#8 Печать пожирателя

Глава 4 Щелчок

10 мая 2032 года. Москва.

Погода стояла отличная.

Солнце разогрело воздух до приятной теплоты, а в небе не было ни единого облачка — лишь редкие следы от пролетающих над Москвой самолётов и АВИ рассекали его чистоту.

Май с самого начала решил порадовать жителей столицы жаркой погодой, и на улицах гуляли толпы людей. Из распахнутых окон кафе лилась музыка, по тротуарам прогуливались прохожие, дети бегали между фонтанами, стараясь хоть чуть охладиться. Воздух был напоён запахом цветущих каштанов, свежей выпечки и едва уловимым ароматом весенней зелени.

Центр города стоял в пробках, над некоторыми кварталами виднелось промышленное марево. Гигантские рекламные экраны на фасадах бизнес-центров мелькали яркими картинками, переливаясь в такт движению мобилей внизу.

Бетонные джунгли города, казалось, задыхались от жары, но всё равно продолжали работать: сирены скорых, клаксоны такси, голоса прохожих — всё это смешивалось в единый, никогда не утихающий звуковой фон.

Обзор отсюда был отличный — я выбрал для места встречи крышу недостроенной высотки, с которой открывался прекрасный вид на Москву. Бетонные плиты, торчащие арматура, несколько деревянных ящиков вместо мебели — «конференц-зал» с видом на Кремль и Останкинскую башню. Ветерок, поднимающийся снизу, щекотал лицо и развевал бумаги, валяющиеся среди строительного мусора.

Аня сидела в паре шагов от меня, на самом краю здания, свесив ноги с края. Её джинсы были закатаны чуть выше щиколоток, а кроссовки болтались на носах, словно готовые вот-вот упасть вниз. Тёмные волосы растрепались, но она даже не пыталась их поправить.

«Интересно, она вообще не боится высоты?» — думал я, наблюдая, как она спокойно потягивает лимонад из пластиковой бутылки, как будто сидит не на тридцатом этаже без перил, а на скамейке во дворе.

Чуть поодаль Маша зарисовывала в блокнот раскинувшийся перед нами пейзаж. Аккуратными движениями карандаша она повторяла контуры Садового кольца, силуэты домов, игру света на стекле деловых центров. На ней было лёгкое синее платье, и каждый раз, когда ветер поднимал край ткани, она машинально придерживала его свободной рукой.

Скрипнул люк, и на крышу выбрался Арс. Он выглядел немного уставшим — видимо, выходной день был не совсем выходным. Его светло-серая футболка была слегка помята.

— Извините, что опоздал, — сказал он, — в училище Духоловов проверки на входе и выходе усилили, когда всё это закрутилось. До сих пор по полчаса трачу, чтобы войти и выйти.

Он пожал мне руку, поцеловал Аню в щёку (что-то новенькое!) и помахал рукой Маше. Блондинка, увидев, что все в сборе, подошла к нам, аккуратно захлопнув блокнот и спрятав его в рюкзачок.

— Почему ты решил собрать нас без Илоны? — спросила она.

— Потому что… Илоны больше нет.

Я несколько раз репетировал эту речь — и всё же фраза вызвала мурашки.

— Не понял? — нахмурился Кабанов, — Ну она же вернётся в июне. Или что-то срочное произошло?

Аня прищурилась и сжала губы в тонкую линию. Она догадалась сразу.

— Илону убил Туманоликий. Два дня назад. Когда я попытался ночью вывезти её из страны.

— Что?

— Кто?

— Как?

Вздохнув, я принялся рассказывать.

Илоне всё я выложил уже давно — но ребята не были в курсе насчёт другого пожирателя. Так что для них история была новой — и довольно долгой. Упустил я лишь пару моментов — и в том числе, не стал рассказывать, что знаю истинную личность Туманоликого.

Спустя, наверное, полчаса, я закончил рассказ — и поймал взгляды друзей.

Они старались не показывать этого — но они были напуганы. Я чувствовал исходящие от них эмоции.

Но страх был не главным. Куда сильнее я ощущал сочувствие, сострадание, злость, ярость и решительность!

— Почему ты не рассказал нам раньше? — спросил Арс.

— Потому что думал, что смогу решить вопрос с этим уродом сам. Потому что не хотел подставлять вас. Но теперь… Всё изменилось.

— Что именно? — уточнила хмурая Аня.

— Я понял, что с ним не справиться. Он слишком силён. Останавливает время, телепортируется… И он не даст мне развиться, как следует. И поэтому… Я предлагаю вам уехать.

Мои слова были встречены гробовым молчанием.

— Я освобожу вас от «кровавого пакта». Дам денег на билеты и первое время. Амулеты, оружие — тоже не проблема. Но вам надо исчезнуть. Быстро — завтра, а лучше, сегодня.

— А ты? — спросила Маша.

— А я останусь. Сделаю всё, что смогу. Попробую аккуратно заручиться поддержкой Иловайского, Инквизиции. Выманю его. Но вы будете мне мешать. Поверьте, Туманоликий — невероятной силы маг. Он прихлопнет нас, даже не задумавшись. Но главная проблема в другом — он будет использовать вас, чтобы воздействовать на меня.

— Зачем ты ему? — уточнила Аня.

— Говорит, что это старое проклятье пожирателей — что они раскрывают силы только находясь в связке «учитель»-«ученик». Но думаю, есть шанс, что он просто хочет забрать мои силы. Но из за этого проклятья не может.

— И будет отрезать от нас по кусочку? — криво усмехнулся Арс.

— Это в лучшем случае. У ублюдка больная фантазия, он может придумать такое… В общем, я не хочу, чтобы с вами что-то произошло. Также как… с Илоной.

Врать друзьям мне было не впервой — хоть мне это и не нравилось. Но другого варианта не было — рассказать им всё было куда опаснее, да и мой план мог сработать только в том случае, если о нём буду знать только я и Илона.

Друзья переглянулись.

В повисшей тишине было слышно наше дыхание — глубокое, напряжённое.

— Знаешь, Марк, — протянул Арсений. Его голос звучал ровно, но в нём чувствовалась настороженность — как у человека, который готов к спору и знает, что будет стоять до конца, — С твоей стороны весьма оскорбительно думать, что мы сейчас согласимся с тобой.

Его глаза, серые, почти стальные, смотрели прямо, без тени колебаний.

— Согласна, — кивнула Аня, поправляя выбившуюся прядь волос — Ты предложил нам кое-что, дружок. И мы согласились, зная о всех рисках. Не думаю, что ты нас недооцениваешь настолько, чтобы считать, будто мы испугаемся первой же тени!

— И бросать тебя при первом же серьёзном препятствии — не собираемся, — добавила Маша, скрещивая руки на груди.

Признаться честно, они смогли меня удивить.

Я ожидал возражений, возможно, даже обиды или раздражения. Но не этого. Они не просто отказались от идеи отступить — они приняли моё решение как вызов на собственную битву!

Можно было, конечно, напустить на них страх, ударить эмоционально, продавить, заставить… Но в целом… Зачем? Они не будут в большей безопасности, если уедут.

А вот Туманоликого такими действиями я точно разозлю раньше времени. Он терпеть не может, когда кто-то пытается уйти от него, прячась. Для него это — оскорбление. Он воспринимает это как вызов.

Неужели с этими «прятками» я просто попытался сложить с себя ответственность за безопасность друзей?

Эта мысль поразила меня больше, чем я ожидал. Возможно, я действительно надеялся избавиться от груза, который давит мне на плечи каждый день. Ответственность за тех, кто рядом. Ответственность за то, чтобы никто не пострадал из-за меня.

Ох уж эти человеческие эмоции и психология…

Хотя скрывать не стану — огонь, горевший в душах друзей, сильно меня порадовал. Я не ошибся в своём выборе.

— Это не то же самое, — я покачал головой, решив всё же посмотреть, к чему приведут мои увещевания, — К нашему делу Туманоликий не имеет никакого отношения.

— Да и плевать, Марк, — снова заговорил Кабанов, подаваясь вперёд, — Илона была нашей подругой. Ты наш друг. Мы связаны. Мы все обязаны тебе жизнью — и не раз. И мы сделали бы такой же выбор безо всякого «пакта».

Девочки решительно кивнули, и я рассмеялся — не громко, но искренне. Смех вышел хрипловатым.

— Послала же судьба мне таких безбашенных друзей… — произнёс я, глядя в их лица, — Спасибо. Я ценю это. Более, чем могу выразить словами.

— И каков план? — уточнила Аня.

— Пока ждать. Развивайте силу, оттачивайте навыки. Думаю, месяц у нас есть — прежде чем урод начнёт действовать. Не лезьте в неприятности, держите под рукой целительные и защитные амулеты. А я… Попробую успеть и сделать для все, девчонки, артефакты, которые обещал. Арс, твой посох?..

— Как новенький. Уровень слияния больше восьмидесяти процентов, с духами всё ок. Прогресс идёт.

— До Инициатора далеко?

— Если в процентах — тридцать примерно осталось.

— Аня?

— Мне ещё около сорока нужно.

— Маша?

— Десять.

— Уф! — Лисицына начала картинно обмахивать себя ладошкой, — Наша Златовласка-то времени не теряла.

— Обращайся, подскажу что такое тайм-менеджмент.

— Ты сам-то где сейчас?

— Пятнадцать-двадцать процентов до Инициатора.

— Но судя по твоему рассказу, такого уровня развития всё равно мало? — уточнила Маша.

— Да. Поэтому вся надежда… На мою «особую» магию. Которую теперь даже в разговорах не упоминать. Забудьте о том, что я вам говорил, о том, что произошло на Заставе. Забудьте! Если Туманоликий узнает об этом…

Я сейчас даже не играл — на самом деле беспокоился об этом. Пока что во всей моей схеме это был самый слабый участок.

Если Туманоликий выйдет на Эфир и каким-то образом научится его использовать… Тогда мне с ним точно не совладать. Я был искренне удивлён, как Юсупов не догадался, что я использовал Эфир на Заставе… И надеялся, что ни о чём подобном не догадается ещё какое-то время.

— Ясно.

— И ещё одно. Если… Если кто-то из вас погибнет из-за меня… Клянусь — я отомщу за вас.

Арс серьёзно посмотрел на меня.

— И я клянусь.

— И я.

— И я.

Мы сцепили руки на краткий миг, и отошли друг от друга на шаг.

— Значит, игра началась, — прищурилась Маша.

— И ставками стали наши жизни, — закончил я.

13 мая 2032 года. Москва-сити, офис корпорации «Маготек».

Зал в центральном крыле лабораторного комплекса «Маготек» сегодня был полностью в нашем с Астарцевым распоряжении.

Густой от аромата озона и магического напряжения воздух вокруг дрожал. Он был живым — насыщенным энергией, готовой разрядиться в любой момент. Каждый шаг отзывался эхом в стенах из тёмного металла, покрытых рунными узором, мерцающим в такт пульсирующему свету потолочных кристаллов. Я поздоровался с профессором, и облокотился на панель управления.

Она была соединена с голограммой, зависшей в воздухе — медленно вращающейся трёхмерной проекцией энергетической матрицы.

— Взгляните сюда, профессор, — я тапнул по голограмме кода, заморозив поток данных, — Видите здесь нестабильность?

Профессор склонился над проекцией, его брови сошлись к переносью. Худой, со всклокоченной бородой, но с глазами, полными пламени учёного-фанатика. Его длинные пальцы дрожали от возбуждения, когда он начал прокручивать слои информации, просвечивая их через включенный фильтр восприятия энергопотоков.

— Это не нестабильность, — пробормотал он, проводя пальцем по трём слоям кода, — Это… реакция на внешние колебания. Мы же компенсировали их через резонансные стабилизаторы!

— Компенсировали, — согласился я, — Но только частично. Наша энергетическая матрица всё ещё улавливает фракталы второго порядка. То есть, если мы начнём внедрять в неё слепки с уровнем синхронизации выше пятнадцати процентов…

— … то получим искажение личностных проекций, — закончил за меня Астарцев, — Личность будет помнить определённые события, но не считать себя их частью. Как будто она наблюдает за собой со стороны — наблюдатель, но не участник.

— Именно. И это нас не устраивает.

Я сделал паузу, давая ему переварить информацию.

За окном, вдалеке, сверкнула молния, и до нас донёсся далёкий раскат грома.

— Значит, нужно стабилизировать базовый уровень матрицы, — сказал профессор, — Добавить в структуру дополнительный слой защитного ментального поля. Чтобы оно могло адаптироваться под изменяющиеся условия, как живая оболочка клетки.

— Не просто добавить. Нужно вплести его в существующую решётку. Чтобы она сама себя корректировала при контакте с эмоциональным фоном пользователя. Представьте себе не просто барьер, а взаимодействие — как диалог между двумя сознаниями, где одно помогает другому сохранить целостность. Только для «пользователя» этот диалог должен остаться незамеченным.

Профессор крякнул, в его глазах мелькнуло сомнение — но он кивнул. Он всегда был человеком, способным принимать трудные решения, даже если они вели в неизведанное. На его лице появилось выражение того самого старого, почти забытого страха — страх, который испытывают лишь те, кто уже однажды переступил черту и знает, что обратной дороги нет.

— Это будет сложно сделать, — повторил Астарцев, на этот раз более уверенно, — Потребуется не только техническая модификация, но и пересмотр базовой архитектуры сознания. Мы можем столкнуться с эффектом «обратного впитывания», когда личность матрицы начнёт влиять на оператора.

— Да, — ответил я, улыбнувшись уголком губ, — Но именно в этом и суть. Мы должны просто связать «сохранённые» данные из одной личности с нейронной системой другого. Не просто копирование — синтез.

— Я слышал, министерство обороны уже проявило к этой разработке интерес? — спросил Астарцев, возвращаясь к панели, где начиналась новая волна данных.

— Пока рано говорить что-то конкретное по этому поводу, — ответил я, глядя на него внимательно, — Но вы правы — они следят за нашими успехами. Особенно после демонстрации в прошлом месяце, когда мы смогли передать опыт одного из наших тестовых субъектов на чистый шаблон.

— Новый вид солдат… Синтетические дроиды, с опытом и навыками опытного воина, и сверхбыстрыми рефлексами киборга… Чувствую, вот куда пойдут наши знания! — сказал профессор, и в его голосе проскользнуло беспокойство.

— Они пойдут туда, куда мы решим, профессор. И говоря мы, я имею в виду себя — и князя Салтыкова. Быть может — Императора, если ему будет интересно, чем мы занимаемся.

Астарцев правильно понял мой намёк, и на этот раз принялся пересобирать куски магического кода молча.

Я же только вздохнул.

Используя собранные с Салтыкова данные, я накопил изрядную статистику, наблюдения и идеи относительно его дальнейшего «вызволения». Накидал несколько вариантов развития — и вуаля, одна из схем оказалась рабочей.

Она позволяла сохранять комплексную энергоматрицу человека — искру, энергополе, память, навыки — всё. Само собой, каркас матрицы был построен на основе моих знаний о магии пожирания — но всё исключительно из «разрешённой» магии.

Правда, больше пятнадцати процентов «личности» скопировать пока не получалось — но только что я объяснил Астарцеву, в каком направлении двигаться.

Используя ресурсы корпорации, я мог не сомневаться, что через пару дней и сотню тестов группа учёных и магов отыщет верное направление — и будет долбить его, пока не получит то, что мне нужно.

Ну а я…

Тесты на людях мы проводили с самого начала — но не с копированием личности, разумеется. И сейчас тоже нельзя было открывать, что я со всеми этими разработками делаю на самом деле.

Так что просто взять кого-то из лаборатории было нельзя.

Однако у меня было два кандидата, которые вот уже больше полугода спали в криокапсулах, и сейчас находились в моём пространственном тайнике.

Как только будет готова схема матрицы для «глубокого сканирования», я воспользуюсь ей — и попробую перенести сознание Авроры в специально выращенной для этой цели клона.

Он уже подготавливался на «фабрике» Салтыкова.

Иногда меня колола совесть — от того, что я отправил этих двух в бесконечный сон, и тестировал на них свои разработки. А потом вспоминал, как они чуть не убили нас с братьями — и тут же переставал жалеть Каселёвых.

Ничего, отработают свои грешки хотя бы так. А потом… Может и выпущу их на волю.

Внезапно Искру изнутри будто что-то защекотало.

Я замер, ощущая течение незаметных потоков, коснулся одного, второго… и третьего!

Да! Да, мать его!

Все три части эфирного заклинания собрались!

А это значит — что Туманоликий забрал в Бурятии перчатку, и прямо сейчас вместе с ней оказался у зеркала.

Дерьмо космочервей…

Я прямо сейчас могу создать астрального двойника и хорошенько обследовать поместье Юсупова!

И будь я проклят, если не сделаю этого!