Последние хроники Томаса Ковенанта

Полтора дня в Стране, чуть больше, и она уже стала беспомощной, как младенец. Иеремия нуждался в ней. Более того: ему нужно было, чтобы она стала воплощением силы, легендарной фигурой, окутанной дикой магией и силой. И вот она лежит, безвольно убаюканная мужчиной, который отвернулся от подобных вещей.

Впереди неё двигались отдельные группы раменов и юр-вайлов, неясные, словно облака на фоне размытых скал. Желая найти себе хоть какое-то применение, она резко спросила: Стейв, поговоришь со мной?

Он ответил, не поворачивая головы: Что вы хотите, чтобы я сказал?

Расскажи мне, что ты знаешь об этих юр-вайлах . Она ждала от него уступки, чего-то более личного, чем его снисходительность к Рамену. Ты назвал их великим злом, но они ведут себя совсем не так .

Из сумерек Стейв произнёс: Они так же странны для нас, как и для вас. Мы не можем объяснить их. Мы никогда их не понимали .

Линден настаивал: Ты всё ещё знаешь о них больше, чем я. Об их истории. Откуда они взялись. Всё, что я слышал, это то, что они были созданы, а не рождены. Их создали Демондимы кем бы они ни были. Мне нужно больше .

Не могли бы вы мне еще что-нибудь рассказать?

Стейв, казалось, долго обдумывал более глубокие последствия её вопроса. На протяжении веков Харучаи намеренно скрывали историю Страны. Теперь она попросила его рассказать о ней да ещё и в присутствии Лианда.

Наконец он возразил: Избранный, понимаешь ли ты, чего просишь? Этот глупый юноша решил испытать свою судьбу вместе с тобой. Если я дам тебе ответ, а он потом попытается рассказать то, что услышал, мы должны помешать ему.

Похоже, вы цените доброту. Неужели вы так грубо с ним обойдетесь?

Прежде чем Линден успел возразить, Лианд сухо вставил: Ваши слова сеют смятение, Мастер. Вы угрожаете мне, а не Избранному. Поэтому выбор за мной. Притворяться, что это нечестно, не к лицу вам .

В груди Стейва словно пробежало подсознательное напряжение. Будь осторожен, Стоундаунор ответил он. Ты не способен на такую решимость .

Потому что, возразила Линден, ты ему этого не позволяешь . Непреклонность Стейва её раздражала. Он прав. Если ты считаешь, что он слишком невежественен, чтобы понимать риски, это твоя вина. И ничья больше .

Харучаи взяли на себя ответственность за всю Страну. В сложившихся обстоятельствах неожиданная помощь юр-вайлов, должно быть, подорвала убеждения Стейва. И, возможно, его беспокоило то, как присутствие порождений Демондима придавало достоверность невероятному рассказу Анеле. Возможно, его потребность понять этих существ была столь же острой, как и у Линдена.

Хорошо наконец сказал он. В его голосе не было ни намёка на уступку. Я отвечу. Этот Стоундаунор должен относиться к нам с осторожностью, как считает нужным .

Неясная группа рамэнов появилась ближе, чем раньше. Стейв их настигал или они замедлили шаг, чтобы прислушаться.

Тебе сказали, Линден Эйвери, что Харучаи впервые пришли в Страну во времена Верховного Лорда Кевина Ландвостера . Приняв это поручение, Стейв говорил ровно, несмотря на свою немногословность. Тем не менее, его тон создавал впечатление неловкости, словно он переводил с более богатого и таинственного языка на грубый человеческий. Я повторяю это, чтобы объяснить, что они не знали отца Верховного Лорда, Лорика, сына Дэмелона, заслужившего прозвище Заклинатель Зловещих. Они слышали лишь рассказы о тех годах и о чёрных Злах, которые терзали Страну. Мы не можем сейчас сказать, какие из этих рассказов были правдой .

Линден устроилась в объятиях Мастера. Его решение заговорить дало ей смутное утешение. Оно намекало на то, что он всё ещё способен на компромисс, несмотря на свою природную строгость.

Некоторые говорили, – сказал он ей, а также Лианд и слушавшему Рамену, – что Вайлы – существа, состоящие из миазмов, эфемерные и ужасные, возникающие из древних проклятий, погребённых в Горе Грома, подобно туману, поднимающемуся из заражённых вод. Другие утверждали, что это призраки и упыри, измученные души тех, кто пал жертвой зла Порчи. А третьи заявляли, что это фрагменты потерянной души Единого Леса, остатки духа, разорванные истреблением деревьев, и жаждущие зла.

Однако в трёх вещах предания сходились. Во-первых, Вайлы появлялись там, где им было угодно, неуловимые, как болотные огни, сея ужас и унижение. Во-вторых, их знания, почерпнутые из погребённых проклятий Земли, были тёмными и губительными, проникая в тайны, недоступные древним Лордам. И, наконец, зло Вайлов было порождено их ненавистью к самим себе.

Возможно, терзаемые сомнениями, вызванными чистотой духа, из которого они произошли, или разрушением, которого требовала от них Порча, они больше всего желали стать иными, чем они были. И этому желанию они направляли все свои ужасные знания.

Поэтому они создали Демондимов, долго трудясь в Затерянной Глубине. И какое-то время казалось, что они преуспели в своей ненависти к себе, ибо Демондимы были не похожи на своих создателей. Среди Владык их описывали как могущественных и суровых . О них говорили, что они когда-то были дружелюбны к деревьям.

Вайлы всё ещё были проклятием для Земли. По этой причине Верховный Лорд Лорик принял вызов и усмирил их зло. И он добился этого, хотя и дорогой ценой. Поскольку их знания были для него тайной, превосходящей его понимание, он заручился поддержкой Демондимов против их создателей. Там он познал смятение и уже никогда не сможет обрести истинную целостность, ибо не знал, что Порча действовала среди Демондимов, посылая своих Разрушителей учить их, вопреки всему, тому же отвращению к себе, которое давно мучило Вайлов.

Поддавшись влиянию, Демондимы стали врагами лесов. По той же причине они вернулись в логова Вилей, чтобы начать создание пра-вилей. И по той же причине помощь, которую Демондимы оказали Лорику Вилесиленсеру, была иной формой Зла, ибо она проистекала из их ненависти к себе. Они восстали против своих создателей, потому что Порча коварна, и потому что они не видели никакой ценности в собственном творении.

Так победа Верховного Лорда Лорика над злом стала возможной благодаря Порче. Так были посеяны семена сомнения и огорчения, которые впоследствии проросли в Кевине Ландвастере и Ритуале Осквернения .

Вечерние тени всё ещё царили в небе, но ночь уже заполнила разлом, поднимаясь из воспоминаний о руинах, стекая вниз из тёмного прошлого пра-вил. А вместе с ней пришёл ледяной ветер, обещанный Манетраллом Хами. Холод шипел и хрипел на фоне слов Стейва.

Но он не замерз. Его народ обосновался среди льдов и снегов Вестронских гор. Страсть, бурлящая в его жилах, давала ему необходимое тепло.

Казалось, ему не стоило никаких усилий поднять Линдена.

Стражи Крови, без обиняков заявил он, слышали лишь рассказы о Порождениях Зла, но о Демондимах они знали наверняка. Среди прочих причин, Верховный Лорд Кевин был вынужден совершить Осквернение из-за своей неспособности ответить на тьму порождений Зла.

Вилы были в какой-то форме призраками, такими же живучими и коварными, как туман. юр-вайлы были он на мгновение замялся, поправился, такими, какими вы их видите, осязаемой плотью, которую можно убить, несмотря на их глубокие познания. Но Демондимы обладали средней природой, одновременно и теми, и другими, впитывая в себя одновременно миазмы и плоть. Как и Вилы, они существовали вне или по ту сторону жизни и смерти. Как и юр-вайлы, они имели формы, к которым можно было прикоснуться и причинить вред .

Я не понимаю вставил Лианд. Как это возможно?

Демондимы были одушевлёнными мертвецами , – ответил Стейв, – существами, подобными тем, что едва не стали причиной падения Ревелстоуна во времена Верховного Лорда Морама. Однако эти существа были лишь безжизненными телами, служившими силе Камня Иллеарт. Демондимы были знаниями и горечью Пороков, воплощёнными в убитой плоти, трупами с могуществом Повелителей. Яд, которым ур-пороки владеют для разрушения, пульсировал в их сердцах. Облачённые в погребальные одежды и гниль, Демондимы восставали из могил павших, и их прикосновение было огнём.

Их можно было остановить клинком или огнём, но погасить их невозможно. Верховный лорд Кевин извлёк из них уроки отчаяния, которые обрекли его дух. Со временем армия таких существ могла бы захватить Землю .

Из ночи Манетралл Хами сказал: Рамены помнят. Мы называли их Клыками, Зубами Разрушения, и все их деяния были ужасны .

В самом деле ответил Стейв. Рамены часто и отважно сражались вдоль Роамседжа, чтобы не допустить Демондимов на Равнины Ра, и не были побеждены.

Однако Демондимы не составляли армии. Их было слишком мало. Ни совесть, ни сопротивление не сдерживали их, но они восстали против своих создателей, и потому Вилы исчезли. Демондимы также не обратили свои знания на порождение новых Демондимов. Они научились ненавидеть себя и не желали стремиться к собственному преумножению. Вместо этого они учились и трудились, чтобы преобразовать себя в живую плоть .

Ковенант рассказывал Линден нечто подобное. Она встречала и юр-вайлов, и вейнхимов. Однако ей не хотелось прерывать Стейва.

Пока Коррупция тайно действовала, разрушая Совет Лордов, сказал он тёмному восхождению, Демондимы тоже трудились тайно, распространяя свои знания в чанах для разведения и топях Затерянной Бездны, в тёмных ямах и пещерах под Норами Нежити Горы Грома. Там, среди забытых проклятий и древней жестокости, они стремились, используя знания и силу, создать из себя новых существ.

И из их трудов наконец появилась живая плоть. Некоторые были юр-вайловами, в то время как другие появились как вейнхимы, меньшие, чем юр-вайлы, скорее серые, чем чёрные, и менее склонные к кровопролитию. Почему так, харучаи не знают. Возможно, среди демондимов сохранилась память о том, что когда-то они стояли в стороне от похоти и ненависти вайлов. Возможно, какая-то часть или фракция демондимов не была полностью соблазнена Неприязнью. Какова бы ни была причина, истина остаётся в том, что и юр-вайлы, и вейнхимы были созданы одним и тем же образом. И всё же вейнхимы стремились исцелить свою ненависть служением, а не утолить её резнёй, как это делали юр-вайлы.

Так настигло их падение Демондимов. Ритуал Осквернения погубил их. Порча не предупредила своих слуг, или они не обратили внимания на грозящую им опасность. Возможно, они желали собственной гибели. Так отчаяние Опустошителя земель привело к этой единственной победе. Хотя юр-вайлы и Вейнхимы выстояли, Демондимы были сметены.

И это тоже , – тихо провозгласила Манетралл Хами, – Рамен не забывают. Мы знали и Вейнхимов, и юр-вайлов. В те времена юр-вайлы царили с невообразимой жестокостью, и вся Земля их боялась. Однако они действительно стали смертными и могли быть убиты . В её голосе звучало наслаждение. Многие существа погибли от рук Рамен .

Стейв кивнул. И всё же они стали меньше, чем были, ибо в Ритуале Осквернения даже такие существа, как юр-вайлы и вейнхимы, были унижены. Многое из тёмных знаний вайлов и демондимов сохранилось в них, а многое нет.

Новые Лорды знали об этом, потому что численность и вейнхимов, и юр-вайлов продолжала сокращаться. Более того, и те, и другие стали последними в своём роде. Они не оставили потомков, и когда их убили, от них ничего не осталось.

Линден заёрзал, внезапно почувствовав себя неуютно в объятиях Харучая. Казалось, он намекал, что успех рамена против юр-вайлов был бы невозможен, если бы знания порождений демондимов сохранили свою изначальную силу.

Манетралл резко ответил: И поэтому ты нас не ценишь, Страж Крови? Ты считаешь, что наши битвы были менее яростными, или наша кровь проливалась менее обильно, потому что наши враги стали меньше, чем прежде?

Многое изменилось с тех пор, как Стражи Крови перешли на службу к Фангтейну. Вы теперь Мастера и угроза безобидным старикам. И всё же я вижу, что высокомерие вашего рода никуда не делось.

Линден застонала про себя. Она не могла понять, что вызвало почти подспудную враждебность между Стейвом и Рамен. Они только что встретились и не могли знать друг друга. Любая обида между ними длилась несколько тысяч лет.

Однако ответ Стейва прозвучал достаточно вежливо, пусть и не примирительно. Ты меня не понимаешь, Манетралл. Я говорю только об юр-вайлах и вейнхимах, а не о раменах. Мужество раменов не вызывало сомнений, а их преданность ранихинам оказалась сильнее верности Кровавого Стража .

Но затем его тон стал жёстче. И всё же мы упорствуем в служении Земле. Что стало с Рамэн и их преданностью?

Во времена Погибели Солнца они изгнали Ранихинов из Земли. Это было мудро, ибо Ранихины требовали сохранения. Однако прошло много веков, и где же великие кони?

Рамены остались. Мы это видим. Они тайно живут среди этих гор, преследуя такие же тайные цели. Но что насчёт ранихинов? Остались ли они, Манетралл? Неужели они сгинули в каком-то негостеприимном краю? Их вели от руин к руинам их Рамены? Или ты вернулся без них, решив лишить их права на их истинный дом?

Линден ожидала гневного ответа от Манетралла, но вместо этого услышала топот босых ног, шорох кожи, скользящей по камню. Темнота вокруг неё вдруг показалась зловещей, пропитанной холодом.

В последних лучах заката она увидела юр-вайлов, столпившихся между ней и рамэнами. Они резко лаяли друг на друга или на неё, но она не могла их понять.

Вот дерьмо.

Пытаясь предотвратить конфликт, она резко сказала: Стейв, остановись. Отпусти меня. Нам это не нужно. Рамен нам помогает. Чего тебе ещё нужно?

Какое-то мгновение Харучай молча поднимался по скалам. Затем он остановился у крутой стены юр-вайлов. Существа полностью преградили ему путь.

Повернувшись к ним, он отпустил ноги Линден, чтобы поставить её на ноги. Лианд подбежала к ней, пока она пыталась удержать равновесие на неровной поверхности. Она боялась увидеть красные клинки, сверкающие среди чёрных тварей, но в ночи не было ни единого оружия.

В юр-вайлах пахло гниющими листьями и падалью: вещами, которые сгнили.

Что, черт возьми, происходит?

А что такое Ранихин ? Хами и Стейв упоминали их раньше, но она не знала, что подразумевает это название.

Ей очень хотелось понять юр-вайлы.

Мэнтралл, тихо позвала она, прости меня. Он не говорит от моего имени. Я даже не понимаю, о чём он говорит. Но вам не обязательно быть врагами. Харучаи, которых я знала, всегда были верны. Что бы ни случилось, они были рядом .

Избранный бесстрастно вставил Стейв. Рамены тебя не слышат .

Что-?

В самом деле язвительно подтвердил Лианд. Они ушли. Слова Мастера прогнали их .

Линден всматривалась в чёрную массу юр-вайлов, пытаясь что-то разглядеть за ними. Зачем? Она была слепа в окутанном разломе. Что они делают?

Она не могла поверить, что Рамен покинул ее.

Не знаю ответил Стейв. Их цели скрыты .

Но если они не укажут нам путь, пробормотал Лианд, нам не выбраться отсюда. Мы не знаем пути .

Линден отвернулся от непонятной угрозы праотцев.

Стейв, я тебя не понимаю . Он был лишь смутным силуэтом в ночи: неясным, неубедительным. Они спасли нам жизни. Ты вёл себя так, будто уважаешь их. Ты даже пошёл с ними на компромисс, а это больше, чем ты был готов сделать ради меня. А теперь ты хочешь затеять драку?

Темнота и холод сделали помощь Рамен необходимой.

Если Стейв и чувствовал угрозу со стороны пра-вилов, то его тон этого не показывал. Линден Эйвери, ты нас не принимаешь. Возможно, именно поэтому ты так быстро возлагаешь надежды на этих Рамен, хотя ничего о них не знаешь. И всё же я им не доверяю. Пойми, у меня есть на то причины .

Возможно, он просил ее принять чью-то сторону.

Какая причина? возразила она.

Ты не знал ранихинов, ответил он. И сказанные слова не могут выразить их ценности. Они он немного помедлил, или, возможно, были одними из самых драгоценных сокровищ Земли.

Великие кони Ра были воплощением Земной Силы. Их красота и мощь сыграли немалую роль в том чуде, которое связывало наших предков с Обетом, и Стражи Крови ездили на них с гордостью и служением. Их отсутствие умаляет нас. Без них Земля неполна, и нашей заботы никогда не хватит, чтобы сделать её целостной .

Он помолчал, а затем продолжил более строго: Рамен были пастырями Ранихин. Возможно, они продолжают хранить эту преданность. Но где же Ранихин? Почему великие кони не вернулись на Равнины Ра? И почему Рамен скрываются среди этих гор, водясь с юр-вайловами и помогая безумцам, когда Земля их дом, и Ранихин так нужны?

Строго закончил он: Я боюсь, что на них попадет рука Коррупции .

Он назвал юр-вайлов великим злом. И на это у него были свои причины.

Ты уверен? спросил Линден. Ты видишь? Харучаи были неуязвимы к Грязи Кевина, и простая ночь не могла ослепить другие измерения чувства здоровья.

Я не верю признался он. Но мы Хозяева Земли и должны учитывать подобные опасности .

Линден голос Лианда дрожал от холода. Мы не можем оставаться здесь. Этот ветер нас унесёт. А наши плащи и одеяла у Сомо, позади нас. Мы должны продолжать подниматься и попытаться найти путь .

Чёрт возьми. Он был прав. Рамен поставил её и её спутников в безвыходное положение.

Но ради него она сказала: С нами всё будет в порядке. Они нас не бросили. Они помогут нам, когда нам понадобится .

Она мрачно решила опробовать обломки склона своими руками и ногами. С неё было достаточно Обруча. Если бы юр-вайлы не встали у неё на пути.

Но они продолжали преграждать ей путь. Когда она двинулась вперёд, некоторые из них начали лаять громче. Из сгустившейся тьмы их скопления один из них вышел к ней, держа в руках какой-то предмет.

Избранный сказал Стейв: предупреждение.

Если бы она была в опасности, он бы наверняка почувствовал это?

юр-вайл протянул к ней нечто размытое. Возможно, это была небольшая чаша.

Лианд схватила её за руку. Линден. Нет. Они твари. Порождения демонов .

До этого вечера он никогда не слышал о подобных существах. Как Рамен и Ранихин, Единый Лес и опустошители, они не существовали для него даже в легендах.

Линден стряхнула его руку. Они спасли нас прошептала она.

Она уже приняла помощь от самого лорда Фаула.

И они потомки зла возразил Лианд. Так сказал Мастер .

Харучай не лгал.

Но юр-вайлы настойчиво лаяли на неё. Ближайшее существо тыкало ей в руки своей чашкой.

Их отвратительный, гнилостный запах вызывал у неё отвращение. Казалось, он обдувал её кожу, словно пар от едкого.

принося с собой другой запах, затхлый и сильный: аромат, сочетающий в себе пыль, древность и жизненную силу.

Она знала этот запах. На мгновение воспоминание встревожило её: неуловимое, полное кровопролития и потерь. Затем оно вернулось с новой, яркой ясностью.

Подъёмы Северян и лютый холод в сопровождении Кейла и Великанов. Сверхъестественная зима, принесённая с севера Аргулехом. И Вайнхим Рхишишим, собрание.

Линден и её спутникам вейнхимы дали утешение и безопасность, тепло, отдых и еду. И тёмный, затхлый напиток, который напитал их, словно дистиллированная алианта.

Стейв, пробормотала она в изумлении и удивлении, это витрим. Нам предлагают витрим .

Витрим? спросил Лианд. Что такое витрим?

Стейв стоял рядом с ней напротив Стоундаунора. Ты уверена? Харучаи не забыли рассказы Кайла о поисках Единого Древа. Он говорил о витримах. Но юр-вайлы не вейнхимы .

Она могла бы попросить его взять чашу и попробовать её содержимое. Она не сомневалась, что он это сделает, доверяя своим чувствам и силе, которые защитят её от любого яда. Но она устала от подозрений, и у неё уже было слишком много врагов.

Она резко протянула руки к предложенной чашке.

Ужас вложил ей в ладони холодное железо и отступил назад, продолжая лаять. Возможно, он хотел подбодрить её.

Чтобы не колебаться, она тут же подняла чашку и отпила из нее.

Жидкость имела привкус пыли и забвения: ей было трудно её проглотить. Тем не менее, она, казалось, наполнила её плоть возбуждением; пыл почти мгновенно превратился в пищу, едва коснувшись желудка. С каждым ударом сердца холод ослабевал. Легкий ветерок всё ещё вызывал слёзы на её глазах, но теперь это были слёзы облегчения и открывшихся возможностей.

У неё закружилась голова, и она чуть не рассмеялась вслух. Вот сказала она, протягивая чашку Лианду. Попробуй. Тебе понравится. Если сможешь не обращать внимания на вкус .

Он колебался, охваченный замешательством.

Давай , – сказала она ему. Всего лишь глоток . Волны обновления смыли усталость, унося с собой пульс. Свет, казалось, исходил из её нервов, отражая собственную жизнь внутри неё. Лианд должен был заметить исходящее от неё сияние.

Стейв, конечно, мог бы.

Молодой человек не откажет: она это знала. Он уже зашёл слишком далеко за пределы своего опыта, и больше некому было его направлять. Он осторожно поднёс железную чашу к губам и попробовал её содержимое.

Мастер не двигался и не говорил. Вместо этого он смотрел на пра-вилы, словно созданный из тьмы.

Лианд долго оставался неподвижен над чашкой. Затем он тихо рассмеялся: тихий, чистый звук, словно взмах метлы, смахивающей паутину и тревогу.

Я поражен. Вкус действительно неприятный. Я пробовал солоноватую воду и увядающие мхи, которые были приятнее для моего языка. И всё же он затмевает алианту в моих венах.

Линден Эйвери, я бы не поверил, что это возможно .

Она с радостью кивнула; но прежде чем она успела ответить, ближайший юр-вайл схватил свою чашу и отступил к своим собратьям. Тут же вперёд выступило существо покрупнее, держащее в руках острый железный прут, похожий на джеррид: хранитель мудрости. Инстинктивно она напряглась, не зная, что это за существо.

Но хранитель мудрости лишь лаял на своё оружие, и постепенно из его кончика вспыхнуло багровое пламя, разгораясь, пока не стало похоже на пламя факела. Вскоре огонь пролил кроваво-красную лужу на изломанный склон; и Линден понял, что хранитель мудрости намеревался осветить путь.

юр-вайлы всё ещё пытались ей помочь. Рассыпая во все стороны красное сияние, хранитель знаний и его последователи начали отступать по завалу, словно увлекая её и её спутников вперёд.

По словам Стейва, они были великим злом. И все они должны были умереть тысячелетия назад. Лорд Фаул, безусловно, пытался уничтожить их. И всё же, как ни странно, они были здесь. Как и Анель, они словно переместились во времени. Если верить рассказу Анеля о себе.

Линден взглянула на Стейва, на Лианда. Мастер смотрел на неё невозмутимо, не уступая ни в чём. Но Лианд кивнула. Пойдём. Этот витрим странно согревает меня. Пока он ещё жив, нам стоит спрятаться от ветра .

Линден повернулся к хранителю мудрости: Веди путь. Мы последуем за тобой .

Манетраль Хами рассказал ей, что существа понимают человеческую речь.

В ответ они отступили еще дальше, а она начала подниматься вслед за ними, поднятая над скалами их странной поддержкой.

Даже с их помощью подъём был мучительным и долгим. Витрим не был глиной; он давал ей энергию, но не мог исцелить ноющие мышцы или суставы.

Вскоре ноги у неё начали дрожать, и она потеряла равновесие в тусклом свете. Тем не менее, она была рада, что Стейв больше не нужен ей на руках. Она не могла позволить себе зависеть от него.

юр-вайлы дали ей больше, чем просто пропитание. Просветление в её жилах позволило ей обрести необходимое ей чувство себя.

Подъём всё же был тяжёлым. Постепенно она онемела, измученная усилиями, которые ей приходилось прилагать, чтобы подняться в ботинках, царапая голени и ладони о рваные воспоминания о скалах, тратя дарованное ей тепло и силы. Прошлое Анеле и Единого Леса перестало причинять ей боль. Странная помощь юр-вайлов утратила своё тревожное красноречие. По мере того, как она всё поднималась и поднималась, разлом, ветер и тьма сжимались до мельчайшего багрового света, до шаткого нагромождения камней. Если кто-то и обращался к ней, она больше не слышала.

В какой-то момент появился один из Раменов. Возможно, Хами отправил юношу обратно в качестве проводника. Затем путь стал круче, опаснее. Линден, казалось, карабкалась по обрыву, с которого могла в любой момент сорваться и рухнуть на всю оставшуюся жизнь. Но она не поскользнулась – или её спутники поддержали её – и через некоторое время ветер перестал быть таким резким. Затем она обнаружила, что стоит на коленях на земле и траве, а не на камне, под бездонным небом звёзд.

Там ей было легче идти; и Лианд или кто-то из Кордов поддерживал её, когда она сгибалась. Теперь её сопровождали несколько Раменов, хотя юр-вайлы куда-то исчезли, оставив её во тьме и звёздном свете. Наконец она обогнула холм и укрылась под укрытием откоса, озаряемого огнями.

Обычные костры из веток и дерева, всего три, согревали и давали пламя каменному выступу, защищавшему ложбину у подножия обрыва; вокруг них собралось несколько рамэнов – больше, чем помнил Линден. Некоторые ухаживали за ранеными товарищами, кипятили воду и готовили мази. Другие готовили еду, а третьи строили навесы, чтобы смягчить последние порывы ветра, или собирали папоротник для подстилки. Линден чувствовал запах аманибхавама и рагу.

Пока она могла, она ходила помогать Рамен промывать и перевязывать раны Корда, который чуть не погиб, спасая жизнь ей, Лианду и Анеле.

Старик добрался до лагеря раньше неё, если не нашёл дорогу сам, его сюда вёл Рамен. Он уже лежал в одном из навесов, по-видимому, спящий, сражённый изнеможением.

Линден помогала раненым, пока не нашла молодую женщину, у которой были почти выпотрошены внутренности.

Женщина лежала на спине у одного из костров, без сознания, бледная, как воск. Вокруг неё сидели на корточках несколько кордов. Кто-то вложил ей между челюстей полоску кожи. Должно быть, она понадобилась ей раньше, чтобы выдержать тряску при подъёме из разлома. Теперь её губы безвольно обвисли, обнажая зубы.

Лишившись чувства собственного здоровья, Линден чувствовала себя практически усеченной. Однако ей не требовалось особой проницательности, чтобы понять, что состояние женщины ухудшилось. Корды отодвинули лоскуты разорванной кожи и мышц, чтобы попытаться очистить рану; и сквозь пульсирующую струйку крови Линден увидела, что когти крэша впились в кишечник и печень женщины. Кроме того, несколько тонких протоков, соединявших печень с кишечником, были перерезаны: желчь из них вытекала в кровь. Одного этого было достаточно, чтобы рана омертвела.

Линдену понадобились скальпель и швы, зажимы и губки, капельницы и несколько очень сильных антибиотиков.

У нее не было ничего.

Корды приготовили мазь из своего аманибхавама, используя кипящую воду. Они ведь были правы насчёт его целебных свойств? Но даже если и так, она не знала в Стране ничего, кроме хертлума, что могло бы быть достаточно сильным, чтобы спасти жизнь этой женщины.

Или дикая магия, если бы она знала, как ее вызвать, и если бы она могла управлять ее огнем с нужной деликатностью и точностью, и если бы она могла видеть, что делает.

Вздохнув про себя, она спросила ближайшего Корда: Есть ли здесь поблизости хертлоам? Ты можешь его найти? Или у тебя есть другой способ с ней справиться? Она умрёт, если мы не предпримем что-нибудь в ближайшее время .

Корд тут же вскочил на ноги и поспешил прочь, очевидно, намереваясь посоветоваться с Манетраллом Хами. Остальные Рамены уставились на Линден, безмолвно моля её о помощи.

Она мрачно отбросила усталость. Хорошо пробормотала она. Мне нужна мягкая ткань. Что-нибудь, чтобы впитать кровь и желчь. И ещё кипяток. Мы воспользуемся твоей мазью, когда отмоем её как следует .

Двое из Кордов тут же ушли. Один вернулся с несколькими бледно-коричневыми одеялами, которые разорвал на полоски. Другой принёс глиняную чашу, полную кипящей воды.

Доверившись своим инстинктам, Линден взяла первый лоскут ткани и показала его Кордам. Вот что мы собираемся сделать . Смочив ткань в миске ровно настолько, чтобы она стала влажной, она осторожно опустила её в лужу желчи, проходящую по нисходящей ободочной кишке женщины. Постепенно ткань впитала красные и жёлтые пятна – следы смерти. Когда ткань промокла, она подняла её, отжала над травой и снова окунула в миску.

Делайте это осторожно приказала она Кордам. Мы хотим вычистить как можно больше этой грязи. Особенно желчь она указала, эту жёлтую слизь .

Они кивнули. Трое из них присоединились к ней, прикладывая влажные салфетки к ране, чтобы впитать небольшое количество жидкости, затем выжимая как можно больше и повторяя процедуру.

Кровотечение у женщины замедлилось, пока они работали: она уже потеряла слишком много крови. Переливание крови было ей так же необходимо, как и антибиотики. Но у Линдена не было возможности его обеспечить.

Она не заметила, что собралась публика, пока Лианд не произнёс её имя так, что она подняла голову. Насколько она могла судить, все были там: Лианд и Стейв, Манетраль Хами, возможно, ещё около тридцати раменов: все, кроме Анеле. Они с неуверенностью в глазах наблюдали за её действиями, но никто не пытался вмешаться.

Пристальное внимание к ним напомнило Линден, что она не знает имени раненого Корда. Она не знала ни одного из них, кроме имени Хами.

Лианд прочистил горло. Липа повторил он. Рамены знают место, где можно найти хертлоам . Манетралл прислал Корда. Но оно в пяти лигах отсюда, и путь туда труден. Они не смогут добраться туда и вернуться до полудня .

Он помедлил, а затем спросил: Сахах проживет так долго?

Хами, возможно, кивнул: Линден не была уверена. Она снова перевела свой затуманенный взгляд на юную Корд. Сахах , – подумала она. Молодая женщина по имени Сахах со вспоротыми внутренностями: моложе Лианда, едва ли старше шестнадцати. Если бы ей не было так больно, она выглядела бы как девочка.

Руки Линден внезапно задрожали, а взгляд затуманился от усталости. Не знаю. Наверное, нет . Если бы знала, то провела бы последние часы в мучениях. Если только аманибхавам это не какое-нибудь чудо-лекарство .

Сахах.

Но больше она ничего не могла сделать: без силы. Довольно сказала она Кордам, помогавшим ей. Теперь ваша мазь . Рамен сказал, что она слишком сильна для человеческой плоти. Дайте ей столько, сколько, по вашему мнению, она сможет выдержать .

Кое-как она поднялась на ноги. Если бы Лианд не обнял её, она, возможно, не смогла бы стоять. Закройте рану добавила она. Держите её в тепле. И дайте ей воды, если она сможет её глотать .

Падение артериального давления могло убить Корда прежде, чем сепсис и травма унесут ее.

Линден Эвери, твёрдо сказал Манетрал. Ты, конечно, целитель. И всё же ты чувствуешь себя несчастным. Ты боишься, что подвёл Саху? Что она погибнет из-за твоей недостаточной заботы?

Линден молча кивнул.

Возможно, так оно и есть , – признала Хами. Но я так не думаю. Рингтан. Она на мгновение запнулась. Как это можно сказать? У тебя странные знания. Я не могу знать их глубины .

Линден, возможно, пробормотал что-то, но Манетралл еще не закончил.

Над Землёй окутана пелена зла. Возможно, ты знаешь об этом. Это одна из многих причин, по которым мы не возвращаемся в наши древние дома.

Это мешает различению .

Линден снова кивнул. Грязь Кевина .

Ты почувствовал его тяжесть, объяснил Хами. Мы нет. Для тебя зрение, осязание и обоняние ограничены. Ты не можешь видеть то, что очевидно нам .

Линден неуверенно потянулась к Хами; вцепилась в плечи Манетралла, ища поддержки. Моргая, чтобы прочистить глаза, она пыталась понять доброту Хами. Видишь.?

Рамен был как Харучаи? Всё ещё зрячий?

Воистину, ответил Манетраль. Ты не видишь, что скорбь смерти Сахи уменьшилась благодаря твоей заботе. Ты не видишь и непревзойденного бальзама аманибхавам. Ты не видишь, что её конец уже не предопределён .

Усталость и облегчение сжали горло Линден. Она едва нашла в себе силы спросить: Как.?

Рингтан?

Линден провела в Стране всего полтора дня, а из-за неё уже погибло слишком много людей. Но может ли Сахах выжить?

Она попробовала ещё раз. Как ты можешь видеть?

Теперь Хами понял её. Неудивительно. Среди этих гор мы стоим над злом, которое вы называете Кевиновой Грязью. Оно нам не мешает, потому что не трогает нас .

Ноги Линден подогнулись, но она едва ли это заметила; едва ли осознала, что упала бы, если бы Лианд не поддержал её. Облегчение отняло у неё остатки решимости. Она ещё могла оправиться от последствий Грязи Кевина.

Где-то она нашла в себе силы сказать Спасибо за большее количество даров, чем она могла перечислить.

Затем она позволила себе поспать.

На этот раз ей не приснился сон. Возможно, она вышла за пределы снов.

Её разбудили несколько чувств голода, в том числе и потребность в еде. Руки ныли, словно она всю ночь тосковала по сыну. Она жаждала необходимой пищи – понимания. И в её жилах струилось зарождающееся предвкушение. Она открыла глаза с внезапностью удивления, словно женщина, которой сказали, что мир вокруг неё обновился.

Она обнаружила себя лежащей на папоротнике под навесом в первых серых проблесках рассвета. Воздух был настолько холодным, что обжигал кожу, но одеяла и тепло окружали её. Кто-то – вероятно, Лианд – уложил её в постель.

Когда она подняла голову, чтобы осмотреться, все, что она видела и чувствовала, изменилось.

Тусклый рассвет скрывал детали, и всё же она знала наверняка, что наступила весна. Сам воздух говорил ей об этом: он шептал о таянии снегов и новой поросли, о готовности к прорастанию. Папоротник уверял её, что он давно высох и опал, и снова даст ростки; а роса обильно увлажняла морозостойкую траву, уже восстанавливая жизнь почвы.

Рамэны уже поднялись перед ней, бродя по лагерю, готовясь к еде и отъезду. Небо ещё не освещало её настолько, чтобы она могла рассмотреть их лица; но ей не требовалось никакого освещения, чтобы разглядеть их непреодолимую стойкость и ощутить ясность их преданности. Она без сомнения видела, что это был народ, хранящий веру: такой же непоколебимый в своём служении, как Харучай, и такой же не склонный к компромиссам.

И всё же они были более человечны, чем те, что были родом со Стейвом. Им не хватало исключительной силы Харучаи; они жили меньше. И их верность принимала иную форму. Они не были мужчинами и женщинами, стремящимися помериться силами с опасностями бескрайней Земли. Они не питал никаких амбиций, которые могли бы их соблазнить. Вместо этого они стремились лишь оставаться самими собой, поколение за поколением, без сомнений и колебаний.

Глядя на них из тёплой постели, Линден чувствовала одновременно смирение и ликование. Сделать то, чего они не ожидают. Каким-то образом она нашла людей, которые готовы были оказать ей любую возможную помощь, если только её просьба не противоречила их более глубоким обязательствам. Какими именно, она не могла предположить и не пыталась. В этот момент она была довольна тем, что могла доверять Рамену.

Пока она спала, к ней вернулось чувство здоровья. Теперь жизнь и сила Земли ощутимо пульсировали под поверхностью всего, что она видела. Даже в сумеречном воздухе её окружение и спутники светились скрытым смыслом. Ощущения восприятия наполняли её нервы радостью.

Откинув одеяла, она встала на холод, чтобы посмотреть, как поживает Сахах; и в тот же миг вокруг нее словно выросли горы, словно вызванные к жизни рассветом.

За уступом, укрывавшим лагерь, со всех сторон в небеса уходили вершины. Это были более низкие и скромные гребни, подпиравшие Землю, а не более высокие бастионы, поседевшие от времени и изморози, залегающие глубже в Южном хребте. Лишь немногие из них сохранили лёд и снег, да и те лишь местами, редко ощущавшими солнечный свет. Тем не менее, они возвышались вокруг лагеря, словно стражи, массивные и головокружительные: истинные титаны Земли. Воздух, струящийся по их суровым склонам, напоминал эликсир, острый и чистый. Своими отвесными гранитными вершинами и стойкими сердцами они создавали безопасное место.

Окропляя сапоги росой, она направилась к костру, у которого оставила Саху; и даже сильная боль в мышцах не могла заглушить её предвкушение. Разорванные мышцы и растянутые связки лишь болели. Они не мешали ей обрести чувство меры.

Лианд тут же позвал её по имени, помахал рукой и поспешил к ней. Увидев его, она сразу поняла, что он уже давно не спит, слишком юный и энергичный, чтобы долго спать в компании Рамэна. И она поняла, что он тоже ощутил обновлённое чувство здоровья. Он наслаждался проницательностью, словно был окрылён; опьянённый новой глубиной и значимостью всего окружающего. Волнение, казалось, царило и красовалось в каждой черте его тела.

Липина, радостно воскликнул он, разве это не чудо? Очевидно, он чувствовал слишком много чудес, чтобы перечислить их все.

Улыбнувшись его удовольствию, она направилась к костру.

Она была еще в десяти шагах от него, когда начала чувствовать отчаяние Сахи.

Манетраль Хами и двое её Кордов присели на корточки рядом с женщиной; и Линден с первого взгляда поняла, что они провели там всю ночь: их бдение не давало им покоя. Деловой тон Хами накануне создавал впечатление, что она не слишком ценит жизни своих Кордов; что другие соображения перевешивают личные жизнь и смерть. Теперь же Линден осознала правду. Рамен жили полной опасностей жизнью, постоянно подвергаясь угрозам лишений, хищников и самопожертвования: они не могли позволить себе оплакивать цену своих убеждений. Тем не менее, узы, которые поддерживали их, были крепки и нерушимы.

Один взгляд сказал ей, что хватка Сахи за жизнь стала слабой, словно шёпот. Лихорадка застила её глаза, а боль прорезала щёки, словно щёки. Внутреннее кровотечение сделало её кожу цвета пота, словно кровь, словно плоть могла в любой момент отделиться от костей.

Состояние ее живота вызвало у Линдена возмущение.

Могло быть и хуже, гораздо хуже. Забота и аманибхавам добились своего: Сахах остался жив.

Спасти ее еще могут антибиотики и переливание крови.

Но левая сторона её живота была распухшей и кровоточащей, багровой от сепсиса. Изнутри скопившаяся желчь свела на нет действие горячей воды и аманибхавама. Инфекция, словно кислота, разъедала её слабеющую выносливость.

Корды, которых Хами послал за хартерлоамом, могли вернуться к полудню, но Сахах не продержится так долго.

Рингтане . Голос Манетралл был хриплым от усталости. Мы подумывали вскрыть ей рану, чтобы наложить ещё аманибхавам . Она показала Линдену небольшую миску с превосходным целебным припарком рамена. В воде измельчённые листья источали такую силу, что запах обжигал ноздри Линдена. Но я решила дождаться твоего совета. Несмотря на ограниченность в рассудке, ты показал, что способен на многое. Если ты теперь способен видеть, возможно, ты также сможешь сказать нам, что нам следует делать .

Гордыня мешала ей сказать то, что она хотела. Накануне она отклонила предложение Линдена о помощи.

Три Корда пали по моему слову. Мы почитаем их, ибо они храбро сражались с крешами. И всё же они были раменами, из плоти и крови, и нас слишком мало для данных нами обещаний. Если у тебя есть какие-либо знания или сила, которые могут спасти Сахаха от смерти. На мгновение её глаза затуманились, словно она вот-вот заплачет.

Линден отвернулась, чтобы не дать Хами увидеть её неуверенность. Рамен знали, что она обладает силой. Они почувствовали присутствие кольца Ковенанта под её рубашкой.

Она могла распознать состояние Сахаха в пугающих подробностях. Каждая разорванная ткань, каждый сочащийся проток, каждый искалеченный сосуд были видны ей насквозь, словно вскрытие. И повсюду в брюшной полости Корда кипели смертоносные выделения желчи и гноя. Живот Сахаха мог быть Великим Болотом в миниатюре, его воды, опухоли и жизнь стали ядовитыми из-за протечек ужасных скверн Горы Грома.

Глядя на бедственное положение Сахи, Линден застонала про себя. Она же врач, ради всего святого. Она должна знать, как лечить людей.

Она делала это в прошлом.

Давным-давно, на борту Самоцвета Старфэра, она спасла жизнь раздавленного Гиганта, используя лишь своё чутьё. Она проникла в него своим восприятием, овладела им и заставила его собственные нервы и мышцы затянуть некоторые раны и остановить кровотечение. Таким образом, она сохранила ему жизнь достаточно долго, чтобы к нему успела подоспеть другая помощь.

Но он был великаном, непостижимо сильным по человеческим меркам. И она немедленно бросилась к нему, прежде чем его состояние ухудшилось. И его жизнь поддерживалась целительной силой алмазного зелья. И не было никакой опасности заражения: никаких грязных клыков и когтей, никакой пролитой желчи, никакого мучительного подъёма по разлому.

Одного её чувства здоровья было бы недостаточно. Сахах не мог бы спастись без силы: без хертлоама или Посоха Закона.

Или дикая магия.

Линден уже продемонстрировала себе, что не понимает, как получить доступ к белому золоту.

Но даже будь она мастером аргенса, она всё равно могла потерпеть неудачу. Кольцо Ковенанта было слишком могущественным: его силы могли скорее разрушить горные склоны, чем излечить инфекцию или залечить внутренние раны. И он научил её, что дикая магия становится более буйной по мере использования, а не более тонкой или утончённой.

Однако Манетралл и Корды смотрели на нее так же, как и Лианд, словно она заставила их ожидать чудес.

Наконец, не зная, что еще делать, Линден оглядела лагерь в поисках Стейва.

Он стоял в стороне от рамэна, словно провёл там всю ночь в одиночестве и не нуждался ни в отдыхе, ни в дружбе. Впрочем, возможно, он ждал её: как только она встретилась с ним взглядом, он присоединился к ней.

Харучаи никогда не слыли целителями. Они жили своим мастерством или умирали, не считаясь с затратами.

Стейв , – сказала она, когда он кивнул ей. Мэнтралл . Она не могла объяснить, что задумала. Насколько ей было известно, она не смогла бы этого сделать. Однако ради Сахаха она не колебалась. Я хочу кое-что попробовать .

Хами молча протянула свою миску.

Линден покачала головой. Не то. Она слишком слаба. Это её убьёт. Сначала нам нужно сделать её сильнее.

Кто-нибудь из вас знает, куда делись юр-вайлы?

Манетрал покачала головой; и Стейв сказал: Они всегда были скрытными существами, более привычными к пещерам и норам, чем к открытому небу. Не могу предположить, где они спрятались, но полагаю, что ты его тон подразумевал, что даже ты, не захочешь следовать за ними .

Линден отмахнулась от его слов, кивнув головой. Ты можешь их вызвать? спросила она Хами.

Женщина снова покачала головой.

Тогда как же они пришли нам на помощь? импульсивно спросил Лианд.

Манетрал пожал плечами. Они приходят и уходят, когда им вздумается. Не знаю, как они узнали о твоей беде. Мы не говорим на их языке .

Линден пристально посмотрела на Хами. На мгновение она уловила в голосе Манетралла нотки неискренности. Что-то в её ответе должно было ввести в заблуждение.

Однако Линден сразу поняла, что Хами сказала чистую правду: она не знала, как призвать юр-вайлов. Манетралл хотела что-то скрыть или избежать, но это не имело никакого отношения к бедственному положению Сахи. Хами вполне могла пожертвовать всеми своими Кордами в битве, но она не собиралась рисковать ни одной из них ради лжи.

Тогда мне придётся это сделать . Линден резко начала уходить от своих спутников. Держите всех на расстоянии. Я никогда раньше этого не делала. Не знаю, что произойдёт . Прежде чем кто-либо успел задать ей вопросы, она направилась из лагеря прочь от обрыва.

У неё не было определённого направления: ей просто нужно было немного отойти. За спиной она услышала протест Лианда против того, чтобы её оставили. Однако приказ Манетралла удержал его от следования, если только приказ Стейва не был дан.

Тревожная и неуверенная, Линден бродила по жесткой траве, пока не почувствовала чувствительной кожей между лопаток, что достигла безопасного расстояния. Там она остановилась, отвернувшись от лагеря. Не имея ни знаний, ни опыта, она опустилась на колени. Возможно, эта умоляющая поза передаст то, что не могут выразить слова.

Я не знаю, как это сделать сказала она рассвету и горному бризу. Не знаю, слышишь ли ты меня. И есть ли тебе дело до этого. Но ты уже помог нам однажды.

И однажды ты спас мир .

Говоря это, она медленно закрыла глаза, сосредоточившись на себе. Не следя за происходящим, она вытащила из-под рубашки кольцо Кавинанта и сложила его в ладонях, словно молясь. Где-то внутри неё скрывалась дверь, которую можно было открыть серебром и огнем. Она знала это: иначе она была бы уже мертва. Но, казалось, оно занимало место в её сердце и разуме, к которому она могла приблизиться лишь ложным путём. Она ещё не научилась находить эту дверь по своему желанию.

Ты знаешь, кто я , – тихо проговорила она. Если юр-вайлы могли или не хотели её слышать, никакой крик не достиг бы их. С помощью этого кольца из белого золота и собственной руки я использовала Вэйна, чтобы создать новый Посох Закона, как ты и задумал . Вэйн был отдан Ковенанту, но он признал её и служил ей. С твоей помощью я зашла так далеко в борьбе с Презирающим, как только могла .

Достаточно далеко, чтобы исцелить последствия Санбейна. Но лишь самопожертвование Ковенанта смогло сдержать злобу Лорда Фаула.

Теперь я вернулся. На этот раз я намерен сделать больше .

Она подумала об Иеремии, одиноком и измученном. Об ужасах и горестях Анеле. О словах Лорда Фаула в устах старика. О жёлтом саване, окутывающем Страну.

Во сне она услышала, как Ковенант сказал ей: Доверяй себе .

А внутри нее дверь, которую она не могла найти, двигалась на петлях.

Мне снова нужна твоя помощь, продолжила она, если ты её окажешь. На этот раз не против Презирающего , хотя она и этого добивалась. Одна из Рамен умирает. Ей нужен витрим. Ты можешь её спасти.

Во имя тщеты я прошу об этом и своё собственное. Услышь меня, пожалуйста. Иначе молодая женщина , почти девочка, которая сражалась вместе с тобой против креша, погибнет .

Словно вслепую протянув пальцы своей воли, рукой выбора, она ухватилась за рукоятку и развернула белое пламя в новый день.

Это мог быть высокий огненный столб или тонкий усик: она не знала, да и не беспокоилась. Лишь мгновение дикой магии; едва ли дольше удара сердца. Затем она разжала руки и позволила кольцу Кавинанта упасть; оно повисло у неё на груди. Всё ещё с закрытыми глазами, она склонила лоб к траве.

Если юр-вайлы помогли ей сейчас, они могут сделать это снова.

Они могут помочь ей спасти Иеремию.

Она не слышала ничего, кроме лёгкого любопытства ветерка; не чувствовала ничего, кроме тягучей тишины гор. Но когда она подняла голову и открыла глаза, то увидела перед собой на траве юр-вайла с железной чашей в руках.

В наступающем рассвете аромат витрима тусклый, густой, как ил нельзя было ни с чем спутать.

11.

Подсказки

После короткого обеда Линден и Лианд свернули лагерь. Затем они двинулись вдоль откоса, направляясь в восточном направлении к узкому ущелью между двумя окружающими горами.

Ночью прибыл Сомо, ведомый Раменом. Мустанг выглядел крепким и готовым к бою, не повреждённым трудностями перевала. Это заметно развеяло последние сомнения Лианда насчёт Рамена. Теперь он с юношеским рвением делил их компанию и компанию Линдена.

Саха осталась с несколькими её спутниками, чтобы ухаживать за ней. Под действием витрима раненая Корд пошла на поправку. Её невозможно было пошевелить: её жизнь всё ещё висела на волоске от её природной стойкости. Тем не менее, инфекция в животе и жар в глазах отступили. Она охотно пила воду и витрим. Время от времени её разум прояснялся настолько, что она могла говорить. Линден верила – и Манетраль Хами была с ней согласна, – что Сахах доживёт до возвращения Корд, посланных за хертлоамом.

Когда отряд двинулся дальше, один из Кордов вытащил Анеле с горного склона над обрывом. Линден заметила отсутствие старика лишь после того, как её беспокойство за Сахаха утихло. Впрочем, она не чувствовала особой тревоги, хотя Анеле был ей нужен, но она едва могла определить, в чём именно: Манетралл обещал, что Рамен его не потеряет. Когда Линден спросила о нём, Хами ответил, что он рано проснулся и ушёл, она не могла сказать почему: возможно, чтобы избежать присутствия Мастера, или чтобы пообщаться с его демонами наедине. В любом случае, он присоединился к Линден и Рамен без видимого сопротивления. Сопровождая их к ущелью, он бормотал что-то непонятное себе под нос, словно вёл спор, который никто другой не мог ни услышать, ни понять.

Его охватило безумие, и его слепота имела рассеянный вид человека, бродящего среди призраков и видящего только смерть.

С её обновлёнными чувствами Линден, возможно, попыталась бы пронзить его смятение. Но она боялась цены, которую им обоим придётся заплатить за такое вторжение. Любая одержимость была формой психического насилия, способного разрушить последние осколки его рассудка. И её самой угрожала опасность из-за его безумия. Когда много лет назад она вошла в Завет, чтобы освободить его от навязанного Элохимами стазиса, его пустота овладела ею, и на какое-то время она почувствовала себя такой же потерянной, как Иеремия. Сир погиб, защищая её, потому что она была совершенно отчуждённой от себя.

По крайней мере, сейчас она не хотела рисковать. Её собственное эмоциональное состояние было слишком хрупким.

Успех с кольцом Ковенанта вызвал у неё мрачное, лихорадочное возбуждение. Она нашла в себе врата к силе и сможет сделать это снова. Более того, возвращение чувств, казалось, наполнило её возможностями. По крайней мере, в этом смысле она вернула себе способность делать осознанный выбор. Влиять на свою судьбу – и судьбу Джереми. Она больше не зависела полностью от готовности других направлять её и помогать ей.

К сожалению, её более глубокие дилеммы оставались неизменными. За её мимолётной радостью таились разочарование и отчаяние, словно зарытое озеро магмы, потенциальный вулкан. Каждый шаг, который она делала в компании Рамен, как и каждая услышанная ею история – словно сама дикая магия – были ей необходимы. И всё же ни один из них не приблизил её к Иеремии.

Если бы ее мышцы не затекли и не стали сильно болеть за ночь, так что даже простая ходьба требовала от нее большей части концентрации, она могла бы оказаться беззащитной перед лицом более серьезных трудностей своей ситуации.

На краю долины, где рамен разбили лагерь, талая вода образовала ручей, который бежал по дну ущелья. Там компания ненадолго остановилась, чтобы наполнить бурдюки. Затем они вошли в само ущелье.

Узкое ущелье извивалось между грубыми стенами, следуя древнему шву в толще горных вершин. Время от времени путь усеивали упавшие валуны, превращая ручей в лужи и небольшие пороги. Стейв, Анеле и Рамен, казалось, не замечали подобных препятствий, слишком уверенно ступая, чтобы их можно было задержать. Но Линдену, Лианду и Сомо приходилось осторожно выбирать позицию.

К тому времени, как они достигли дальнего конца ущелья, солнце уже поднялось над склонами самых низких гор. В новом свете она увидела гребни, вздымающиеся к югу, пока не потемнели вдали. В тени их ледяные покровы выглядели грязными и рваными, изъеденными временем. Однако прямые солнечные лучи придавали льду чистоту, почти голубизну. Словно вознесенные солнцем, вершины гордо возносили своё величие в небо.

Там маршрут рамена пролегал по открытому горному склону, ведущему на юго-восток. Эта более лёгкая местность позволила мышцам Линден привыкнуть к движению. Кроме того, солнце немного сняло напряжение в её суставах. Постепенно боль в бёдрах и икрах утихла, а колени стали менее хрупкими.

Лианд шёл рядом с ней, ведя за собой Сомо; и его жизнерадостная компания также помогала ей. Он был новичком в восприятии, он был им восхищён, и каждый незнакомый вид среди вершин, каждая трава, кустарник или дерево, которых он никогда раньше не видел, каждая парящая птица усиливали его волнение. Для него мир обновлялся, пока он двигался по нему.

Линден всё ещё считала, что ему следовало остаться в Митиле Стоундаун и вернуться домой как можно скорее. Тем не менее, она обнаружила, что с каждым часом всё больше на него рассчитывает. Он помог ей поверить, что мир, породивший таких людей, никогда не будет полностью разрушен Злобой.

Затем Рамен начал спускаться к югу, обходя корявый обрыв, выступающий из склона горы, и Линден пришлось снова сосредоточиться на шагах. Спуск напрягал колени и бёдра, грозя подогнуться. Ей приходилось стиснуть зубы и собрать всю свою решимость, чтобы удержаться на ногах.

Всякий раз, когда она смотрела на Анеле, она видела, что его безумие колеблется между различными фазами, реагируя на потребности или катализаторы, которые она не могла постичь.

Впереди неё склон спускался к месту, полному рваных и зазубренных валунов, огромных блоков и монолитов, где две более низкие горы, казалось, столкнулись друг с другом. Изучая гранитный хаос, она боялась, что рамены попросят её подняться туда. Однако они успокоили её, повернув так, чтобы их путь больше шёл на восток. Обогнув склон горы за обрушенными монолитами, она увидела, что направляется к арете между массивными скалами, хребту, похожему на седловину. Он был образован огромными камнепадами, которые отражались друг от друга от более высоких скал и сталкивались в разделяющей их долине, заполняя всё пространство между склонами щебнем.

Линден застонала про себя. Ещё больше обломков. Она не смогла скрыть своего огорчения, когда спросила Манетралла Хами: Мы туда идём?

Женщина кивнула. Граница Странствий лежит дальше. Там мы попытаемся ответить на сомнения Стража Крови и наши собственные .

Выжидая, Линден спросила: Сомо сможет добраться? Она не была уверена, что сможет. Отсюда это выглядит неровно .

Хами скрыла улыбку. Мы нашли тропу среди камней. Мустангу она не составит труда . Затем она посмотрела на Линдена и сказала серьёзнее: Твоя усталость очевидна, Рингтан. Твой конь сможет тебя вынести, если ты этого хочешь .

Линден напряглась. Нет, спасибо пробормотала она. Слабость, проявленная накануне, подорвала её уверенность в себе. Если Сомо смог, то и я, наверное, смогу .

Лидер Рамен кивнул: Я не подвергаю это сомнению .

Но скажи мне кое-что продолжала Линден, прежде чем я начну дышать слишком тяжело, чтобы говорить . Она не забыла кажущуюся неискренность предыдущего утверждения Хами о том, что её народ не общается с юр-вайловами и не понимает их.

Если это облегчит тебе задачу, ответил Манетрал, я отвечу, как смогу .

Её тон был искренним, хотя Линден уловил и намёки на нерешительность. У рамэн были свои секреты, которые они не собирались раскрывать.

Обеспокоенная ощущением невысказанных намерений, Линден спросила: Откуда вы узнали о Крэше?

Хами недоумённо нахмурился. Рингтхане?

Мне всё кажется слишком аккуратным, неловко объяснил Линден. Не понимаю, как ты мог знать, что я в опасности. Но ты всё равно пришёл мне на помощь, как раз когда я в этом нуждался.

Как ты это сделал?

Ага кивнул Хами. Теперь я понимаю. Наше появление действительно было весьма кстати. Впрочем, тебя это не должно удивлять.

У нас есть обычай своевременно разведывать границы Земли, стремясь хоть краем глаза увидеть, что там происходит. Вчера я со своими Верёвками решил наблюдать за долиной мифиль, ибо только там легко попасть в эти горы – оттуда, да ещё и с Равнин Ра. В других местах проход закрыт скалами.

С высоты над долиной мы видели, как креш собирались на охоту. Мы не знали, на кого они охотятся. Мы хотели лишь напасть на них, когда они осмеливались подняться в горы. То, что ты был их добычей, мы узнали только тогда, когда приготовили засаду.

Её объяснение звучало правдоподобно. Линден не стала бы сомневаться, если бы не услышала нотки уклончивости в тоне Манетралла.

Она остановилась, чтобы устоять на ногах. Когда Хами тоже остановился, Линден сказал: Но каким-то образом ты вчера оказался именно там, где я нуждался. И юр-вайлы тоже .

Не поймите меня неправильно быстро добавила она. Я благодарна. Я уже доверяю вам. Но я, она неловко пожала плечами, с подозрением отношусь к совпадениям .

Лорд Фаул научил ее этому.

Она могла поверить, что пра-вилы знали о её присутствии в Стране и о её нужде. Тысячелетия назад они предвидели возвращение Ковенанта. Но ничто в раменах не указывало на то, что у них есть подобные знания.

Пока она ждала, вокруг нее собрались провода, но она проигнорировала их, сосредоточившись на Хами.

Ты всё время твердишь, продолжала она, не дождавшись ответа от Манетралла, что не говоришь на языке юр-вайлов. Но это ведь не всё, правда? Ты как-то с ними общаешься. У вас есть какой-то способ работать вместе .

И порождения Демондима, резко вставил Стейв, всегда служили Порче . Он встал на сторону Линдена. Они выступили против своего древнего господина во времена Погибели Солнца. И всё же он явно не уничтожил их, как это казалось. Возможно, он тайно хранил их веками, готовясь, возможно, к возвращению белого золота в Страну .

Линден обратила внимание на Кордов, привлеченная исходящим от них напряжением. Присмотревшись к ним, она поняла, что они разделяют секреты Хами; что все Рамены знают то, о чём Манетралл не скажет.

Хами ощетинилась от слов Стейва. Её пальцы дёрнулись, пытаясь ухватиться за удавку. Стейв, однако, смотрел на неё бесстрастно, не обращая внимания на её негодование.

Тебя оскорбляет, Манетралл, что Харучаи не рады твоему возвращению к границам Земли? Что мы подвергаем сомнению твои действия и твою верность? Тогда ответь на вопрос Избранного. Позволь нам судить о сути твоих намерений .

Без сомнения, он мог распознать присутствие секретов так же ясно, как и Линден.

Хами мрачно посмотрела на него: казалось, она жаждала боя. Но затем она решительно закрыла дверь перед своей готовой к бою гордостью.

Ты говоришь о том, что лежит за пределами твоих возможностей, бессонная , – ответила она, словно вздохнув. Два дня я просила, чтобы посоветоваться и найти понимание. Ты принял это. Поэтому между нами не может быть никаких ссор. Ты в безопасности среди Рамен. Мы не позволим причинить вред ни тебе, ни твоим спутникам.

И мы не обижаемся. Провоцировать нас неприлично. Такое нетерпение тебе не к лицу .

Стейв на мгновение окинул Хами оценивающим взглядом. Затем он удивил Линдена, поклонившись так же, как в разломе.

Я слышу тебя, Манетраль. Я буду терпелив, как и обещал. Я назвал причины своих сомнений. Но знай также, что мне очень жаль встречаться с Рамен после стольких поколений и быть лишенным знания о Ранихин.

Ты недооцениваешь Стражей Крови. Они не ехали на Ранихин до самой смерти, как ты утверждаешь. Напротив, они приняли службу, которую Ранихин предложили добровольно. Ничья жизнь и ни сила во всей Стране не почитались и не ценились так высоко, как жизнь великих коней .

Хами снова не ответила на его поклон. Вместо этого она резко ответила: Страж Крови мог бы отказаться от этой услуги. Кольцевой Тан так и сделал. И всё же он победил .

Затем она снова обратила внимание на вопрос Линдена.

Что касается своевременности нашей помощи, ответила она, пожимая плечами, то в этом нет ничего удивительного. Нас привлекло в долину мифиль падение Дозора Кевина. Я же говорила, что мы разведываем границы Земли. Такие разрушения не могли ускользнуть от нашего внимания .

Не сказав больше ни слова, она отвернулась и повела свои шнуры к основанию ареты.

Линден хотела остаться там, где была. Вражда между Стейвом и Рамен тревожила её. Каждый их разговор был полон истории, воспоминаний и страстей, которых она не разделяла и не могла оценить. Она не знала, чего от них ожидать.

Но рамэны двигались, и она последовала за ними. Она не могла позволить себе суровость, которая, казалось, царила над Стейвом и Хами.

Лианд тут же подошёл к ней, излучая смятение, подобное жару. Однако он дождался, пока она бросит на него взгляд, и пробормотал про себя: Не понимаю. Что беспокоит Мастера? Неужели он не видит ценности рамена?

Конечно, может тихо ответил Линден. Его беспокоит не их честность, а их секреты .

Каменолом выглядел удивлённым, но не стал ей противоречить. Возможно, он тоже почувствовал скрытые чувства Хами и её Кордов. Вместо этого он словно про себя подумал: Я не знал, что Мастера способны испытывать горе .

Линден вздохнул. Конечно, так и есть . Если бы они не чувствовали любви или не знали утраты, они бы не дали Обет, обязывающий их служить Лордам. Они просто слишком строги, чтобы признать это большую часть времени .

Лианд нахмурился. Это объясняет их отрицание истории и чудес Земли? Они боятся скорбеть?

Линден резко посмотрела на него. Возможно . Она не думала о людях Стейва в таком ключе. Я ничего не знаю о Ранихинах, но очевидно, что они были дороги Харучаям. Стейв боится, что с ними случилось что-то ужасное .

Молодой человек какое-то время молчал, не отрываясь от её компании. Затем он медленно произнёс: Не думаю. Я ничего не знаю об этих Раменах. И я не привык к новой жизни, которая наполняет мои чувства. Возможно, она вводит меня в заблуждение. И всё же. Он снова помолчал, а затем добавил более твёрдо: И всё же я не верю, что ранихинам причинён какой-то серьёзный вред. Рамен не допустили бы этого. Они бы все погибли, чтобы предотвратить это .

Линден кивнула. Рамен произвел на неё такое же впечатление.

Но ведь Стейв наверняка мог видеть Манетралл и её Пути так же ясно, как Лианд? Так же ясно, как сама Линден? Если так.

Если так, то его подозрения имели более глубокий источник.

Как и он, она хотела узнать, почему Рамен не говорят о великих лошадях.

В молчании компания завершила спуск к подножию груды камней, нагроможденной между скалами, у основания ареты.

К тому времени, как они добрались туда, солнце взошло около полудня, и Линден почувствовала, как его жар обжигает лицо и шею. Она не могла оценить, насколько поднялась с тех пор, как покинула мифиль Стоундаун; но воздух стал заметно разрежённее, резче, а жар солнца, замаскированный прохладной атмосферой, имел обманчивую интенсивность. Вскоре каждый сантиметр её кожи будет обожжён.

Она почувствовала лёгкую слабость, присоединившись к Рамену у подножия ареты, голова кружилась от перенапряжения и солнца. К счастью, Манетралл Хами остановила путников, чтобы они могли отдохнуть и подкрепиться перед тем, как отправиться в путь по каменистым склонам хребта. Без сомнения, она сделала это прежде всего ради Линдена. Тем не менее, Линден был благодарен.

Снизу арета выглядела недостижимо высокой: огромная груда валунов, неуверенно тянущаяся к небу. Склоны её, казалось, наклонялись наружу, зловеще нависая над каждым глупцом, осмеливающимся на них взобраться. Какой-то эффект перспективы укорачивал крутые скалы по обе стороны, так что они словно подчёркивали, а не затмевали хребет. Глядя вверх, Линден потеряла равновесие и споткнулась, словно почувствовала дрожь в обломках, намёк на разрушение, подобный той неустойчивости, что предвещала падение Дозора Кевина.

Скала помнила, как разбилась. Если бы она могла услышать голос гранита, как Анеле, он, возможно, разделил бы с ней содрогание, сорвавшее его со скал.

Она огляделась в поисках старика. Он бы обратил внимание на камень, где бы его ни нашёл, она была в этом уверена. Если бы он был в одной из наиболее ясных фаз своего безумия, он мог бы рассказать ей, что ему удалось узнать.

Однако она нашла его сидящим на полоске травы, усыпанной полевыми цветами, грызущим кусок вяленого мяса, который ему дал один из Кордов, и бормочущим проклятия всем, кто подходил близко. От его ауры разило злобой.

Даже здесь, за пределами знакомых границ Земли, Лорд Фаул все еще мог до него добраться.

Он все еще мог знать, где он находится, и Линден вместе с ним.

Она была убеждена, что Презирающий послал за ней крэша, потому что узнал о её передвижениях через Анель и пытался остановить её. Поэтому она предположила – молилась? – что её нынешний путь каким-то образом помешает Лорду Фаулу. Однако, пока он сохранял способность вселяться в Анель, пусть даже нерегулярно, он мог устроить ей засаду где угодно.

Она сказала себе, что должна подойти к старику сейчас же; но страх, который остановил её раньше, всё ещё сдерживал её. У неё не хватало смелости принять его безумие в себя.

По крайней мере, на какое-то время она тоже могла стать доступной Презирающему. И если Лорд Фаул сможет добраться до неё, он доберётся и до кольца Ковенанта.

Доверься себе , – призывал её Ковенант во сне. Линден, найди меня. Но он был мёртв: она видела, как его убили десять лет и несколько тысячелетий назад. Сейчас она была к нему не ближе, чем два дня назад.

Когда Манетралл снова позвал отряд вперед, Линден со стоном подчинился.

Однако Хами сказала ей правду: рамэны знали путь среди валунов, который был бы ей по силам. Хотя тропа петляла и извивалась, изгибаясь по склону, она обеспечивала надёжную опору и плавный подъём. И она оказалась шире, чем она ожидала, несмотря на громоздкость и кривизну камней. Сомо шла по тропе почти без усилий: она смогла подняться по ней почти без труда.

Подъём всё же занял некоторое время. Линден приходилось всё чаще останавливаться, чтобы дать отдохнуть дрожащим мышцам. При других обстоятельствах она, возможно, согласилась бы прокатиться на спине Сомо. Но она не была наездницей, а пегая лошадь и так выглядела тяжестью под грузом припасов Лианда. И даже если её нести, она не станет сильнее.

Лорд Фаул заполучил Джеремайю. Страна нуждалась в ней. И тот факт, что она совершенно не соответствовала таким требованиям, ничего не менял. Если она не освободит своего сына, никто этого не сделает. Пришло время ей превзойти себя.

Этот хребет был таким же хорошим местом для старта, как и любой другой.

Каким-то образом ей это удалось. К тому времени, как она добралась до седловины между горами, солнце уже скрылось в полуденном небе, и ноги онемели от напряжения. Пот капал со щек, пачкая рубашку под мышками и спускаясь по спине. Время от времени судороги или волдыри пронзали ступни. И всё же она справилась. И когда она стояла, освежаясь на ветру, на гребне нагромождения камней, она видела, что лежит перед ней.

За аретой группа гор отступала друг от друга, открывая широкую долину: богатые луга, зелёные, как весенний луг, питаемые сетью тонких ручьёв и небольших озёр. В полуденном свете всё дно долины приобретало сочный оттенок, ощущение роскоши, гораздо более глубокий, чем зелёные побеги почек и травы вокруг подкаменье мифиль; а ручьи и озёра, казалось, ловили солнце, словно жидкие бриллианты. Это было место вне времени, укрытое от зимы окружающими вершинами: пример поздней весны или лета, ставший возможным благодаря обилию воды и солнечного света среди затяжного холода гор.

Рвение рамэнов убедило Линден, что именно здесь находится Предел Скитаний. Однако с такого расстояния она не видела никаких признаков обитания. Если рамэны и жили здесь, то хорошо скрывали следы. Возможно, они не были народом, ценившим постоянство и целостность. Возможно, они предпочитали бродить, слегка касаясь земли, где бы ни останавливались.

Они ждали возможности вернуться домой. На Равнины Ра, где им самое место.

Линден инстинктивно огляделась в поисках Анеле. Сначала она не могла его найти: его не было среди рамэнов. Затем она заметила его недалеко от тропы. Он отполз от своих спутников, чтобы растянуться на каменной плите и просунуть лицо в щель между двумя обветренными кусками гранита.

Анеле? Нахмурившись от беспокойства, она похромала к нему.

Он не упал там, не был без сознания. Скорее, её чувство здоровья уловило обострённое восприятие, словно его нервы настроились на более высокий уровень. Его аура приобрела оттенок сосредоточенности, ясности и беспомощности. Она автоматически предположила, что он прислушивается к камню; что он прижался к нему лицом, чтобы услышать его шёпот.

Однако, подойдя к нему, она поняла, что ошибалась. Он не слушал, он съежился. Страх исходил от него, словно пар. Он зажал голову между двумя камнями, словно они могли заткнуть ему уши.

Сила Земли пульсировала в нем, словно биение раненого сердца.

Анеле, что случилось? Она слишком часто спрашивала его об этом. Ему нужно было нечто большее, чем её обеспокоенное непонимание. Что ты слышишь?

Выбранные им камни были сравнительно гладкими. Ветер, вода и время сгладили их шероховатость, и теперь они напоминали пол его тюрьмы в Митил-Стоундаун, поверхность Дозора Кевина.

Уйди Рок приглушил его голос. Анеле не говорит. Ему приказывают. Он подчиняется. Анеле подчиняется .

По приказу? Камнями? Линден подавила желание схватить его за потертую ткань туники и вытащить из защитного укрытия. В висках пульсировали смятение и солнечный ожог.

Анеле повторила она как можно спокойнее, что случилось? Поговори со мной .

Уйди прохрипел он снова. Анеле требует. Он умоляет. Ему приказано. Он не должен говорить .

Боже мой, на костылях пробормотала Линден. Ты сводишь меня с ума . Она не могла сдержаться: подъём на хребет напряг не только её физические возможности. Я твой лучший друг. Рамен хочет помочь тебе. Лианд хочет помочь тебе. Даже Стейв , чёрт возьми, не хочет видеть, как ты страдаешь .

Выйди оттуда и поговори со мной .

Хотя ей не хватало смелости бросить вызов его бедственному положению, ей некого было винить в своем разочаровании, кроме себя.

Разве ты этого не чувствуешь? запротестовал старик. Разве тебе не приказано? Анеле не должна говорить .

Лианд, Стейв и Рамен собрались за Линден, привлеченные странностями и энергией Анель. Она не обратила на них внимания.

Нет, возразила она, я этого не чувствую. Единственная сила здесь твоя . В своём изнурённом состоянии она, возможно, поддалась бы любому принуждению. Логично. Почему, ради Бога, камни приказали тебе не говорить?

Анель так внезапно, что она отшатнулась от неожиданности, вскинул голову и резко повернулся к ней. Прилив крови окрасил его щеки в багровый цвет, застывший, словно стигматы. Белые глаза сверкали яростью.

Камни не властны над этим, глупец! Это истинная скала Земли, слишком честная, чтобы подвергать её сомнению. Она лишь помнит и хранит .

Затем он обмяк. Возможно, он почувствовал потрясение Линдена, хотя и не видел его. С каждым словом его гнев, казалось, угасал и угасал, оставляя его беззащитным.

Ты не понимаешь? Его голос дрожал. Держится .

Тогда кто? быстро ответила она, пытаясь поймать его, пока он ещё мог ответить. Кто тобой командует?

Какие тайны поведали ему камни?

Она срочно обыскала его, выискивая следы присутствия Презирающего, но не нашла ничего.

Он этого не желает . Теперь каждое слово стоило Анеле всё большего усилия, всё большего страдания. Казалось, на него нарастало принуждение. Он приказывает. Если Анеле не подчиняется, он шепчет то, что кричит эта скала, он взмахнул руками, по-видимому, указывая на скалы и хребет, Он расскажет о Назначенном Дюрансе, о скурджах, об Элохимах.

Он бы назвал Кастенессена.

Там сопротивление Анеле сломилось. Захныкав, он вскочил на ноги и побежал по скалам, словно его хлыстом лишали дара речи.

Линден опустила голову. О, Анель. Неужели его страданиям не будет конца? Он не мог рассказать ей то, что ей нужно было знать, не подвергаясь мучениям. Только унаследованная Сила Земли поддерживала его жизнь: жестокий дар, который позволял или заставлял его переносить больше страданий, чем могло вынести любое смертное сердце.

Он командует

Не Лорд Фаул: не в этот раз. Какое-то другое существо или сила.

Её преследовали. За ней следовал могущественный враг; кто-то, кто хотел, чтобы она потерпела неудачу, кто-то другой, а не Презирающий.

Через мгновение Манетралл Хами сказала одному из своих Кордов: Иди. Проследи, чтобы ему не причинили вреда . Корд тут же поспешил прочь.

Лианд прочистил горло. Линден? Ты его понимаешь? Что такое скурдж? Кто такой Кастенессен?

Безмолвно чертыхаясь, Линден заставила себя встать. Анель произнесла имя, которое она узнала.

Стейв, должно быть, тоже это узнал.

Вместо того чтобы ответить на вопросы Лианда, она вздохнула: Дай мне время. Мне нужно подумать .

Анеле уже несколько раз упоминала скурджа и Дюранса. Под низвергающимся потоком мифиль он выкрикивал эти имена, перекрикивая грохот воды. Они ничего ей не говорили.

Кастенессен, с другой стороны,

Тьма уже близко, резко объявил Стейв, могущественная и смертоносная. Нас предупреждали о такой опасности. Возможно, она обитает среди раменов, скрываясь от их взора .

Линден, онемев от недоумения, уставился на Мастера. Брови Лианда поднялись. Возмущение быстро переключилось с Манетралл Хами на её Кордс.

Стейв проигнорировал рамен. Мы не можем противостоять существу, которое скрыто от наших чувств, сказал он Линден, и которое всё же способно управлять безумием старика . Не сводя с неё глаз, он добавил: Кто, кроме Элохимов, обладает такой силой?

Она всё ещё смотрела на него. Она слишком хорошо его понимала. Элохимы, безусловно, умели скрывать своё присутствие от любого восприятия.

И, несомненно, Мастера были предупреждены. Много лет назад, по словам Лианда, Элохим посетил мифиль Стоундаун. Это странное, могущественное существо говорило о страшных бедствиях, которые он не объяснил.

Но Хами не дрогнула. Она стояла на цыпочках, готовая к бою. Ты воображаешь, что мы таим в себе тьму процедила она сквозь зубы. Ты приписываешь это нам .

Несмотря на ее сдержанную гордость, скрытый смысл в ее тоне намекнул Линдену, что Стейв, возможно, прав.

С трудом Линден стряхнула с себя замешательство. Мы должны знать вздохнула она, обращаясь к Мастеру. Ты видишь Анеле так же хорошо, как и я . Лучше. Лорд Фаул не единственная сила, которая его использует. Он мог бы многое нам рассказать. Нам нужно знать, кто приказал ему молчать .

Кем бы он ни был, у этого существа не было способности Презирающего полностью овладеть стариком. Элохим, конечно, мог бы это сделать. Но ему не удалось полностью принудить Анеле к этому. В каком-то смысле он был более слабым противником.

Чёрт возьми, Анеле слишком много неопределённых местоимений использует. За нырком он кричал: Он сломал Дюранс . Это был тот самый, что только что пытался заставить старика замолчать? Видимо, нет.

Сколько у нее было врагов?

Ей нужно было узнать, что камень сказал Анеле. Нужно было как-то противостоять его безумию. Нужно было найти в себе смелость.

Стейв не обратил внимания на гнев Манетралла. Он, казалось, на мгновение задумался над утверждением Линдена, а затем кивнул в знак согласия.

Ответ кроется в Раменах. Мы должны найти его среди них . Он снова помолчал, прежде чем сказать: У нас нет другого пути. Мастера должны узнать об этой новой угрозе .

Шрам на щеке подчеркивал его суровый взгляд, когда он отвернулся, оставив Линдена с Лиандом и рамэном.

В то же время Хами тоже отвернулась, скрывая свои тайны.

Опираясь на Лианд, Линден последовала за ними, чтобы начать долгий спуск с хребта. Разочарование превратилось в разбушевавшуюся тьму внутри неё, грозовой тучу, пронизанную молниями. Она не знала, как сдержать бурю.

Если она в ближайшее время не найдет внятного ответа на свои вопросы, то сосуд ее души лопнет.

У подножия ареты, ступив на край густой травы укромной долины, она отпустила Лианда, чтобы поднять глаза от длинной тропы и оглядеться вокруг.

Горы, казалось, выросли, пока она спотыкалась, спускаясь. С хребта они не казались такими высокими; а чашеобразные луга среди них, возможно, простирались на целые лиги. Теперь же они тяжеловесно возносились к небесам, суровые гранитные лики взирали вниз с величественной надменностью титанов. И нижняя часть долины казалась меньше, уменьшенной в масштабе благодаря своему положению среди высоких массивов. Далёкие горные склоны казались почти достижимыми.

Напротив, трава была ещё более пышной и щедрой, чем казалась с хребта. За тысячелетия время и погода наполнили долину плодородием. Трава цвета изумруда достигала Линден высоты бёдер, такая густая, что она сомневалась, сможет ли продираться сквозь неё.

Успокоенная видом такой необузданной жизненной силы, Линден расширила свое представление о здоровье; и когда она это сделала, то заметила Алианту всего в нескольких десятках шагов от себя.

Подкрепившись драгоценными ягодами, она сможет идти так далеко, как пожелает Рамен, и ей не понадобится никакая помощь.

Хами уже послала нескольких своих Кордов вперёд, чтобы объявить о своём прибытии; и молодые Рамен, казалось, струились сквозь высокую траву, не тревожа её и не прокладывая себе путь. Они были настроены на неё без помех. Остальные собрались вокруг Линден, по-видимому, ожидая, пока она восстановит силы.

Но Стейв оставался в стороне, изолированный строгими намерениями Мастеров. А Анеле переместился в траву, вероятно, чтобы немного отдалиться от Харучаев. Один из Кордов повёл Сомо вниз по арете вместо Лианда, чтобы Стоундаун мог сосредоточиться на Линдене.

Она слабо двинулась по траве к алианте.

Она не могла пройти так, как Рамен, словно ветерок среди стеблей и кисточек. Трава цеплялась за её сапоги и голени, рвалась, когда она проталкивала ноги сквозь неё. Потёки зелёного сока оставляли пятна на её брюках ниже колен. Она могла бы почувствовать себя увязшей в траве, стеснённой, противящейся ей, если бы её обилие не успокаивало её чувства.

Алианта, как и трава, процветала на почве долины. Кусты широко раскинули свои искривлённые ветви, отягощённые плодами. Жадно срывая гроздья зелёных ягод, она ела, словно пируя, пока их сок не смыл боль поражения из её горла, и измученные мышцы не начали расслабляться с облегчением.

Закончив, она почувствовала облегчение, полное восстановление, словно причастилась. Дары Земли пронзили её до мозга костей.

Лианд и Рамен последовали за Линденом к алианте. Каждый съел по две-три ягоды, отбросив семена по древнему обычаю; но их потребность была не так велика, как у неё, и они не стали есть больше.

Задумчиво, словно про себя, Манетрал заметила: Ни один слуга Фангтана не жаждет и не станет употреблять алианту. Сила этих ягод слишком сильна .

Словно приняв вызов, Стейв шагнул вперед, взял одну из ягод и невозмутимо прожевал ее.

Линден почувствовала вокруг себя едва заметное изменение в ароматах рамена. Возможно, она и её спутники прошли какое-то испытание.

Она хотела пройти мимо ещё одного. На вершине хребта она попросила Лианда и раменов проявить терпение, пока она обдумывает вспышку гнева Анеле. Теперь она чувствовала, что должна им объясниться.

Пока она отдыхает, ей будет легче разговаривать.

Кастенессен , – сказала она, наконец обретя способность говорить. Это имя я уже слышала. Он был одним из Назначенных . Финдейл описал их, пытаясь объясниться с Поисками Единого Древа. Элохим .

Воспоминание наполнило её дурным предчувствием. И её напряжение отразилось в глазах Лианда. Он придвинулся ближе, словно боясь пропустить хоть слово.

Не знаю, что рассказать вам об Элохимах. Они не смертны. Пожалуй, их можно назвать воплощением Земной Силы. Они производят впечатление, будто всё могут, и делают это по собственным причинам, не обращая внимания на то, что думают или хотят другие . Сам Финдейл часто вёл себя как враг, подталкивая Линдена и Ковенант к неудачам. Они живут далеко, по ту сторону Моря Рождения Солнца. Большую часть времени, похоже, они игнорируют Землю.

Но иногда они видят опасность и решают что-то с этим сделать, я не знаю почему .

Лианд слышал, как Анеле говорила о Едином Лесе и Элохимах.

Когда они это делают, они выбирают одного из своих людей и назначают его или её, чтобы он ответил на опасность. Чтобы он стал ответом .

Финдейл сказал, что Назначенный покинул имя, выбор и время ради хрупкой Земли. Он пел:

Пусть преклонятся те, кто плывет по Морю:

Пусть идущие низко поклонятся:

Ибо нет ни мира, ни сна.

Куда отправляются Назначенные.

Манетралл Хами и её Корды серьёзно смотрели на Линден, ожидая продолжения. Их внимание, казалось, намекало на то, что они не безразличны к Элохимам. Лианд слушал жадно, жаждая понимания. Но Стейв отвёл взгляд, словно осуждая Элохимов и все их деяния.

По крайней мере на какое-то время Анеле скрылась в траве, возможно, стремясь избежать напоминаний о принуждении.

Кастенессен был назначен давным-давно , – объясняла Линден, пока вокруг неё роились воспоминания. Десятки тысячелетий, насколько я знаю , если годы вообще имели хоть какой-то смысл для Элохим. Похоже, на севере произошло что-то смертельно опасное , – на самом севере мира, где зима коренится во льду и холоде. Какая-то катастрофа. Пожар, который мог расколоть Землю.

Кастенессен был назначен, чтобы остановить это . Он стал краеугольным камнем находящегося под угрозой основания севера.

Так огонь был потушен, Земля сохранена, а Кастенессен утрачен.

Но он не пошёл добровольно. Он нарушил одну из заповедей Элохимов , нарушил их Вурд или Вейрд, полюбив смертную женщину. Его народ избрал его, Назначил его, чтобы наказать за зло, которое он причинил ей .

Он причинил вред женщине, которая не могла причинить вреда ему, и назвал это любовью.

Он отказался идти. Он не хотел отдавать её. Ради неё он отверг свой народ и его Вурд . Их судьбу или судьбу Земли. Когда Элохимы потребовали покорности, он дал отпор. В конце концов, им пришлось силой поставить его на место. Чтобы мир не сгорел в огне .

Это ли имелось в виду под Дюрансом ? Относилось ли это к силе, которая удерживала Кастенессена? И нашёл ли он способ освободиться? Если да, то вспыхнет пламя, достаточно смертоносное, чтобы разрушить оболочку мира.

Во время своего переселения в Страну, Линден видела, как из земли вырывались огненные звери, чтобы пожрать все живое.

Она вздохнула и развела руками. Вот и всё, что я знаю о Кастенессене .

Рамен явно хотел расспросить её подробнее, но Лианд признался: Я всё ещё не понимаю. Разве этот Кастенессен не умер? Конечно, именно такая судьба постигла Элохима, ставшего Колоссом Падения. Как же тогда он приказывает Анеле не говорить о нём?

Линден пожал плечами, стараясь говорить без горечи. Не думаю, что это был Кастенессен. Элохимы не стали бы приказывать ему замолчать. Они бы просто заставили его замолчать .

За ущельем мифиль никакая сила не требовала от старика молчания. И всё же здесь, так близко к Пределу Странствий.

Я не могу этого объяснить добавила она после минутного колебания. Знаю только, что у нас есть враги, с которыми мы ещё даже не встречались .

И всё же ваши знания превосходят наши тихо заявил Манетралл. Рамены многое помнят, но нам не снилось ничего об этом . Её тон снова подразумевал, что она могла бы сказать больше. Становится всё более необходимым, чтобы мы посовещались. Мы должны избавиться от недопонимания между нами.

Рингтан , – она посмотрела Линдену прямо в глаза, – наш лагерь всего в двух лигах отсюда. Ты можешь идти так далеко? Неужели тебя терзают другие заботы?

Две лиги, подумала Линден. Шесть миль? На ровной земле, с алиантой в крови. Она попыталась улыбнуться, но не смогла. Думаю, я справлюсь. Мне нужны все советы, которые я смогу получить .

У нее было достаточно других тревог в сердце, которые могли бы задержать ее до конца времен; но она не собиралась позволять им удерживать ее.

К счастью, несколько Кордов шли впереди неё, и она обнаружила, что, если следовать их примеру, трава ей не помеха. Сомо мог бы легко нести её – Лианд предложил ей это – но она предпочла оставить свою ношу при себе.

Ей нужно было время подумать, подготовиться к тому, что ее ждет впереди.

Поначалу расстояние далось ей легко. Алианта поддерживала её, и весенние луга, казалось, поднимали её с каждым шагом. Каждое проявление здоровья и силы Земли каким-то образом подпитывало её. Какое-то время она наблюдала, как меняется настроение гор, когда заходящее солнце отбрасывало на них тени. Встречая изредка пробивающиеся всплески аманибхавам, она изучала танцующие жёлтые цветы и их резкий аромат, пытаясь понять их силу.

Однако постепенно она снова впала в оцепенение. Шаг за шагом её походка превратилась в своего рода блуждающую дремоту. Ведомая Рамэном, она медленно шла к центру Предела Блуждания, не замечая, как далеко зашла.

Но вокруг неё всё больше и больше раменов появлялось из травы, откликаясь на призыв Кордов Хами. С вершины ареты Линден могла бы подумать, что долина пуста, но это было не так. Когда она наконец стряхнула с себя сонливость, то обнаружила, что к её спутникам присоединилось, наверное, около трёх десятков раменов. Большинство из них были кордами, с гарротами на талии и распущенными волосами; но трое или четверо носили волосы, как Хами, завязанные сзади гарротами, а на шеях висели гирлянды из аманибхавам.

И всё больше их смешивалось с компанией, когда Линден их замечала. Вскоре они сгрудились в траве. Но каким-то образом они просеивали её, а не вытаптывали. Несмотря на их количество, она с трудом могла определить, где они были.

Она не ожидала встретить здесь так много процветающих из них: уже пять или шесть десятков, и всё больше прибывало. Вскоре, однако, она заметила, что среди них нет детей – и нет ни стариков, ни женщин. У двух-трёх Манетраллов появились седые волосы, а их шрамы приобрели бледность лет. Некоторые Корды выглядели старше тех, кто последовал за Хами. Но детей нет? Ни бабушек, ни дедушек?

Либо Рамен вымирали как народ, либо они оставили всех, кто не мог сражаться, в другом месте.

Или и то, и другое.

Что случилось с ними за столетия изгнания из Земли?

Линден, возможно, задала бы Хами вопрос, хотя Манетралл ясно дала понять, что не хочет говорить преждевременно. Но по мере того, как росло беспокойство Линден, она впервые увидела цель их путешествия.

Похоже, это было какое-то жилище – высокая конструкция с открытыми стенами, посаженная в траву. Голые столбы по углам и через равные промежутки по бокам поддерживали решётчатый потолок из более мелких деревянных столбов, похожих на латиас; поверх решётки был насыпан дёрн, образуя крышу из густой травы. Внутри этого укрытия лежали кучи травы и папоротника, а также разбросаны тюки, похожие на скатерти; а в центре было расчищено место для кольца очагов и костра.

Двое Кордов следили за огнем, по-видимому, готовя еду, в то время как другие вышли вперед со своими Манетраллами, чтобы присоединиться к Рамену вокруг Линдена.

А за этим жилищем стояли другие, сколько именно, она не могла разглядеть, все с открытыми стенами и крышами из дёрна. Теперь она поняла, почему не могла разглядеть никаких построек с вершины холма: их конструкция маскировала их.

Однако долина была безлесной. Рамэны, должно быть, притащили свои шесты и латии откуда-то из-за окружающих гор. Таким образом, можно предположить, что лагерь был не временным, а скорее постоянным или регулярно обитаемым жилищем.

Линден по-прежнему не видел ни детей, ни старика Рамена.

Двигаясь между укрытиями, Хами и Рамен проводили Линдена, Лианда, Стейва и Анеле на широкий открытый круг, где трава была стерта до стерни и грязи от множества ног. Эта поляна, возможно, была видна с хребта: она была достаточно широкой, чтобы выделяться на фоне окружающей травы. Высота окружающих укрытий, должно быть, скрывала её.

На краю круга Кордс отвел Сомо в сторону, пообещав хорошо ухаживать за пинто, а Линден и ее спутников пригласили в центр поляны.

Это, Рингтане, тихо объявил Хами, место сбора Рамен. Здесь мы поделимся едой, чтобы вы могли отдохнуть и восстановить силы. Таким образом, мы надеемся установить между нами непринужденные отношения. Затем мы соберёмся на совет, как принято в Рамен. Мы поговорим о себе, а вы расскажете нам свои истории, чтобы между нами могла зародиться дружба .

Линден начала было автоматически соглашаться, но Манетралл опередил её. Толпа вокруг неё сдвинулась. Все Корды отошли к краю поляны, взяв с собой Анеле. Линден и её спутников окружали только Манетраллы.

Но прежде всего необходимо понимание сурово сказала Хами, словно говоря от имени всего своего народа. Вам тоже будет брошен вызов. Так мы сможем отличить честь от предательства .

О, Боже. Невольная дрожь исказила губы Линдена.

Лианд в тревоге повернулся к ней: очевидно, он не ожидал такого от Рамен.

Стейв открыл рот, чтобы возразить, но Хами остановила его резким жестом. Всё ещё обращаясь к Линдену, она сказала: Мы жаждем дружбы с тобой, Рингтан. Тебя преследовали креш, и ты съел алианту. Благодаря своему духу и знаниям ты вернул Корда Сахаха к жизни, когда мы не смогли. Кроме того, ты несёшь то, что внушает уважение – кольцо белого огня, подобное тому, что Томас Ковенант использовал против Рендера. Если мы хотим дружбы, мы с радостью её предложим .

Линден не отреагировала. Вызов? Предательство? Неужели её вынудили к этому? Вынужденное молчание Анеле заставило её это сделать?

Кто здесь пытался помешать Анеле говорить?

Лианду из подкаменье мифиль, продолжал Манетрал, мы не желаем зла. Мы видим, что он честен, хотя и не слишком умелый. Нам бы хотелось встретить его без недоверия .

Лианд с тревогой наблюдал за Хами, его глаза были полны противоречивых чувств.

Манетраллы взглянули на него, когда Хами произнёс его имя, а затем снова обратили внимание на Линден. Они молча и мрачно смотрели на неё, словно готовясь вынести приговор.

Наконец Хами кивком указал на Харучаи.

Во имя твое, Рингтейн, мы также приветствовали бы Посоха Кровоохраны. Наша обида на его род стара и непреходяща. Однако Кровоохрана долгое время была врагом Клыкастого, пока их не отвратили от верности. По этой причине мы не желаем отвергать его, хотя неспящие теперь стали Владыками, уничтожив народ Земли .

Стейв смотрел на Манетраллов без всякого выражения. Линден не мог прочитать его эмоции, но его аура ощущалась резкой и бескомпромиссной, как кулак.

Она всё ещё молчала. Без всякой причины она вдруг задумалась, не обитают ли в долине какие-нибудь юр-вайлы. Сыграли ли эти тёмные существа какую-то роль в настроении раменов? Какая между ними связь? Связь, которую Хами пытался скрыть.

Женщина стойко отреагировала на опасения Линдена.

Но я должна прямо сказать: если вы не ответите на наши вызовы, все Рамен восстанут против вас . В её голосе слышалось недвусмысленное хихиканье. Если вы не причините вреда, вам его не причинят. Мы позаботимся о вас со всей возможной добротой. Но вам не будет позволено покинуть нас. Хотите вы того или нет, мы оставим вас с нами, чтобы не было опасности предательства для Земли .

Там Манетрал замер, по-видимому, ожидая ответа.

Стейв позволил себе презрительно фыркнуть. Ты лжёшь с нами, Манетралл. Когда ты уговаривал нас прийти сюда, ты ничего не говорил о трудностях .

Господин, возразил Хами, прошлое Стражей Крови течёт в твоих жилах. Как ты мог вообразить, что мы будем советоваться друг с другом, если не вызовом?

Неожиданно Харучай кивнул. Казалось, он принял её ответ. Возможно, он его понял.

Линден? спросил Лианд почти шёпотом. Ты знаешь об этом? Они не собираются сравнивать нас в бою? Я могу наносить удары не хуже любого Стоундаунора, но у меня нет мастерства, сравнимого с их. В этом они описали меня верно .

Линден покачала головой, пытаясь ответить на слишком много вопросов сразу. Но Манетралл Хами не дал ей возможности ответить.

Рингтан официально произнесла она. Линден Эвери Избранный, согласен ли ты со всем, что я сказала?

Линден чувствовала, что у неё нет выбора; что она ничего не сделала, чтобы определить свой путь или помочь Джеремии с тех пор, как появилась на Дозоре Кевина. Но беспокойство всех Манетраллов и их неизменная доброжелательность были ей очевидны, очевидны и ощутимы. Она понятия не имела, почему они решили вести себя именно так. Тем не менее, ей нечего было их бояться, какой бы угрозой они ей ни казались.

Мэнтралл ответила она с присущей ей формальностью, Да. Я не понимаю, что тебя беспокоит. Надеюсь, ты объяснишь. Но я уважаю твою осторожность. Я соглашусь на всё, что ты пожелаешь .

Затем она добавила: Ты уже принял Анеле. И я думаю, Лианд согласится со мной . Она не стала дожидаться его кивка: она верила, что он последует её примеру. Что касается Стейва. Она пожала плечами. У меня сложилось впечатление, что он знает о происходящем здесь больше меня. Он, вероятно, будет рад вызову .

Однако на самом деле Харучай, казалось, потерял интерес к происходящему. Он стоял, расслабленно опустив руки по швам и устремив взгляд на горы, словно решил дождаться появления кого-то или чего-то более достойного его внимания.

Затем Хами поклонился, как рамен. Когда Линден сделал то же самое, собравшиеся Манетраллы несколько расслабились.

По команде Хами Манетраллы повернулись к толпе Кордов; и кольцо тут же распалось, когда Корды целеустремлённо поспешили прочь. Через несколько мгновений некоторые из них вернулись, неся деревянные бруски, очевидно, предназначенные для сидений, которые они расставили небольшими кругами на поляне. Линден вскоре понял, что они готовятся к общей трапезе.

В скромном образе жизни Рамен это событие могло считаться праздником.

Ей не нужен был пир: ей нужен был отдых. Лианд хотел поговорить с ней, она это видела. Без сомнения, он надеялся, что она сможет хоть немного облегчить его смятение. И Стейв, возможно, был готов объяснить своё неожиданное безразличие. Но на данный момент она уже сыта ими по горло.

Не обращая внимания ни на своих спутников, ни на деятельность Кордов, она села на один из деревянных блоков, оперлась локтями на колени и закрыла лицо руками.

Ей нужно было подумать. Боже, ей нужно было.

Лорд Фаул привёл её в хёртлоам, а затем послал крэша на её поиски. Он снял с себя ответственность и за Грязь Кевина, и за Водопады.

Элохим прошел через мифиль Стоундаун, предостерегая народ Лианда от полурукого, хотя Томас Ковенант давно умер, а Иеремия никому не угрожал.

Анеле постоянно говорил о скурдже и Дюрансе. Некое существо, которое могло быть Кастенессеном, а могло и не быть, приказало ему не раскрывать то, что он узнал из камней Арете. Сам Кастенессен должен был исчезнуть из памяти, из памяти и времени десятки тысяч лет назад.

Рамен замышляли испытания для Линден и её спутников. Судя по всему, они где-то потеряли или бросили ранихинов, хотя когда-то они были неразлучными слугами великих коней. Время от времени Хами намекал и на другие тайны.

Каким-то образом юр-вайлы избежали попыток Лорда Фаула уничтожить их. Линден считала, что именно они помогли ей сбежать из Митил-Стоундаун.

Презирающий держал Иеремию. Посох Закона был утерян.

Анеле утверждал, что является сыном Сандера и Холлиан, которые умерли три с половиной тысячелетия назад.

А где-то Роджер Ковенант и его искалеченная разумом мать бродили по Земле, ища гибели так же жадно, как и сам Лорд Фаул.

Это было слишком, слишком много. Линден не могла всё это постичь или найти свой путь. Поскольку она ничего не понимала, она ничего не могла сделать. Ковенант был мёртв: её мечты, иллюзии. Анель говорил только тогда, когда его безумие позволяло; и тогда его откровения не давали ей никакого руководства. И Стейв, как она подозревала, знал не больше её. Отрицая прошлое Земли, Мастера отрицали и себя.

Возможно, Лианд был прав насчёт них. Возможно, они боялись скорбеть.

Ей не нужен был пир или новые истории. Ей не нужны были никакие неопределённые испытания. Чёрт возьми, ей и жизнь-то не нужна. У неё и так уже была дыра от пули в рубашке.

Ей нужна была помощь.

Когда она наконец подняла голову, держа руки наготове, то увидела Анеле, стоящего на траве за краем поляны. Его слепое лицо светилось каким-то жаром, и всё его тело, казалось, было сосредоточено на ней.

Он манил ее, как будто услышал ее молитвы и хотел ответить на них.

Линден на мгновение задумалась, не стоит ли игнорировать его. Неужели он только ещё больше её запутает? Однако даже с такого расстояния она видела, что его безумие перешло в новую фазу, незнакомую ей. Он был охвачен намерением настолько острым, что это сводило его с ума.

Пока она размышляла над своими дилеммами, в долину опустились сумерки. За горами солнце садилось, и их тени наполняли воздух предзнаменованиями. Холод украдкой спускался с вершин. Скоро рамены будут готовы разделить трапезу, и начнутся испытания.

Вздохнув, Линден заставила свое затекшее тело выпрямиться и пошла по открытой местности, чтобы встретиться с Анеле среди травы.

Как только она приблизилась, он обнял её обеими руками, схватил за плечи и притянул к себе, словно собираясь обнять. Линден прошептал он голосом, полным слёз. О, Линден. Я так рад тебя видеть .

Голос, который она знала.

Слёзы хлынули из его глаз цвета лунного камня, потрясая её так же остро, как и звук этого голоса. Она часто видела, как он плачет, но сейчас всё было иначе. До этого момента она никогда не видела, чтобы он плакал от сочувствия.

Сочувствие и удовольствие.

Я не думал, что когда-нибудь снова тебя увижу . Он говорил быстро, почти лепетал, словно ему нужно было сказать слишком много, а времени было слишком мало. Я бы не поверил. Но это подходит. Это правильно. Ты единственный, кто может это сделать .

Голос Томаса Ковенанта.

Она знала его так же хорошо, как и свой собственный, и любила его ещё больше. Сквозь безумие Анель произнёс слова Ковенанта его голосом.

Её лёгкие с трудом хватали воздух, но не находили его. Завет, задыхаясь, прошептала она, почти теряя сознание. О, моя любовь. Его голос заставил всю долину замереть. В одно мгновение Рамен и всё, что они делали, перестали существовать, погрузившись в сон. Стейв и Лианд заняли поляну в каком-то ином мире, в измерении реальности, которое больше не вторгалось в её реальность. Её возлюбленный не разговаривал с ними.

Анель крепко обнял её, вложив в это объятие всю силу своего сердца. Затем он отстранил её на расстояние вытянутой руки, чтобы смотреть на неё невидящим взглядом. Его глаза были полны тоски.

Линден, сказал он, послушай меня всё ещё торопясь. У меня нет времени. Я так мало могу тебе рассказать .

Ковенант был мёртв, здесь и в мире, который они когда-то делили. Она провела десять лет, скорбя по нему. Но это была Земля, и Законы Жизни и Смерти были нарушены.

Она молча смотрела на него сквозь собственные слёзы, не в силах найти слова, чтобы выразить свою скорбь и сожаление. Если бы она открыла рот, то разрыдалась бы, как ребёнок.

Закон связывает меня во многих отношениях Анеле была заменой Ковенанта, его единственным голосом. Если бы это было не так, не стоило бы за это бороться.

И он мне противостоит. Вот так, он сильнее меня. Бедная Анеле не может меня удержать. Я уже слабею .

Когда он это сказал, она увидела, что это правда. Старик всё ещё осязал перед ней. Его пальцы с силой сжали её плечи: в другой жизни они могли бы причинить ей боль. Но внутри него другая форма безумия боролась с присутствием Кавинанта. Несмотря на желание Кавинанта и восторженное подчинение Анель, бешеная сила ненависти собиралась изгнать её любовь.

Он мне противится. Тот же, кто ранее приказал Анеле молчать? Или какой-то другой враг?

Безумие Анеле сейчас не походило на его почти рассудок на хребте.

Ты влипла . Голос её возлюбленного уже звучал как обрывки, обрывки присутствия. Серьёзные проблемы . Она снова теряла его. Тебе нужно кольцо. Но будь с ним осторожна . Его смерть чуть не сломила её. Оно питает цезуры .

Завет!

Она не могла потерять его во второй раз.

Линден, настаивал он, выжимая из себя все силы, найди меня. Я не смогу тебе помочь, пока ты сам меня не найдёшь .

В следующее мгновение Анель с такой яростью оттолкнула её, что она чуть не упала. Прежде чем она успела схватить его, выкрикнуть имя Ковенанта, попытаться пронзить смятение Анель своим чувством здоровья, старик промчался мимо неё на голую землю и стерню поляны.

Она бросилась за ним бегом. Было слишком поздно: она ясно это видела, хотя он и отвернулся. Изменчивость его ауры нельзя было не заметить. Тем не менее, она бросилась его догонять, удерживать.

Он противостоит мне. Существо, овладевшее Анель, совершило ошибку. Оно появилось в пределах её досягаемости.

Она забыла о страхе, осторожности, опасности. Она намеревалась узнать своего врага, хотя бы этого. Если получится, она намеревалась вырвать его присутствие из измученной души Анеле.

Анеле остановилась, сделав несколько шагов по поляне. Она почти сразу же догнала его. Не раздумывая, она схватила его за плечо, чтобы он повернулся к ней лицом, и она увидела его обладателя в его ослеплённых глазах.

Даже сквозь грязную одежду это прикосновение обожгло ей пальцы.

Из рядов Кордов донеслись крики удивления и предупреждения. Манетраллы схватились за свои гарроты. Линден инстинктивно отшатнулся. Старая плоть Анеля превратилась в огонь, овеществлённое пламя. Не переходя, он взревел от жара, словно шлак. Его кожа должна была обгореть до костей от пылающей ярости существа внутри него.

Однако сила земли окутала старика словно кокон, и его огненный обладатель не смог причинить ему вреда.

Линден отчаянно вцепилась в кольцо Ковенанта, когда голова Анеле повернулась в её сторону. Но тут же замерла, ошеломлённая его появлением.

Анель сделал один хищный шаг к ней. Его пасть раскрылась до невероятия широко: редкие зубы напряглись, цепляясь за воздух; горло пылало, словно взгляд в раскаленную печь.

Собрав всю свою силу, он выдохнул прямо в лицо Линдену.

Его дыхание обрушилось на неё, словно струя магмы, словно дым вулкана. Её брови и ресницы мгновенно сгорели. Волосы вокруг лица завяли и начали вонять, а солнечный ожог превратился в мучение. Вокруг поляны сам воздух вспыхнул пламенем и ослепил.

Она уже начала падать, когда Стейв подскочил к старику и сбил его с ног.

Тепло Анеле исчезло так внезапно, что она испугалась, что Стейв сломал себе шею.

12.

Грань странствий

На какое-то время Линден и сама немного сошла с ума, обезумев от переизбытка смятения и боли. Не было слов на свете, чтобы выразить её отчаяние.

По приказу Манетралла Хами несколько Кордов оттащили Посоха от распростертого тела Анеле. Манетралл быстро осмотрела Анеле, убедилась, что он больше не полон огня, а затем заверила Линдена, что он просто без сознания, а не убит. Корды подняли его из грязи и унесли прочь. Но Линден не обратила на это никакого внимания. Она едва ли понимала, что происходит.

Из-за пределов смерти Ковенант пытался до неё достучаться. Его дух всё ещё жил где-то в пределах возможностей Арки Времени. При других обстоятельствах её сердце, возможно, воодушевилось бы осознанием того, что он стремился к общению с ней; что он стремился ответить на её молитвы.

Но его так жестоко отбросили. Какая-то вопиющая сила отвергла его, словно он не имел никакого значения. Казалось, он находится во власти какого-то злого существа. Как её сын в руках лорда Фаула.

Её взгляд был полон горя. Она не могла от него отгородиться. Даже когда она закрывала глаза, сердце её замирало и учащённо билось. Она не могла вынести того, что её потерянная любовь пыталась ей помочь, но молчала.

Найди меня.

Лианд опустился на колени рядом с ней и тихо заговорил с ней, пытаясь хоть как-то её успокоить. Стейв стоял рядом, ничуть не раскаиваясь. Без сомнения, он верил, что спас её и рамен от напрасной могилы. Возможно, так и было. Линден не знала, да и не хотела.

Всё подходит. Всё правильно. Ты единственный, кто может это сделать.

Заверения Кавинанта не могли утешить ее сейчас: не после того, что случилось с Анеле.

Но тут один из Кордов протянул Лианд небольшую глиняную миску. Когда он начал лёгкими движениями прикладывать припарку из лапши рамен к её обгоревшему лицу, резкий аромат аманибхавама обжёг ей ноздри. Во имя Завета она позволила себе один-единственный громкий всхлип, словно жадно хватая воздух; хватая жизнь. Затем она с трудом села.

Её возлюбленный сказал ей во сне: Тебе нужен Посох Закона . Это она поняла.

Она смертельно устала от беспомощности.

Лианд поддержал её, прислонил к нему, чтобы она могла прислониться к нему, пока собирается с силами. Не торопись прошептал он. Ты обгорела и совершенно измотана. Я не вижу в тебе глубокой раны, но я не целитель и могу ошибаться .

Он тихо пробормотал: Теперь-то Рамен, конечно, откажется от своих испытаний. Они должны понять, что ты больше не можешь этого выносить .

Стоундаунор впервые встретил Линден меньше двух дней назад. Очевидно, он ещё не очень хорошо её знал.

Она сглотнула, чтобы откашляться, и оттолкнула припарку из его руки. Её снова поразила чёрность его бровей. Нахмурившись, они застилали его глаза предчувствием утраты.

Сквозь зубы она прошептала: Помоги мне встать. Я не смогу сделать это без тебя .

У вас тут проблемы.

Молодой человек легко поставил её на ноги: он казался крепким и надёжным, как камень. Когда она попыталась встать самостоятельно, то на мгновение пошатнулась, сломленная жаром, похожим на чувство вины на обожжённом лице. Но Лианд поддержал её, и она не колебалась. Как только она обрела равновесие, она сказала: Отведи меня к Анеле .

Когда она поднялась, к ней подошла Манетралл Хами. Женщина попыталась вмешаться. Но Линден настоял: Сейчас же, Лианд. Пока не стало слишком поздно .

Прежде чем исчезли все следы существа, овладевшего Анеле.

До того, как она вспомнила, что надо бояться.

Хами тут же отступила назад. Она дала указания одной из стоявших рядом Корд, молодой женщине с развевающимися волосами того же оттенка, что и брови Лианд. Корд двигалась, словно её волосы, пока она выводила его и Линдена с поляны.

Линден вцепилась в него. Она ещё не закончила с ним, совсем не закончила.

Корд быстро прошла мимо двух-трёх укрытий и вошла в одно у края лагеря. Следуя за ней, Линден и Лианд обнаружили Анеле, раскинувшуюся на куче травы и папоротника.

Линден сразу поняла, что Хами точно описал старика: он был без сознания, оглушён, но не сломлен. Однако его дыхание было прерывистым и полным боли. Глаза были закрыты; к счастью, слепота не стала для неё поводом обвинить её в предательстве. Шея и висок болели от удара Стейва. Но Харучай точно рассчитал свои силы. Он не сломал ни одной кости, не причинил серьёзного вреда. Анеле быстро заживёт.

Благодаря силе Земли, содержащейся в нем, его раны, вероятно, заживут быстрее, чем ноющие мышцы и обожженная кожа Линдена.

Но её не заботило его физическое выздоровление. Её влекли другие неотложные дела. И всё же она не колебалась. Если она останавливалась для раздумий или сомнений, то вспоминала, что её намерение было опасным. Это могло погубить её.

Вот . Она поспешно отпустила Лианд и сняла цепь с шеи; сунула цепь и кольцо Ковенанта в руки Лианд. Возьми это. Подержи для меня . Без этого веса её шея мгновенно стала голой, беззащитной перед атакой. Оберегай её .

Он в шоке уставился на неё. Его руки сжимали цепочку и кольцо, словно он боялся сжать пальцы.

Если со мной что-нибудь случится, приказала она, что угодно, что тебя напугает, убирайся отсюда к чёрту. Не пытайся мне помочь. Забирай это кольцо, и беги. Не возвращайся, пока кто-нибудь из Рамен не скажет тебе, что со мной всё в порядке .

В противном случае-

Он не мог знать причину её приказа. Тем не менее, он молча кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

Доверившись Камнепаду, она не жалела времени на размышления о том, что может произойти, если хоть одна из сил, терзавших Анеле, проникнет в неё. Вместо этого она тут же опустилась на колени у кровати старика, прижала ладони к его голове и погрузила в него своё восприятие, словно падая.

В тот момент ее попытка овладеть им казалась меньшим злом, чем бросить его на новые муки.

Позже она неуверенно поднялась на ноги и забрала кольцо Кавинанта из встревоженных рук Лианда.

Она прекрасно понимала свою неудачу. И, Бог знает, ей следовало этого ожидать. Она просто не знала, сколько ещё поражений сможет вынести.

Линден? пробормотал Лианд, всё ещё опасаясь, что ей причинили вред, хотя, должно быть, видел, что это не так. Линден. Его голос затих.

Слабея от сожаления, она ответила: Он защищает себя . Конечно. Я не могу до него дотянуться . Как же иначе он так долго выживал, несмотря на свою уязвимость? В его разуме стена Силы Земли . Она окутывала, словно саван, ядро его личности. Я вижу, как сильно он пострадал. Но я не могу добраться до места повреждения .

Изъян в его защите, позволявший ему быть одержимым, был запечатан, стал для неё недосягаемым. Теперь она знала, что без силы не сможет ему помочь. Ей нужна была сила, достаточно мощная, чтобы пробить воздвигнутые им барьеры.

Кольцо Ковенанта справится с этой задачей. Врождённая сила Земли Анеле оберегала его, но не могла противостоять дикой магии. Однако даже в самой тонкой форме этот огонь был слишком тупым и яростным, чтобы воздействовать на чей-либо разум. Она могла бы уничтожить каждую частицу его души задолго до того, как найдёт способ восстановить его.

Её возлюбленный был прав. Даже если она видела его во сне. Ей нужен был Посох Закона. Без него она ничего не могла сделать для Анеле.

Мне его жаль беспомощно пробормотал Лианд. Он стал игрушкой для сил, превосходящих его. Это неправильно, Линден . Затем тон молодого человека стал резче. Это зло. Большее, чем Крэш. Такое же зло, как Фоллс и Грязь Кевина .

Линден кивнула. Если бы она заговорила, то не смогла бы сдержать горечь.

Она забыла о женщине, которая привела её к Анеле, пока Корд не коснулся руки Лианда, привлекая его внимание. Когда он взглянул на неё, молодая женщина – как и Сахах, она была почти девочкой – робко сказала: Если Рингтане согласен, и Анеле не требуется никакой другой заботы, её ждёт сбор рамена. Её потребность в пропитании очевидна .

Лианд фыркнул. Сделав шаг вперёд, словно защищая Линдена, он спросил: И Рамен всё ещё намерены оскорблять Рингтана вызовами, которые они не называют?

В ответ Корд вздернула подбородок, и её раменская гордость вспыхнула в её глазах. Ты невежлив, Стоундаунор. Не сомневаюсь, что Рингтан справится с любым вызовом .

Линден устало встала между ними: Пожалуйста, передайте Манетраллу Хами, что мы будем через несколько минут .

На её слух её голос звучал слишком слабо, чтобы быть услышанным; слишком сильно она была избита. Однако Корд быстро опустила голову, отвесила глубокий поклон и поспешила прочь, грациозная, как вода.

Вздохнув, Линден повернулся, чтобы встретить протесты Лианда.

Линден. начал он. Боюсь, ты неразумен. Ты не можешь видеть себя так, как вижу я. Усталость в тебе.

Она подняла руки. Вместо того чтобы возразить ему, она как можно чётче сказала: Спасибо .

Он покачал головой. Я не сделал ничего, заслуживающего благодарности. И я был бы плохим товарищем, если бы не.

Она снова перебила его. За то, что ты здесь. За то, что ты мой друг. Я почти забыла, каково это.

Не беспокойтесь обо мне. Рамен не причинит мне вреда. Даже если они решат, что мне не доверяют, они не причинят вреда никому из нас. Они не такие .