальцами по плечу.

— В чём дело? — заметив это, тихо спросила Ритерья.

— Приехали пожарные. Теперь ещё военная полиция и скорая помощь пожаловали, — прошептала Алисия.

— Может, кому-то стало плохо?

— Может…

«Бывала я на стрельбище, когда Бернард готовился к соревнованиям, — думала Алисия. — Я помню, как звучат выстрелы, знаю, как они звучат. Именно их я расслышала, когда нас только вывели».

Алисия вновь осмотрелась: выведенные на улицу посетители пока не спешили расходиться. Официальных заявлений ещё не было, а работники театра в ответ на вопросы лишь виновато улыбались и просили подождать.

Поймав себя на мысли, что давно испытывает жажду, Алисия решила сходить в кафе через дорогу. Сообщив об этом подруге, пошла к проспекту и остановилась вместе с другими прохожими, пропуская пару машин.

На другой стороне дороги Алисия заметила того парня, которого совершенно случайно увидела во время оперы. Его волосы были растрёпаны, вместо нарисованной сознанием белой рубашки — тёмно-серая футболка, которая, как и брюки, уже помята и в пыли. В нём не осталось ничего от привычного Натана, а его взгляд…

Он был холодным, пронизывающим.

В следующее мгновение Натана скрыл автобус. Когда тот проехал, Алисия уже не смогла увидеть друга. Он как будто исчез, растворился в воздухе, не оставив и следа.

Алисия глубоко вздохнула и, позабыв о жажде, побрела обратно.

— Ты же хотела купить воды! — воскликнула Ритерья, когда Алисия вернулась с пустыми руками. — Ты в порядке?

— Да… Всё нормально.

«Натан, это ведь был ты, действительно ты? — тем временем думала Алисия. — Я снова увидела такую твою сторону. Вот тот «анхальтский лёд», о котором не раз говорил Бернард. Но впервые так назвал тебя вовсе не он, Натан… Это была я».

Алисия хмыкнула и неожиданно для себя задалась вопросом:

«Интересно, а она знает?.. Она-то всегда, всегда знает, что с ним происходит! Вот как так получается?.. Как, если они впервые встретились только чуть больше года назад, если знают друг друга намного меньше, чем знаем его мы с Бернардом?»

Алисия посмотрела на тёмное небо, на котором среди моря звёзд серебрились обе луны Терры, и, улыбнувшись, прошептала:

— И о чём я вообще думаю?..

Разглядев в толпе у Большого театра Алисию, Натан скрылся. Он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его сейчас, даже друзья. Он не был уверен, что сможет быстро и правдоподобно изобразить того анхальтца, которого они знают, и от этого становилось лишь более противно.

Натан ускорил шаг: ему ещё предстояло отчитаться о завершении работы. Он прошёл два квартала, третий — наискосок, и вскоре оказался напротив автомобильной заправки, расположенной на окраине одного из парков. На её стене, под козырьком, был установлен нужный телефонный аппарат.

Вокруг не было ни пешеходов, ни редких проезжающих машин. Три автомобиля, правда, стояли припаркованными вдоль узкой улочки.

«Жители либо на главных улицах города, либо в более… живописных местах. — Натан взглянул на часы. — Наверняка дожидаются начала фейерверков. Как-никак может получиться романтический вечер…»

Приближаясь к заправке, Натан присмотрелся к окнам. Внутри располагалось ещё и крохотное кафе, всего на три столика. Какая-то молодая парочка сидела за одним из них. Но изнутри из-за яркого освещения вряд ли было видно, что творилось снаружи.

Натан остановился у телефонного аппарата. Сунув в щель монетоприёмника один сигель, поворачивая диск, набрал нужный номер.

«В театре всё должно было пройти иначе, — между тем думал Натан. — Откуда ещё ждать подвоха?.. И почему, дэймон его подери, Оливье не отвечает?!»

Сбросив звонок, он закинул в аппарат ещё одну монету и вновь набрал номер. Но результат не изменился.

Всё ещё ожидая ответа, но уже не рассчитывая на него, Натан присмотрелся к припаркованным машинам. Одна из них стояла под нависающими ветвями дерева, из-за чего света фонаря не хватало, чтобы разглядеть салон.

Вновь повернувшись к телефону, Натан заметил заткнутый за его корпус цветастый бумажный лист. Казалось бы, что такого — просто устаревшая на пару дней афиша представления в местном кабаре? С припиской: «Не для детей»… Но в Алуаре, особенно в этом районе, рекламу быстро меняли на новую, не позволяя висеть после выступления.

На афише была изображена грудастая дамочка, на сильном ветру придерживающая подол юбки. Стояла она, вытянув в сторону руку, на обочине шоссе, отдалённо похожем на одну из длинных прямых дорог Республики. Вот только окружение совершенно точно было срисовано с пейзажа где-то здесь, на полуострове. Внизу картинки красовалась надпись: «Эй! Подвези!»

Натан повесил телефонную трубку и вернулся к дороге. Тем временем тот самый припаркованный автомобиль, в котором, казалось, никого не было, включил фары и тронулся с места. Натан вытянул руку, повторяя жест с афиши, — и машина остановилась. Смуглый бородатый водитель в совершенно простой, не привлекающей внимания одежде, с надвинутым на глаза козырьком кепки, опустил стекло с пассажирской стороны.

— Э, приятэл! — прозвучал уж очень хриплый голос, обладатель которого коверкал звуки на манер деримарца. — Чо такоэ? Чо страслоз?

Натан поражённо выдохнул… Но спустя пару секунд, взглянув на часы, произнёс:

— Что-то подсказывает, что не успею на автобус. Куда едешь, отче?

— В Монъэпъэр.

Натан ухмыльнулся и с издёвкой попросил:

— Подкинь тогда, «отче», раз уж пофигу, кого подвозить.

Водитель, пожёвывая сигару, лишь кивнул. Натан сел в машину, и они поехали, молча.

В черте города водитель старался не нарушать правила дорожного движения. Но как только выехали за пределы Алуара, вжал педаль газа в пол. Натан почувствовал, как начали работать активированные эфирные камни мотора, повышая степень сжатия в цилиндрах и температуру при воспламенении от свечей. Изменился и звук работы двигателя: благородное рычание стало менее громким, но более утробным.

Водитель вновь оценивающе посмотрел в зеркала, затем, открыв окно, всё-таки прикурил сигару. Покосившись на пассажира, он наконец-то произнёс, уже не коверкая звуки:

— Так, а теперь рассказывай. В подробностях.

— Хорошая борода, тебе идёт, — насмешливо отозвался Натан.

— Ты мне зубы, чёрт тебя дери, не заговаривай!

Натан тем временем открыл бардачок, внутри которого нашёлся оптический прицел. Именно с его помощью водитель, должно быть, наблюдал за телефоном на заправке.

— Не думал, что явишься лично, — признал Натан. — Да ещё в таком прикиде. Вроде бы кое-кто должен был просто ответить на звонок.

— До хрена всего произошло. А ты не юли.

— Борода мне нравится, честно.

— Да пошёл ты на хер, Майер!

Натан ухмыльнулся. Судя по тому, что Клод не стеснялся имён, салон вряд ли прослушивали.

— Кажется, у тебя завёлся крот, — устало вздохнув, сообщил Натан.

— А то я не догадался!.. Чёрт, всё — вообще всё! — развалилось к хренам собачьим!

Клод бросил на Натана недовольный взгляд. Но затем, словно успокоившись, протянул сигару.

— Я лучше свои, — отказался Натан.

Клод лишь пожал плечами. Но затем, уловив скрытый подтекст, ухмыльнулся и поправил кобуру с револьвером, которая висела под расстёгнутой жилеткой.

— Знаешь, — заговорил он, — я действительно поначалу сомневался в тебе…

— Лучше бы продолжал.

— Ты же сам понимаешь, что грех не воспользоваться такой боевой единицей?

Натан предпочёл промолчать, чем вызвал усмешку Клода, но, помедлив, спросил:

— Как девица? Уже знаешь?

— Оклемается. Сегодня ей «Фламина» подсунули. Это и спасло.

— «Подсунули»? — переспросил Натан. — Ты знал, что предадут?

Они вонзились друг в друга взглядами.

— Догадывался… — наконец признал Клод. — Девицей уже занимаются. Более верные люди, поверь. Полежит пару дней в больнице — и встанет на ноги.

— А документы в портфеле?

— Подлог. Но об этом знали только двое, включая меня.

— Значит, «крот» этого не понял, раз урилийцы так убивались из-за них?..

Натан наконец-то позволил себе немного расслабиться. Он в подробностях пересказал произошедшее, умолчав только о том, что мог творить какие-никакие заклятья. Об этом не было известно никому.

Клод искоса взглянул на ожоги Натана и спросил:

— Что с рукой?

— Магистр постарался, — соврал Натан.

Хмыкнув, Клод дал ему платок, которым тут же была замотана обожжённая рука. Затем Натан постучал по крышке бардачка и ухмыльнулся.

— Что? — не выдержал Клод.

— Это ты был вторым снайпером? Захотелось приложить собственную руку?

Клод лишь процедил что-то невразумительно-ругательное.

Они приехали в Монъепьер, когда стрелки часов показывали четверть десятого вечера. По пути была только одна остановка: на безлюдной дороге, когда Клод решил сменить номера машины и заставил Натана помогать. На вопрос о том, где капитан секретной службы постоянно достаёт новые автомобили, тот лишь ответил: «Просто знаю, у кого их можно позаимствовать».

— Что дальше? — уже на въезде в город спросил Натан, бесцельно считая фонарные столбы.

— Тебя это не касается, — отрезал Клод. — Пока что.

— Урилийцы ведь тщательно готовились…

— Ты действительно хочешь знать?

— А если и так?

Клод помедлил.

— Просто жди указаний. — Он вздохнул. — Дальше политика. Ты и сам знаешь, как твоё участие во всём этом может качнуть чаши весов. В конце концов, ты же у нас условно погибший имперский спец. Как там вас называют? «Тигры»? — Его взгляд стал жёстким. — Не лезь куда не следует, если хочешь жить здесь.

— Именно здесь? Или вообще?

— Не передёргивай, Майер… — Клод почесал подбородок под фальшивой бородой и сменил тему: — Уже пробовал бренди?

— Ещё нет, — признался Натан. — Но идея заманчивая… Так, тормозни-ка на углу.

Клод остановил машину в указанном месте. Он прекрасно понимал, что отсюда Натану предстояло идти ещё минут десять, а то и пятнадцать.

— Ты же не собираешься везти меня домой? — съехидничал Натан в ответ на вопросительный взгляд. — Я думал, ты не хочешь, чтобы кто-то увидел, как капитан военной полиции подрабатывает извозчиком.

— Ты и твои шпильки!..

— Не ношу каблуки.

На губах Натана появилась ухмылка, но глаза всё так же оставались холодными.

— Пойду через рощу, — добавил он. — Из твоих в ней никого не бывает. Особенно по вечерам. Так что меня вряд ли скрутят, приняв за бомжа или ещё за какого оборванца.

— Ну и как к этому относиться, а? Нужно кому-то по голове настучать, чтобы и там патрулировали?

— Только если захочешь избавиться от меня и сдать. После очередной… грязной работёнки.

— Майер… — Клод тяжело вздохнул. — На кой ляд ты вообще будешь нужен живым в таком случае? Поверь, я придумаю что-нибудь поинтереснее, да так, чтоб снять вопрос наверняка.

Более ничего не говоря, Натан вылез из машины и перешёл дорогу.

Клод окликнул его, причём по имени, и произнёс:

— Спасибо за девчонку.

— О какой такой девчонке речь? — На лице Натана наконец-то появилась пусть едва заметная, но искренняя улыбка. — Ты меня ни с кем не путаешь? Я весь день был здесь, в Монъепьере: законный выходной, как-никак!

Клод лишь ухмыльнулся в ответ, и его автомобиль тронулся с места.

Провожая машину взглядом, Натан подумал:

«Значит, «на бумаге» выходной и у тебя, Оливье? Как иначе капитан полиции смог бы так просто привезти кого-то в другой город? А сейчас поедешь обратно в Алуар — в больницу, чтобы навестить подчинённую?.. Интересно, поступил бы я так же?..»

Более не оборачиваясь, Натан продолжил путь домой.

Он шёл через рощу той же тропой, что и несколько дней назад. Его взгляд поднялся к небу, по которому бежали рваные облачка с моря. Иногда они закрывали обе луны разом, и тогда в роще, лишённой искусственных источников света, становилось по-настоящему темно.

Когда тропа впереди потонула в очередной тени от облака, но на этот раз большого, Натан замедлил шаг. Роща стремительно погружалась во тьму. Натан, словно поддавшись нервозности после событий этого дня, обхватил рукоять керамбита, покоящегося в ножнах. А затем испытал совершенно другое чувство — то, которое твердило: впереди нечто, что вряд ли можно убить.

Это нечто наблюдало за ним, как хищник за добычей.

Прямо как в Визаме… Прямо как тогда, когда Натан остался совершенно один…

«Ты здесь, не правда ли?..» — подумал он и шумно выдохнул.

Каждая его мышца была готова к схватке с ужасом, с которым Натану довелось повстречаться в вечном зимнем горном сумраке, лишённом тепла и даже самого воздуха.

То, что притаилось где-то рядом, что пристально смотрело на него, не могло принадлежать этому миру.

Натан до скрежета зубов стиснул челюсти. По его вискам покатились капли холодного пота.

Вокруг совершенно необъяснимо пропали все звуки. Не раздавалось ни стрёкота сверчков, ни крика сов. Даже ветер здесь, у земли, будто бы остановился, и не стало слышно шелеста листьев. Полнейшая тишина… Только откуда-то из-за пределов рощи доносились звуки ночного Монъепьера в разгар летнего сезона.

Рядом с ближайшим кустарником Натан разглядел силуэт крупного зверя. Однако очертания эти не только не походили ни на одно животное, которое могло встретиться на полуострове, но даже казались прозрачными. Выглядело это так, будто что-то прислонилось к натянутой плёнке и начало продавливать её.

Натан медленно попятился, не отрывая взгляда от странного миража. В этот момент из других кустов, но где-то рядом с неизвестным существом, выскочила обыкновенная рысь. И тут же угрожающе зарычала.

Натан от неожиданности отшатнулся.

Облако наконец-то ушло, и роща вновь оказалась залита лунным светом. Всё, что только что держало в напряжении, исчезло. Не осталось и того миража. А рысь попятилась и, шипя, скрылась в зарослях.

«Померещилось!.. — облегчённо решил Натан. — Тоже мне, «солдат»! Перепугался собственного воображения!.. Оливье прав: нужно расслабиться, возможно, выпить того бренди».

Натан внимательно осмотрелся и только после этого разжал пальцы, не выпускавшие рукоять керамбита. Он продолжил путь, остановившись только дважды: первый раз — когда подумал, что выскочившая рысь на самом деле была напугана до смерти; а второй, уже перед выходом из рощи, — чтобы проверить, не следовал ли кто за ним.

Вскоре Натан оказался на спортивной площадке недалеко от своего дома. Уже переходя дорогу, он заметил девушку, сидящую на верхних ступенях лестницы на террасу.

Судя по всему, гостья была высокой: если бы встала, то наверняка оказалась бы лишь немногим ниже Натана. Она обладала всеми чертами коренных анхальтцев: узковатое точёное лицо, изящно изогнутый нос, очень светлые русые волосы… Её серо-карие раскосые глаза, будто бы спрятанные за линзами больших очков в роговой оправе, не отрывали от Натана внимательного взгляда.

— И где же мы ходим?.. — прозвучал её глубокий, слегка хриплый, даже грубый голос.

Натан усмехнулся. Остановившись у лестницы, он устремил на гостью взгляд, но та тут же разорвала прямой зрительный контакт. И добавила:

— …Натан.

Её губы, не полные и не тонкие, с выраженной ложбинкой, сложились в лёгкой улыбке. На них не оказалось ни помады, ни блеска, впрочем, как не было косметики и на всём лице. Гостья убрала в сторону скошенную прядь, в которую переходила прямая чёлка, прикрывающая брови. Остальные волосы, явно волнистые, были собраны на затылке в слегка неряшливый пучок с помощью пары заколок-спиц.

Это и была Карина — та самая анхальтка двадцати двух лет, которую троица друзей приняла в свой круг чуть более года назад.

Карина предпочитала одеваться достаточно просто. Она будто пыталась не привлекать внимания, и только для этого носила настолько большие очки, в оправу которых, если присмотреться, были вставлены обычные стёкла.

Карина была одета в клетчатую рубашку цвета мокрого песка, свободную тёмно-синюю юбку в складку, подол которой доставал почти до щиколоток, и самые обычные босоножки. При этом даже такая одежда, которую никогда бы не стали носить молодые имперки, не могла скрыть изящности её фигуры, напоминающей песочные часы.

— Это говорит мне та, что может нагрянуть в любой день и час? И без объявления войны? — уточнил Натан. — Привет и тебе, Карина.

— Так и откуда ты? — Карина подпёрла рукой подбородок и вновь устремила короткий прямой взгляд в глаза Натана. — Я здесь уже несколько часов, а тебя всё нет и нет… Хочешь, чтобы подождала ещё?

— Только если ты так хочешь этот кофе. Кстати, уже дважды едва не готовил двойную порцию.

Собираясь подняться на террасу, Натан наступил на нижнюю ступеньку узкой лестницы, но Карина даже не шелохнулась. Казалось, она специально мешала пройти.

— Хм‑м?.. — протянула Карина. — У тебя появилась такая привычка?

— Как думаешь, чья это вина? Напоминаю: являешься без объявления войны. А теперь ещё и территорию захватываешь.

Вновь короткий прямой взгляд Карины, в котором появилась озорная искра.

— Не хочешь хотя бы немного освободить лестницу? — уже напрямую спросил Натан. — Мне бы подняться.

— Разве я так много места занимаю? Вроде бы я не широкая…

Карина всё-таки подвинулась. Когда Натан протискивался мимо, она, казалось, принюхалась и искоса проводила его взглядом. Её губы едва слышно шевельнулись:

— Вернулся с запахом табака, жжёного пороха… и крови.

Натан же, не расслышав подругу, прошептал то, что говорить ей совершенно точно не собирался:

— Совсем не широкая… Но занимать умудряешься.

Натан остановился у двери и нащупал замочную скважину: та была слегка повёрнута, но находилась ровно в том же положении, что и утром. Эту уловку он использовал, чтобы проверять, не проникал ли кто в дом. Любой человек, закрывая дверь, сделал бы два полных оборота: из другого положения ключ просто не вынуть. А Натан доработал замок так, чтобы его можно было не докручивать.

Открыв дверь, Натан окинул взглядом тёмную прихожую, затем приложил руку к деревянному косяку, в щелях которого были заметны дорожки светящейся эфирной пыли электрического аспекта, и перевёл ловушку в пассивный режим.

Это даже не заклятье как таковое: никаких спрятанных символов здесь не найти. Требовалось только «усыпить» крохи эфира, спрятанные по всему дверному проёму, а особенно — под порогом и половиком. Теперь даже если кто-то наступит и раздавит крошечные кристаллики, это не приведёт к выбросу электрического заряда, способного оглушить нескольких человек.

Только после этих скрытых манипуляций Натан вошёл в дом.

Карина поднялась на ноги и медленно подошла ко входу, но переступать порог не торопилась. Она лишь наблюдала за снующим через прихожую Натаном, включающим свет и открывающим все окна.

— Бренди будешь? — уже переодевшись, в очередной раз проходя мимо, предложил он.

— Это от Клода Оливье?.. В уплату за твою… услугу?

Натан остановился и уставился на подругу.

— Ну, ты говорил, что иногда помогаешь ему, — тут же пояснила Карина. — Нет, спасибо. Я больше люблю здешнее вино. Красное. И обязательно сухое.

— Есть и вино.

— Сегодня только кофе. Я соскучилась по нему. — Карина улыбнулась. — А вино могу купить сама.

Натан лишь пожал плечами. Он даже не знал наверняка, чем именно Карине так пришёлся по вкусу завариваемый им напиток, а напрямую никогда не спрашивал. Но она сама как-то раз обмолвилась, что тот напоминает о родных краях.

«Я росла недалеко от Визама», — призналась Карина.

Натану этого хватило. К тому же рецепт с добавлением в кофе щепотки мелко порубленных растений, которые можно найти только на склонах гор, он подсмотрел именно в Визаме.

— Ты, может, войдёшь? — Натан повёл рукой в пригласительном жесте. — Или заявиться на пороге можешь просто так, а переступить через него — только по приглашению?

— Да нет, просто… так мне не придётся слушать ругань на то, что опять что-то оставила у тебя. Или забрала.

При этих словах Натан вспомнил о заколках Карины, которые потерял в схватке с урилийцами. По крайней мере, он так решил, поскольку вернулся уже без «крокодильчиков». Но после удивлённо уставился на подругу и переспросил:

— Ругань? Когда это?

Карина загадочно улыбнулась и, входя в жилище, почти показательно переступила порог.

— Кофе, — напомнила она.

Натан лишь мысленно ругнулся и удалился заваривать напиток.

Карина медленно последовала за Натаном. Войдя на кухню, она прислонилась к дверному косяку и принялась молча наблюдать за приготовлениями.

Натан не стал предлагать включить радио, чтобы хоть как-то развлечь подругу. Просто он знал: она всё равно откажется и будет совершенно так же молча наблюдать. Но на этот раз сверлящий взгляд подруги всё-таки вынудил отвлечься и обернуться.

Вниманием Карины безраздельно владели ожоги на руке Натана. Она всё так же молчала, однако не почувствовать её недовольство было невозможно.

— На работе обжёгся. Плеснуло горячим маслом из мотора, — соврал Натан.

— А ты сегодня работал?..

— Пришлось. Но не в мастерской — помогал шапочному знакомому, здесь, в Монъепьере.

Карина хмыкнула и легонько пожала плечами.

— Только не говори, что это тебе помешает, — сказала она.

— Помешает?.. В смысле, готовить? Так я уже.

Натан продолжил заниматься кофе, между делом отметив, что боль уже почти не тревожит.

Вскоре, сославшись на духоту, Карина вышла из дома.

Закончив приготовления и оставив кофе настаиваться, Натан обернулся. Он увидел Карину через дверной проём, уже на террасе, и там же — бродячую чёрную кошку, которая выгнула спину колесом и шипела. Натан лишь тяжело вздохнул, вынул из буфета пакетик с кошачьим кормом и тоже вышел из дома.

— Что ты сделала? — спросил он и, переставив миску подальше от Карины, насыпал корма.

— Ничего.

— Да ну? Чем ты её напугала?

— Да ничего я не сделала! — возмутилась Карина и развела руками.

— Ага… Хочешь сказать, ты просто настолько страшная для неё? Хотя‑а, если поду‑у‑умать… Ты и ворону Бернарда не нравишься. — На лице Натана проступила ухмылка. — Слушай, тебя вообще любят животные? Или вызываешь у них только ненависть?

— О‑очень смешно!

Натан вернулся на кухню. Он не заметил, что кошка попробовала пойти за ним, но вновь застыла под пристальным, будто бы угрожающим взглядом Карины.

Натан налил в кружки кофе и повернулся к выходу, собираясь вынести их на террасу. Но невольно замер, не в силах оторвать взгляда от подруги: Карина, упёршись где-то над головой в стену, изящно прогибая спину, сладко потягивалась… Из ступора Натана вывел лишь тихий, но различимый звук снаружи: казалось, что-то поскребло по дереву.

Натан вышел и подозрительно осмотрелся. Чёрная кошка сбежала, так и не притронувшись к корму. Карина, стоя уже у ограждения террасы, молча смотрела на луны в небе, но, почуяв характерный горько-пряный запах, обернулась.

— Кофе, — напомнил Натан.

До того, как он смог приблизиться и отдать напиток, Карина сама подошла почти вплотную. Снова прямой взгляд в глаза, но на этот раз она не спешила отводить его. Улыбнулась, будто бы дразнясь… И взяла совсем не ту кружку.

— Эй! Это моя! — тут же возмутился Натан.

— М‑м, и что?

Словно демонстрируя, что он уже не получит ту кружку, которую считал своей, Карина отпила и вернулась к ограждению.

Натан встал рядом с подругой. Теперь они оба, выглядывая из-под крыши террасы, просто рассматривали глубокое ночное небо. В течение долгого времени никто не проронил ни слова, и это, казалось, полностью устраивало обоих. Хотел Натан признавать или нет, но не заметить не мог: прямо сейчас он ощущал что-то похожее на обычный уют. И постарался не задумываться об этом, хотя мог бы придумать оправдание:

«Просто мы оба — имперцы, здесь, в чужой стране…»

Натан устало растрепал волосы, чувствуя, что наконец-то действительно расслабился, и для этого даже не пришлось открывать бутылку бренди.

— Кстати, Карина, а Бернард или Алисия пытались уговорить тебя поехать в Шансенхайм? — вспомнил он и облокотился на ограждение.

— Это на открытие Фестиваля? — сделав маленький глоток, задумчиво уточнила Карина. — С чего решил, что будут?

— Значит, не хочешь отвечать? — Натан усмехнулся. — Они грозились притащить тебя силком. Бернард грозился, точнее.

— А тебя уговорили?

Карина развернулась и прислонилась к ограждению.

— Не похоже на тебя, — задумчиво добавила она. — Не ожидала.

— Так и что?

Карина помедлила.

— Я смогла уйти от ответа, — наконец сказала она. — А ты сам хочешь на Фестиваль? Действительно хочешь?

— Нет. Не знаю… — Натан качнул головой. — А вообще, почему бы и не съездить? Но уже не уверен, что удастся.

«Потому что Оливье что-то хотел от меня в Империи», — вспомнил он и повернулся к Карине.

Натан с удивлением отметил её пристальный взгляд. Но она тут же опустила глаза.

— Кстати, а ты… — неловко заговорил Натан. — Ты слышала, что в окрестностях Монъепьера видели горную рысь?

— Да‑а?.. Это визамская, что ли? Что ей тут делать?

— Я и сам видел её. Уже несколько раз.

— Хм‑м?.. А не почудилось ли?

Натан лишь хмыкнул, понимая, что не убедит Карину: иногда она была слишком упрямой.

— Кстати о рысях, теперь уже обычных, — вновь заговорил он. — Сегодня одна чуть не бросилась на меня. Совсем недавно, по пути через рощу. И кажется… Кажется, я видел что-то ещё… Хотя‑а, наверное, это был плод моего воображения.

Допив кофе, Натан поставил кружку на стоящий рядом столик и закурил.

— Может, кому-то просто нужно отдохнуть, а не шастать нелюдимыми тропами? — иронично заметила Карина. — Тогда не буду мешать… Тем более раз за сигареты взялся.

Натан выдохнул сизый дым и, усмехнувшись, спросил:

— Значит, как явилась, так и исчезаешь?.. Всё как обычно, в общем. Что ж, до встречи через сколько-то там дней?

Спустившись по лестнице, Карина улыбнулась в ответ и помахала рукой.

«И никаких тебе благодарностей за кофе… Впрочем, действительно как обычно», — заметил Натан.

Из его совсем свежих воспоминаний всплыло то, как Карина изящно потягивалась, затем — все её повадки, включая редкий долгий взгляд в глаза и движения, сочетающие грацию и пластику… И он вдруг понял:

«Так Алисия тем вечером про неё говорила? Это Карина — кошка, которая гуляет сама по себе? Ну да, похожа…»

Перед мысленным взором Натана возник смутный образ девчонки, чьего лица он почти не помнил. Но даже спустя семь лет не забыл её светящиеся в полумраке глаза и похожие на рысьи уши.

Этот образ был частью пережитого им в Визамскую войну.

Натан многое помнил из того периода жизни, но только до определённого момента, а после — чистый лист. Следующее отчётливое воспоминание было уже о госпитале в предгорьях Визама. Именно это — те самые таинственные провалы в памяти, о которых Натан рассказывал Бернарду.

«Сколько бы я сам ни пытался отрицать, каким бы невероятным оно ни казалось… — Натан опустил взгляд на руку, между пальцами которой начали виться нити молний. — Семь лет назад в тех горах я действительно повстречал Хранителя и каким-то образом получил от неё Камень души дракона. А эти мои способности — живое тому подтверждение. Это ведь не заклятья, они получаются совсем не как у искусников».

Бросив окурок в пепельницу, которой служила банка от консервов, Натан забрал со столика пустую кружку.

«Я хочу вспомнить всё, что забыл, — подумал он и только теперь заметил, что лишился одной из кружек. — Так, а моя? Мою-то она с собой унесла?! И к чему тогда все эти разговоры о разрешении войти?..»

Даже не осознавая, что улыбается, Натан направился ко входу в дом. Но уже у двери остановился, внимательно смотря на стену, и включил светильник.

На досках фасада на уровне выше головы Натана, куда не смогло бы дотянуться ни одно здешнее животное, кроме, возможно, той самой визамской рыси, виднелись глубокие следы от когтей. Он даже мог бы поверить в то, что, встав на задние лапы, оставила их именно забредшая сюда дикая горная кошка. Но была проблема…

«Это что за рысь с настолько широко расставленными пальцами? Словно кто-то приделал когти к человеческой руке… — подумал Натан и обратил задумчивый взгляд через прихожую на кухню. — Карина ведь именно на этом месте стояла, когда… потягивалась? Не могла же она оставить такое ногтями?!»

Карина прошла до конца улицы, плавно огибающей склон холма. На перекрёстке свернула на другую, ведущую к побережью. Карина не обращала ни малейшего внимания на жителей, наслаждающихся прохладой позднего вечера. Она лишь медленно, но уверенно вышагивала, держа в руках уже пустую кружку.

Со стороны казалось, что анхальтка просто гуляла, погрузившись в мысли.

Карина остановилась у едва различимой тропы, ведущей вглубь рощи, через которую Натан возвращался домой, и пристально вгляделась в темноту. Свернув здесь, можно было добраться до нужного места, не проходя через спортивную площадку напротив дома друга.

Карина не хотела, чтобы Натан увидел, как она пошла в рощу; это был единственный оставшийся для неё путь.

Убедившись, что рядом никого нет, Карина целеустремлённо направилась в заросли, где лишь лунный свет разгонял мрак. Вскоре она оказалась на нужной тропе, совершенно одна. Карина прислушалась к окружающим звукам, принюхалась к витающим в воздухе ароматам. Она прошла по тропе ещё метров пятнадцать в сторону побережья, прежде чем отчётливо почуяла то, что ускользнёт от любого другого человека.

Запах крови…

Карина замедлила шаг. Наконец она разглядела примятую траву, которую могли оставить сцепившиеся в схватке животные. Направившись по следу, свернула с тропы и за очередным кустом обнаружила самца рыси.

Зверь лежал почти неподвижно, лишь слабо подёргивая лапами, уже даже не реагируя на появление человека. На боку рыси виднелась страшная рваная рана, оставить которую могла только пасть с частоколом острейших, похожих на иглы зубов.

Карина сразу же опознала то животное, а скорее — существо, которое могло нанести такие увечья, и с её губ сорвалось:

— Блэйзор!..

Самец рыси умирал. Он тяжело дышал, издавая похожие на стоны звуки.

Опустившись на колени и поставив кружку в траву, Карина присмотрелась к ране животного. Даже в тени деревьев, загораживающих ночные светила, она разглядела что-то вьющееся, похожее на дымку. Тьма не позволяла увидеть цвет хлещущей крови, но та была неестественно вязкой. Тогда Карина кончиками пальцев аккуратно нащупала под шерстью рыси сосуды: они вздулись и пульсировали, словно внутри растекалось уже что-то другое.

Зверя ожидала участь страшнее смерти…

Сверхъестественный, чуждый этому миру яд изменит, извратит самца рыси ещё до того, как тот умрёт…

Карина тяжело вздохнула. Она обхватила голову животного, коленом прижала тело к земле… В следующее мгновение одним резким движением рук, в которых, казалось, не могло быть столько силы, она свернула зверю шею, избавляя от страданий.

— Прости…

Так и не заметив ни единого следа того, кто напал на рысь, Карина подняла кружку и направилась обратно на тропу.

По пути Карина не отрывала взгляда от сосуда, который бережно сжимала в руках: казалось, тот успокаивал её. Затем она посмотрела на две луны, из ночи в ночь проходящие всё ближе друг к другу, и едва слышно выдохнула:

— У меня осталось слишком мало времени!