#8 Печать пожирателя

Глава 19 Последний шаг к мести

30 июня 2032 года. Окраина Москвы.

Очередная конспиративная явка, на которую пригласили Сергея, пахла старыми книгами и влажной плесенью, пропитавшей стены особняка на окраине Москвы.

Львов поморщился, когда его ботинок скрипнул по рассохшемуся паркету — звук, слишком громкий для такого места. В воздухе висела пыль, кружащаяся золотистыми крупицами в лучах тусклого света от единственной магической лампы.

Старая гостиная, в которой, очевидно, долгие годы никого не принимали.

Князь Долгорукий сидел в кресле с высоким дубовым подголовьем. Его пальцы, украшенные перстнями с тёмными камнями, медленно барабанили по подлокотнику. Василий стоял у окна, зашторенного плотным бархатом, и в его глазах читалось привычное презрение.

— Садись, Сергей, — князь кивнул на кресло напротив.

Львов не спешил. Он провёл ладонью по спинке, ощущая шершавую ткань, и только потом опустился, сохраняя спину прямой. В его горле вдруг запершило — то ли от пыли, то ли от напряжения.

— Ты знаешь, зачем мы тебя вызвали, — начал Долгорукий.

— Предполагаю, — Сергей ухмыльнулся, и внутри него что-то сжалось.

— Апостолов. Ты устранишь его в течение недели. Мы следим за парнем, и ряд его перемещений вызывает вопросы… Но это не особо важно. Куда интереснее, что тебе даже ничего планировать особо не придётся — мы уже проанализировали его маршруты и наметили места, где можно устроить покушение.

Тишина. Где-то за стеной капала вода — медленно, словно отсчитывая секунды. Сергей почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Почему так срочно? — он нарочно сделал голос спокойным, — Я думал, вы предоставите это дело мне… Полностью.

Василий фыркнул:

— Не твоё дело — думать, Серёжа. За тебя это сделаем мы!

Князь поднял руку, останавливая сына. В его глазах, тёмных и бездонных, сверкнуло отражение магической лампы.

— Поверь, Сергей, есть на то причины. Наши планы не терпят… Как это говорят простолюдины — «рассусоливания». И планы эти весьма и весьма масштабные, как ты понимаешь. В них включены десятки, сотни людей — и всё должно работать как часы. А выжидать, когда у тебя будет настроение выкрутить свою месть на максимум у нас нет. Марк Апостолов — помеха. И его нужно убрать.

Сергею вдруг стало жарко.

Что-то шевельнулось у него внутри. Не страх — нет, он давно перестал бояться. Осознание.

Тьма, которая дремала, но в самые важные моменты просыпалась — чтобы подсказать, или…

Посмеяться.

Эта тьма зашептала — тихо, как шелест старых страниц:

«Ты напрасно веришь этим людям… Они убьют тебя — следом за твоим врагом… Свидетели не нужны. Все эти разговоры, все эти намёки на доверие — лишь игра. Ты для них инструмент. Оружие. И когда дело будет сделано, тебя выбросят, как использованный платок. Никто не отдаст тебе почестей… Власти… И уж точно никто не отдаст тебе свою дочь… Ты получишь тёмный клинок в сердце — и исчезнешь, как миллионы безымянных…»

Сергей моргнул, отгоняя чужой голос в своей голове, и медленно выдохнул.

— Хорошо, — сказал он, глядя Долгорукому прямо в глаза, — Как прикажете, князь. Я сделаю это. Но Марк… Как бы больно мне ни было это признавать, но… — Сергей скрипнул зубами, — Он опытный боевой маг. Боюсь, собственных сил мне может не хватить, даже с учётом тех «подарков», которые я получил от вас. Мне понадобится кое-что ещё. Парочка… Артефактов, которые окажутся для него тёмным сюрпризом…

Дождь хлестал по крышам. Холодные капли стекали за воротник кожаного пальто Сергея, но он не ускорял шаг. Выйдя из старого особняка, он не вызвал такси, не пошёл к метро — а решил прогуляться.

Подумать.

И его мысли работали чётко, как механизм безупречного боевого артефакта.

«Они хотят сделать меня орудием. Но хрен там — я сам стану тем, кто держит нож!»

Сергей свернул в переулок, где тусклые фонари мерцали, словно догорающие угли. Здесь, в подворотне старого доходного дома, пахло помоями и озоном — будто кто-то недавно использовал боевую магию. Сергей осмотрелся и, не увидев ни людей, ни камер, достал из внутреннего кармана телефон — старую модель без биометрии, купленную на чёрном рынке.

А затем набрал номер, который помнил еще со времен первых «дел» в подворотнях. Номер, который помнил ещё со времён, когда только-только поступил в «Арканум».

— Алло?

— Хруст, — сказал он, услышав ответ, — Это я.

В ответ раздался хриплый смех:

— Ну надо же! Давно не слышал, ваше…

— Осторожнее, Хруст. Не нужно лишних уточнений.

— Понял.

— Есть работа. Нужны два человека.

— Какие требования? — голос Хруста сразу стал деловым.

— Тех, кого не жалко.

Пауза. Где-то вдали просигналила машина, а собеседник Сергея снова рассмеялся.

— Понимаю. В таких у меня недостатка нет, но… Сейчас тяжёлые времена, сами понимаете. Двести тысяч за каждого. Половина сейчас, половина после.

Сергей усмехнулся. Толик Хрусталёв не изменился — всё та же алчность в голосе. И всё та же безмозглость. Это было Львову на руку.

— Ты знаешь, что я не люблю торговаться… Сто семьдесят пять за каждого.

— Замётано, — буркнул Толик, — Когда?

— Завтра. Точное время скину ночью. Как и список оборудования. И не парься, его я предоставлю сам, твоим человечкам надо будет его просто забрать.

— Окей.

Львов отключился и положил трубку в карман, ощущая, как в его душе снова зашевелилась тень.

«Настоящая сила в контроле… Теперь ты это понимаешь…»

Сергей усмехнулся. В кармане его пальто лежал еще один предмет — древний плёночный диктофон с записью сегодняшнего разговора с Долгорукими. Страховка.

1 июля 2032 года. Москва, офис компании «Львов инкорпорейтед»

Такси плавно остановилось перед зеркальным небоскребом на пересечении Новоостаповской и первой Дубровской улиц. Сергей вышел, не дожидаясь, когда шофёр откроет ему дверь. Горячий ветер ударил ему в лицо, но парень даже не поморщился. В кармане пальто тяжело лежал один из артефактов, переданных ему Кирой сегодня утром.

Вдохнув поглубже, Сергей окружил артефакт чернокнижным коконом магии, недоступным установленным здесь сканерам — новое заклятье из арсенала книг, принесённых в последний раз Кирой.

Лобби офиса поражало холодной роскошью: мраморные колонны, мерцающие хрустальные люстры, запах дорогой кожи и свежесрезанных лилий в напольных вазах. Охранники у лифта узнали его сразу — слишком похожим было это лицо на лицо их работодателя.

— Сергей Леонидович, — засуетился старший охраны, — Нас не предупредили о вашем визите. У вашего отца через полчаса важная…

— Знаю, — перебил Сергей, проходя мимо, даже не взглянув на человека, — У меня для него срочные новости.

— Но он просил… — попыталась было остановить Сергея девушка-администратор, но он только махнул рукой, веля оставаться на месте.

Лифт поднимался слишком медленно. Сергей разглядывал свое отражение в зеркальных стенках: бледное лицо, тени под глазами, сжатые губы. Он поправил галстук — чёрный, как и весь его костюм.

Лифо поднялся на самую вершину башни — прямо в кабинет Леонида Львова.

Помещение было залито дневным светом, падающим сквозь панорамные окна. Леонид стоял у карты энергетических объектов Империи, обсуждая что-то с двумя мужчинами в строгих костюмах — их Сергей не знал.

Услышав, что двери лифта открылись, Леонид резко обернулся, и Сергей увидел в его глазах знакомую смесь раздражения и разочарования.

— Ты что здесь делаешь? — голос отца прозвучал как удар хлыста.

Собеседники Леонида переглянулись. Сергей уловил в их взглядах то самое презрение, которое видел у всех после той дуэли с Марком — «неудачник», «позор семьи», «слабое звено»…

— Нам нужно поговорить.

— Не сейчас. Ты что,не видишь, что я занят?

— Это срочно! — Сергей сделал шаг вперед и кивнул мужчинам, — Оставьте нас.

Те переглянулись — но что-то во взгляде Сергея заставило их выйти без лишних споров.

Сергей проводил их взглядом, и лишь когда лифт отправился вниз, повернулся к отцу.

— Тебе угрожает опасность.

Леонид фыркнул:

— Опять твои идиотские фантазии? Ты всегда…

В этот момент раздался грохот.

Сначала — треск магических щитов на окнах, будто кто-то разорвал плотную ткань. Потом — громовой удар, и звон, когда стёкла рассыпались на тысячи осколков.

Сергей инстинктивно пригнулся. Осколки брызнули во все стороны, сверкая в солнечном свете, как алмазная пыль.

Из дыры в окне, словно пауки по нитям, спустились двое людей в черных тактических комбинезонах. Маски скрывали их лица, оставляя видимыми только холодные, пустые глаза.

Первый выстрел прожужжал мимо уха Сергея.

— Отец! — крикнул Сергей, но Леонид уже действовал.

Он взмахнул рукой — и между ним и нападающими вспыхнула огненная стена. Жара волной прокатилась по кабинету, и разбилась о выставленные щиты. Зазвенела сигнализация.

— Сюда, суки!!! — рыкнул Леонид.

Сергей, укрывшись за перевёрнутым креслом, видел, как его отец снова стал тем могущественным магом, каким запомнился парню из детства.

Сильным, решительным…

Злым.

Яростным.

Укрывшись за магическими полусферами щитов, нападавшие расстреливали в Леонида обоймы магических пуль. Они жужжали и трещали, врезаясь в защиту Львова-старшего.

В следующий миг огненный вихрь, выпущенный Леонидом, с воем втянул в себя первого нападавшего — вместе с частью дорогого стола. Человек в черном комбинезоне даже не успел закричать — его тело вспыхнуло, как сухая бумага, рассыпаясь пеплом. Запах горелой плоти ударил в нос Сергея, смешавшись с ароматом дорогого паркета, плавящегося под жаром пламени.

В тот момент, когда Леонид атаковал второго нападавшего, бросившегося в сторону, в руке Сергея ожил «Кровавый клинок».

А тень в его душе шепнула: «Сейчас».

Сергей встал и шагнул вперед.

Черное с алыми прожилками лезвие пульсировало, будто жаждало смерти. Сергей вонзил клинок отцу в спину точно между лопаток…

Леонид вздрогнул. Его могучая спина напряглась, пальцы, только что испускавшие пламя, судорожно сжались. Магия схлопнулась, и отец медленно обернуться к сыну, всё ещё удерживающему «Кровавый клинок».

В его глазах Сергею открылось нечто страшнее боли — понимание.

— Я… всегда… знал… — парень едва слышал шёпот отца сквозь шум в ушах. На губах Львова-старшего пузырилась кровь, — … что ты… @#$%… чудовище…

Колени леонида подогнулись, и Сергей рванул на себя кровавое оружие. Тело его отца рухнуло на обгорелый паркет с глухим стуком, заставив вздрогнуть даже второго нападавшего.

— Время на исходе, — резко произнёс Сергей, развоплощая клинок, — Сейф за картиной. Быстро.

Наемник кивнул и бросился к стене, где висел портрет основателя рода Львовых.

Как только он обернулся, Сергей поднял руку.

«Огненная игла» — простое заклинание, которое преподавали на первом курсе «Арканума» — пронзила горло наемника. Тот захрипел, упав на колени, и забился, как рыба, выброшенная на берег.

— Никаких свидетелей, — пробормотал Сергей, ослабляя галстук. Сирена продолжала звенеть, а индикатор лифта показывал, что отряд охраны уже поднимается.

Он действовал быстро.

Надел на только что убитого человека кольцо — артефакт, который попросил у Долгоруких, в котором были спрятаны кровавые лезвия. Затем разорвал себе рукав, провел снова сформировавшимся «Кровавым клинком» по предплечью — достаточно глубоко, чтобы кровь хлынула ручьем, но не задев артерии. Затем упал на колени рядом с телом отца, намеренно испачкав руки в его крови, и обнял родителя, положив его голову себе на колени.

Через десяток секунд в кабинет ворвались охранники.

— Парни, срочно запускайте дронов! Проверьте периметр! Господин Львов! О Боже…

Сергей поднял к ним лицо, искаженное «горем». Его голос дрожал от «ярости»:

— ЭТИ ТВАРИ! Они… Они убили отца! ОНИ УБИЛИ ЕГО!

Он ударил кулаком по полу, чувствуя, как осколки стекла впиваются в кожу. Настоящая боль смешалась с притворной.

— Они убили его!

— Сергей Леонидович, вы ранены? Целителя сюда, срочно!

— Клянусь родом Львовых! — закричал Сергей так, чтобы слышали все, — Я найду тех, кто нанял этих тварей! Я найду каждого! И ЛИЧНО УБЬЮ ИХ!!!

А тень в его душе громко смеялась…

3 июля 2032 года. Москва.

Кабинет отца теперь принадлежал ему.

Сергей сидел за массивным дубовым столом, пальцы медленно водили по резной кромке. На экране плазмы транслировали новости:

— «Трагедия рода Львовых: граф Леонид Андреевич пал от рук мятежников! Его сын, Сергей Львов, героически пытался защитить отца, однако…»

— «Наследник одной из известнейших и влиятельнейших семей столицы вступил в права наследования ещё до похорон отца. Не совсем обычная практика обусловлена вновь активизировавшимися мятежниками, которых, как сообщала ранее Инквизиция, практически полностью истребили. Что это — преступная халатность, или хорошо продуманная комбинация? Очередной удар по сторонникам Императора оказался…»

Голоса диктора звучали фальшиво, как и цветы, заполонившие приемную — лилии, розы, белые хризантемы. Их сладкий запах смешивался с ароматом воска для мебели, создавая удушливый коктейль.

В дверь постучали.

— Войдите.

Долгорукие.

Василий ворвался в кабинет, как ураган. Его лицо пылало, а пальцы сжимались в кулаки.

— Ты сумасшедший! — он даже не пытался понизить голос, и Сергей едва успел активировать защиту от прослушки, — ТЫ!.. Кто тебе дал право менять планы⁈ Кто надоумил сотворить ТАКОЕ⁈

— Повежливее, — спокойно отозвался Сергей, — Теперь я — глава рода. А ты всего лишь наследник.

Василий побраговел, но его отец поднял руку, заставляя сына замолчать. Пальто князя было покрыто каплями дождя, а лицо выглядело неестественно гладким, как лёд — будто он контролировал каждый свой мускул.

— Василий, — Владимир Долгорукий произнес одно слово, и сын замолчал, скрипя зубами.

Сергей даже не встал. Он откинулся в кресле, позволив солнечному свету из окна осветить свои бинты — театральные, но убедительные.

— Выглядишь хорошо, для человека, потерявшего отца, — заметил князь, усаживаясь в кресло напротив.

— Практика, — Сергей улыбнулся, — А вы выглядите взволнованно, для тех, кто «не имеет отношения» к мятежникам.

Василий дернулся, но князь снова остановил его жестом.

— Зачем? — спросил он просто.

Сергей потянулся к шкафу, где стояли отцовские коньяки. Налил себе, не предлагая гостям.

— Во-первых, теперь у меня есть алиби. Весь свет видел, как я «сражался» с убийцами отца, — Он сделал глоток, — Точнее, они так думают. Во-вторых — теперь вы не сможете меня просто… убрать.

Он поставил бокал и открыл ящик стола. Там лежал диктофон с записью их последнего разговора.

— И в-третьих, — Сергей нажал на кнопку воспроизведения, и дал Долгоруким несколько секунд, чтобы они поняли — что это такое, — Как вы понимаете, это копия.

— Умно… Плёночная хрень…

— Именно. Если я «неожиданно» погибну — это попадет прямо к Императору. Через Инквизицию, само собой. Вместе с парочкой артефактов, которые вы мне передали — и именами всех ваших агентов. Я за последние месяцы успел узнать довольно много…

В кабинете повисла тишина.

Василий побледнел. Князь же лишь прикрыл глаза, и сосчитал до десяти, чтобы успокоиться.

— Ты играешь с огнем, мальчик, — наконец сказал он.

— Нет, — Сергей поднял бокал в тост, — Я и есть огонь.

Князь тихо рассмеялся.

— Ну-ну… Твоя выходка… Может дорого всем нам стоить.

— Мы в одной лодке — так что и платить будем вместе. В случае чего… Я всего лишь подстраховался.

— И тем не менее — это не отменяет твоего задания, — Владимир встал из кресла, — Выполни то, что обещал. У тебя на это пять дней.

Дверь захлопнулась за Долгорукими с глухим стуком. Сергей остался один в кабинете, где ещё витал запах отцовского одеколона — терпкий, с нотами дубового мха.

— Ну и представление… — знакомый голос заставил его вздрогнуть.

Кира стояла у книжных шкафов, будто материализовалась из воздуха. Её пальцы скользили по корешкам старинных фолиантов, оставляя следы на пыли.

— Как ты… — удивлённо начал Сергей.

— Ты же знаешь, у меня есть ключи от всех дверей, — девушка улыбнулась, и в этом выражении было что-то хищное.

Лёгкий щелчок — и замок на двери кабинета повернулся. Кира медленно подошла к Сергею, стуча каблуками по паркету.

— Пять дней на убийство Апостолова? — Она засмеялась, запрокинув голову, — Князь совсем озверел.

Сергей почувствовал, как по спине побежали мурашки. Кира пахла черной амброй и чем-то ещё… Опасным.

— Знаешь, мне иногда кажется, что это не ты работаешь на него — а наоборот.

— Может быть, может быть, — промурлыкала Кира, — наклоняясь над Сергеем и проводя языком по мочке его уха.

— Они в ярости, — произнёс парень, откидываясь в кресле.

— О, не только! — Кира облокотилась о стол, наклоняясь так близко, что Сергей увидел золотые искорки в её зелёных глазах, — Они напуганы. Впервые за двадцать лет кто-то поставил их в угол. Ты рисковал, но… выиграл. На этот раз. Долгорукие теперь связаны с тобой, и связаны крепко. Мне нравится твоя решительность.

Её пальцы коснулись его бинтов — лёгкое, почти невесомое прикосновение.

Однако оно обожгло Сергея, как раскаленный клинок. В следующий миг пальцы девушки впились в плечи Львова, оставляя багровые следы, а губы прижались к его губам с таким давлением, что боль смешалась с невыносимым наслаждением.

Сергей схватил её за волосы, откинув голову назад, и впился зубами в шею, чувствуя, как под кожей бьется жилка. Кира застонала, но не от боли — от восторга.

Он подхватил её под бёдра и усадил на отцовский стол. Бумаги разлетелись, хрустальная чернильница со звоном разбилась о пол, расплескав черные капли, похожие на кровь. Сергей чувствовал всё: холод дерева под ладонями, запах ее духов, смешавшийся с потом, хруст дорогого костюма, который он рвал на ней в клочья.

Это не было любовью. Это было сражением — яростным, беспощадным, где каждый укус, каждый стон, каждый вздох были и поражением, и победой.

Когда все закончилось, Кира осталась лежать на столе. Её грудь тяжело вздымалась, а на губах блестела капля крови.

Глубокой ночью Сергей проснулся от того, что в комнате было слишком тихо. А потом он услышал…

Что-то звало его в кабинет.

Сергей встал с кровати, не обращая внимания на спящую Киру. Ему было плевать, что подумает убитая горем мать — Сергей не был уверен, что она даже заметила, что у него осталась какая-то неизвестная девушка.

Паркет под босыми ногами был ледяным. Львов шёл по темному коридору, и с каждым шагом тревога сжимала горло все сильнее.

Кабинет встретил его тишиной. Лунный свет падал на зеркало в резной раме — то самое, в котором Леонид проверял свой вид перед важными встречами.

Сергей подошел ближе — и вздрогнул.

Вместо собственного отражения он увидел отца — Леонид Львов стоял будто за тонкой пеленой. Его лицо было бледным, как у покойника, но глаза горели холодным огнем.

— Ты переживёшь меня ненадолго, сын, — прошептал он.

Сергей резко отпрянул и схватился за грудь — сердце бешено колотилось, как птица в клетке.

Но когда он снова посмотрел в зеркало, там был только он сам — бледный, с темными кругами под глазами, с губами, на которых еще остался след укуса Киры.

Но…

На паркете у его ног лежал окурок отцовской сигары.

И он ещё дымился.