Последние хроники Томаса Ковенанта

Кавинант резко повернулся к ней, словно собирался накричать ей в лицо. Но его тон был неожиданно мягким: Всего один? Линден, ты меня удивляешь .

Только один на данный момент призналась она. Но это важно. Несмотря на Теомах, ты говоришь, что есть надежда. Если я выберу правильный путь. Если мы сможем добраться до

Скайвейр. Так почему же юр-вайлы пытались тебя остановить?

Последствия их нападения опровергли объяснения Ковенанта. Что они увидели такого, чего не увидела она?

Является

все? Ковенант кисло нахмурился. Ад и кровь! Они

Демондим-отродье

, Линден. Их создатели осаждают Ревелстоун. Не говори мне, что ты всё ещё воображаешь, будто они хотят

помощь

ты?

Думать

, ради всего святого. Они создали Вэйна, чтобы ты смог создать этот Посох, который фактически помешал мне остановить Фоула. Затем они направили тебя к нему, чтобы ты получил силу.

Мне в любой момент, если тебе не нравится то, что я делаю. Конечно, они дали тебе то, что нужно, чтобы ослабить Демондимов. Чёрт, почему бы и нет? Если у меня не получится, Ревелстоун рано или поздно падет, а пока они хотят оставаться на твоей стороне. Любое доверие, которое они могут из тебя выжать, служит Презирающему. Они пытаются настроить тебя против меня.

Линден не верила ему: она не могла. Эти юр-вайлы слишком много сделали. И всякий раз, когда он упрекал её за создание и использование Посоха Закона, её инстинктивное сопротивление ему усиливалось. Человек, которого она сопровождала на смерть, не сказал бы таких вещей.

Его презрение и гнев заставили ее жалеть Томаса Ковенанта, который когда-то любил и принимал ее.

Но спорить ей было бесполезно. Если юр-вайлы намеревались надеть на Ковенант свои оковы, они потерпели неудачу. Ей придётся жить с последствиями их провала.

Хорошо , – сказала она, словно пыл Ковенанта убедил её. Он помог ей выдержать холод – по крайней мере, временно. В этом он был похож на себя прежнего. Я просто пытаюсь понять. Если мне придётся решать, что нам делать, мне нужно понять как можно больше .

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Есть идея. Почему бы нам не позвать Ранихин?

Хайн не родится ещё тысячи лет. Даже стадо, выросшее в Завете, жило тысячелетиями в будущем этого настоящего. Но Линден не знала, как измерить таинственную связь между ранихин и Временем. Её ограниченные линейные представления неоднократно оказывались несостоятельными. Далёкие предки Хайн, возможно, уже знали о её потребности в них.

Но Джеремайя закрыл лицо, словно она его опозорила. И Ковенант взорвался. Адский огонь и проклятье! Это ещё одна ужасная идея. На самом деле, это даже хуже, чем желание попасть в Анделейн .

Выдержав его взгляд, Линден не предпринял попытки прервать его.

Может быть, они тебя слышат горячо сказал он ей. А может, и нет. А если и слышат, то, скорее всего, ответят. Они достаточно лояльны для чего угодно. Дело не в этом. Ты попросишь их нарушить историю Земли. Поставить под угрозу Арку .

Как? возразила она.

Ковенант сделал видимую попытку восстановить самообладание. Потому что сейчас в Краю нет ни одного ранихина. После того, как Фоул убил

Келенбхрабанал

Он прогнал их. Если бы они не ушли, он бы их уничтожил. Они не вернутся ещё триста-четыреста лет. Пока не найдут Рамен или Рамен не найдёт их. Без

, им нужен Рамен, который будет их вести.

Если призвать их сейчас и они откликнутся последствия будут ощущаться тысячелетиями. И будут только ухудшаться. Одно повлечёт за собой другое. Они вызовут всё больше и больше перемен .

Линден холодно подождала, пока Ковенант закончит. Затем она сказала без интонаций: Я ничего этого не знала. Ты слишком многого мне не рассказал. Я не умею отличать хорошие идеи от плохих .

Она права, нерешительно вставил Джеремайя. Мы слишком многого от неё требуем. Не её вина, если она что-то делает не так .

Его явное нежелание защищать её – или хоть как-то выражать несогласие с Кавинантом – заставило её прикусить губу. Ей нужна была эта маленькая обида, чтобы скрыть более глубокую боль. Она провела большую часть своей жизни, заботясь о нём всем сердцем; и за это время Кавинант стал для него важнее, чем когда-либо.

Она вспомнила Ковенанта, который не стал бы ее винить.

Она не осуждала сына за его преданность. Она любила его достаточно, чтобы быть благодарной за то, что он стал способен на такую привязанность, какую испытывал к Ковенанту. Но её бессильная ярость от поступка Презирающего усиливалась с каждым новым признаком того, что Иеремия её не любит.

Ковенант избегал её взгляда. Меня слишком легко вывести из себя , – признался он, словно обращаясь к пустоте. Знаю. Всё дело в разочаровании. То, что я пытаюсь сделать, чертовски трудно. И это больно. Но это ничто по сравнению с тем, через что проходит Джеремайя. Я так хочу ему помочь. Через мгновение он добавил: И ты. И Земля. Ты не была причиной всех этих задержек и препятствий. Но они сводят меня с ума .

Казалось, он пытался извиниться.

Линдену было всё равно. Он мог бы просить её о пощаде на коленях, не меняя её решения. Однако ради Джеремайи она тихо ответила: Не беспокойся. Со временем мы научимся разговаривать друг с другом .

Мы все устали от разочарований. Нам нужно уйти, пока не стало ещё хуже .

Облегчение на лице Джереми было настолько явным, что она не могла на него смотреть.

Кавинант метнул на неё взгляд. Внезапное напряжение ещё больше усилило напряжённость его лица. Куда? Ты всё ещё не.

Линден перебил его: А где же ещё? В лагере Берека. Ты сказал, что он в самом разгаре боя. Но у него есть еда. У него тёплая одежда .

истинно верующие

Невозможно было сражаться, полагаясь только на веру. И я готова поспорить, что у него есть лошади. Если мы до него доберемся если она сможет достаточно долго выдерживать холод, он, возможно, согласится нам помочь .

Она была серьёзна: она не знала, как ещё можно достичь цели Ковенанта. Но ей также хотелось услышать, что он скажет о волнении сейчас. Если её выбор и действия каким-то образом созвучны Архи. Теомах утверждал, что

ее дела не причинят вреда

Я это обеспечу.

Неужели проникновение в лагерь Берека не будет столь опасным, как переосмысление всего прошлого Раныхын?

Я

сказал

Тебя прокричал Джеремайя. Иногда она поступает совершенно правильно. Это сработает. Она

делать

это работает .

Ковенант долго скептически разглядывал её, словно подозревая какой-то подвох. Затем он, казалось, развёл руками. Стоит попробовать. Берек всё ещё не в курсе почти ничего. Он едва ли знает, что может сделать и как. Вряд ли он узнает правду о ком-либо из нас. И у него точно есть лошади .

Но я должен предупредить вас мрачно добавил он.

Вы будете

придется сделать это, потому что

я

Конечно, не может. Он пока этого не осознаёт, но он полон Силы Земли. Он может стереть нас. Если он хотя бы.

прикосновения

Для нас все это испытание будет напрасным .

Линден кивнула про себя. Она не удивилась: она просто была уверена. Если она сойдёт с тропы Теомаха, он её поправит.

Сначала она пошла вперёд не потому, что знала место битвы Берека, а потому, что спешила покинуть вершину холма. Она не хотела изнурять себя, преодолевая сложные гребни: ей нужен был менее трудный путь по дну долины, несмотря на гнетущую атмосферу. Поэтому она двинулась вниз по склонам как можно быстрее, держась спиной к западу.

Из-за спешки она часто поскальзывалась, наступая на зарытые камни и кости. Иногда она падала. Но плащ хоть как-то защищал её от снега. Она не замедляла шага, пока не достигла дна долины.

Там павшие ощущались сильнее. Одна лишь мысль о том, что она ступает по брошенным трупам, пугала её. Но солнце клонилось к закату; и, освещаемое его лучами, она не страдала от его ослепляющего сияния. Теперь она шла медленнее по той же причине, по которой спешила в долину: боялась устать. Тяжёлые колебания и нырки каждого шага истощали её силы. А холод становился всё сильнее по мере того, как солнце теряло свою силу. Если она попытается идти слишком быстро, то вскоре погубит себя.

Вскоре её догнали Ковенант и Джеремайя. Какое-то время они шли вместе с ней, держась на безопасном расстоянии. Но оба казались невосприимчивыми к нагрузкам и холоду; постепенно они начали отходить вперёд, словно не желая её общества.

Ковенант, подожди пропыхтела Линден. У меня есть ещё вопрос . Она не хотела отставать.

Ковенант и Джеремайя обменялись репликами так тихо, что она их не расслышала. Затем они замедлили шаг.

Едва контролируя дыхание, она спросила: Сколько нам ещё идти?

Три лиги резко ответил Ковенант. Может, и больше. Такими темпами мы доберёмся туда только к наступлению темноты .

Пока даже недостаточное тепло солнца не исчезло с Последних Холмов.

Если бы она не думала ни о чём, кроме собственной слабости, она бы совсем потеряла голову. Понятия не имею, во что мы ввязываемся призналась она. Я знаю, что есть вещи, которые Теомах не хочет, чтобы ты говорил. Но что

Ковенант нахмурился на неё. Ты хочешь, чтобы я описал битву? Какое это имеет значение? Люди рубят друг друга, но слишком устали, чтобы делать это как следует. В каждую минуту большинство из них не понимают, побеждают они или проигрывают. Слышны крики и вопли, но в основном это просто рубка .

Линден покачала головой. Она уже прошла через слишком много сражений. Я имела в виду Берека. Ты сказала, что он не понимает, на что способен. Или как он это делает. Но он призвал Огненных Львов. У него должно быть какое-то знание .

Ну, ладно Ковенант, казалось, потерял интерес. Всё было не так. Он не совсем.

вызывать

Огненные львы. Он даже не знал об их существовании. Но он привлёк их внимание, и для этого ему нужно было лишь быть отчаянным и истекать кровью. И ему нужно было иметь немного силы. Главный вопрос в том, откуда он взял эту силу?

Согласно легендам, когда Берек был в отчаянии, истекал кровью и был избит на Горе Грома, камни заговорили с ним. Они предложили ему помощь против Короля, если он поклянётся служить Стране. Он поклялся, и камни послали Огненных Львов уничтожить войско Короля.

Но это на самом деле не имеет смысла. Конечно, камень Земли это

осведомленный

. Это особенно актуально для горы Гром, где так долго действуют столько сил. Но она не говорит. То есть, она говорит недостаточно быстро, чтобы большинство людей могли её услышать.

И как же Берек это сделал? риторически спросил Ковенант. Как он смог получить ту частичку Земной Силы, которая была ему нужна, чтобы призвать Огненных Львов?

Сосредоточившись, чтобы не думать о своей усталости, Линден ждала, когда он продолжит.

Это Земля, помни , – сказал Кавенант через мгновение. Она не могла прочесть его своим чувством здоровья; но его поведение выдавало, что он снова теряет терпение. В его тоне сквозили нотки презрения. Сила Земли течёт у поверхности. И у Берека есть, что называется, природная склонность. Он просто не знал об этом. Эти проклятые камни были.

чем он был .

Тогда как?. начал Линден.

Без перехода Ковенант, казалось, отвлекся. Легко критиковать Елену протянул он. Глупая женщина. Разве она не знала, что отчаяние это слабость, а не сила? Он говорил о собственной дочери. Разве она не знала, что мёртвый Кевин неизбежно будет слабее живого?

Но у неё был прецедент. Она понимала это лучше, чем кто-либо другой. Вероятно, поэтому её и сделали Верховным Лордом. Что бы вы ни слышали, Старые Лорды были воплощением отчаяния. Оно принесло им некоторые из величайших побед. И именно оно спасло Берека.

Это раскрыло его. Затронуло его естественные способности. Будучи наполовину обезумевшим от боли, потери крови и отчаяния, он.

сырой

Достаточно, чтобы почувствовать, что здесь происходит на самом деле. Какова на самом деле жизнь в Стране. Этого было достаточно. Когда он наконец почувствовал Силу Земли в Горе Грома, он ощутил её и в себе. И Огненные Львы почувствовали

. Они отреагировали на это, потому что это их привычка .

По мере того как нетерпение Ковенанта нарастало, он начал продвигаться вперёд, увлекая за собой Иеремию. Не поворачивая головы, он закончил: А всё остальное, все эти легенды, которые о нём рассказывали, всё это было лишь способом придать произошедшему героизм .

Благодаря Береку всё в Стране изменилось. Она обновилась. Он дал её обитателям наследие Земной Силы. И всё же Ковенант презирал достижение Берека.

Она не просила его подождать: ей сейчас было не до его общества. Но в каком-то смысле он не ответил на её вопрос. Тяжело дыша, она на мгновение ускорила шаг.

Скажи мне ещё кое-что пропыхтела она ему в спину. Какой он, этот Берек? Что он за человек?

Если она хотела получить помощь от Первого Полурукого в жестокой битве, в которой многие из его сторонников погибнут, ей нужно было узнать о нем достаточно, чтобы завоевать его сочувствие.

Ковенант ускорил шаг. Держа лицо на восток, он резко ответил: Он чертовски харизматичен. В целом хороший человек, иначе отчаяние не оставило бы его таким жалким. И половину времени он понятия не имеет, что делает .

Затем, без всякой видимой причины, он добавил: Когда Елена вызвала Кевина, он не подвёл её. Она подвела его .

После этого они с Джереми оставили Линден бороться как она могла.

Г

Постепенно неровные тени холмов распространились по долине. Линден, насколько это было возможно, стараясь беречь силы, шла по следу, который Ковенант и Джеремайя проложили в насте перед ней. Но всё чаще их путь приводил её в тень; и тогда она поняла, что грядущая ночь будет куда более суровой, чем день. Температура воздуха, казалось, резко падала всякий раз, когда она выходила из зоны света.

Она не знала, как долго она еще сможет это продолжать.

Когда Кавинант и Иеремия отошли от неё на сорок или пятьдесят шагов – достаточно далеко, чтобы слиться с тенями, так что она могла быть уверена в их существовании только тогда, когда они вернутся на солнечный свет, – она начала осторожно черпать энергию из Посоха, вызывая медленный поток тепла и силы из нетронутого дерева. Несомненно, сын и бывший возлюбленный предупредят её, если она подвергнет их опасности. Им было что терять. А ей нужна была поддержка Закона и Силы Земли. Без неё ей придётся просить больше необъяснимого огня Кавинанта; и эта перспектива усиливала её чувство беспомощности.

Чем больше времени она проводила с ним, тем меньше она ему доверяла.

Она была готова поддержать его намерение. Но она сделает это ради Иеремии, чтобы противостоять Презирающему и чтобы не оказаться в затруднительном положении на десять тысяч лет раньше своего срока. Завет слишком сильно изменился: Линден больше не знала, как верить в него.

Так она продолжала свой обременённый путь сквозь снег и холод, пока тени сгущались, а долина погружалась в сумерки. Даже спустя долгое время после того, как ей следовало бы упасть ниц, она продолжала идти, потому что Посох Закона заботился о ней.

Но затем, в один из последних солнечных лучей, она увидела, как Джеремайя отстаёт. Он позволил Ковенанту идти вперёд одному, чтобы она смогла его догнать.

Сердце Линден само собой возрадовалось. Она невольно заставила себя двигаться быстрее, и, делая это, она погасила едва уловимое тепло Посоха. Она не собиралась угрожать сыну.

Он заговорил, как только она подошла достаточно близко, чтобы его услышать. Голос его звучал напряжённо, словно ему было неловко рядом с ней. Или, возможно, на него повлияли разочарование Ковенанта, его нетерпение. Он почти лепетал, когда говорил: Это ненормально. Мы слишком далеко на юге. Зимы обычно не такие суровые .

Тем не менее, он решил сопровождать её, хотя бы на время. Должно быть, он испытывал некоторую заботу о ней, несмотря на свою преданность Завету. Этого было достаточно, чтобы ободрить её.

Это последствия войны продолжал Джеремайя, словно не мог остановиться. Когда Берек проигрывал. Никто в этом времени не знает Фоула. Они не встретятся с ним, пока Кевин не станет Верховным Лордом. Но он в Стране. У него есть дом, где никто не сможет случайно на него наткнуться. Он ждёт. Пока Лорды не станут достаточно могущественными, у них не будет реального шанса разрушить Арку .

Когда Линден поравнялась с ним, Джеремайя подстроился под её шаг. Он держался на расстоянии четырёх-пяти шагов друг от друга и слева от неё: она не видела его тика. Но он не вырвался вперёд и не отстал. И не замолчал.

Но раньше Фоул не был

ожидание. Однажды

начал эту войну, Фоул сделал все, что мог, чтобы помочь королю Берека выиграть ее.

Конечно, если бы это случилось, не было бы никаких Лордов. Но Фоул тогда не хотел Лордов. Он хотел, чтобы Король победил. У всего королевства был правильный настрой. Я имею в виду правильный настрой для Фоула. Он мог бы легко ими манипулировать. Если бы они победили, он мог бы научить их, как освободить его. Они могли бы использовать Силу Земли в Краю, чтобы провоцировать Создателя, пока Создателю не пришлось бы вмешаться. Это разрушило бы Арку. Или Фоул мог бы заставить их пробудить Червя.

Итак, Фоул пытался помочь королю Берека, наслав тьму из Риджек-Тома. Злоба была настолько сильна, что затмевала солнце. Она практически разбила сердца людей Берека и ослабила самого Берека. Он едва не погиб. Он великий воин, но, сражаясь с королём, он потерял много сил. Вот почему король смог его победить.

Эта зима – своего рода пережиток отсутствия солнца на один-два сезона .

Джеремайя искоса смотрел на Линден, словно изучая её, хотя и отводил взгляд всякий раз, когда она поворачивалась к нему. Но воздух становится теплее сказал он. Ты видишь? В его голосе послышались едва заметные умоляющие нотки. Эта долина спускается к Центральным равнинам. После заката всё ещё будет холодно. Но Ковенант может тебе помочь. Всё, что тебе нужно сделать, это попросить .

Казалось, он хотел, чтобы она признала свою зависимость от Завета.

Она хотела услышать, как её сын оправдывает свою преданность Ковенанту. Он назвал Ковенант

. Как Ковенант завоевал сердце Джеремайи? Но она не хотела рисковать и отталкивать его. Вместо того, чтобы прямо отвергнуть его неявный призыв, она сказала: Я держусь, Джеремайя, милый. Я как-нибудь справлюсь.

Но когда ты со мной разговариваешь, это действительно помогает. Можно тебя кое о чём спросить?

Мальчик нахмурился, глядя на тёмную фигуру Ковенанта, словно сомневался. Наверное, мам. Если это хоть как-то поможет. Смотря что это такое .

Они были в глубокой тени; до ближайшего меркнущего солнечного света было всё ещё далеко. Без света Линден не могла настоять на ответе на вопрос, который волновал её больше всего. Сейчас она сосредоточилась на других проблемах.

Я понимаю, что есть вещи, о которых вы не можете мне рассказать начала она, стараясь говорить максимально нейтрально. Это помешает не знаю, как это назвать непрерывности нашей работы .

В этом случае ее разум невозможно отличить от Арки Времени.

. Но мне любопытно. Откуда вы знаете Теомаха? Вы сказали, что никогда его не встречали, но вы, очевидно, его узнали .

А, это в голосе Джеремии слышалось облегчение. Её вопрос явно не смутил его. Я слышал о нём, вот и всё. Он один из Непоследовательных .

Я же говорил тебе, что много раз был здесь. То есть, в Стране. И по всей Земле. Как будто бестелесный, как призрак. Большую часть времени я не выбирал, где быть. Выбор дело трудное. И я никогда не знал,

когда

Был. Но время от времени я встречал одного из Непоследовательных. Они говорили о нём. Теомах. Полагаю, он их главный герой. Или станет. Это сбивает с толку. Не знаю, когда кто-нибудь из них со мной разговаривал, но, кажется, это было после того, что мы сейчас имеем. Не понимаю, почему он должен быть таким важным, так что, возможно, геройство приходит позже.

Но был один я видел его много раз. Не думаю, что это было случайно. Думаю, он искал меня. Он называл себя Визардом. Он говорил, что хочет, чтобы мы были друзьями, но я думал, что на самом деле он просто хотел, чтобы я что-то сделал. Когда я его видел, он почти всегда говорил о Теомахе. У меня сложилось впечатление, что он ревновал или что-то в этом роде .

Вдалеке впереди Ковенант снова оказался на солнечном свете; и эта внезапная перемена заставила его вспыхнуть, словно он вышел из измерения тьмы.

Ожидая своего шанса вспышки света, которая могла стать её последним шансом, Линден осторожно спросила: Что он хотел, чтобы ты сделала?

Джеремайя пожал плечами. Построить что-нибудь, наверное. Например, дверь, которая позволила мне попасть сюда. Только на самом деле он хотел ловушку. Дверь в тюрьму .

Она спросила: Зачем ему это было нужно? Просто чтобы сын остался с ней.

О ответил он, как будто тема была несущественной. Это было для

. Все они. Думаю, они ненавидят друг друга. Непоследовательные и

. Визард думал, что если я сделаю правильную дверь, она заманит их внутрь, и они не смогут выбраться. И, возможно, если он просто расскажет об этом подробнее, я пойму, как её сделать.

Но я не особо слушал. Он мне не нравился. И всё было нелогично. Я не понимал, почему он ненавидел

. Казалось, у него не было причин. Я решил, что он просто хотел доказать, что он круче Теомаха, поэтому перестал обращать на него внимание.

Ещё несколько шагов: всего дюжина или около того. Джеремайя не мог скрыть своего беспокойства. Он подобрал свою гоночную машину и напряжённо играл с ней, переворачивая её из стороны в сторону. Впереди Ковенант снова скрылся в тени. По мере того, как солнце клонилось к закату, тени становились всё темнее: Линден едва ли была уверена, что он всё ещё существует. И Джеремайя создавал у неё впечатление, что он может в любой момент броситься наутек, охваченный напряжением от разговора с ней.

Ещё немного, милый тихо попросила она. Я вижу, что тебе тяжело быть рядом со мной. Но есть одна вещь, которую я должна знать. Я не уверена, что смогу жить без этого .

Что такое? его тон вдруг стал полон недоверия.

Линден отважилась на минуту-другую молчания. Затем, сквозь хруст сапог и хруст посоха, она сказала: Тебе вообще не придётся разговаривать. Просто покажи мне .

На полшага впереди нее на солнечный свет вышел Иеремия.

Он был бледным от стеснения и надвигающихся сумерек, но казался ярким, как утро после мрака теней. Как только она сама вышла на солнечный свет, и её сын был полностью освещён, она остановилась. Скрепив страх Посохом, она сказала: Иеремия, словно имела право приказать ему, сними рубашку. Дай мне взглянуть на тебя. Мне нужно знать, не застрелили ли тебя .

Резкий, как удар, он повернулся к ней. Грязь его взгляда замутилась тьмой и гневом. В уголке левого глаза мышцы пульсировали размеренно, словно боевой барабан; призыв к битве.

Линден вздрогнула от испуга, словно сын ей угрожал.

Но он подчинился. С яростью, почти со злобой, он расстегнул оставшиеся пуговицы на пижамной куртке, сорвал её с плеч и швырнул на снег к ногам. Если он и чувствовал холод, то не показывал этого.

Словно она потребовала от него насилия, которое он яростно отвергал, но не мог отказать, он повернулся, позволяя ей осмотреть его обнажённую спину и грудь. Но на его коже было слишком много пятен, слишком много грязи. Если он и был ранен и исцелён, она не нашла шрамов.

Должно быть, он заметил её неуверенность. Резко наклонившись, он разбил кулаками ледяную корку и сгреб снег в пригоршни. Затем он швырнул снег себе на грудь и живот, яростно растирая их, пока не смыл следы борьбы и мучений.

В лучах уходящего солнца его кожа выглядела такой здоровой и неповрежденной, словно она сама искупала его; словно он был сыном, которого она любила и о котором заботилась столько лет.

Ты

удовлетворен

?- ядовито прошипел он.

Мама?

О, Боже. Линден инстинктивно прижала Посох к груди, закрыла лицо ледяными руками. Господи Иисусе. Накануне или десять тысяч лет спустя она спросила Иеремию, не застрелили ли его. Сначала он пытался уйти от ответа. Потом ответил:

Я не уверен

Что-то меня сильно сбило с ног, я помню это.

Но боли не было.

Но у него было

нет

был застрелен. Каким-то образом помощники Бартона Литтона пропустили его. Вместо этого его просто ударило, возможно, падающим телом Роджера. Поэтому он остался жив в мире, в котором родился; мире, которому принадлежал. Его жизнь, его неотъемлемое право по рождению, всё ещё можно было спасти. На самом деле, если бы она поняла, что когда-то испытала сама, и что рассказал Ковенант о своих визитах в Страну.

Она слышала, как Иеремия подбирает рубашку и засовывает руки в рукава; слышала, как он сердито уходит. Но она не могла поднять глаз и смотреть, как он уходит. Если она понимала правила, Закон, управляющий перемещением в Страну, Иеремию нельзя было убить здесь, пока он жив в своей настоящей реальности. Лорд Фаул мог пытать его до тех пор, пока его разум не разорвётся, но Презирающий не мог его убить. Вместо этого Иеремия останется во власти Лорда Фаула лишь до тех пор, пока не уйдёт его призыватель. Тогда он будет освобождён в прежнюю жизнь. И на его теле не останется никаких следов пережитого. Только его здравомыслящий или изрешечённый разум будет страдать от последствий пребывания в Стране.

Мой сын. Незамеченные слёзы замерзли на щеках и пальцах Линден. Ковенант действительно дал ей надежду. Но он также ввёл её в заблуждение. Хуже того, он солгал ей.

Если он преуспеет в борьбе с Презирающим, тот, кто призвал Иеремию, умрёт. Линден слишком хорошо знал Джоан, чтобы поверить в обратное. Джоан была слишком хрупкой, слишком хрупкой, чтобы сохранить себя. Дикая магия и её собственные страдания были слишком разрушительны, чтобы их выносить. Без навязанного ей стрекала и поддержки слуг лорда Фаула она быстро погибнет.

Тогда мучения Иеремии прекратятся. Он исчезнет из Страны. Линден останется, потому что уже мертва. Даже Роджер, возможно, останется.

стремясь к такому опустошению, что кости гор дрожат, представляя его

. Но Иеремия.

Если он вернётся в свой мир умственно неполноценным, она не сможет о нём позаботиться. Он будет потерян для неё навсегда.

Это была ложь. Ковенант сказал, что

он все равно будет в ловушке, куда бы его ни повел Фол

, но Иеремия не хотел, он хотел

Его все равно нужно будет спасать.

. Но ведь Ковенант наверняка знал, что смерть Джоан освободит мальчика?

Тем не менее, Линден получила повод для надежды. Поражение Презирающего спасло бы жизнь её сына.

И у неё была ещё одна причина, совершенно иного рода. Кровь Земли.

Ты можешь командовать любой чертовщиной, какой захочешь.

Все, что вам нужно сделать, это

хотеть

это, и вы с вашим ребенком воссоединитесь

Где угодно по вашему выбору

Она могла бы предотвратить возвращение Иеремии в мир её смерти: она могла бы удержать его в Стране. Тогда ей не пришлось бы беспокоиться за состояние его разума. Здесь он мог бы по-настоящему восстановиться, исцелиться.

Но она все равно его потеряет.

Если это сделает вас счастливыми, вы двое можете жить в Анделейне.

Там Ковенант ввёл её в заблуждение. Страсть Иеремии к ней несколько мгновений назад, как и его преданность Ковенанту, возвещали истину. Если бы она позволила ему остаться в Стране, он бы не захотел жить с ней. Он не любил её. Он никогда не любил её. Годами, пока она отдавала ему своё сердце, он был отстранён от себя. Отстранённый и безразличный, он больше осознавал дружбу Ковенанта, чем всё, что она делала или чувствовала.

С его ущербной точки зрения, у него не было причин любить ее.

Неопределённое будущее в его естественном мире или полноценная жизнь в Стране. Сила Повеления позволила бы ей обеспечить сыну одно из двух. Но этот выбор был не её: он принадлежал ему. В любом случае, он был бы для неё потерян; но её утрата не имела значения. Она уже потеряла его. И он не нес ответственности за её преданность – или её горе.

Завет – это совсем другое дело. У него было

солгал

Он намеренно пытался скрыть истинную суть беды Иеремии и её собственной.

Ей нужно было с ним поговорить. Ей нужно было с ним поговорить.

сейчас

Но когда она опустила руки и открыла глаза навстречу угасающему свету, то увидела перед собой Теомаха.

Инстинктивно она сжала онемевшие пальцы вокруг Посоха. Но не призвала его силу. Она не чувствовала угрозы со стороны Непоследующего. Чувствуя себя здоровым, она всё ещё видела в нём обычного человека, несмотря на свои странные одеяния; лишённого какой-либо присущей ей магии. Если бы она не погрузилась так глубоко в своё горе и гнев, она бы узнала его, как только он приблизился к ней.

Вместо огня она черпала немного тепла из готового дерева, немного утешения, чтобы не свалиться с ног от дрожи.

Она хотела потребовать: Скажи мне. Я должна знать. Почему Ковенант.

ложь

Мне? Но прежде чем она успела произнести хоть слово, Теомах поднял руку, чтобы остановить её. Его закутанное и скрытое лицо смотрело на неё с серьёзным вниманием.

Госпожа, произнёс он своим лёгким голосом, поймите, что участь вашего сына не так проста, как и ваша. Даже Полурукий не застрахован от боли.

Я не могу ничего сказать о его замыслах. Ты должна заслужить искомые знания. Однако, добавил он, увидев, как она начала возражать, я пойду с тобой, если ты позволишь. В награду за твою любезность я отвечу на любые вопросы, которые не подорвут целостность Времени или мои собственные цели . Затем он понизил голос, словно не желая, чтобы его подслушали. Кроме того, я облегчу тебе переход этой зимы, так что тебе не придётся рисковать ни своим огнём, ни огнём Полурукого. Возможно, моя помощь позволит тебе достичь цели, имея достаточно сил для того, что должно быть сделано .

Линден уставилась на него. Он неожиданно вырвал её из смятения, но она этого не забыла. И её до смерти тошнило от людей, которые пытались манипулировать ею, скрывая правду. Однако она ничего не понимала в Теомахе, а он предложил ответить на вопросы.

Через мгновение она сухо сказала: Не уверена, что мне нужна компания . Убеди меня. Давай начнём вот с чего. Если Ковенант пойдёт по твоему пути а я пойду будет ли у меня шанс узнать, чего он мне не рассказывает?

Теомах поклонилась, словно её вопрос подразумевал согласие. Леди, я верю, что вы это сделаете. Вы проявили ум, а возможно, и мудрость. Вы найдёте возможность вытянуть из своих товарищей всю возможную правдивость .

Как бы правдивы вы ни были. Линден уловила в этих словах тревожный подтекст, но была слишком расстроена, чтобы задуматься. Она уже знала, что не доверяет Ковенанту.

И её сын не был застрелен. Он выживет, что бы ни случилось.

В таком случае, ответила она, я не могу притворяться, что мне не нужна помощь. Что вы можете сделать, чтобы облегчить ситуацию?

Её спутник указал рукой в сторону следа Ковенанта и Иеремии. Слова не покажут моего намерения. Иди, и ты увидишь мою помощь .

Линден ещё мгновение смотрела на него. Затем вздохнула про себя. Крепко сжав в одной руке посох, она продолжила свой долгий, ковыляющий путь по снегу.

Но она не споткнулась: её сапоги не пробили наст. Вместо этого она шагала, словно Теомах, по ненадёжной поверхности, не встречая препятствий ни хрупкого льда, ни застревающего снега. Железный каблук Посоха ударился о наст с глухим стуком, словно погребённое эхо, но не пробил его.

Эта перемена расслабила её уставшие мышцы и ослабила решимость больше, чем она могла себе представить. Она почувствовала себя легче, словно с неё сняли часть смертных шлаков, – и силы хватило на то, что необходимо сделать. Она понятия не имела, что означает Теомахуд; но теперь она верила, что сможет достичь своей ближайшей цели.

Ладно сказала она, снова скрывшись в тени и больше не видя солнечного света на своём пути. Это одно из обещаний, которое ты сдержал. Главное, чтобы ты снова не исчез.

Не буду в голосе её спутника слышалась лёгкая обида. Здесь мой путь совпадает с твоим. Ты служишь моей цели. Значит, я должен служить твоей .

Хорошо . Она несколько раз кивнула про себя, приводя мысли в порядок, подстраивая их под ритм шагов и эха. В таком случае, я попробую задать несколько вопросов. Мне нужно думать о чём-то, кроме холода . Она имела в виду: Кроме лжи Ковенанта и жизни моего сына .

Пока она шла, она продолжала получать от Посоха лёгкий поток тепла и поддержки. Ей требовалась большая поддержка, чем мог дать Теомах.

Как пожелаете, сударыня теперь в его тоне слышалась смесь удовлетворения и тайного облегчения. Я отвечу, как только позволят обстоятельства .

теомах кажется немного громоздким начал Линден. У вас есть имя?

Да, но это не для твоего пользования .

Его слова были резкими, хотя его манеры были гладкими.

Она пожала плечами. Ну, ладно . Она не ожидала, что он откроется. Раз Иеремия уже упомянул твой народ, может быть, ты расскажешь мне что-нибудь о нём.

Почему ты ненавидишь

? И чего Визард хотел от Иеремии? Неужели ваши люди действительно думают, что мой сын может построить ловушку, тюрьму, чтобы удержать

Теомах ответил, пожав плечами: Леди, мы ненавидим

за их высокомерие и за их легкость. Любое другое существо, ступающее по Земле, должно упорно стремиться к знаниям и власти, ценой больших усилий. Но

Элохим есть

Власть. Они не стремятся к чему-либо и редко сталкиваются с трудностями. Однако они не колеблясь определяют деяния и судьбу любого стремящегося существа, которое случайно навлечет на себя их позор.

Различия между нами многочисленны и обширны, но самое главное заключается в следующем.

У меня нет сердца. Я не присутствую в мыслях Визарда. Все Непоследовательные имеют свой собственный совет и знание, и некоторые из них злобны. Но когда наши интересы противоречат интересам

Мы редко бываем мелочны. Нас волнуют более важные проблемы.

Какое-то время Теомах молча шёл рядом с Линденом, словно слегка меняя свою форму с каждым шагом. Затем он добавил: Обладает ли ваш сын знаниями и мастерством, чтобы изобрести ловушку, которую.

Не могли уклониться, и от чего не могли уклониться? Об этом я говорить не буду. Это вопрос для другого раза.

далекий

время, леди.

В наступающей темноте Линден не сразу поняла, что холмы по обе стороны долины начали оседать. Но, обратив своё чувство здоровья, она ощутила меняющиеся очертания рельефа. Постепенно Последние Холмы сменялись равнинами Центральных Равнин.

Раздражённая всеми тайнами, окружавшими Джереми, она добавила в свой голос нотку едкости. Тогда я не думаю, что ты расскажешь мне, как ты собираешься унизить

сам?

Не буду . Её тон не поколебал ауру Теомаха. Если бы я это сделала, ты бы почувствовал, как Арка Времени дрожит до самых корней. Полурукий не должен говорить так, как говорит .

Линден глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. В каком-то абстрактном смысле она понимала его отказы и уклонения от ответа. Она находилась в десяти тысячах лет от своего собственного настоящего. Она не могла даже предположить, какими могут быть последствия её действий. И её выбор неизбежно будет зависеть от того, что ей скажут. Каковы бы ни были мотивы Теомаха, они требовали от него найти сложный и неоднозначный баланс между желанием помочь ей и решимостью сохранить безопасность Времени.

Хотя детали их ситуации сильно различались, Ковенант и Иеремия столкнулись с одной и той же проблемой. С Посохом Закона и кольцом Ковенанта Линден обладала властью безвозвратно изменить прошлое Земли. Если бы она действовала, основываясь на знании, которым не должна была обладать.

Обращаясь скорее к себе, чем к своему спутнику, она пробормотала: Мы уже развлекаемся? Затем она возобновила свои вопросы.

Мы идём в лагерь Берека, потому что оказались в безвыходном положении. Нам нужна помощь, и я не смог придумать другого места, где её можно получить. Но совершенно очевидно, что именно это вы и задумали для нас. Если бы вы хотели только помешать планам Ковенанта, вы могли бы оставить нас где угодно. Вы.

выбрал

это место. Это время.

Я предполагаю, что то, что мы делаем, соответствует вашим целям, какими бы они ни были. Но разве это не

опасный

? Ради бога, мы собираемся встретиться с самым знаменитым из старых героев Земли . Ковенант предупреждал её о волнениях. Как бы мы ни были осторожны, он всё равно увидит и услышит.

Леди, вмешался Теомах, будьте спокойны . Его тон был мягким, словно хотел успокоить её. Я сказал, что вы служите моей цели. Следовательно, я должен служить вашей.

Здесь сохранение Арки не должно беспокоить вас. Это бремя лежит на мне. Ценой больших усилий я приобрёл знания, которых вам не хватает, а мои знания глубоки. Будьте уверены, я буду присматривать за вами. Более того, я уже сделал это. Я отвёл вас на расстояние, которое гарантировало, что мои деяния не будут замечены, но которое не помешает достижению вашей цели.

Там, где потребуется моё руководство, я его предоставлю. И я учту последствия как вашего присутствия, так и ваших деяний. Вам нужно лишь доверять себе и прислушиваться к моим советам. Со временем моя помощь покажет свою ценность.

К своему удивлению, Линден обнаружила, что верит ему. Он не был закрыт для неё: она слышала его искренность.

Во снах Ковенант велел ей доверять себе. И он говорил, как он сам; как тот Ковенант, которого она помнила, а не как тот человек, который вёл её на восток. Человек, который лгал.

И я полагаю , пробормотала она, обращаясь к холоду и ожиданию ночи, что мне придется принять твои обещания на веру .

Ее спутник ответил ей молчанием, которое, по-видимому, означало согласие.

Постепенно звёзды начали пронзать темнеющее небо, словно проявляясь, словно Завет и Иеремия, сквозь бездонную пропасть времени. Согретая Земной силой, Линден смогла выдержать пронзительный нарастающий холод. Тем не менее, первые несколько звёзд казались ледяными, как абсолютный лёд, ледяными от расстояния и одиночества. Она могла бы считать себя одной из них, бездонно одинокой, несмотря на присутствие Теомаха.

И все же ей нужно было использовать время, которое ей дали или навязали.

В таком случае, продолжила она, можете ли вы объяснить, почему вы вообще вмешались в дела Ковенанта и Иеремии? Что такого опасного было в их замыслах?

Леди, без колебаний ответил Непоследователь, я не считаю вероятным, что вам удалось бы избежать внимания Высокого Лорда Дэмелона. В этом и заключается настоящая опасность. Он держит Посох Закона. Первый Посох, от которого ваш лишь незаконченное подобие .

Линден хотел спросить: Незакончено? Но Теомах не остановился.

Разумеется, одновременное присутствие в присутствии Дэмелона двух подобных орудий Силы Земли вызвало бы содрогание в Арке. И ваше собственное знание того, что такое событие не произошло и не должно было произойти, усилило бы тяжесть нарушения. Вы прекрасно осознаёте, что ваш Посох был создан много веков спустя после уничтожения Посоха, который Дэмелон, Друг-Великан, будет держать при приближении к.

Скайвейр. Это осознание разорвало бы непрерывность Земли, существующей в вашем собственном опыте. Оно разорвало бы сущностную непрерывность Времени.

Его объяснение потрясло её. Тогда почему.? Она запнулась от разочарования, не в силах закончить вопрос. Зачем Ковенанту идти на такой риск? Чего он надеялся добиться?

Госпожа, ни в чём нельзя быть уверенным , – сказал её спутник, словно желая её успокоить. И всё же в опасности нельзя сомневаться. Из страха я разрушил планы Полурукого. А также из гордости , – признался он, – ибо, несомненно,

Я бы так и сделал, если бы не я. Здесь и ваше присутствие, и ваше невежество защищают Полурукого. Но ни того, ни другого не хватит, чтобы предотвратить

если Верховный Лорд Дэмелон узнал о вашем Посохе.

Он помолчал немного, а затем осторожно добавил: Ты действительно помогаешь моим целям. Но мне не нужна такая услуга. Я способен добиться того, чего должен. Мои собственные потребности не вынуждали меня мешать Полурукому .

Его тон убеждал Линден поверить ему. Она услышала в нём чувство, которое могло быть сочувствием или мольбой.

На небесах было слишком много звёзд: она не могла представить их всех. Они казались такими же расточительными и безнадёжными, как пылинки в дикой местности. Прямо или косвенно, Ковенант солгал ей. И он задумал рискнуть подвергнуть Линден, Иеремию и само Время опасности катастрофической встречи с сыном Берека.

Когда она шла по поверхности снега и льда в неизведанную тьму, она держалась за Посох Закона,

Посоху; и кольцу Кавинанта на цепочке под ее рубашкой; и предупреждению, которое дала ей Эсмер.

Она совершенно не доверяла человеку, который вернул ей ее сына, к которому вернулся рассудок, но сердце которого было закрыто от нее.

С

Некоторое время спустя, когда ее сравнительно легкое продвижение превратилось в тупое блуждание из-за голода и усталости, и даже дарованное Посохом тепло было заключено в холоде, столь же безжалостном, как разукрашенная бесконечность неба, она уловила первый запах дыма.

Поначалу она не была уверена в этом. Но вскоре это стало безошибочным: древесный дым, характерный привкус костра. Где-то в пределах её восприятия люди разжигали костры, спасаясь от суровой зимы.

Она подняла голову, и её пульс участился. Это.? спросила она ТеоЖелудок. Прислушиваясь к запахам, она уловила множество костров. И теперь дым нес смутные намёки на готовящуюся еду: жарящееся мясо, кипящее рагу, настаивающиеся на костре припарки.

Лагерь Берека уже близко подтвердил её спутник. В полулиге, не больше. Скоро мы встретимся с теми, кто ночью рыщет в поисках защиты для своих товарищей .

По мере того, как её восприятие настраивалось, Линден начала ощущать нечто большее, чем просто костры и еду. Она слышала или чувствовала приглушённые стоны, ругательства, бормочущие от гнева или боли, изредка резкие команды. Они доносились до неё сквозь тишину, разносились по морозному воздуху. И её нервы рано ощутили вкус страданий; ран, грозивших смертью, и боли, которая была хуже смерти. Среди них она ощущала тошнотворные запахи болезни, недоедания, инфекции: зловонные кишки, гноящиеся язвы, плоть на всех стадиях гниения: последствия долгой и жестокой борьбы. Где-то впереди неё расположились лагерем остатки двух отчаянных армий; сил, которые сражались друг с другом сезон за сезоном в непрерывной битве на большей части территории Страны. Берек и его воины – и их враги – должно быть, шли, сражались и умирали два года или больше. Тех из них, кто каким-то образом остался достаточно силен, чтобы сражаться, должно быть, ничтожно мало, и с каждым днем их становится все меньше.

Если я не ошибаюсь заметил Теомах после короткой паузы, Полурукий и твой сын заметили присутствие разведчиков Берека и спрятались в темноте, ожидая нашего сопровождения, прежде чем двинуться дальше .

Линден почти не слышала его. Она пошла, перейдя в неуклюжую спешку, не потому, что Ковенант и Иеремия могли быть в опасности, а потому, что она была нужна. Она была врачом; а больных, раненых и умирающих у Берека было сотни.

Люди дерутся друг с другом, но они слишком устали, чтобы преуспеть в этом.

. Изнурение должно было заставить их сдаться в этой войне.

сезоны

назад.

Сколько мужчин осталось у Берека? спросила она Непоследовательного.

Мужчины и женщины поправил он. Возможно, человек тридцать .

А сколько из них действительно способны сражаться?

Возможно, треть его тон звучал так, словно он пожал плечами. Остальные вносят свой вклад, как могут. Они служат возчиками и погонщиками, собирателями и целителями. Остальных же можно перевозить только в повозках и носилках, пока они ждут смерти .

Линден тихо выругалась. Она всегда ненавидела войны. Эта же внушала ей отвращение, и она с ней ещё не сталкивалась.

Ради Иеремии и Ковенанта она остановила поток Земной Силы из Посоха, хотя и жаждала его щедрой жизненной силы. Затем она спросила Теомаха: А как же другая армия? Сторонники Короля?

Их число в три раза превышает число Берека. И у них есть то преимущество, что они бросают раненых и больных, как и убитых. Таким образом, они не обременены, в отличие от Берека. И действительно, его положение гораздо теснее, чем я описал, ибо он подбирает живых, павших среди своих врагов, и оказывает им ту же помощь, что и своим, хотя эта помощь, безусловно, и скудна.

Но он продолжает гнать своих врагов к Отступлению Рока. Они пали духом и целеустремлённостью и дают бой лишь потому, что боятся поступить иначе. Они судят Берека по своим меркам и поэтому считают, что сдаться значит быть убитым .

Линден продолжала ругаться про себя. Теперь ей хотелось бежать, хватило бы сил – каждое мгновение означало новые смерти.

Когда Кавинант и Джеремайя внезапно появились из темноты, она вздрогнула, словно совсем забыла о них. Они двигались бесшумно. Здесь снег был не таким глубоким, как в долине, и лёд под ними не треснул.

Линден, сбавь скорость настойчиво прошептал Ковенант. Берек отправил сюда разведчиков. Один из них только что нас пропустил. А ближе к лагерю есть дозорные. Нам нужно найти способ их обойти .

Линден без колебаний прошла мимо него и сына. Она намеренно повысила голос. Ну, мы точно не будем к ним подкрадываться. Мы не их.

враги

, ради бога . А она была нужна. Может быть, эти всадники разрешат нам воспользоваться их лошадьми .

Мама! запротестовал Джеремайя, но она не остановилась даже ради него.

Теомах последовал её примеру. Леди, заметил он, становится всё более очевидным, что ваша глупость это замаскированная мудрость .

В ответ она начала кричать, отмечая каждое предложение печатью Посоха. Послушайте меня! Я целительница! Люди рядом со мной мои друзья! Мы хотим помощи Берека, но мы также хотим помочь.

Если разведчики ее не услышали, значит, они были слишком измотаны и истощены, чтобы быть полезными.

Однако они отреагировали почти сразу же. Кожаные доспехи скользили по скользкому льду, пока они бежали. Линден услышал приглушённый звон доспехов и скрежет обнажённых клинков.

Она пошла дальше, но перестала кричать. Она привлекла достаточно внимания.

Ковенант выругался, когда они с Джеремайей бросились её догонять. Затем ночь перед ней словно сгустилась, и она обнаружила себя лицом к лицу с тремя воинами, обнажившими мечи.

Она неохотно остановилась. Она не могла разглядеть их лица, но чувствовала их трепет и изнеможение: двое мужчин и женщина, годами выдерживавшие испытания лишь благодаря мужеству и вере. У женщины был серьёзно гноящийся порез на бицепсе. Один из мужчин недавно получил порез по лицу. У другого было столько мелких ран, что Линден не смог их все пересчитать.

Нас четверо , – заявила она. Её голос дрожал от напряжения. Я целительница. Остальные – мои друзья. Мы идём весь день. С запада , – добавила она, догадавшись, что враги Берека находятся на юго-востоке. И мы слишком устали, чтобы запастись терпением. Нам нужно поговорить с Береком. Но сначала я хочу помочь вашим раненым. Некоторых ещё можно спасти .

Если бы она дистанцировалась от Иеремии и Ковенанта, она могла бы использовать свой Посох.

Шпионы сказали бы то же самое возразила женщина. Рука, сжимавшая меч, дрожала. Несомненно,

Господин

Берек, она мрачно подчеркнула титул, поговорит с тобой, когда наш Уорхафт выяснит твое истинное предназначение.

Когда вы увидите правду, резко ответила Линден, вы пожалеете, что задержали нас. Если хотите проводить нас в свой лагерь, мы не будем доставлять вам никаких хлопот. Но мы не собираемся тратить время на бесполезные допросы. Это слишком важно . Ей хотелось крикнуть, но она подавила порыв. Слишком много ваших людей погибает .

Повернувшись к человеку с меньшими ранами, она скомандовала:

Ты

. Иди, сообщи своим дозорным, что мы идём. Они предупредят лорда Берека. И, может быть, найдутся для нас лошади.

Когда никто из разведчиков не двинулся с места, она процедила сквозь зубы: Сейчас же. Я не потерплю задержек .

Вы ошибаетесь ответила женщина более резко. Её рука, сжимающая меч, напряглась. Вы выдержите эту задержку, и даже больше. Мы не позволим, чтобы трудности и боль этой войны были запуганы властными чужаками, чьи цели скрыты. Вы останетесь на месте, пока мы не соберём достаточно сил, чтобы гарантировать, что вы не причините вреда. Тогда мы сопроводим вас в наш Военный Штаб. Может быть, он соизволит быть с вами любезным .

Линден не колебалась: с ней больше не было колебаний. Иеремия, тихо приказала она, пронзив разведчиков своим пронзительным взглядом. Попроси их отойти в сторону, пожалуйста .

Мама? запротестовал он. Завет?

Делайте это осторожно, настаивала она. Не причиняйте никому вреда .

Адское пламя пробормотал Ковенант. Ты же знаешь свою мать. Если мы ей не поможем, всё быстро ухудшится .

Линден подавила яростное желание прорваться между воинами, растолкать их посохом, если понадобится. Закусив губу, она ждала Иеремию.

Разведчики отступили назад, готовясь взмахнуть оружием. Их стойки кричали о воинственности; нервы, натянутые от усталости, сменились бездумной яростью. Затем Линден почувствовала, как тёплая волна силы прошла мимо неё от протянутой руки Джеремайи. Мужчина с изуродованным лицом тут же отшатнулся в сторону. Женщина и второй мужчина отшатнулись в сторону.

Пока странная магия ее сына действовала, она быстро направилась в сторону лагеря, Теомах молчал рядом с ней, а Завет и Иеремия следовали за ней.

Когда разведчики пришли в себя, они выругались от страха и гнева и попытались броситься в атаку. Но невидимая магия Иеремии отбросила их: они отскочили от неё, словно наткнулись на баррикаду.

Идя как можно быстрее, Линден заявила, словно обращаясь к ледяной тьме: Я уже сказала тебе, что я целительница. Я хочу помочь. И нам не нужны неприятности. Тебе ничего не угрожает. Не нужно превращать это в драку. Ты и так слишком много сражался.

Почему бы вам просто не сопроводить нас, пока кто-нибудь из вас не сообщит лорду Береку о нашем прибытии? Хотя бы потому, что вы должны думать, что мы.

странный

достаточно, чтобы заслуживать его внимания .

Разведчики долго сдерживались. Затем женщина резко вложила меч в ножны. Хорошо прохрипела она. Будет так, как вы сказали .

Она сделала резкий жест, который Линден скорее почувствовал, чем увидел; и тут же мужчина с меньшими ранами бросился бежать, явно направляясь к ближайшему из дозорных Берека. Женщина побежала трусцой, чтобы догнать Линдена на безопасном расстоянии, в то время как её товарищ занял аналогичную позицию поодаль от его небольшого отряда.

После короткого колебания Джеремайя опустил барьер. Линден молча поблагодарила его, надеясь, что он сможет прочесть её ауру. Но она не остановилась, чтобы поблагодарить его вслух. Женщина, возглавлявшая разведчиков, снова заговорила.

Однако поймите меня , – проговорила она срывающимся голосом. Я соглашаюсь, потому что не знаю, как вам противостоять. Но вы – люди власти, опасные в этой войне. Если хоть словом или делом вы поставите под угрозу Господа или причините вред тем, кто с ним, я придумаю, как вас убить. Я многому научилась в смерти. Каким-то образом я смогу ускользнуть от вашей сверхъестественной силы и положить конец вашей гордыне .

Линден вздохнула. Не поворачивая головы и не отвлекаясь от нарастающих и болезненных излучений лагеря Берека, она спросила: Разве с вами нет никого, кто способен услышать правду? Я бы подумала, что к этому времени, под влиянием богатой Земной Силы Земли, некоторые из вас начнут замечать изменения в том, что вы видите, чувствуете и слышите .

Что ты знаешь об этом? с подозрением спросила женщина. Она, казалось, не заметила, что барьер Иеремии исчез.

Эта война, ответил Линден. Всё изменилось на склонах Громовой горы. Именно тогда лорд Берек начал проявлять признаки силы, которых вы раньше не видели. Но мне трудно поверить, что он один . Неужели Берек был не одинок в своей восприимчивости к истинной жизни вокруг? Должно быть, есть ещё кто-то из вас, способный предвидеть то, что кажется невозможным .

Теперь голос женщины звучал уже не так уверенно. Кренвилл утверждает, что научился отличать правду от лжи . Она кивнула на разведчика, шагавшего напротив. Сначала я считала его глупцом. Но я видела доказательства. Теперь наш Уорхафт обычно привлекает его к допросам пленных, ибо Господь не одобряет жестокости по отношению к нашим врагам, когда они не могут защитить себя .

Линден взглянула на человека, смутно видневшегося в ночи. С каждым шагом ощущения лагеря Берека становились всё сильнее: страх и боль, граничащие с безумием; неистовая усталость; ошеломлённая, почти безразличная решимость. И теперь она чувствовала запах лошадей, уже наполовину изуродованных скудным кормом и непосильной нагрузкой. Холод доносил запахи навоза и гниющей соломы так же отчётливо, как и звуки.

Тогда послушай сказала она разведчику Кренвиллу. Я целительница. Я хочу помочь. Не на войне. С ранеными. И мои товарищи не причинят тебе вреда .

Мужчина молча смотрел на неё какое-то время. Затем тихо произнёс: Я слышу правду, Базила. Если её слова лживы, она сама об этом не знает .

Линден почувствовала невольное, неуверенное облегчение, услышав голос женщины. Базила всё ещё с подозрением спросила: Ты говоришь, что тебе нужна помощь лорда Берека. Чего ты от него хочешь?

Стук копыт по льду слабо доносился из темноты, становясь всё громче. Линден насчитал двух осторожно приближающихся всадников. И они были одни. Вероятно, человек, прибежавший предупредить их, продолжил путь к лагерю.

Лошади ответила она отрывисто, стараясь не сбавлять темп. Еда. Тёплая одежда. Я хочу уехать отсюда как можно дальше.

Знаю, я прошу слишком многого, добавила она. Но сначала я должна это заслужить .

Если бы упрямая враждебность мужчин и женщин, видевших слишком много войны, не помешала ей.

Воистину мудрость заметил Теомах, обращаясь к унылому множеству звёзд. Затем он сказал Линден: Тебя выбрали по праву, госпожа .

Ад и кровь пробормотал Ковенант ей в спину. Как вы двое стали такими друзьями?

тот, кто пытается спасти этот чертов мир .

В этом твоя ошибка, ответил Теомах через плечо. Ты метишь слишком высоко. Земля слишком обширна и полна тайн, чтобы её могли спасти или проклясть такие, как ты .

Вглядываясь вперёд, Линден наблюдала за приближающимися всадниками. Давным-давно Ковенант поведал ей о пророчествах, сохранённых Советом Лордов относительно обладателя белого золота.

И с одним словом правды или предательства,

он спасет или проклянет Землю

потому что он безумен и здравомыслящий

,

холодный и страстный

потерянные и найденные вещи.

Она не знала, что будет делать, если всадники преградят ей путь. Ей нужно было добраться до лагеря Берека, пока у неё ещё достаточно сил, чтобы быть полезной. Но она не хотела снова просить помощи у Иеремии. Она не понимала его силы и боялась последствий.

С приглушённым лязгом сбруи и тревожным цокотом копыт из темноты вынырнули две всадницы. Она невольно остановилась, оперлась на посох, пытаясь восстановить дыхание. Обе всадницы были женщинами. Когда они остановились, одна из них хрипло спросила: Что случилось, Базила? Вся тьма чревата опасностью, и появление этих незнакомцев не может оставить нас равнодушными .

По лицу Базилы пробежало лёгкое пожатие плечами. Кренвилл считает, что эта женщина говорит правду .

Что она не желает зла? настаивал всадник. Что она целительница и намерена исцелить? Что она ищет помощи у Господа?

Да ответила Базила. И Кренвилл сказала: Если здесь есть ложь или опасность, она об этом не знает .

А магия, которая заставила тебя пропустить их? продолжал всадник. Она всё ещё их защищает?

Базила протянула руку Линдену; приблизилась настолько, что почти коснулась его. Затем она опустила руку. Нет . Словно желая быть справедливой, она добавила: И нам это не повредило. Нас это просто. она снова пожала плечами, оттолкнуло .

Тогда мы не будем медлить , – объявила всадница. Она излучала желание поторопиться, которое не имело никакого отношения к спешке Линдена. Скорее, она чувствовала себя беззащитной на открытой равнине; жаждала света – и поддержки армии Берека. Вархафт Инбулл рассудит дело. Мы с радостью примем целителя. Но то, что женщина говорит правду, мало что обещает её спутникам.

Верните дежурство сказала она разведчикам. Эта ночь, похоже, полна опасностей. Если с запада подойдут четверо незнакомцев, за ними могут последовать восемь, или двадцать, или. Она не закончила мысль. Мы с Эпемином продолжим ваше сопровождение .

Успокоившись, Линден снова двинулась вперёд со своими спутниками. Всадники тут же разделились, повернув своих усталых коней на позиции, которые занимали Базила и Кренвилл; и разведчики снова растворились в ночи.

Линден забыла о разведчиках, как только они ушли. Её внимание было сосредоточено на усиливающихся эманациях лагеря Берека. Лицо словно заледенело, вся кожа ныла от холода. Тем не менее, нервы её были на пределе. Она приближалась к большому отряду мужчин и женщин – и гораздо меньшему числу лошадей. Она чувствовала смятение и решимость воинов; затянувшееся напряжение от перенапряжения, потери крови и недостатка еды; проявления агонии и мучений. Она изо всех сил всматривалась в восток, высматривая отблески костров. Но сами глаза словно заледенели, и обычное зрение было ей малополезно. Не имея возможности поддерживать себя Силой Земли, пока Ковенант и Иеремия были рядом, ей не на что было положиться, кроме как на своё чувство здоровья.

Сосредоточившись, она медленно осознала, что ближайший всадник, женщина, говорившая ранее, снова заговорила. Я – Йеллинин, – сказала женщина, – третья после Уорхафта Инбулла в десятом эрмене второго эрварда. Он потребует ваши имена. И если вы действительно пришли как друзья, я хотела бы говорить о вас вежливо. Как мне представить вас Уорхафту?

Линден прикусила онемевшую губу. У неё не было ни времени, ни сил на вопросы. И вот она впервые увидела отблеск костра. Он затмил звёзды, сделал ночь ярче и обозначил перед ней длинный, низкий холм – последнее препятствие между ней и лагерем. Это зрелище усилило её чувство безотлагательности. Тем не менее, она попыталась сдержать нетерпение.

Я Линден Эйвери. Человек рядом со мной Теомах. Томас Ковенант и мой сын, Джеремия, следуют за нами . Затем, будучи по-своему в отчаянии, она спросила: Неужели мы не можем просто перестать спорить с вашим Уорхафтом? Я сама не хочу показаться грубой. Но у вас ужасно много раненых. Я чувствую их отсюда. Для всех нас было бы лучше, если бы вы отвезли меня прямо в ваш полевой госпиталь она поморщилась от неловкости использования термина, который, возможно, был незнаком Йелинину, или туда, куда вы поместите своих раненых.

Позволь мне проявить себя , – подгонял она всадника, когда они начали подниматься на холм, и свет бесчисленных костров становился ярче. Тогда твой Уорхафт – или Лорд Берек – решит, что он обо мне думает . Внезапно ей пришла в голову идея. А пока можешь отвести моих спутников к своему Уорхафту. Пусть задаст им столько вопросов, сколько захочет . Линден пожелала ему насладиться этим опытом. Ковенант, Иеремия и Теомах, вместе взятые, наверняка были достаточно скрытны, чтобы запутать стволы деревьев или базальтовые пьедесталы. Но если у резчиков и травников Берека не будет других ресурсов, ей придётся обратиться к Посоху Закона – а для этого ей нужно было как можно дальше от Ковенанта и Иеремии. Считай их заложниками, чтобы гарантировать мою добросовестность .

Мама

возразил Джеремайя, в его голосе слышался испуг. А Ковенант пробормотал: Чёрт возьми, Линден. Как раз когда я думал, что у тебя закончились ужасные идеи .

Тревога сына терзала её, в отличие от раздражения Кавинанта. Но она держалась к ним спиной, ожесточила сердце. Её внимание было приковано к страданиям людей Берека, а взгляд устремлён на Йелинина. Если бы она не была так сосредоточена на своей цели, она могла бы сказать: Пожалуйста. Умоляю тебя .

Мудрость, как я и возвещал провозгласил Теомах. Госпожа, я рад и удовлетворён .

Всадница наклонилась с седла, пытаясь рассмотреть лицо Линдена в тусклом свете лагеря. Ты многого хочешь, Линден Эвери строго ответила она. Если я ошибаюсь или слух Кренвилла обманул его, ты можешь навлечь на меня великое горе .

И если я говорю правду, возразила Линден, ты спасёшь жизни . Она не замедлила шага, чтобы компенсировать неуверенность Еллинина.

Через мгновение всадница медленно, нащупывая дорогу, проговорила: Это тот, кого вы называете Иеремией, не так ли? – кто использовал магию против Базилы и её товарищей? Если вы расстанетесь с ним, он не сможет защитить вас .

Ее тон добавил: А в твое отсутствие он будет волен причинить любой вред, какой пожелает .

Да , – тут же ответил Линден. Так и было. Но мне не нужна его защита . Будь она другой женщиной, она могла бы бросить вызов врагам Берека вместо него; возможно, разгромить их. Он больше не воспользуется своей силой, если только Ковенант не прикажет ему – а Ковенант этого не сделает . Ковенант принял путь, уготованный ему Теомахом. Линден был уверен, что не станет рисковать враждой Берека: не в присутствии Теомаха. Не могу обещать, что вашему Вархафту понравятся их ответы. Но они не будут с ним сражаться .

Конечно, нет легкомысленно ответил Теомах. И я присмотрю за твоими товарищами .

Линден голос Ковенанта был резким, полным предупреждений и угроз. Ты же знаешь, что здесь может пойти не так .

Конечно , – ответила она через плечо. Нарушения целостности Времени, смертельные разрывы. И её предупреждали, что у Берека достаточно Земной Силы, чтобы стереть Ковенант и Иеремию. Но.

Знай, чего мы достигнем. Какое-то время ты сможешь обойтись без меня.

Еллинин резко спешилась. Оставив коня, она подошла к Линден. Несмотря на смущённое лицо, меч, кирасу и воинскую выправку, она излучала скорее беспокойство, чем подозрение, схватив Линден за руку и оттащив её от товарищей.

Мягко и напряжённо Йеллинин произнёс: Линден Эйвери, если ты решишь расстаться со своими товарищами, должен сообщить тебе, что Уорхафт Инбулл не славится мягкостью. Лорд Берек пытается сдержать его, но он много страдал в этой войне – многое потерял, многое вынес – и стал жестоким. Он порой отказывался от помощи Кренвилла, потому что хотел познать истину через боль.

Вы действительно хотите, чтобы вашего сына доставили в Уорхафт?

Впервые с тех пор, как она осознала свою необходимость, Линден дрогнула. Инстинктивно она взглянула на мольбу на лице Джеремии. Он, Ковенант и Теомах остановились: они стояли, наблюдая за ней, ожидая её. Она не могла понять ни Ковенанта, ни своего сына; но значение хмурого взгляда Ковенанта было очевидным, а открытое огорчение Джеремии казалось столь же горьким, как крик.

стал жестоким.

Он полон земной силы.

Если он так много

прикосновения

для нас все это испытание будет напрасным

Но зов раненых был слишком силён. Она была врачом и не могла ему отказать.

Подобно Завету и Теомаху, Иеремия обладал ресурсами, которые превосходили ее способность их измерить.

Линден нарочито повернулась к Еллинину. Мои спутники не причинят мне вреда . Она не пыталась скрыть нарастающее в ней давление. Они не создадут никаких проблем. Я постоянно это повторяю. Но они могут защитить себя, если потребуется. Сейчас люди.

умирающий

Твой

Люди . Она их чувствовала: они были для неё такими же яркими, как разрушительные последствия Солнечного пожара Чем раньше я примусь за работу, тем большему числу из них смогу помочь .

Всадница ещё мгновение колебалась. Затем она стряхнула с себя оковы. Она была бойцом, и сомнения и колебания её не давали покоя.

Прими моего коня, Линден Эйвери , – сказала она, словно была уверена. Её рука отпустила руку Линдена. Если ты действительно способен чувствовать раненых и умирающих, тебе не составит труда определить, где они лежат. Если кто-то попытается помешать тебе, ответь, что действуешь по приказу Йеллинина. Мы с Эпемином сопроводим твоих товарищей в Военный Вал. Если я ошиблась, я приму на себя его гнев и гнев лорда Берека .

Не верю прорычал Ковенант себе под нос. Вот она, совершенно потерянная, не понимающая, что поставлено на карту, и совершенно незнакомые люди продолжают делать то, что она хочет .

Это моя мама мрачно вздохнул Джеремайя. Он говорил как мальчик, смирившийся с несправедливым наказанием.

Но Линден уже не обращала на них внимания. Как только Еллинин отпустил её, она подошла к коню женщины, схватила поводья и, найдя стремя, вскочила в седло.

Спасибо сказала она всаднику. Ты не пожалеешь об этом . Затем она крикнула: Иеремия! Я рассчитываю на тебя! Она не доверяла Ковенанту. Не заставляй этих людей жалеть о том, что они помогли мне .

Никто не ответил – и она не стала ждать. Неумело упираясь пятками в бока лошади, она устремилась к вершине холма так быстро, как только могла нести её неуклюжая лошадь.

Бог

, она ненавидела войну.

8. Легенды

Её ездовое животное не было ранихином, а зверь был хилым. Он спотыкался под ней всякий раз, когда копыто скользило по ледяному покрову. Она чувствовала, как его сердце напрягается, обрушиваясь на тощие рёбра. Но как только она отошла от своих спутников на тридцать-сорок шагов, Линден начала черпать Силу Земли из Посоха, используя её энергию, чтобы питать своего коня, а также согревать свою онемевшую кожу и застывшие от холода конечности. Неужели она станет подвергать опасности Ковенанта и Иеремию сейчас, когда её скакун с каждым шагом увеличивал расстояние между ними?

Постепенно лошадь окрепла. Она подпитывала её жизненной силой, и её шаг приблизился к галопу.

Затем она пересекла гребень холма, и лагерь Берека показался ей гобеленом, сотканным из костров, палаток и повозок, пикетов и туалетов, измученной боли, изнеможения и могил.

Лагерь казался огромным, хотя она знала, что это не так. Окружающая тьма затмевала его. Тем не менее, это было всё, что заключала в себе ночь. Многочисленные враги Берека лежали вне досягаемости её чувств. Даже звёзды меркли перед множеством людей у костров лагеря.

Перевалив через хребет, она уже была достаточно близко, чтобы различить отдельные фигуры; смутные шатающиеся силуэты, двигавшиеся среди палаток и костров. Большинство палаток были маленькими, едва ли достаточными для того, чтобы два-три воина могли разделить их скудное тепло. Но некоторые были больше: палатки-столовые, возможно, или командные пункты. Одна из них занимала центр лагеря. Линден догадалась, что это палатка Берека. Однако три палатки были размером с павильоны, и бремя страданий сразу же привлекло ее к ним. Окруженные густыми группами повозок, они были установлены вдоль северного края лагеря, как можно дальше от любого нападения; и они взывали ко всем измерениям ее чувства здоровья, моля о помощи. Там самые тяжело раненые из армии Берека продолжали свою слабую и угасающую борьбу за жизнь.

Линден была неопытной наездницей, но она знала достаточно, чтобы повернуть голову своего коня так, чтобы тот направил свои удлиняющиеся шаги к павильонам. Одновременно она призвала больше силы из Посоха, чтобы не дать коню поскользнуться на опасном склоне. Так она собрала свои силы и силы коня, чтобы быть способной выдержать то, что ей предстояло.

Её спешка привлекла внимание в нескольких местах вдоль границы лагеря. И когда она приблизилась к свету, распахнутый плащ, красная рубашка и запачканные джинсы выдали в ней незнакомку, потенциальную угрозу. Раздались крики против неё. По меньшей мере полдюжины воинов бросились к своим лошадям, явно намереваясь её перехватить.

В ответ она призвала огонь из конца посоха, словно крик, и неуклюже пнула бока своего скакуна, пытаясь придать ему большую скорость.

Её зрелище заставило мужчин и женщин, спешивших к своим скакунам, замешкаться. По лагерю разнеслись новые крики, отвлекая воинов от дел и костров. Несомненно, воины Берека были знакомы с теургией. Король, которому они противостояли, был наставлен Разрушителем. Они чувствовали тёмную злобу с востока и знали непредвиденную мощь своего Повелителя. Некоторые из них были свидетелями спасительного неистовства Огненных Львов. Тем не менее, никто из них, вероятно, никогда не видел Силу Земли в тетическом огне. И, по-видимому, большинство из них ещё не почувствовало первых проблесков здравого смысла. Они не могли, глядя на украшенный гербом порыв Линден, осознать, что она владела тем же Законом, который привёл Огненных Львов на помощь Береку.

Командиры выкрикивали приказы. Несколько воинов вскочили на коней, за ними последовали другие, а за ними и третьи. Когда Линден, выбравшись на ровную землю, устремилась к палаткам раненых, высоко держа свой флаг власти, на её пути выстроилась плотная баррикада всадников.

Она не могла сражаться с ними. И не могла позволить себе, чтобы её остановили. В её ушах отчаянная потребность в раненых и умирающих Береке была громче вопля и неотступнее крови. Даже мужчины и женщины, выехавшие ей навстречу, были изранены.

Собрав огонь, она крикнула голосом пламени:

По приказу Еллинина!

Я

целитель

! Дайте мне пройти!

Воины Берека снова замешкались. Некоторые начали сдерживать коней, другие отпрянули. Но один из ветеранов, закалённый и свирепый, крикнул в ответ: Приказ Еллинина недостаточен! Стой и отвечай!

Линден выругалась про себя. Если ей удастся ускользнуть от всадников, её скакун, похоже, сможет их обогнать. Его энергия принадлежала Посоху. Но они были всего в нескольких ударах сердца от неё. И перспектива задержек и споров была невыносима.

Выкрикнув: Во имя лорда Берека! , она мысленно ударила пяткой своего посоха по мёрзлой земле. Используя Силу Земли и Закон, она послала сотрясение, подобное землетрясению, прокатившееся под копытами наступающих лошадей.

Завет и Иеремия выдержали и худшее, когда она закрыла

цезура

Демондимов. Теомах, возможно, и не защитит их, но они слишком рисковали: теперь они не позволят изгнать себя.

Инстинктивный животный ужас расчистил ей путь. Некоторые звери спотыкались, сбрасывая своих всадников. Другие шарахались, вставали на дыбы, разворачивались. Их паника заставляла всадников, ехавших позади, бороться за контроль.

Сквозь кратковременную суматоху конь Линдена мчался, словно Хин, разбивая лёд и грязь, к палаткам раненых. С криками ярости и тревоги она побежала к своей цели.

Теперь она была всего в ста шагах от края лагеря. Когда она спешится, до ближайшего шатра останется двадцать-тридцать шагов. Но во время её броска на лагерь военачальники Берека выстроили стену мечей и копий, чтобы дать ей отпор. Воины стояли, стиснутые страхом.

Проклятие

Вот цена её поспешности. Она оставила позади всех, кто мог бы выступить за неё. Теперь, казалось, у неё не было выбора, кроме как бороться или потерпеть поражение.

Но она видела слишком много смертей и не могла поступить иначе.

Она начала натягивать поводья, замедляя движение коня, чтобы воины впереди неё увидели, что она не собирается бросаться на их оружие. Пока всадники мчались к ней, она перевела коня на галоп, на шаг. Затем она соскользнула со спины коня и оставила его.

Через мгновение лошади застучали копытами позади неё. Но она не обернулась к ним. Шагнув прямо на стену воинов, она позволила огню Посоха погаснуть. Она хотела, чтобы люди Берека поняли, что она не желает им вреда. Затем она сказала как можно спокойнее, зная, что находится достаточно близко, чтобы их было слышно: По приказу Йеллинина и во имя лорда Берека, позвольте мне пройти. Пожалуйста. Я бы умоляла вас, но у меня нет времени. Ваши друзья умирают в этих палатках .

Острия копий и лезвия мечей всё ещё противостояли ей. Войска Берека привыкли к страху и смерти: возможно, они не смогли бы прислушаться к её голосу.

Я целительница . Она направилась прямо к баррикаде воинов. Я намерена помочь. Либо зарубите меня она не повышала голоса, либо пропустите .

Никто ей не ответил. Она не услышала приказа; не почувствовала, что приняла осознанное решение. И всё же что-то в её тоне или манерах, в её странности или в её уверенной походке, должно быть, внушило ей уверенность. Когда она подошла достаточно близко, чтобы нанести удар первым копьём, оно убралось с её пути. Внезапно несколько мужчин и женщин опустили мечи. Другие копья последовали примеру первого. Воины смотрели на неё с яростной сосредоточенностью: в их глазах читались все оттенки тревоги и сомнения. Тем не менее, они расступились, чтобы она могла пройти между ними.

На мгновение слёзы затуманили ей глаза. Спасибо пробормотала она неуверенно, спасибо и, невредимая, вошла в лагерь.

Мужчины и женщины образовали для неё проход, словно перчатку, все держали оружие наготове – и все неподвижны, несмотря на тревожное напряжение. Кое-где отблески огня отражались в их глазах или на помятом металле нагрудников. Многие носили вместо шлемов закалённые кожаные шапки, кожаные наручи и другую защиту. Все были в разной степени покрыты кровью и бинтами. Каждый из них страдал от усталости и старых ран, глубоких потерь и отчаяния. Вместе они ранили чувства Линден, словно гнойный нарыв. Но она уловила лишь намёки на безнадежность или отчаяние. Людей Берека поддерживала глубокая вера в него. Она держала их на ногах.

Она ненавидела войну и убийства. Порой она не знала, как принять готовность человечества ко злу. Но она уже начинала восхищаться Береком, хотя ещё не встречалась с ним. Его дух хранил его народ, когда все остальные средства иссякли. И именно он – она была в этом уверена – побудил их воздержаться от её убийства. Она взывала к его имени. Они стремились доказать, что достойны его.

Она грубо вытерла слёзы. Не колеблясь, она пошла по проходу, сражаясь со своими обострившимися нервами, к ближайшему павильону.

По мере того, как она приближалась к тяжёлому полотну, порванному и грязному от частого использования, её чувство тревоги нарастало. Страдания, представшие перед ней, были ужаснее всех, с которыми ей приходилось сталкиваться прежде.

Она годами готовилась к подобным кризисам. Ничто в этом шатре не было тяжелее, чем увечья от автомобильных аварий или неудачных падений; последствия пьяных драк и домашнего насилия; ужасные разрушения от выстрелов. Люди Берека пострадали не сильнее, чем Сахах, другие рамены или Мастера, противостоявшие демондимам.

Но было так

много

из них – и им оказывали такую примитивную помощь – на последних шагах своего приближения к шатру она почувствовала, как трое из них умирают. Более двадцати из них задержались на грани смерти, поддерживаемые лишь несгибаемой стойкостью; силой своего желания не подвести своего Господа. Вскоре они уйдут, одни оцепеневшие от ран, другие в агонии. И это была всего лишь одна палатка: их было ещё две.

Никогда прежде Линден не сталкивалась с кровотечением такого масштаба: даже в несколько раз сильнее. Мрачные, безумные часы, которые она и Джулиус Беренфорд провели в операционной после убийства Ковенанта, были ничтожны по сравнению с этим.

И нервы её были на пределе, слишком на пределе. Она чувствовала каждую оторванную конечность и сломанный череп, каждый пронзённый живот и разрезанное сочленение, словно они были высечены на её собственной плоти. Тем не менее, она не дрогнула. Она

бы

Нет. Столкнувшись с такой болью, она не позволила бы ничему помешать ей сделать то, что она могла.

Доверяй себе

Словно забыв о своей смертности, она откинула жесткую ткань отверстия и вошла в палатку.

Она едва заметила, что за ней никто не вошел.

Палатку поддерживали четыре тяжёлых шеста, каждый из которых был выше её самой более чем вдвое. Внутри её освещали по меньшей мере двадцать масляных ламп. Тем не менее, она едва различала дальнюю стену. Всё помещение было полно дыма, густого и едкого, от которого у неё мгновенно заслезились глаза, и она начала кашлять, не успев сделать и двух шагов по земляному полу.

Бог

это, она могла бы крикнуть, ты пытаешься

задушить

их? Однако почти сразу же её чувства обострились, и она увидела, учуяла и почувствовала, что едкий смрад исходит от горящих трав. Это было какое-то жаропонижающее, предназначенное для борьбы с лихорадкой. Кроме того, оно обладало определённой эффективностью против инфекций. Несомненно, оно вредило лёгким раненых. Но большинство из них уже привыкли к нему или были слишком слабы, чтобы кашлять. И некоторым оно помогало выжить.

Они лежали на железной земле длинными рядами, защищенные от холода лишь тонкими соломенными тюфяками, набитыми одеялами. Но одеяла были за месяцы или даже сезоны загрязнены кровью, гноем, мокротой, мочой и фекалиями: они были покрыты коркой и запекшейся кровью. Всё ещё кашляя, Линден различала, как вокруг неё свирепствовали пневмония и дизентерия, усугубляя мучительную череду ран и множество других болезней.

Тогда она поняла, что истинный ужас этой войны заключался не в том, что так много людей погибало, а в том, что так много людей всё ещё цеплялось за жизнь. Смерть была бы милосерднее мужчины и женщины, служившие Береку врачами, творили чудеса, несмотря на невероятные трудности.

В палатке их было трое, двое мужчин и женщина: трое, которым приходилось заботиться о раненых и умирающих, число которых превышало двадцать или тридцать. Когда один из них подошёл к ней, она увидела, что он одет в толстую серую мантию, почти такую же мерзкую, как и одеяла. Его талию стягивал кусок верёвки, на которой висели несколько мешочков с травами – его единственные лекарства, – а также короткий тяжёлый меч и грубая пила, которую он, очевидно, слишком очевидно, использовал для ампутаций. Он дрожал от усталости, приближаясь, – тяжкое бремя недосыпа. Насморк притуплял его взгляд, а слабый, глухой кашель так же ясно, как анализ крови, сказал Линдену, что он подхватил пневмонию.

Тем не менее, он изо всех сил пытался к ней обратиться. Уйди раздраженно прохрипел он. Здесь тебе не место, чужестранка, сумасшедшая. Я позову.

Линден заставила его замолчать резким жестом. Прежде чем он успел возразить, она извлекла из своего посоха пламя.

Она провела десять лет без восприятия и Силы Земли, ограниченная поверхностью жизни. За это время она утратила большую часть своего знакомства с дарами Земли. Но в последние дни она часто пользовалась Посохом. Не зная, что от неё потребуется, она, тем не менее, тренировала свои нервы и обострила восприятие для этого кризиса, для этого множества боли. По крайней мере, в этом отношении она была готова.

Она осторожно послала полосы желтого огня, безупречные, как солнечный свет, и обернула ими врача, словно коконом.

Она точно знала, что ему нужно: чувствовала это всей своей кровью и костями. С быстротой инстинкта она нашла его усталость, его болезнь, его постоянную подверженность инфекциям и избавила от всего этого.

Она едва слышала тревожные крики двух других врачей. С их точки зрения, их товарищ, должно быть, выглядел пылающим, как аутодафе. И она не обращала внимания на ответные крики снаружи шатра. Когда воины прорвались сквозь полог шатра позади неё, она не обратила на них внимания. Её сосредоточенность не допускала вторжения.

Сердце врача успело ударить дважды или трижды, пока она работала. Затем она освободила его из огня. Эмоциональные и духовные страдания, причинённые его трудами, она не смогла исцелить, но оставила его физически здоровым: потрясённым удивлением и воодушевлённым облегчением и благополучием.

Линден тут же отвернулась и опустилась на колени рядом с ближайшим из раненых.

Эта воительница была женщиной, и Линден знала, что она ещё не умирает. Она могла продержаться ещё несколько дней, мучаясь от лихорадки и инфекции. Рана от меча, которая расколола её нагрудник и повредила рёбра, не обязательно была смертельной. При соблюдении гигиены и отдыхе она могла зажить сама собой. Но её левая ступня была ампутирована выше лодыжки, и именно там её настоящая опасность. Голень нагноилась от инфекции и мучений. Осколки кости торчали из массы гноя и червей там, где один из врачей пытался спасти ей жизнь.

Она была далеко не самым нуждающимся воином здесь. Она просто была ближе всех. Именно поэтому Линден выбрал её.

Другие врачи всё ещё звали на помощь. Линден услышала за спиной быстрые шаги, обнажённые мечи. Никто здесь не мог понять, что она делает. Они видели лишь огонь и боялись. Ей нужно было показать им, что означают её действия, прежде чем клинок вонзится ей в спину.

Она поспешно закрыла глаза, сосредоточила внимание, окутала раненую Силой Земли. Пламенем она выжгла инфекцию и червей, очистила от ядов, вырезала и запечатала некротические ткани, склеила осколки костей. И она не причинила боли: яркий свет Посоха был таким же успокаивающим, как озерный укрепляющий эликсир Мерцания.

Рядом с ней врач отчаянно закричал:

Стой!

Она почувствовала, как он прыгнул, чтобы остановить удар меча .

Не!

Его голос превратился в рёв, когда он обрёл силы. Небо и Земля, вы

слепой

? У нее есть

починенный

мне!

Должно быть, в нескольких дюймах от ее шеи находилось отточенное железо, но Линден не позволила ничему помешать ей обрабатывать раны упавшей женщины.

Закончив, она погасила Посох и подняла голову.

Мятый капюшон её плаща коснулся лезвия меча. Что за безумие? воскликнул один из воинов позади неё, мужчина. Она предала огню женщину, которая могла бы выжить, а ты хочешь, чтобы она.

пощадили

Откройте глаза ответил врач. Посмотрите, что она сделала. Это не

вред

Клянусь жизнью добавил он тише, с удивлением, я совсем забыл, что когда-то было время, когда я не был болен .

Исцеленная женщина попыталась поднять голову с тюфяка. Что?.? слабо спросила она. Что стало с моей болью? Почему мне не больно?

Предложив людям Берека нанести ей удар, Линден оперлась на Посох и поднялась на ноги. Она почувствовала их изумление, их нежелание поверить в то, что они видели и слышали. Они так мало знали об истинной жизни Земли, что не могли представить себе её последствий.

Однако врач не оставил воинов делать выводы самостоятельно. Внезапно набравшись решимости, он скомандовал: Убирайтесь! , как пытался скомандовать Линдену. Эта леди, он едва мог подобрать слова, чтобы выразить своё изумление, не причинит вреда. Возможно, она принесёт большую пользу, если ей не помешать. Уходите, чтобы я мог просить её о помощи .

Взмахнув обеими руками, он отмахнулся, ожидая, пока мужчины и женщины позади Линден не подчинились. Затем он повернулся к ней, пока его коллеги-целители поспешили к нему сквозь ряды.

Моя госпожа, начал он, смятенный исцелением и надеждой, я ничего здесь не понимаю. Такой огонь Он за пределами.

Но он, казалось, крепко схватил себя обеими руками, я не требую понимания и не должен медлить. Даруете ли вы нам ещё больше огня? Мы сильно отстаём. Нужда слишком велика, чтобы нас перечислить. Наши простые вещи и орудия искупают немногих. Большинство погибает . Слезы в его глазах превратились в слёзы. Я паду ниц, если это поколеблет вас.

Он начал опускаться на колени.

Но Линден не дрогнула. Палатка превратилась в отделение неотложной помощи, а она стала хирургом. Быстро схватив мужчину за руку, она сказала: Конечно, я помогу. Именно поэтому я здесь. Но мне нужно, чтобы ты провел сортировку пациентов . Когда он нахмурился, услышав незнакомое слово, она объяснила: Мне нужно сначала лечить самых тяжёлых, но я не знаю, кто это. Тебе придётся мне сказать . Направляй меня. Масштаб страданий вокруг смутил её восприятие. И принеси мне питьевой воды .

Чтобы поддержать ее во время предстоящего испытания, ей понадобится больше, чем может предоставить Штаб.

Губы мужчины в безмолвном замешательстве произнесли слово случаи . Тем не менее, он понял её смысл. Тогда начнём с пятого в этом ряду ответил он, кивнув влево от Линдена. Казалось, он готов был повиноваться каждому её слову. Палла и Джевин направят вас дальше . Очевидно, он имел в виду своих коллег-врачей. Я Верторн. Я прикажу страже принести вина, чтобы освежить вас .

Хорошо , – подумала Линден. Ей нужно было приступить к работе. Остановившись лишь для того, чтобы сказать: Я Линден. Не бойся ничего, что увидишь , – она направилась к поддону, который предложил Верторн.

Увидев, насколько сильно изрезан и пронзен мужчина, она, пожалуй, дрогнула, потрясенная масштабом своей дилеммы. Он выглядел так, будто его подвесили, как манекен, и использовали для отработки навыков владения оружием. Его жизнь была всего лишь хрипом в горле. Своим Посохом она могла наполнить весь шатер живительным пламенем. Окованное железом дерево ограничивалось лишь её собственными возможностями. Но она была слишком человечна, чтобы действовать таким образом. Ей пришлось.

видеть

То, что она стремилась исцелить, она должна была сосредоточить своё внимание на каждой отдельной ране и болезни. В её руках неопределённый залп Силы Земли мог принести больше вреда, чем пользы. Она могла лишь спасать одного пациента за раз, удовлетворять одну потребность за раз, как она всегда и делала.

И их было так много.

Но в тот единственный миг, когда её мужество могло бы сломиться, она почувствовала, как женщина, стоявшая позади неё, скользнула в смерть. И после этого она не колебалась. Развернув суровую и добрую силу Посоха, словно орифламму, она приступила к своему избранному делу.

Она называла себя целительницей. Теперь она решила оправдать своё имя.

Он не знал, как долго она мучилась; не мог сосчитать мужчин и женщин, которых она вытащила из руин войны. Когда дым и напряжение затуманивали ей глаза, женщина, Палла, вела её за руку, а мужчина, Джевин, выкрикивал местонахождение следующего пациента. Всякий раз, когда Верторн совал ей в руки бутыль, она делала несколько глотков того, что в ней содержалось. Всё остальное представляло собой кошмарную череду разорванной плоти, раздробленных костей, буйной инфекции и многократно усиливающейся агонии.

Люди были доведены до этого битвой и болью: они стали не более чем суммой своих страданий. И, как и они, она съежилась. Долго после того, как она перешла сознательные границы своей выносливости и стала лишь обрывками сознания, фрагментами, состоящими почти исключительно из чувства здоровья и Силы Земли – ослепленная слезами, глухая к рыданиям и воплям, почти бесчувственная – она продолжала от боли к боли, не обращая внимания на цену. То, что она не могла спасти их всех, только одну палатку из трех, ничего для нее не значило. Только рана прямо перед ней имела какое-то значение: омертвляющая инфекция; случай плеврита, или пневмонии, или чесотки, или истощения; немой или скулящий протест измученной плоти.

Она смутно ощущала в прикосновении Паллы, слышала в голосе Джевина, что их недуги не меньше, чем у Верторна. Но у неё не было для них ничего, что она могла бы им пожертвовать. И она пренебрегала Посохом для собственных нужд. Она стала нереальной для себя; стала лишь восприятием и пламенем. Целитель, теряющий сознание от изнеможения, не мог бы никого вылечить. Но она верила, что постоянное напряжение столь огромной Силы Земли защитит её от упадка сил.

Но затем она закончила ухаживать за мужчиной, чей живот был жестоко рассечён, и Джевин не позвал её на новое место. Палла также не повела её вдоль рядов. Вместо этого к ней обратился голос, возможно, принадлежавший Верторну.

Миледи? неуверенно спросил он. Миледи Линден. Вы должны прекратить. Вы должны взять себя в руки. Лорд Берек пришёл. Он хочет поговорить с вами .

Когда Линден не ответила, врач протянул руку сквозь пламя и легонько ударил её по щеке. Миледи, выслушайте меня. Это Господь.

Берек

который желает поговорить с вами .

Линден судорожно вздохнула. Неуверенно она высвободила силу Посоха, позволила ему упасть. Затем она обнаружила себя висящей между Паллой и Джевином, которые изо всех сил пытались её удержать. Моргая от дыма в глазах, крови, от вида ран, она увидела, как Верторн подносит к её губам кувшин.

Пей скомандовал он с трепетом и повелительным тоном. Вино прокисшее, но я добавил в него травы, чтобы ты восстановился. Тебе нужно восстановиться. Это крайне необходимо .

Она лениво сделала несколько глотков из кувшина. Вино имело резкий, резкий вкус, но оно придало немного энергии её перенапряжённым нервам и мышцам.

Лорд Берек

Верторн хотел, чтобы она кое-что поняла.

Лорд Берек пришёл.

Она пыталась сказать: Пусть подождет. Это важнее . Но у неё не хватило сил. И вмешательство Верторна заставило её признать, что она не может ему отказать. Она лишь уменьшила страдания в палатке; мучительную пульсацию инфекции и лихорадки; хищное объятие смерти. Она не сможет покончить с этим в одиночку.

Ей нужна была помощь.

Мысль о том, что Берек хочет поговорить с ней, казалась несущественной, недостойной внимания. Но ей нужно было с ним поговорить.

Теперь она жадно сжимала Посох, почти моля о его благодати. Без его питания она едва ли смогла бы идти. Бедственное положение раненых требовало от неё большего.

Когда она воздействовала Силой Земли на свои истощенные нервы и измученное сердце, она хрипло пробормотала: Тебе придется вести меня. Я плохо вижу .

В воздухе было слишком много дыма. И последствия порезов мечом и болезней представлялись ей куда ярче, чем ряды прогорклых тюфяков или жалкие шесты для палаток.

Джевин и Палла продолжали поддерживать её. Пока она двигалась – медленно-медленно, слабая, как старуха, – она передавала через себя часть могущественной целительной силы Посоха, сколько могла, врачам . Она едва заметно передавала им немного Силы Земли, малую толику здоровья. Как и Верторн, они были необходимы: им придётся заботиться о павших, когда её не станет.

Несмотря на дым, она ясно видела свою задачу. Это было для неё слишком. Ей нужно было как-то заручиться поддержкой Берека.

Должно быть, она оказалась ближе к выходу из шатра, чем думала. Когда Верторн отступил в сторону, почтительно поклонившись, она впервые увидела Берека Полурукого.

Она невольно остановилась, замерла. Она не ожидала встретить человека, который казался более неотразимым, более важным, чем раны и смерти его воинов.

В нём была земная сила, это было очевидно: такая же мощная, как наследие Анеле, но ближе к поверхности, более доступная. Однако не эта его сверхъестественная энергия выделяла его среди воинов, словно он был чем-то более реальным, более значительным и весомым, чем они.

Его живость, его особая интенсивность не проистекали из его физического присутствия. Он был чуть больше чем на полголовы выше Линдена: коренастый мужчина, широкоплечий и широкоплечий; преждевременно облысевший, с глубокими глазами, коротко стриженной бородой цвета старого железа и носом, помятым ударом. Его руки казались тяжёлыми, как дубинки, и, несмотря на потерю двух пальцев – тех самых, что были ампутированы в Ковенанте, – они видали на себе тяжёлую ношу. Изрезанное и помятое состояние его кирасы и наручей говорило о том, что он не сторонился битвы. Он был сильным человеком, привыкшим сражаться не на жизнь, а на смерть. Однако это не объясняло его очевидного превосходства, его ауры несомненной власти. Большинство мужчин и женщин в его эскорте были мускулистыми и ранеными, отмеченными бесконечной чередой ожесточённых схваток.

Нет, это его эмоциональная аура делала его более отчетливым, более

необходимый

, чем люди с ним. Завет сказал,

Он чертовски харизматичен.

, но Линден видела больше. Своими полными чувствами она осознала, что его преследует смерть; что утрата и отчаяние были высечены в скале его натуры. И глубочайшая глубина его утрат научила его отчаянному состраданию. Она ненавидела войну, но её отвращение не было таким же близким, как его, ужасно длительной подверженности тому, что разрывало его сердце. Теперь он горевал о своих врагах так же сильно, как и о своих собственных войсках. Когда он убивал их, он делал это так, словно плакал; как будто его удары были рыданиями. Он сражался – и сражался бесконечно, сезон за сезоном, битва за битвой – только потому, что тьма, которая гнала его врагов, не оставляла ему выбора. И потому, что он дал клятву Земле.

У него будут к ней вопросы. Он потребует ответов. И Линден не могла представить себе, как можно спорить с таким человеком или пытаться его переубедить. Когда Верторн с поклоном объявил: Мой господин Берек, вот госпожа Линден , она не ответила. Ничто из того, что она могла сказать, не возвысило бы её до уровня человека, создавшего первый Посох Закона и основавшего Совет Лордов.

И всё же Берек поклонился ей, словно её немота была красноречием, и его благодарность обняла её, словно объятия. Госпожа моя, произнёс он голосом, хриплым от непрекращающихся криков. Твой приход великое благословение, благо, превосходящее наше понимание. Ты уже сотворила среди нас чудеса. Но даже слепой может заметить твою усталость. Не отдохнёшь ли ты? С твоего согласия я обеспечу тебе еду, безопасность и те небольшие удобства, которыми мы располагаем, и буду рад это сделать .

Внезапно на глаза Линден навернулись слёзы, вызванные вовсе не дымом и усталостью. Она не ожидала такой вежливости от человека, борющегося за выживание. Тем не менее, она слегка напряглась, отстранилась, словно обиделась. Неужто, сказала бы она, если бы не забыла свой голос, ваши раненые, наверное, важнее? Ещё две палатки.

Берек внимательно посмотрел на неё, по-видимому, оценивая её молчание. Затем он тем же тоном произнёс: Если ты не успокоишься, назови любую помощь, которая тебе нужна. Если она существует и если это возможно для нас, она будет тебе предоставлена .

Казалось, он понимал, что она не могла отвернуться от его страданий, его смерти. На её месте он бы чувствовал то же, что и она.

Линден с силой выдавила слёзы из глаз. Словно дикая магия, голос её был скрыт от неё; но она искала, пока не нашла его.

Лорд Берек , – прохрипела она. Мой господин . Это было самое близкое к его вежливости, на которое она была способна. Вы изменились. Теперь вы видите другие вещи. Новые вещи .

Он кивнул, нахмурившись. Это странно для меня, великолепно, но непонятно . Её вопрос, возможно, озадачил или встревожил его: у него были основания задуматься, откуда она знает такие вещи. И всё же он ответил без колебаний: Я не могу понять значение того, что я сейчас вижу .

Ты будешь , – сказала бы ему Линден. Только дай время . Но слишком много людей умирало. Она не могла позволить себе тратить слова попусту. Вместо этого она спросила: Ты видел какую-нибудь грязь – или мелкий песок – которая блестит? Блестит? Как будто в ней есть крупинки золота? Или солнечные блики?

Берек нахмурился ещё сильнее. Знаю, госпожа . Он явно хотел спросить: Что вы об этом знаете? Как вам удалось понять мою трансформацию? Но не смог. Оно лежит вдоль течения ручьёв и рек. К сожалению, у меня нет знания, чтобы дать ему название .

У неё немного отлегло от сердца. Есть ли что-нибудь поблизости?

Так и есть, миледи . Он снова не стал её расспрашивать. Мы стараемся располагать лагеря у воды, как и положено армиям. Ручей находится совсем рядом. Когда мы проламывали лёд, чтобы набрать воды, я заметил песок, похожий на тот, что вы описываете .

Линден прошептала про себя: Слава Богу Это называется хертлоам . Неожиданная надежда наполнила её дрожью. Он полон той же силы, что меняет тебя, той же силы, которую ты видела в Огненных Львах. Он исцеляет .

Услышав свой голос, ей захотелось поморщиться.

Лечит

Слишком короткое слово для тайны хертлоама. Но она продолжала, несмотря на свою некомпетентность: Нам нужно. Столько, сколько найдёте. Принесите сюда. И заточите в камень . Камень сохранит свою силу. Я покажу вашим людям, как им пользоваться .

Неужели теперь он будет задавать ей вопросы и ждать ответа? Неужели он не подчинится только потому, что она заговорила?

Но Берек тут же повернулся к своему эскорту: Рука Дамелон .

Молодой человек быстро вышел вперёд. Линден предположил бы, что он не старше Лианда, хотя тот видел столько же тяжёлых сражений, сколько и все вокруг. Он отдал честь, дважды ударив правым кулаком по своей покореженной и залатанной кирасе, а затем спросил: Мой господин?

Линден был слишком усталым и оцепеневшим, чтобы испытывать удивление. Дэмелон сквозь грязь и кровь битвы сходство юноши с отцом было несомненным, хотя он был несколько выше и не так широк в плечах. К тому же, у него не было повреждённого носа Берека, как и его эманации Земной Силы.

Она смотрела на будущего Верховного Лорда Дэмелона Гигантфренда, человека, который однажды откроет Кровь Земли.

Смущенная присутствием легенд, она едва расслышала, как Берек сказал: Рука, ты собрала имена тех, кто сообщает об изменениях в своем зрении и чувствах .

Да, мой господин . Предположительно

Рука

был своего рода помощником. Примерно два десятка человек всё ещё способны владеть оружием .

В ответ Берек приказал: Сообщите каждому Хафту и Вархафту , – хотя в его голосе не было приказа. У него не было причин сомневаться, что его повинуются. Все, кто способен различить отблеск в песке, поспешат к ручью, неся с собой любой камень, которым можно будет доставить песок сюда. Они будут усердно искать, сколько смогут найти. Остальные понесут факелы, чтобы освещать поиски .

Дамелон кивнул. Сейчас, милорд . Снова отдав честь, молодой человек быстро вышел из палатки.

Берек пристально посмотрел на Линден. Неужели это ещё не всё, миледи? Его голос был хриплым от сострадания. Ты один, а страдающих много. Ради них не назовёшь ли ты дальнейшую помощь?

Линден отступила на шаг. Она почувствовала, как погиб ещё один воин, мужчина, всего в полудюжине шагов от неё. Повсюду в палатке она слышала, как раненые взывали о помощи.

Просто дайте мне работать, мой господин . Она сомневалась, что Ковенант, Иеремия или Теомах помогут ей – или смогут помочь. А Ковенант и Иеремия не вынесут присутствия Берека. Если предположить, что они добрались до лагеря беспрепятственно. Я не могу думать ни о чём другом . Она не чувствовала себя способной справиться с задачей объяснения.

Нам нужно поговорить. Я знаю. Но сначала.

Она слабым жестом обвела взглядом широкую палатку.

Но ты устал, возразил Берек, и вот-вот упадёшь. Неужели тебе ничего не нужно?

Линден на мгновение замерла. Почти робко пробормотала она: Я оставила трёх товарищей. Надеюсь, они в безопасности . Затем она повернулась спиной к Береку Полурукому.

Мысленно потянувшись за силой Посоха, она прошептала Палле: Направь меня, пожалуйста. Мне нужно дать отдохнуть глазам . Она не знала другого способа сдержать слёзы.

Если люди Берека найдут достаточно суглинка, она сможет себе позволить.

Когда Палла уводила её, Берек мягко скомандовал: Целитель Верторн, ты будешь прерывать госпожу Линден после каждого исцеления. Ты не позволишь ей продолжать, пока она не выпьет немного твоего вина и не съест кусок хлеба .

Милорд, будет сделано ответил врач. Линден почувствовала, как он спешит за ней.

Но вскоре она забыла эти подробности. Через несколько мгновений она снова погрузилась в страдания раненых и огонь Посоха.

Однако на этот раз она не пренебрегла поддержкой Силы Земли. И не сопротивлялась попыткам Верторна оказать ей помощь. Перспектива хертлоама оказала на неё такое же воздействие: она больше не чувствовала необходимости заботиться обо всех нуждах, кроме своих собственных.

В какой-то момент своего бесконечного хождения взад-вперёд вокруг шатра она краем глаза осознала, что Берек никуда не делся. Казалось, он стоял на страже – не над ней, а ради неё; готовый оказать ей помощь, если она понадобится. Но она не позволяла его присутствию отвлекать её от очередного удара мечом и копьём, очередной травмы, очередной гнилостной инфекции. Она глотала вино и жевала хлеб, пока Палла вела её от пациента к пациенту, и не ослабляла своего пламени.

Постепенно она становилась сильнее, несмотря на все усилия. Травяное вино Верторна служило лёгким восстанавливающим средством. Кусочки хлеба немного подкрепляли её. А Посох поддерживал её. Он не мог искупить её смертность, но поддерживал концентрацию, позволяя ей эффективно работать.

Затем прибыли первые глиняные суглинки, принесенные в каменных урнах или на хрупких кусках сланца. Линден окунула палец в сверкающий песок, чтобы показать Верторну, Палле и Джевину, как мало требуется для каждой раны и как чудесно она действует; и, сделав это, она даровала себе исцеление. Блестки возрождения зажгли кровь в её жилах, пульсируя в сердце, пока пульс не утратил лихорадочную слабость, а дрожь в мышцах не утихла. Постепенно безграничный дар Земли вернул её к себе.

Она была смутно поражена обилием залежей суглинка, обнаруженных Береком. Двадцать его людей совершили по несколько рейсов каждый, чтобы доставить песок. Возможно, это был просто очередной пример щедрости Земли, не уменьшающейся оттого, что она до сих пор не использовалась. Или, возможно, как и Огненные Львы, это было ответом Земли на клятву Берека.

Когда Линден наконец смогла сморгнуть дым и слёзы, хлынувшие из глаз, – когда она смогла не только увидеть, но и почувствовать возбуждение, почти экстаз, трёх лекарей, – она отправила Верторна, Джевина и неровный поток воинов, несущих глину, к другим палаткам. Эти воины тоже исцелились, собирая песок, и теперь несли свою ношу с рвением и готовностью.

Она не думала о волнах и времени. Она думала о жизнях, которые могли бы быть потеряны, о мужчинах и женщинах, которым всё ещё нужна забота; и она не боялась.

Некоторое время они с Паллой в одиночку трудились над поддонами, стараясь как можно эффективнее справиться с многочисленными ранами и инфекциями. Но вскоре она поняла, что худшее позади. Десятки воинов оставались ранеными, но никто не был близок к смерти. Некоторые будут цепляться за жизнь ещё день-два, некоторые значительно дольше. И Берек теперь понимал, что такое хертлоам: он будет искать его повсюду. Кроме того, Линден видела в Палле, что прикосновение к невыразимому песку пробудило дремлющее чувство здоровья лекаря. Она, и Верторн, и Джевин, и, возможно, каждый воин, исцелённый им, смогут узнать хертлоам самостоятельно.

Если бы Линден сейчас успокоилась, на ее совести не было бы так много слишком много жизней.

Чтобы поберечь себя, она начала более частичный подход к лечению, сосредоточившись на инфекциях, пневмонии и других заболеваниях, а не на ранах. Это требовало от неё острейшей проницательности, но и более тонкого подхода; менее грубой силы.

Сосредоточившись, она не сразу заметила нарастающий гул голосов за пределами палатки, редкие крики. Но затем она услышала отчётливый хриплый голос Ковенанта: Адский огонь! Убери от меня руки, болван-переросток!

Завет! запротестовал Иеремия. Мы не можем. Берек.!

Раздались и другие протестующие голоса. Вархафт! крикнул Йеллинин. Лорд Берек требовал вежливости! А Базила добавила: Ты что, глухой? Слухи о её исцелении разносятся повсюду!

Но Кренвилл, который поручился за правдивость Линдена, возразил: Вы не

их, Базила.

Не знали, пока не обрели свет лагеря. Они запечатаны от различения. Неестественно запечатаны. В них могут скрываться огромные силы.

Смертельный

Силы, Йелинин. Если они хотят навредить лорду Береку.

Вархафт Инбулл! взревел человек, похожий на Дэмелона. Ты будешь

воздержаться

! Лорд Берек приказал

учтивость

Не буду ответил гортанный голос. Пусть лорд Берек накажет меня, если ему придётся. Я не стану рисковать его жизнью ради веры чужаков только потому, что они путешествуют с женщиной, которая.

лечит

Вот чёрт. Забыв о раненых, Линден бросила огонь и побежала.

Впереди неё полог палатки распахнулся. Иеремию и Ковенанта швырнул внутрь огромный мужчина с лицом, искаженным яростью, и окровавленными костяшками пальцев.

Мгновение спустя Дамелон прыгнул к Вархафту, пытаясь удержать Инбулла силой. Но здоровяк отбросил Дамелона в сторону, словно Рука была незначительной помехой.

Линден ясно видел его, несмотря на дым;

пила

словно его окружили факелы. Он выглядел крепким, как дуб, с массивными, искривлёнными конечностями и ртом, полным сломанных зубов. Тяжёлый удар меча глубоко вошёл в левую сторону его лица и головы, раздробив кость и срезав плоть; образовалась складка, из-за которой его лицо исказилось. На его лице осталась лишь гримаса, столь же вызывающая предсмертное подобие, как и оскал.

В мгновение ока, отчаянно бьющееся сердце Линден поняла, что он предатель. Его жестокость была проявлением ненависти к себе человека, отвернувшегося от дела, в которое когда-то верил. Она не знала, как и почему его верность изменилась. Тем не менее, его предательство было столь же ощутимым, как шанкр.

Он силой привез сюда Завета и Иеремию, надеясь спровоцировать нападение.

В то же самое время, почти одновременно, она увидела, как Джеремия, спотыкаясь, опустился на четвереньки у ног Берека. И она увидела, что его ударили. Его левый глаз был словно ударом дубинки. Возможно, некоторые кости там были сломаны. Глаз уже распух, закрывая его, и тиканье затихло.

Его кровь всё ещё была на костяшках пальцев Вархафта. Именно так Инбулл помешал Джереми защитить себя и Ковенант. Вархафт застал её сына врасплох,

ее сын

, сбив его с ног прежде, чем он осознал опасность.

И в то же время, словно изображения наложились друг на друга, Линден увидел, как Кавинант пытается избежать столкновения с Береком. Кавинант тоже был ранен: он пошатнулся, словно ему сломали рёбра. Но его попытки восстановить равновесие были затруднены тем, что он держал правую руку, полукисть, глубоко засунутой в карман джинсов.

Мрачно нахмурившись на шум, Берек обернулся как раз вовремя, чтобы протянуть сильную руку. Линден пыталась крикнуть, но не смогла – кризис настиг её слишком быстро, – и Берек схватил Кавинанта за плечо и поддержал его.

Тогда Берек отдёрнул руку, словно ошпаренный. Он невольно ахнул:

и Ковенант не исчез.

Иеремия тоже. Он стоял на четвереньках, с тревогой глядя здоровым глазом на Ковенанта и Берека.

Выругавшись, Ковенант отпрянул от Берека и оказался в зоне досягаемости Инбулла.

Уорхафт сжал кулак, словно оправдывая реакцию Берека, но Линден всё ещё не могла издать ни звука. Хотя она отчаянно бежала, казалось, она почти не двигалась.

Берек резко бросил: Если ты снова ударишь, Вархафт, я снесу тебе голову .

Внезапно Линден резко остановился, охваченный хваткой Теомахуда. Каким-то образом он прорвался сквозь толпу воинов, словно их не существовало; или его вообще не существовало. Теперь он стоял перед ней. Схватив её руки хваткой, непреодолимой, словно наручники, он без усилий поглотил силу её спешки.

Возможно, её сердце успело биться один раз. Она слышала голоса и Ковенанта, и Берека: Ковенант злобно ругался, Берек требовал объяснений. Но затем всё расплылось, словно Теомах поднял её на полпути в иную реальность, слегка выбив из единства с окружающим миром; и все звуки исчезли. Казалось, она застыла вместе с Непоследовательным в промежутке между мгновениями, в месте, где причинно-следственная связь ещё не перешла в новое воплощение.

В их молчании Теомах мягко обратился к ней: Ничего не говори, госпожа. Не говори здесь. Здесь действуют намерения, которых ты пока не понимаешь и от которых во многом зависит исход этого времени .

Она немного поборолась с ним. Однако, поняв, что не может освободиться, она прекратила борьбу. Только её Посох и кольцо Завета могли помочь ей, но и они могли стать катастрофой.

Наконец, сумев повысить голос, она крикнула в лицо Теомаху:

сделал это! Это

Путь. Иеремия не может защитить себя. Ковенант ничего не может сделать. Ты не оставил им никакого

выбор

Он пожал плечами. Это правда . Закутанное лицо придавало ему загадочный и беспечный вид, словно оракул. Я сожалею, что не предвидел лживости и жестокости Уорхафта. Я лишь хочу помочь лорду Береку. Поэтому я использую вашу мудрость – да, и вашу доблесть тоже – чтобы смягчить его недоверие к чужеземцам. Таким образом, я действительно виновен в беде, постигшей ваших товарищей .

Линден выругалась. В этот момент между этими моментами намерения Теомаха ничего для неё не значили. Игнорируя его почти что извинения, она потребовала ответа. Но почему Ковенант не исчез? А Иеремия? Он сказал, что Сила Земли Берека слишком сильна.

Непоследователь смотрел на неё сквозь свои погребальные одежды. Сила в Лорде Береке ещё не полностью пробудилась . Говоря это, он ослабил крепкое объятие её рук. И тот, кого вы называете Заветом, гораздо крепче, чем он убеждал вас верить .

Затем он снова настоял: Я всё же должен настаивать, госпожа. Я должен предостеречь вас. Не говорите ничего в присутствии других. Когда лорд Берек говорит с вами и вашими спутниками наедине, как ему и положено, будьте осторожны в своих ответах. Если вы когда-либо не уверены в том, что может быть сказано, позвольте мне ответить вместо вас. Клянусь моим настоящим именем, которое вам известно, уверяю вас, что моя главная цель помочь лорду Береку и сохранить Арку Времени .

Он не стал дожидаться её ответа. Когда он отпустил её, окружающее – палатка и дым, тюфяки раненых, противоречивое возмущение, с которым столкнулся Берек – снова обрело ясность; и она услышала рычание Ковенанта. .огонь, Берек, это невыносимо. Мы не.

заслуживать

Не надо голос Берека был резким. Вархафт Инбулл причинил тебе зло и ответит за свои деяния. Я требую лишь имени силы, которая обожгла мне руку .

Освободившись от магии Теомаха, Линден бросилась бы к Джереми. Возможно, она забыла, что он запретил ей прикасаться к нему. Но Непоследователь опередил её. Незаметно для себя он встал между Береком и спутниками Линдена. Однако Берек не был ошеломлён. Никто из наблюдателей не отреагировал на внезапность Теомаха. Он наложил чары на их чувства – или на чувства Линдена.

Мой господин Берек, – мягко сказал он, – позвольте мне вмешаться. Я – Теомах. Вина за этот спор лежит на мне. Этот мужчина и этот мальчик – спутники госпожи. Она называет их Ковенантом и своим сыном Иеремией, как сама себя называет Линденом. Они пришли по моему указанию. Я привлёк их сюда, потому что счёл её помощь бесценным сокровищем, и потому что хочу помочь и вам. Воистину, её спутникам, несмотря на их непокорную силу, многое можно простить за то, что она совершила .

Наконец Линден смогла двигаться нормально. Сделав несколько быстрых шагов, она опустилась на колени рядом с Джеремайей, почти дотянувшись до его разбитой головы. Джеремия, дорогой прохрипела она. Ты в порядке? Насколько сильно он тебя ранил?

Она подавила яростное желание наброситься на Инбулла. Теомах предупреждал её. И она считала Берека человеком, который не допустит лжи Вархафта.

Инбулл мог также причинить вред сыну Берека.

Линден рефлекторно протянула руку Джереми.

Не надо, мама , – выдохнул он. Его лицо было полно тревоги. Не трогай меня. Не исцеляй меня. Или Ковенант. С нами всё будет хорошо. Посох. Кровь растеклась по его щеке, застревая в начинающей расти щетине, пока левая сторона его лица не стала похожа на паутину боли; запутавшуюся в обмане и жестокости. Даже суглинок боли сотрёт нас. Ты не понимаешь, как.