Сабатон. Системный приручитель 3

Глава 22 Не бессмертные

— Дура, прячься!

Это кричала Лена. Дура, внезапно, не стала прятаться — сжала губы, подняла двумя руками меч. Так неловко, что за неё стало стыдно. Смерти ищет, что ли? Откуда смелость вообще взяла.

Этого Мэй не понимала. Марина вообще не была похожа на человека, который будет вступать в бой.

Так, ладно…

Мэй сидела наверху, поэтому только она видела всю картину боя. Олег поднялся на ноги и бросился к израненному зомби. Мельком она заметила его лицо, и стало не по себе. Всё в крови, лоб рассечён в хлам, в зверином оскале сверкают белоснежные зубы…

Мэй видела точно — он добежит до израненного зомби раньше, чем тот доберётся до новенькой. Вопрос в другом — почему Олег с голыми руками? Он даже не пытался схватить с земли похожий на кирку клевец.

На ноги неуверенно поднимался и Илья, прижимая к шее окровавленное полотенце.

У брата осталось три выстрела — патрон в ружье, патрон в пистолете и ракета во втором пистолете. Бендан… Монстр ударил его в живот когтями. Как можно было так подставляться? Он… Он о ней вообще подумал?

Если выживут — сама его прибьёт.

В любом случае, сейчас её цель — второй зомби, уже выскочивший из картофельных кустов. Новоприбывший, целый и полный сил.

На первого он походил слабо. Ноги у него изменились: вытянулись стопы, а ступал он только на пальцы с внушительными когтями. Из пяток торчали кривые костяные шпоры.

Хотя, почему он? До превращения в монстра это была женщина. Её лицо превратилось в мясистое месиво, из которого тут и там торчали без всякой системы острые зубы. Левая маленькая грудь у неё сохранилась и была обнажена — грязная окровавленная рубашка превратилась в лохмотья и не скрывала ничего.

А справа на груди появилась щель рта, обросшего не зубами, а короткими мясистыми щупальцами.

Правая рука удлинилась почти в два раза, обзавелась лишним суставом — ею тварь помогала себе при беге, вонзая в землю длинные костистые пальцы. Кисть левой руки, нормальной по габаритам, превратилась в натуральное костяное лезвие. Зубчатое, как полотно пилы.

Жуть… Даже думать не хочется, какие раны оно может оставить. Нельзя подпускать к остальным эту дрянь.

Жаль, гиперфокус в откате — она потратила его, чтобы прострелить первому зомби колено. А патроны в карабине закончились, и пополнить запас их отряд сможет нескоро.

Тетива уже была натянута, Мэй взяла упреждение — и надавила пальцами на холодный спусковой рычаг. Механизм щёлкнул сухо, приятно для ушей, загудела могучая и старательно смазанная парафином тетива — и болт устремился к цели.

Мэй промахнулась.

Но — не промахнулась.

Она метила по ногам, надеясь снова зацепить колено. Шансы попасть были минимальными, но выбора не было. Или так, или спрыгивать с крыши и пытаться помочь остальным с кинжалом в руках.

Болт вонзился в стопу левой ноги у самых пальцев и пригвоздил её к земле. Зомби этого не ожидала, попыталась восстановить равновесие длинной деформированной рукой — вот только ничего у неё не вышло, и она кубарем покатилась по земле.

В этот миг Олег настиг первого зомби. С рёвом подпрыгнул и обрушился ему на спину — твари всего пары метров не хватило, чтобы добраться до смертельно бледной Марины.

Вес высокого парня прибил зомби к земле, но дальше времени наблюдать уже не было — Мэй вцепилась рукой в рычаг козьей ноги. Какое дурацкое название…

Перезарядка!

Всего пара секунд — и сколько всего произошло.

Олег упёр в спину зомби ногу и с рычанием тянул на себя вывернутые руки. Монстр не произносил ни звука, да и нечем ему уже было — но от этого зрелище было ещё более жутким.

А потом Олег с хрустом выдернул руки зомби из суставов. Крови не упало ни капли, и из-за этого зрелище вышло каким-то… нереальным, как сцена из фильма с цензурой. Или… Будто он куклу сломал. Манекен…

Конечности полетели в стороны и забились в траве, будто живые. Из оголённой бледной плоти показались белёсые тонкие жгуты — острое зрение Мэй различило их даже с такого расстояния.

А Олег обрушился на спину отчаянно извивающегося зомби, как животное. Колотил его, рвал голыми руками, рычал…

— Хар опасен! — закричала Мэй, сообразив, что случилось. — Не подходить, он сорвался!

Возможно, пока он был без сознания, его навык на контроль ярости отключился и ушёл в откат — а сама ярость никуда не делась. Ну, или накатила по-новой. Только этого им сейчас не хватало…

Наверняка её услышал только Илья, кое-как поднявшийся на ноги. Лена бросилась к Марине, решительно оттолкнула в предбанник, чуть не напоровшись на меч — и закрыла её собой, выставив перед собой копьё.

Брат подловил момент и выстрелил во вторую зомби. Куда он целился, Мэй не знала — но попал удачно, в мясо порвав икру.

Нога подломилась, но зомби удержала равновесие — помогла себе длинной рукой. Выпрямилась и неуклюже рванула вперёд. А брат отбросил в сторону ружьё и выхватил у Юли из-за пояса сигнальный пистолет.

Всё, остался только один патрон — и несколько ракет, от которых толку не будет.

Мэй выстрелила, но ей в этот раз совсем не повезло — болт свистнул мимо, чуть чиркнув бедро зомби и оставив бесполезную царапину. Тварь вообще вряд ли даже заметила это.

Ну почему Система дала Мэй арбалет? Почему не какой-нибудь мушкет хотя-бы, с которым можно хоть как-то прицеливаться?

Да, арбалеты родились в Китае, ей как будто бы нужно проявлять больше уважения к предкам… Но так и порох тоже! Почему такая несправедливость?

Почему ей хотя бы китайский Чжугэ Ну не дали? Тоже арбалет — но способный одну за другой выпускать несколько стрел без перезарядки.

Мэй снова взялась за перезарядку.

Как бы то ни было — другого оружия у неё нет, патроны кончились. А дядя Никита сказал полюбить свой арбалет, изучить его и понять.

Мэй полюбит. Изучит. Поймёт.

Почему⁈

Почему, мать её⁈

У Марины в голове бился только один вопрос.

И касался этот вопрос всего и сразу.

Почему она осталась?

Монашка ведь сказала — спрятаться. И ещё вчера Марина бы так и поступила — сама, не дожидаясь никаких приказов всяких придурочных. Вот нафига она вырубила её, боксёрка недоделанная? Нет бы, оттаскать друг друга за волосы, как полагается…

Марина осталась, подняла меч — такой тяжёлый и пугающий, но показавшийся вдруг бесполезной зубочисткой. Что она с ним сделает своими ослабевшими вмиг руками, он же от страха ходуном ходит!

Дура. Дура как есть — тут монашка права.

Даже не верится — решила доказать им, что тоже может драться. Что не хочет отступать, хочет бороться за эту пресловутую силу, о которой говорил Никита.

Чтобы уважать себя. Впервые за многие годы — уважать.

И чтобы эта компашка придурков тоже её уважала, а не смотрела, как на прокажённую.

Ду-у-у-ура!

Но было и второе «почему»: почему монашка её защищает?

Налетела, как бешенная наседка, закрыла собой. Будто ей не плевать на Марину. Что она вообще изображает из себя? Святую невинность?

Из-за неё ничего не было видно. Кто-то рычал и орал, как бешеный — и это, походу, был даже не зомби, а человек, — что-то прокричала та мелкая китаянка. Грохнул выстрел…

— В баню вали! — прошипела монашка, коротко на неё оглянувшись. И — рванула куда-то с дрыном наперевес.

А Марина снова не свалила, даже испытав какое-то удовольствие от того, что снова не послушалась.

— Щщщас! — с наслаждением прошипела она и выскочила наружу. А из-за поднявшегося внутри веселья краем сознания отметила, что у неё просто истерика. Не должна она сейчас веселиться, храбриться — она должна забиться в угол и рыдать от ужаса.

Отметила — и забила. Раз уж решила, как блаженная дура, изображать из себя героиню — значит, надо делать это до конца.

Первым бросился в глаза негр, как псих рвущий голыми руками прижатого к земле изуродованного зомби. На траве бились отрубленные (или вообще нафиг оторванные?) руки, крови не было.

Зато, из ран на спине вылезали белые черви — Марина на эту тошнотворную дрянь успела насмотреться, они торчат из шеи безголовой сисястой любимицы Сергея — Евы, похожей на богомола зомбячки. Он так смотрел на эту тварь, что Марина подозревала — рано или поздно он её трахнет.

И от мысли, что её и Наташу, свою верную жрицу, тоже потянет в эту некро-групповуху, хотелось блевать.

Белые живые нити, касаясь рук негра, оставляли на коже полосы — будто обжигали. Его ладони уже распухли, но он даже не замечал этого. И орал явно не от боли — от лютой распирающей ярости.

У него ещё и кожа на лбу разорвана была — так, что кость виднелась. Лицо в кровище, глаза заливает, зубы оскалены…

Псих, блин.

И они ещё что-то про неё говорили. Типа — угроза, опасная, ужас-ужас. Испугались, что она способность применит и вероломно всех оттрахает.

Ну и ладно — применила бы и оттрахала, немного поверховодила бы ими. Зато, она на бешенную не похожа.

Что там монашка?

А Монашка сделала выпад, попытавшись насадить на копьё зомби. И Марина узнала, из чьего тела поехавший Сергей сделал конкретно эту тварь. Как девушку звали, она не помнила, но видела её в походе на гору каждый день. Она была нелюдимой, вечно сидела в сторонке, любила до последнего торчать у костра, когда все уже расходились…

Убили её обломки вертолёта: один пробил грудь, второй в месиво превратил лицо. Через дыру от обломка Сергей и вынимал эти дурацкие эссенции — а теперь там вырос мерзкий рот с тентаклями.

Удар монашки ушёл в молоко — зомби легко, будто играючи, уклонилась. И это при том, что ей разнесли ногу ниже колена. Выстрелом, наверное. А из стопы другой торчал обломок стрелы.

Зомби выбросила вперёд длинную руку — и пальцы с оголёнными острыми костями, покрытые полосками мышц, вонзились монашке в правое плечо и грудь.

Монашка заорала — страшно, отчаянно. Но дёрнула копьём и всадила твари под рёбра приделанные под наконечником когти. А Марина… Марина вдруг рванула вперёд — и осознала это только тогда, когда уже замахивалась.

Драться мечом ей не доводилось. Её, разве что, пару раз один из папиков таскал на лазертаг — это было весело. А фотки в камуфляжных шортиках и маечках с игрушечными пушками в руках хорошо оживляли инсту.

Зато, совсем недавно в деревне Сергей учил её колоть дрова. Ей, конечно, это нафиг было не надо, но Марина понимала, что мужики любят чувствовать себя мужиками.

«Ах, ты такой суровый и сексуальный! А как это делать? Ой, я точно так не смогу!»

А на деле — делов то.

Замах — от души, прям из-за головы. И — долбануть сверху. С тяжёлым колуном и сил-то не надо было толком прилагать, справлялись вес колуна и гравитация. Главное усилие — это его поднять.

Раз — и в осиновой маленькой чурке трещина. Два — и чурка разлетается на две половины.

Ну, если чурка маленькая.

И без сучков.

В удар мечом Марина вложила все силы. Она не бой-баба, конечно, но в зале своё тело блюла в идеальном состоянии. Ударила от души. А в руке зомби сучков, конечно же, не было.

Серебристая сталь легко перерубила мясо и кость — без сопротивления, как нож сквозь масло. Раз — и отчекрыжила. Марина перестаралась, не успела остановить меч и загнала его в землю, чуть не свалившись сверху. Отчаянно вцепилась в рукоять, чтобы удержаться на ногах — и только загнала своё оружие ещё глубже.

Отрубленная рука, правда, и не думала отцепляться — задёргалась и ещё глубже вогнала в монашку костлявые пальцы.

А зомби не остановилась, ударила второй — с зубастым жутким лезвием. Марина уже думала, что монашке конец, но та успела отпрянуть в последний миг. Зарычала от натуги и, держась обеими руками за конец черенка копья — или как там оно называется? — отбросила зомби в сторону, свалив на бок.

Сколько же силы в ней, блин? На бодибилдершу она не похожа!

Только сейчас начало приходить понимание: прокачка реально решает. А ведь Марина до сих пор слабо верила в это. Разумом вроде как понимала, но принять новую реальность не могла.

Монашка выдохнула:

— Помогайте…

И Марина помогла — правда, с другим.

Бросила меч и, содрогаясь от омерзения, вцепилась в предплечье отрубленной руки. Оторвала от плеча монашки — только кровь брызнула из глубоких ран — и зашвырнула куда-то в сторону огорода.

Тут же — вцепилась в копьё с другой стороны, помогая удерживать зомбячку у земли. Тем более, её даже не наконечником пришпилили — просто воткнули в бочину когти. Сорваться — как нефиг делать.

Помощь пришла, откуда не ждали.

Бешеный негр заметил перед собой новую тварь, рванул к ней и вцепился обеими руками в косу. С рёвом дёрнул на себя — и зомби оторвалась от земли, как пушинка. Заодно соскочив и с когтей на копье.

Негр взмахнул ею и с размаху влепил спиной в здоровенный котёл, в котором на костре варились кости. Вроде как, для какого-то клея. Звучит, как бред, но так вроде бы реально бывает. Никита собирался что-то мастерить с ним.

— Нет… — простонала рядом монашка.

Марина, впрочем, едва её расслышала — бахнуло знатно. За гулким ударом был слышен ещё и смачных хруст позвоночника. Такой мерзкий, что аж зубы свело.

Котёл опрокинуло набок, со звоном запрыгала крышка, а содержимое вылилось в траву вместе с измельчёнными костями. Поднялся пар, а зомби свалилась прямо в костёр, породив целый столб искр.

Негр тут же дёрнул её на себя — но лишь без толку взмахнул косой со шматом кожи. Он оторвал нафиг скальп, оголив череп!

Рывок, правда, помог зомбячке выкатиться из огня. Загоревшуюся — пока ещё слабо — одежду она будто и не заметила. Негр отшвырнул косу — она прилетела прямо в висящую на бельевой верёвке рубашку.

— Эй! — рявкнула Марина. — Я её стирала, вообще-то!

Монашка покосилась на неё, как на дуру. Не, ну а чего он? И вообще… Ой, всё!

Отпустив копьё, Марина бросилась к мечу. Непонятно, что будет дальше, но стоять без оружия сейчас точно не стоит.

Сильнее всего Илье хотелось с разбегу убиться об стену.

Зам, блин. Правая, мать её, рука дядь Никиты. Доверенное лицо. И что по итогу? Свесили всё охрану на Машу. Да, угрозу она заметила быстро — вот только какой с этого толк? Пули тварь не взяли, а они к бою оказались не готовы.

Ружья и щиты в доме, как и броня, копья под рукой только у него и Миши. Илью тварь ещё и вывела из боя самым первым. Проскользнула вдоль древка, полоснула по шее когтями. А он…

Когда брызнула горячая кровь и пришла боль, Илья просто перепугался. Это же шея, мать её. В том, как убить человека, он разбирался паршиво. И всё равно понимал, что удар в шею — верный способ. Там ведь и сонная артерия, и… Ну, что-то ещё точно. Кадык там, пищевод, вот это всё.

Замер от страха, инстинктивно прижал ладонь к ране. Даже не осмыслял это толком, просто хотел хоть как-то остановить кровь. В голове тупо металась туда-сюда одна единственная мысль: «Я умру, да?»

А замереть в бою — идея чертовски паршивая. И повезло, что зомби ударил во второй раз не когтями, а рукой, которую повредила выстрелом Мэй. Влепил в грудину так, что Илью сбило с ног. Из лёгких вышибло воздух, он долбанулся затылком об камень…

Пока продышался, уже подскочила Лена с настойками.

И ситуация, мать её, становилась всё хуже и хуже. Марина спалилась, Миша тоже ранен. Патроны почти кончились, твари уже две. Обе покоцаны — но живы. Олег с катушек слетел, и им теперь после зомбей придётся как-то его утихомиривать. Если он раньше не убьётся.

И Кузнецова ещё. Юля…

Вообще-то, рыжая до чёртиков бесит. Но, увидев, как она лежит без движения в траве рядом с Мишей, Илья взбесился. В теле разлилась слабость, и только эта злость позволила парню подняться на ноги.

И он даже точно не знал, на кого зол больше: на зомби или на себя-дурака.

Все отвлеклись на Олега, в рукопашную схлестнувшегося с тварью в охваченной огнём одежде. Та ударила — а он перехватил руку в горящем рукаве голой ладонью. Впечатал в бесформенную морду кулак. И ещё раз, и ещё…

Распахнулся рот на груди зомби, щупальца скользнули внутрь — чтобы через миг швырнуть в Олега короткий костяной шип. Без промаха, мать его — прямо в плечо. Только вот берсерк даже не заметил этого, продолжив месить тварь кулаком.

Чёрт…

Мало того, что Олег калечится — они сейчас ещё и пожар устроят. И лезть к ним себе дороже — берсерк ведь и на своих может переключиться.

Илья с топором в левой руке двинул к первому зомби, которого остальные уже будто бы за угрозу не воспринимали. Он барахтался на земле и уже почти поднялся на ноги, упираясь в траву половинкой головы и оттопырив кверху зад.

Его руки уже почти не шевелились, белёсые нити пожухли и больше не извивались. Скорее — просто вяло трепыхались.

Мозгов в раскуроченной черепушке нет, крови нет… И как его убивать вообще? Тоже поджечь? Дядя Никита как-то про кучу дохлых полёвок сказал, что сжигать их бесполезно — дров уйдёт неадекватно много. Чтобы сжечь труп до углей, топлива нужно много. А поверхностная обжарка зомбя вряд ли впечатлит.

Что остаётся? Сердце? Даже не смешно, блин — таким и обычного крюкача не пронять. Но и бессмертными зомби быть не могут, просто потому что не могут — и всё. Какой-никакой баланс у Системы настроен и работает.

Ладно, а если так?

Илья размахнулся — и обрушил на спину зомби системный топор. Немногим выше копчика, начисто перерубив позвоночник и вогнав лезвие глубоко в тело.

Брызнула какая-то мерзкая на вид белая лимфа, тварь рухнула на брюхо и отчаянно засучила ногами, пытаясь отползти от парня. Вот оно что…

— Хэй! — рявкнул Илья. Хотелось гаркнуть по командирски, но вышел только слабый писк. Из-за кровопотери и болезни, будь она неладна. — Надо позвоночник рубить!

И ладно, этого он добьёт, это не сложно. Олег постарался, оторвал уроду руки — тут ему спасибо. Только вот, что делать со вторым? И с самим Олегом?