Развод. Любовь без оков

ЭПИЛОГ

Прошел ровно месяц. Тридцать дней, в течение которых слово «свадьба» преследовало меня, словно навязчивая мелодия. Я отбивалась, как могла, выстраивая баррикады из сарказма и отговорок. Но сегодняшний визит отца с Селиной стал решающим штурмом.

Отец, обычно немногословный, смотрел на меня с непривычной суровостью. Селина же — с мягкой, но несокрушимой настойчивостью.

— Алена, — его голос не оставлял пространства для возражений, — вы с драконом — истинная пара. Эти метки… они иные. И они никуда не исчезнут. К тому же, — он слегка кашлянул, произнося очевидное, — ты ждешь ребенка. Для тебя визит в Храм — формальность. Но для Драгона это очень серьезный вопрос. В Храме Света он расторг брак, что является редчайшим случаем. А сейчас, раз ваши метки проявились сами, по древнему обряду, вам обоим нужно высказать благодарность Светлому богу! Перестань упрямиться.

И я капитулировала. Мой опыт говорит, что штамп в паспорте — совсем не гарантия счастливой семейной жизни, а любовь не требует документа. Но, если им всем это так уж нужно…

Сегодня я ворочаюсь в огромной постели, напрасно дожидаясь мужа, засевшего в кабинете после отъезда гостей. Сон накатывает внезапно, и я проваливаюсь в бездну из прохладного, мягкого пуха.

Я открываю глаза в ослепительной белизне. Абсолютно белая комната, и рядом — та самая рыжеволосая красавица с глазами цвета весенней листвы. Богиня.

— Привет, красавица! — её голос звенит, как хрустальный колокольчик. — Ну что, получила, чего хотела? Сильного мужчину? Семью?

В её хитром прищуре и озорных искорках во взгляде нет ничего божественного — лишь любопытство шаловливой девчонки. Я молча разворачиваю запястье. Золотая метка пульсирует на моей коже ровным, тёплым светом.

— Объясни тогда, — требую я, глядя прямо в её бездонные зелёные глаза. — Если мы с Марриэнером — истинная пара, зачем нам понадобился этот цирк с разводом?

Она смеется, и звук этот похож на перезвон бокалов.

— Милая, этот Храм — мой. И законы, что в нём правят, тоже писала я. Иногда, чтобы истинные нашли путь друг к другу, им нужно разойтись. И каждому пройти свой путь. Вы бы всё равно встретились, но шансов быть вместе стало куда больше.

Я недоумённо хлопаю ресницами.

— То есть… ты взломала свою же систему?

— Я просто на время отключила скучный алгоритм, — парирует она, весело подмигивая. — А потом он заработал снова, когда вы были готовы.

Мне всё ещё не по себе от осознания новой роли: я снова жена. И беременна! Как сказал наш лекарь, метка проявилась в то самое утро, когда внутри меня начала возникла новая жизнь новая жизнь. Вот такие новости. И посмеялся, когда я шепотом рассказала ему о противозачаточной настойке. Оказывается, но пару дракона, она никак не действует!

— Остались вопросы? — Богиня склоняет голову набок, и рыжие локоны скользят по её плечу.

— Книги. В библиотеке замка Марриэнера. Почему я единственная, кто может их читать?

— Удивительно, что они ещё целы, — она хмыкает. — Их написал учитель отца Джехана Лу. Видимо, частичка его магии осталась с тобой, твоя сила выросла и теперь её хватает, чтобы видеть написанное тайным образом. Аланта тоже пыталась, в ней магии пустынника было даже больше. Но её магия была слишком слаба. — Богиня замолкает, и её взгляд становится серьёзным. — Алена? Будь осторожна с тем, что найдёшь там. Лучше бы их уничтожить. Голова болит после чтения, да?

— Да, — признаюсь я. — Ужасно.

— Вот видишь! — восклицает она, как будто это что-то доказывает.

— Кстати, — не отступаю я. — Дракон клянётся, что ничем меня не опаивал в первые дни. Но я чувствовала себя отравленной. Почему?

— Ты и после принятия силы от распада Короны Всевластия чувствовала себя не лучшим образом, — напоминает она, и её пальцы принимаются расчёсывать огненные пряди. — Я сделала, что могла, но… тело Аланты долгие годы страдало от болезненных магических нитей, что сплел пустынник. А твоя душа пришла из мира, лишённого магии. Тебе требовалась адаптация. Твоё недомогание, та неделя беспробудного сна — всё это была цена входа в новый мир. Но ты справилась. Блестяще.

Адаптация. Звучит так безобидно для того кошмара, через который я прошла.

— А Аланта? — спрашиваю я тихо. — Она действительно умерла? Её больше нет?

— Да, — тень печали скользит по её лицу. — Бедняжка так измучилась, живя с искорёженной магией, что рискнула на отчаянный шаг. Она нашла ритуал, сути которого так и не поняла, и её тело не выдержало. В момент её смерти в твоём мире погибла и ты.

— А ты ничего не могла сделать, чтобы мы обе были живы?

— Я не сразу почувствовала, как пустынник выдернул душу ребёнка из моего мира. Это был запретный приём. Исправить его на тот момент я не могла, но… решила понаблюдать. В итоге всё обернулось к лучшему, не так ли? — она улыбается. — Короны больше нет. Душа светлой магини вернулась домой, а страдающая девушка обрела покой.

— И что же будет дальше? — спрашиваю я. — Долгая и счастливая жизнь?

— Ты получила то, о чём просила, Алена. А дальше всё в ваших руках. И большая часть — в твоих. Твоё счастье — твой выбор!

Она берёт мою руку, касается пальцами светящейся метки, одобрительно цокает языком и щёлкает пальцами свободной руки.

Мир проваливается в чёрную, безвоздушную воронку. Меня крутит и бросает, стирая границы между верхом и низом. А потом свет обрушивается на меня с новой силой, и я зажмуриваюсь, чувствуя, как меня ловят и прижимают к твёрдой, знакомой груди.

Я утыкаюсь носом в грудь своего дракона, вдыхая знакомый запах и выдыхаю, расслабляясь.

— С добрым утром, истинная… — его голос, низкий и ворчливый, звучит прямо над ухом.

Через день мы стоим на каменной площадке перед Храмом Света. Возможно, солнце сегодня светит ярче, а может, моё собственное сердце излучает иной свет, но каменные стены с бледными рунами больше не кажутся мне такими безжизненными и холодными.

Из сумрака коридора, словно призрак, выплывает служитель в сером капюшоне.

За нами теснится небольшая свита: мои родители, сияющие и взволнованные, братья Джар с жёнами — с ними мне ещё предстоит познакомиться, — и последним, уже у самого алтарного камня, к нам присоединяется Гарольд Этерион, друг моего дракона.

Бросаю нервный взгляд на этого наглого блондина. Все равно он мне не нравится.

— Драгон Марриэнер и Алена Гринвуд, — голос служителя похож на шелест старых страниц.

Мы кладём ладони на прохладную поверхность алтарного камня.

— Драгон Марриэнер, перед ликом Светлого бога, берёт в жены ту, что признана ему истинной, и обязуется любить, почитать и оберегать её до скончания своих дней…

Речь служителя довольно долгая и витиеватая, и я могла бы заскучать, если бы не лицо моего мужа. Оно настолько серьезно и даже торжественно в этот момент, что я опять любуюсь им.

Его рука сжимает мою, и я чувствую, как отзывается метка.

— Алена Гринвуд, с этого часа Марриэнер, встаёт под защиту супруга и…

Я не слышу окончания фразы. Наши метки вспыхивают ослепительным золотым сиянием. Свет не просто льётся — он ткётся, сплетаясь в причудливый узор, поднимаясь по нашим запястьям, пока на них не застывают по изящному золотому браслету, словно вплавленному в кожу.

Ну спасибо, богиня, — проносится в моей голове. — Любовь без оков всё-таки не получилась, да?

Вокруг, словно золотая пыльца, кружатся частички света, оседая на волосах и одежде присутствующих. Раздаются восхищённые вздохи.

Я знаю, что в правилах драконов публичный поцелуй в Храме Света не нужен. Но я из другого мира. И мне очень-очень хочется его поцеловать. Прежде чем отойти от камня, я тяну мужа за лацкан его парадного камзола, заставляя наклониться, и подставляю свои губы. Он понимает всё без слов.

Его поцелуй сладкий, как благодарность, и весомый, как обещание на всю оставшуюся жизнь.

Мы смотрим друг другу в глаза, и в его, на миг резко вытянувшихся, я вижу целую вечность.

Поздравления, объятия, улыбки… Мы уже собираемся уходить, когда служитель неожиданно преграждает путь нашей маленькой компании.

— Гарольд Этерион, — его безликий голос обращён к другу мужа. — Светлый просит вас вернуться к алтарю.

Дракон хмурится.

— Зачем?

— Вы очень давно не искали свою истинную. Раз уж вы здесь…

Гарольд смеётся, но в смехе его слышится напряжённость.

— По материнской линии у меня тётки с даром предвидения. Каждый год они твердят одно: моя суженая ещё не родилась. Так что не стоит отвлекать Светлого по пустякам. Моей свадьбы ждать лет восемнадцать, не меньше.

— И тем не менее, прошу, — настойчиво повторяет служитель.

Драгон с ухмылкой подталкивает друга к алтарю. Гарольд с театральным вздохом возлагает ладонь на камень.

Над камнем взметается и сгущается облако сияющего тумана. В нём проступают черты женского лица, отчётливые и… знакомые? Длинные, изящные уши, белые волосы, собранные в сложную причёску из кос… Когда образ окончательно проявляется, у Гарольда отвисает челюсть.

Летиция Нойс?

— Этого не может быть! — хрипит он, отступая на шаг.

Я лишь перевожу взгляд на безмятежное лицо служителя и ежусь.

Богиня, что ты задумала?

Конец