Развод. Любовь без оков

Глава 48

Лунный свет струится сквозь листву, окрашивая спящий сад в серебристо-синие тона. Воздух прохладный и неподвижный, словно сама природа затаилась в ожидании. Мы бесшумно скользим по дорожкам, и я чувствую каждый его шаг. Дракон держит меня за руку, и его ладонь теплая и сухая.

— Нас точно никто не видит? — выдыхаю я, инстинктивно прижимаясь к его высокой фигуре.

— Нет. Амулет работает, — его ответ короткий, он осматривается. В руке Дерека мерцает тусклым светом металлический кружок, окутывая нас легкой дымкой. Я ее отлично различаю, надеюсь, что другие — нет.

Мы проходим буквально в паре шагов от двух стражников. Сердце бешено колотится, но люди в головных уборах с пером проходят мимо, не повернув головы.

Входим в амфитеатр и замираем. Открытая площадка, утопающая в лунном свете, сцена внизу, хорошо обозреваемая с трех сторон... Все это выглядит пугающе безжизненным. Кругом камень. Тишина гнетущая, нарушаемая лишь шелестом моего плаща.

Опять же, спасибо королю Талвина, серьезно вложившегося в мой гардероб.

— Тише, — предупреждает дракон, не дышит. — Здесь что-то не так. Чувствуешь?

Чувствую. Воздух словно тоненько звенит. Мы спускаемся ниже по ступеням. Я крепче перехватываю мужскую ладонь и вижу тень усмешки на лице своего Джеймса Бонда.

Дерек щелкает пальцами. Над нашими головами вспыхивает знакомая золотистая руна, и мир переворачивается. Исчезают каменные ступени, вместо них проявляется сложнейшее кружево из света и теней. Теряюсь, словно попала в компьютерную игру с неоновой расцветкой киберпанка.

Здесь и сейчас это совсем не красиво. Чужая, инородная магия пропитала амфитеатр.

Я замираю, не в силах оторвать взгляд. Над трибунами висят пульсирующие структуры, напоминающие то ли инопланетные кораллы, то ли нервные узлы гигантского существа. Они мерцают грязно-лиловым и ядовито-зеленым светом, и от них тянутся вниз тончайшие нити-щупальца.

— Дерек? — мой шепот полон настоящего ужаса. — Что это? Я ничего подобного не видела никогда.

Дракон молчит дольше обычного. Его лицо в призрачном свете руны напряжено.

— Мне не знакома такая магия, — наконец произносит он, и в его голосе впервые слышится неопределенность. — Это что-то от древних. Симбиоз магий. Но зачем? И эти штуки. Они просто... висят. Ждут?

— Может, это часть ритуала? — предполагаю я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

— Все что угодно может оказаться частью его ритуала, — мрачно отвечает дракон, гася руну.

Мерзостные видения исчезают, но ощущение угрозы повисает в воздухе.

— Идем. Отсюда надо уходить.

Осторожно движемся обратно к выходу. Я все еще под впечатлением от уродливых сущностей, не смотрю под ноги. Раздается едва слышный щелчок.

Под моей ногой каменная плита бесшумно проваливается, обнажая черную пасть.

Нет!

Я не успеваю вскрикнуть.

Только чувствую, как уходит земля из-под ног.

Я соскальзываю вниз!

Но железная хватка Дерека на моем запястье резко обрывает падение.

Боль пронзает руку.

Он одним мощным движением выдергивает меня из темноты на холодный камень.

Мы падаем на ступени, Дерек гасит падение спиной, прикрывая меня собой.

Дышим часто, рвано.

Отдышавшись, я чувствую движение. Не вижу, а именно чувствую!

Инстинктивно вжимаюсь в Дерека. Хватаюсь за его одежду.

— Что?! — резко шипит он, но, увидев ужас на моем лице, резко откатывается назад, увлекая меня за собой.

Удар резкий, как ножом.

Словно тонкие прочные нити успевают обвить мою ногу.

Лодыжка пылает.

Я вскрикиваю от обжигающего холода.

Дерек мгновенно выставляет магический щит, укрывающий нас целиком. И он отрезает невидимую нить.

Сквозь прозрачный щит мы видим, как из дыры в ступенях вдруг проявляется зеленое свечение.

Сгустки магии, что снова видны в этом отсвете, ползут от трибун в нашу сторону, пропадают в открывшейся нише-дыре.

Последняя субстанция. Подсветка гаснет и ступень медленно ползет на место, закрывая опасный провал.

Мысль совершенно не к месту, но я рада, что дракон сейчас так крепко меня обнимает, что я перестаю ощущать боль в ноге. Дерек теплый, и дышит мне прямо в щеку.

— Что это было? — шепчу я, ощущая, как ледяной холод все же начинает подниматься по телу выше.

Отпускаю дракона, мои зубы уже стучат от озноба.

Дракон хватает меня за запястье, смотрим вместе. Кожа ледяная, на пальцах проступает странный сероватый налет. Лицо дракона становится мрачным.

— Чтоб тебя…, — ругается он сквозь зубы. Без лишних слов он подхватывает меня на руки и быстрым шагом несет обратно в мои покои.

Веки открываю с трудом.

Дерек укладывает меня на кровать. Меня начинает бить озноб, в голове проносятся обрывки кошмаров. Дракон не уходит. Он приносит воды, смачивает мне лоб и запястья. Внаглую снимает мое платье и накрывает одеялом. Его действия резкие, но в них сквозит озабоченность.

Не могу ничего возразить. С трудом цепляюсь за реальность.

И выпадаю из нее снова.

Темно, когда открываю глаза. Тут же встает и подает мне стакан с водой.

— Пей.

И я пью. Меня мучит жажда. Дерек уходит за водой и возвращается снова.

Кажется, дракон проводит всю ночь в кресле, не смыкая глаз. Мучит жажда, и он снова и снова подносит к моим губам кубок с водой.

Утро встречаю с тяжелой, раскалывающейся головой, тошнотой. Я бледна, под глазами фиолетовая тень. А на ноге, что вчера, казалось, была ранена — ни следа!

Дракон предлагает мне провести день в постели. Но я понимаю, что это плохой вариант.

Заставляю себя пойти на завтрак. Дерек не спорит, ни на чем не настаивает, ведет себя как со смертельно больной, со всем соглашается.

Неужели мой недуг так напугал дракона?

Дерек идет рядом и мне кажется, если я сейчас пошатнусь, схватит на руки и унесет обратно.

Поэтому я максимально концентрируюсь, контролируя каждое движение. Хотя это чертовски сложно.

Ощущения странные: мир воспринимается сквозь густой туман, мысли движутся замедленно.

— Добрый день, Алена, — совсем не по-доброму меня приветствует в дверях зала распорядитель.

И я переживаю, что он меня сейчас куда-то пригласит, а я… я совсем не готова ни с кем встречаться. Мне бы сделать вид, что я была на завтраке и вернуться обратно.

— Я плохо себя чувствую, — говорю Доминику Кривену, появившемуся в дверях столовой. Голос звучит глухо. — Головокружение. Переволновалась от впечатлений.

— Надо же, — безразлично протягивает он. — Отдохните день.

Выдыхаю.

Молча ковыряю в тарелке, выпиваю два стакана утреннего зеленого напитка, не вступаю в разговоры. Лишь едва заметно улыбаюсь, одними губами, окружающим девушкам.

Дерек, молча встав рядом, провожает меня обратно.

Он остается со мной, расположившись в кресле у окна. Его молчаливое присутствие — единственная опора. Стыд от слабости и благодарность за его поддержку борются во мне.

Засыпаю.

Когда открываю глаза, дракона рядом нет. Потом он приходит и уходит снова.

Мое восприятие реальности настолько странное, что я могу сейчас поверить во что угодно.

К вечеру становится чуть лучше. В дверь стучат — слуга приносит приглашение на вечернее представление.

— Мы не пойдем. Госпожа Алена нездорова, — твердо заявляет Дерек, захлопывая дверь.

Он приносит поднос с едой и начинает кормить меня с ложки. Его терпение пугает. Я, все еще заторможенная, покорно делаю все, что он говорит.

Вдруг дракон устраивается рядом на кровати, его тепло становится лучшим лекарством. Чувствую небольшое облегчение.

Потом его рука обвивает мою талию, притягивая к себе. Сердце бьется чаще — уже не от болезни.

— Поцелуй меня, — требует он тихо, но властно.

И я, сама не понимая почему, повинуюсь. Мои руки обвивают его плечи, губы находят его губы. Сначала осторожно, просто касаясь. Потом толкаюсь языком. Дракон стонет и перехватывает поцелуй. Жадно впивается в мои губы и облизывает язык. Его руки сжимают меня сильнее, горячее дыхание опаляет.

Мне становится сразу лучше. Тянусь к нему. Отдаюсь этому целительному поцелую.

И оказываюсь на спине, а дракон — надо мной, с потемневшими от страсти глазами.

— Остановись! — хрипло выдыхает он, резко отрываясь.

И смотрит. Так смотрит, что кажется, сейчас прожжет меня.

Я нехотя опускаю руки, чувствуя жар и дрожь по всему телу. Дракон становится мрачен, словно снова надевает маску.

— Спи! — приказывает он, и мои веки сами собой смыкаются.

Просыпаюсь одна. В комнате тихо, лишь за окном поют какие-то незнакомые птицы. Первое, что я чувствую, — непривычная легкость в теле. Головная боль отступила, тошноты нет. Но на душе... на душе скребут кошки.

Память набрасывается на меня, как голодный зверь. Вчерашний поцелуй. Его требовательный голос: «Поцелуй меня». Бешеный стук моего собственного сердца. Смелые, безумные фантазии, которые проносились в голове, когда его руки касались меня...

— Алена, что ты творила? — шепчу я вслух сама себе, закрывая лицо ладонями.

От стыда хочется провалиться сквозь землю.

Как теперь смотреть ему в глаза? Как вообще с ним разговаривать?

Я с громко хлопаю себя по лбу и с стоном утыкаюсь в подушку, пытаясь спрятаться от самой себя. Что это вообще было? Я... я сама не своя.

Внезапный стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и затаить дыхание.

— Алена? — его голос за дверью низкий, без эмоций.

Я не успеваю ответить. Дверь открывается, и он входит.

Собранный. Суровый. Совершенно непохожий на того человека, чьи губы вчера жгли мои. Его взгляд скользит по мне, оценивающий, холодный.

— То, что схватило тебя за ногу, влияет на волю, — заявляет он без предисловий, как будто докладывает о погоде. — Делает податливым, управляемым.

Я молча сжимаю край одеяла, переваривая его слова. До моего затуманенного сознания смысл доходит не сразу.

— Да? — наконец выдавливаю я. Значит, дело в магии?

— Точно, — его глаза сужаются. Он делает шаг ближе к кровати. — Стала бы ты меня целовать? По своей воле?

Его вопрос обжигает, как пощечина. Он смотрит на меня пристально, пронзительно, словно пытаясь заглянуть в самые потаенные уголки моей души.

— Нет! — я резко качаю головой, почти слишком резко. — Конечно, нет!

Но даже пока я это говорю, по моей коже пробегает предательский озноб, намекая, что это не совсем правда. Нет, я не собираюсь открывать ему этого. Ни за что.

— Вот видишь... — он вздыхает, и в этом звуке — какая-то странная, непонятная мне нота. То ли разочарование, то ли облегчение. Он продолжает смотреть на меня, словно проверяя на прочность.

— Сейчас ты как?

— Лучше, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Намного лучше.

Он прищуривается, словно не веря.

— Поцелуешь? — слышу я, и в его голосе слышу скорее вопрос, чем приказ.

Сердце предательски замирает, а потом начинает колотиться с новой силой. Нет. Нет-нет-нет.

— Я вполне могу справиться с возникшей... тягой, — говорю я, стараясь звучать уверенно, и отползаю от него дальше по кровати, к самому изголовью.

Дракон замирает на секунду, затем медленно, почти театрально вздыхает и поднимается.

День тянется медленно и неестественно спокойно, словно затишье перед бурей.

Я спускаюсь на завтрак, механически перебирая еду на тарелке — есть совсем не хочется, хотя физически я чувствую себя уже гораздо лучше. Большую часть дня я намеренно остаюсь в постели — отчасти поддерживая легенду о недомогании, отчасти потому, что мои мысли — настоящий хаос, в котором я сама с трудом разбираюсь.

Дерек появляется время от времени. Спрашивает о самочувствии короткими, деловыми фразами, приносит странные местные фрукты — и снова исчезает, погруженный в свои мысли.

Вечером он входит с особенно сосредоточенным, почти отрешенным выражением лица.

— Я нашел место, — заявляет он без предисловий, как будто продолжая мысленный разговор. — Старый храм пустынников. Часть ушла под землю, другую облагородили каскадом водопадов. Но вход... Они даже не стали его маскировать. Попасть туда — несложно.

Я смотрю на него, медленно переваривая информацию. В памяти всплывают обломки ночного кошмара: холодная бездна под ногами, жгучие щупальца магии...

— И что ты хочешь делать? — спрашиваю я с тревогой.

Я прекрасно помню, чем закончилась наша ночная вылазка. И сейчас мне страшно не только за себя, но и за него.

Богиня, ты будешь отвечать, если этот упрямый дракон не справится и этот мир погрузится в хаос из-за его самоуверенности?

— Мне нужно попасть туда сегодня и изучить, что уже подготовили. Понять, как все это ослабить, чтобы сорвать ритуал.

В голове сразу же всплывают ночного амфитеатра.

— А то, что мы нашли... как это связано?

— Думаю, — он хмурится, его взгляд становится отстраненным, будто он просчитывает варианты. — Пустынник заранее готовит девушек. Ослабляет волю, делает их... податливыми. Чтобы было проще соединить и вытянуть всю магию разом во время ритуала. Я с таким не сталкивался. — Он делает паузу, и в его глазах вспыхивает знакомое холодное пламя. — В крайнем случае, я просто разнесу их храм до основания.

От его слов по моей коже бегут мурашки. Он настроен настолько решительно и разрушительно, что мне становится страшно за всех — за него, за девушек, за себя.

— Тогда будут жертвы среди участниц, — осторожно произношу я.

Дракон морщится, словно от неприятного запаха.

— Это — в самом крайнем случае. Если не останется другого выхода, — тихо, но с железной твердостью произносит дракон.

В моем воображении тут же вспыхивает ослепительная вспышка, кадры из другого мира, ядерный гриб на экране... Меня буквально передергивает от такой перспективы.

Дракон тяжело вздыхает и опускается в кресло напротив. Внезапно его поза меняется, становится менее воинственной.

— Алена, — начинает он неожиданно мягче. — Тебе все же стоит выйти на сцену. Хоть стих продекламировать. — Он видит, как я напрягаюсь, и добавляет: — Если ты откажешься, ты не пройдешь конкурс, а значит, нас с тобой могут просто не пустить в храм на ритуал. Ты будешь вне игры. И тогда останется только атаковать.

Я не могу принять эту мысль, мне кажется, что я уже дошла до границы своей смелости.

Мысль о возвращении в тот амфитеатр, под эти пульсирующие своды, вызывает у меня ледяной ужас. Когда вечером приходит слуга с приглашением, я твердо отказываюсь.

Однако покой длится недолго. Вскоре в дверях возникает распорядитель. Господин Кривен. Его взгляд скользит по мне с преувеличенной, слащавой заботой.

— Дорогая моя, вы все еще нездоровы? Прислать лекаря? Мы не можем допустить, чтобы наша новая жемчужина померкла перед своим выходом.

— Выходом? — я не понимаю. Он про эту дурацкую самодеятельность? — Я... не уверена.

Аргумент дракона я помню, и проглатываю слова о том, что ноги моей на той сцене не будет.

— О, все будет хорошо! — он машет рукой, словно отмахиваясь от досадной помехи. — Распоряжение господина Джехана Лу. Вы будете выступать завтра вечером, в последней группе. Самые яркие звезды — напоследок.

Его тон медовый, но в глазах — сталь. Если я скажу «нет», ко мне в самом деле пришлют лекаря. А что он может обнаружить в моем организме? Остатки той темной магии? Следы чужого вмешательства?

Я не знаю, и рисковать нельзя.

Из глубины комнаты, из тени, бесшумно появляется Дерек.

Распорядитель отбора вздрагивает. Появление получилось внезапное.

— Она будет готова, господин Кривен, — его голос звучит как обжигающий лед. — Завтра. Вы получите свое представление. А сейчас — оставьте нас. Алена тяжело привыкает к климату Хорвея. Я обещал ее отцу, что с ней все будет в порядке, а сейчас это не так.

— Разумеется, до завтра, — Кривен удаляется, оставляя после себя шлейф тяжелых духов и ощущение неотвратимости.

Дверь закрывается. Я в отчаянии перевожу взгляд на Дерека. Мне страшно даже думать о приближении к тому месту. Завтрашний вечер видится мне не выступлением, а настоящим приговором.