Сабатон. Системный приручитель 3

Глава 33 Работа секирой

Я рванул из чехла обрез и выстрелил.

Жрец даже мявкнуть не успел — порция дроби с расстояния в пару метров попросту разнесла ему башку, забрызгав стену позади кровавым содержимым.

Выстрел в крошечном помещении прогремел оглушительно, в нос ударил запах сгоревшего пороха.

Все коты до одного заорали, в ужасе глядя, как заваливается назад тело жреца. Я молча перевёл обрез на воина — он вытаращился на меня, беззвучно разевая рот, и шагнул назад. В его глазах был просто религиозный ужас — и, в общем-то, на это я и рассчитывал.

Добро пожаловать в двадцать первый век, урод.

— Брось кинжал, — рыкнул я. — И отпусти ребёнка. Иначе…

Я молча кивнул на мертвеца на полу. Аргумент максимально доходчивый. Знать, что у меня больше нет ни одного патрона, ублюдку не обязательно. Он и про патроны как концепцию вообще не в курсе. Как и том, что я из обреза и не стал бы в него стрелять, даже если бы мог, чтобы не зацепить заложника. И без того рисковал — котяра мог с перепугу перерезать малышу горло.

Впрочем, риск был минимальный. Я достаточно наблюдал за Милой и Ручейком, и это наблюдение дало дополнительные гарантии, что котёнок останется жив.

Всё таки, от хищников в мийю много — сильно больше, чем в людях. Я заметил, что первая их реакция на неожиданную опасность — замереть. Инстинкт, чтобы не спугнуть добычу, когда подкрадываешься к ней на охоте.

Так же замер и воин, не полоснув по горлу малыша. Я всё рассчитал верно.

В помещение из-за моей спины протиснулись Мила и Мурзик. Первая прошла справа, ближе к убийце своей мамы, второй — слева.

— Этот мийю… — мявкнул воин отчаянно. — Хотеть! Жить!

— Не выполнишь приказ — твоя башка взорвётся кучей кровавого дерьма.

Он шагнул ещё на шаг назад, тряхнул головой — и таки отшвырнул кинжал мне под ноги. Наклонился, чтобы поставить малыша. Едва мохнатые ступни коснулись пола, Мила метнулась вперёд.

Размытым серебряным всполохом мелькнул кинжал-полумесяц, перечеркнув шею того, кто убил её маму. Котёнок ломанулся прочь — к кошколюдке и другим детишкам у стены. Поэтому хлынувшая кровища его не задела.

По полу пару раз стукнула отрубленная голова, закружилась на месте — пока не остановилась. На лице мертвого кота застыл ужас.

Как тварь жил, так же и умер.

Я с трудом поборол желание сплюнуть на пол, сунул обрез в чехол. Мила тем временем деловито протирала клинок кинжала об воинский плащ убитого.

— Рыжая? — слабо мявкнула незнакомая мне кошка. Она переводила взгляд с меня на мою питомицу, явно не понимая, радоваться ей или помирать со страху.

— Эта мийю теперь — Милая, — отозвалась Мила, бросив в ножны кинжалы. Прошагала к кошке — и обняла её, прижав к себе и уткнувшись лицом куда-то ей в шею. — Эта мийю радоваться, что Шёрстка выжить.

Малыши заревели — пискляво, как маленькие котята — и прижались к ногам двух кошколюдок.

Мийю-подросток — это Шёрстка, значит. Буду знать. Ну и, довольно очевидно, что они с Милой знакомы. Прибавилась ещё одна история, которую мне предстоит выслушать. Всё бы ничего — но к манере мийю говорить я до сих пор привыкаю.

Это, наверное, детские воспоминания лезут. Вспоминаю, как по школе «Нашу Рашу» смотрел. Ещё и на DVD-проигрывателе. Утерянные технологии древних, Юля такое уже не застала. Это я — пенсионер-зуммер, помню даже появление первых мобильников в деревне.

А что до «Нашей Раши»… Смотрю на свою милую хвостатую питомицу, такую из себя всю верную и самоотверженную, а в голове Равшан и Джамшут. Они примерно в том же стиле выражались, хоть и не мяукали.

И ведь никуда от этих ассоциаций не денешься.

— Кто это там? — подала голос Анюта. И, надо же — даже без своей фирменной старческой ворчливости. — Котятки?

Дима послушно молчал, как и обещал ещё в сарае, но по чумазому лицу было видно — ему интересно. Чудесные они ребятишки, хоть и чудные. Ну, серьёзно: вытерпели звуки резни, вопли монстров и умирающий мийю, падения, грохот — а теперь искренне хотят посмотреть на котят.

— Так, секунду, — отозвался я. Прохромал к мёртвым мийю, свалил их в кучу и кое-как накрыл плащом. Под плащ же запнул отрубленную голову, а вот оружие — топор, пару кинжалов и совну — отбросил в сторону. Наклоняться с раненой ногой было охренительно неприятно, но ничего — справился. Мне с нею ещё и побегать, и подраться сегодня предстоит.

Кровищу на полу и стенах мои потуги не замаскировали, но хоть как-то в приличный вид комнату я привёл. Время сейчас такое, что детей лучше понемногу ко всякой жести готовить, а не оберегать от неё совсем. — Всё, можно смотреть. Открывайте глаза, ребят.

Ребята открыли.

Дима как-то неудачно: он сразу упёрся взглядом в пятно от содержимого башки жреца на стене, после заметил подозрительную кучу, кое-как накрытую плащом…

Плюс одна детская травма, блин. А я что? Я ничего.

А Анюта радостно закричала:

— Котятки!

Высмотрела она их быстро. Другое дело — она сидела у Милы на спине, так что заорала прямо в ухо Шёрстке, с которой Мила обнималась. Шёрстка дёрнулась, отстранилась — и с удивлением уставилась на девочку.

— Это хорошая кошка? — уточнила Анюта осторожно. И даже не оглянулась — так и гипнотизировала кошколюдку.

— Хорошая, — ответил я.

— Хорошо, что хорошая, — девочка, долго не думая, поймала её за уши. — Киса-а-а!

Мила и Шёрстка попытались разойтись, но Анюта не хотела разжимать пальцы. Так как руки Шёрстки были заняты — она всё ещё держала котёнка, — отцеплять девочку пришлось Миле.

Ну и, картина: Анюта протестует и борется за своё право таскать котов за уши, Мила тихо ругается, Шёрстка молча офигевает, галдят три котёнка, Дима на всё смотрит со стороны… Мы с Мурзиком переглянулись, и в его глазах я увидел отражение собственной боли.

Эх, грехи мои тяжкие… Господи, я знаю, что я много говорил про то, что у меня тут детский сад. Но… Я же шутил, Господи.

Я же просто шутил…

— Анют! — позвал я. Мягко, как мог, но требовательно. — Отпусти, ей же больно. А то хорошая кошка подумает, что ты плохая девочка.

Анюта дёрнула Шёрстку в последний раз и таки отпустила её. Со спины Милы царственно оглядела котят. Выдала:

— А можно их забрать, дядя Никита?

— Можно, Анют. Мы здесь как раз за этим.

— Это не быть рабы, Рыжая? — аккуратно уточнила Шёрстка. Кое как перехватив котёнка одной рукой, второй она принялась ощупывать пострадавшие уши. — Это быть… друзья мийю?

— Эта мийю теперь Милая, — повторила Мила. — Нет рабы, Тёплая Мать против. — Она обернулась ко мне, с гордостью указала на меня рукой. — Это быть Великий Вожак, Шёрстка. Великий Вожак быть великий воин.

Шёрстка в ответ медленно покачала головой. Я практически слышал, как в голове у неё со скрипом завращались шестерёнки: бедная кошколюдка пыталась осмыслить новые вводные.

Могу её понять и даже искренне посочувствовать, чего уж. У меня пару дней назад весь привычный мир тоже наизнанку вывернулся. Только вот, времени знакомиться и совместно жевать сопли вообще нет, нужно валить из осколка.

Я спросил:

— Шёрстка, ты понимаешь меня? Выучила наш язык?

— Этот мийю понимать, Великий Вожак! — раздалось снизу писклявое мяуканье. На меня с интересом смотрел смелый котёнок, который закрывал собой Шёрстку от жреца с совной. — Больше никто не понимать, не говорить с рабы.

Чем-то он мне напоминал Диму — мальчик со мной примерно так же общался. Наивно и смело. Разве что, это дитя дикой цивилизации не смущало то, что у него на глазах одному сородичу сначала вышибли мозги, а потом другому отрубили голову.

Дима такие потрясения явно пережил бы тяжелее.

— Ты молодец, — отозвался я, улыбнувшись. — Но я тогда передам через Милу, мне нужно поговорить с Шёрсткой.

— Этот мийю сможет сам, Великий Вожак!

— Ладно. Кроме вас, в доме кто-то есть?

Котёнок послушно передал вопрос, хотя его, судя по всему, разрывало желание ответить самому.

Итак: в доме есть ещё вожак с женой, ключницей и двумя воинами. Они сбежали, куда точно — неизвестно. Ну, Шёрстке неизвестно, мы-то нашли трупы всех, кроме самого главного. Он всё ещё здесь, интересно? Или слинял?

— Мила, из дома другие выходы есть? Может, какие-то проходы тайные?

Она в знак подтверждения покачала головой.

— И где?

— Эта мийю не знать, Великий Вожак.

М-да. Видимо, такие секреты родители ей передать не успели. Паршиво. С другой стороны — нам пора валить, пока на головы не упал десяток-другой тонн горящей древесины.

Я быстренько раздал указания.

Сначала детям, в том числе и ушастым-хвостастым: закрыть глаза. Нечего им смотреть на то, что будут делать взрослые. Миле и Шёрстке приказал соорудить ещё одну переноску из плаща, Мурзику — вскрыть трупы и инвентаризировать трофейное оружие. Ну, кроме совны — её себе сгребла Шёрстка. Пусть и держала эту увесистую оглоблю с заметными усилиями.

Сам я остался стоять на стрёме. Коты снаружи и так держатся дольше, чем я мог рассчитывать при самых оптимистичных прогнозах. И вряд ли там наклюнулся серьёзный перелом в их пользу, скорее уж — зомби вот-вот добьют последних и ворвутся в дом.

Мурзик со вскрытием справился быстро. Я был бы не против, уложи он лут к себе в инвентарь, но старик порадовал и сгрузил добытое мне. Мы разжились ещё одним рывком, аж пятью эсками на ловкость, тремя на выносливость и одной на силу.

В целом — неплохо. Тем более, ценна даже одна эссенция силы, они у нас в лютом дефиците.

Едва я сложил лут в рукзак, Мурзик вдруг напрягся и заводил ушами.

— Идут?

Он молча покачал головой и призвал из биполя хопеш.

Ну — чего и следовало ожидать. Я бросил быстрый взгляд на Милу и Шёрстку — они пока со своей работой не закончили.

— Закругляйтесь, у нас гости. Мы с Мурзиком пока прикроем.

Кота я поставил в коридоре слева, в паре шагов от двери. Вой зомбей уже услышал и я сам, так что старику отдал направление, которое показалось более безопасным. Если я правильно рассчитал, оттуда — с лестницы — полезет меньше тварей.

Сам встал справа, вскинув на плечо секиру и перенеся вес тела на здоровую ногу. Спокойное заживление раны мне, к сожалению, не светит. Спасибо хоть, боль поутихла — это, видимо, побочка от мази из кровохлёбки.

Ну и, судя по зуду под бинтом, регенерация и заживляющая настойка тоже работают понемногу. Тем более, процесс я дополнительно разогнал эссенцией выносливости.

Вернусь — обязательно расцелую Лену, без её волшебных чаёв мне сейчас было бы в разы сложнее.

Шум стремительно приближался.

Похоже, основная масса тварей пролезла через дыру в крыше, которую случайно пробил я. И след они нашли быстро. Там и не сложно — иди от лестницы по трупам, не ошибёшься.

В коридор с моей стороны ворвалось одновременно пять ублюдков. В проходе они устроили кучу малу, но быстро сориентировались и рванули ко мне. Плотненько, единой волной.

Тут чуть ошибёшься, дашь слабину — сметут.

План в голове сложился. Паршивенький, конечно, но сработать должен. Больная нога меня ограничивает, ничего лучше всё равно не выйдет. Я коротко оглянулся — на Мурзика ещё не налетели, но с лестницы уже слышен топот.

Значит, всё таки с двух сторон вмажут…

Это ничего. Как говорится — когда ты окружён, атаковать можно в любом направлении.

Я вскинул секиру и от души долбанул — горизонтально, от стены коридора до стены. Благо, места мне хватило. Трёх первых зомбей смело, брызнула белая дрянь — я их разрубил напополам, заодно отчекрыжив и парочку рук, оказавшихся на пути тяжёлого лезвия.

Они будто сами сделали всё для того, чтобы этот удар удался. Двигались в один ряд, плечом к плечу, заняв собой практически весь коридор. За это и поплатились.

Два отстающих зомби дорвались до меня по спинам сородичей, и их ударить я уже не успевал. Это ничего: я активировал каменную кожу.

Срань господня! Рану зажгло огнём.

Побочка, блин…

Твари влетели в меня, осыпая целым ураганом ударов шипами, когтями и лезвиями. Одежде конец, но зато меня самого сейчас так просто не возьмёшь.

Я устоял на ногах, только назад шагнул, чтобы восстановить равновесие. Перехватил беснующихся тварей — и с силой впечатал в стену. Визг, грохот и треск костей порадовали не хуже любимого трека в наушниках, с потолка посыпалась штукатурка.

То ли ещё будет, мать вашу!

Левого зомбака я удачно прижал к стене секирой, вогнав ему в грудину лезвие. Главное, самому на второе не напороться. Правому зомбаку со смачным хрустом впечатал в череп локоть. Миг — и раскрывшаяся зубастая пасть превратилась в отвратительное месиво.

Передышку я ему не дал, протаранил плечом, ломая рёбра. В руку из биополя прыгнул верный топорик, им я отрубил устремившуюся к лицу когтистую руку.

Каменные глаза навык мне, к сожалению, не даёт.

Левый зомби, пытаясь отбиться, зарядил мне ногой по ране. Сука! Перед глазами будто фейерверк взорвался, сами собой брызнули слёзы. Я ослабил хватку, и правый почти вырвался.

Хрен там!

Я успел поймать его за руку, вернув в биополе топорик. Хочет разорвать расстояние, сверхблизкий контакт себя не оправдал? Так я помогу, мне не сложно.

Я активировал всплеск. Тело бросило в жар мгновенно, боль в ране усилилась — будто мне до этого легко было. Ничего удивительного — у меня сейчас налилась мощью и затвердела до состояния камня каждая мышца тела.

Ну, кроме одной, в бою годной лишь для устрашения. И, пожалуй — спасибо за это Системе.

Я дёрнул зомби в сторону, опрокинув его на пол. Второй попытался вцепиться мне в лицо зубами, но я его опередил: вмазал лбом в лоб. Шлем вмял череп во внутрь, я повторил удар — чтобы наверняка.

И — вернулся к правому ублюдку, пока он не успел встать на ноги. Тем более, эффект от всплеска вот-вот закончится.

Надо сказать, в лимит я уложился чудом.

Протащил зомби по полу себе за спину, чтобы было место для замаха — и швырнул, зарычав от усилия, в начало коридора. Несколько секунд я себе выиграл.

А теперь — левый зомбак.

В ладонь из биополя выпрыгнул топорик, им я одну за другой снёс руки ублюдка. Раз! — топорик растворился в воздухе. Два! — я отпрыгнул назад, вырвав из грудины твари секиру. На боль в ноге старательно не обращал внимания.

И, наконец — три! Ударом секиры я располовинил ублюдка, следующим движением отработав ему и по ногам.

Шаг к двери — ко мне почти добрались ампутанты из первой тройки, а у меня как раз закончила действовать каменная кожа. Ну почему эти ублюдки дохнут так долго, а? Я ещё думал, крюкачи живучие…

Два удара — в стороны отлетают три отрубленных руки. Пинок — крепкий, сквозь боль, — и особо шустрого половинчатого зомби отбрасывает назад.

Прямо через него и перепрыгнул однорукий уродец, которого я швырнул в начало коридора. Удалить секирой я не успевал, поэтому рявкнул громовым раскатом — и поток воздуха отшвырнул его назад.

Я торопливо заработал секирой, срубая когтистые конечности — ноги, руки. Куски тварей разной степени сохранности упрямо ползли ко мне.

Однорукий снова бросился в атаку — и в этот раз я встретил его достойно. Диагональный удар разрубил гада на две неровных половинки. Я продолжил колотить секирой, как дровосек топором, превращая сваленную в кучу пятёрку расчленённых зомби в месиво из мяса и костей.

Всё бы ничего — но в коридор ворвались ещё два зомби, с визгом ломанувшись ко мне.

Так, Мурзик держится?

Я коротко оглянулся — всё нормально, старикан теснит хопешем зомбака. Более того, его сзади страховала Мила. А в переноске у неё за спиной теперь торчала не только лохматая макушка Анюты, но и ушастая голова котёнка. Того самого, которому недавно угрожал кинжалом воин.

Шёрстка стояла у меня за спиной, разумно отойдя на пару шагов — чтобы я её секирой не приложил. У неё за спиной сидели в мешке смелый котёнок и малыш, которого она до этого держала на руках.

Кошколюдка смотрела расширившимися от ужаса глазами на зомбей, выставив перед собой совну. Это ничего, пусть стоит. Главное, чтобы мешаться мне не вздумала.

Я повернулся лицом к противнику — они как раз преодолели почти половину коридора. И, один из них на свою беду вырвался вперёд. Его я располовинил — уже наловчился, это не сильно сложнее лапты. По крайней мере, с моей новой секирой.

Проблема в том, что верхняя половина зомби до меня почти долетела. Я успел вмазать ему в грудь кулаком левой руки. Рукав приручителя защитил от когтей, ублюдка отбросило — но уже через миг на меня налетел следующий.

Чёрт!

Я рванул назад, уклоняясь от костяного лезвия, ногу от нагрузки в очередной раз прострелило болью. Вскинул секиру, готовясь к контратаке, но зомби в этот миг напоролся на наконечник совны.

Шёрстка решила вступить в бой.

Это могло быть последним решением в её жизни, но вмешалась госпожа Фортуна. Ну, или Тёплая Мать — всё таки, мийю в её юрисдикции.

Во-первых, она попала зомбаку в брюхо, и кривой наконечник, для колющих ударов вообще не предназначенный, таки пробил плоть. Сила прыжка зомби и качество системного металла поспособствовали.

Во-вторых, лезвие, походу, проскользнуло куда-то в грудную клетку, уперевшись то ли в рёбра со стороны спины, то ли в лопатку, а не прошло сквозь брюшину насквозь. Перекладины под наконечником у совны не было, если бы не это — ублюдок рванул бы дальше, насаживая себя прямо на древко. И добрался бы до кошколюдки.

В-третьих — Шёрстка догадалась упереть пяту совны в неровность в полу, иначе удар её просто опрокинул бы. Тут она молодец. Скорее всего, как правильно обращаться с копьём, понимает хотя бы в теории.

Ну и, в четвёртых — я рядом. Так что, даже ошибись она и сделай неправильно всё — скорее всего, у меня получилось бы её выручить.

Я ударил секирой снизу, практически без замаха — чтобы не зацепить шагнувшую ближе Шёрстку. В движение пришлось вкладываться всем телом, и рана мне за это спасибо не сказала. Стрельнула болью — да так сильно, что я чуть атаку не запорол.

— С-ка! — рыкнул я сквозь сжатые зубы.

Полегчало лишь от вида располовиненного ударом зомбака. Правда, его падение едва не опрокинуло вцепившуюся в древко совны кошколюдку. Силы в ней однозначно немного — хорошо, если четвёрка есть.

Надеюсь, это хотя бы выносливостью и ловкостью компенсируется.

Новый удар — в сторону отлетела отрубленная рука. Я позволил себе заминку, вырвав из раны совну, иначе Шёрстка её ещё полчаса ворочала бы в зомбячьих потрохах. Шагнул назад и, чуть примерившись, отрубил гаду обе ноги сразу.

Вовремя — ко мне уже ползла верхняя половина другого зомбака.

Да чтоб вас, уродов!

Я стремительно заработал секирой. Блин, их не в рукопашной надо колотить, а напалмом поливать из огнемётов. Или — пеленать в сети. Иначе бои в ограниченном пространстве превращаются в фарс.

Передо мной буквально вал расчленённых тел — и каждое до сих пор дёргается, ворочается, а отрубленные руки и ноги будто ищут, куда бы когти вогнать.

Вот чего я не стал огненным магом каким-нибудь? Раз уж есть класс некромант — чего бы не быть пирокинетику или там пироманту? Файерболы зомбям бы точно не понравились.

Ладно, из плюсов — я вальнул ещё семь тварей. Значит, вместе с предыдущими — десять. Повторяющийся квест на убийство пяти зомби выполнен дважды.

Главное, дождаться, когда они окончательно подохнут.

Я оглянулся — Мила и Мурзик тоже старательно расчленяли зомбаков. Свежих тварей пока нет, и слава богу. Может, это вовсе последняя волна была.

Над головой вдруг со страшной силой грохнуло, на нас посыпалась штукатурка. Крупный кусок долбанул по плечу Шёрстку, она обиженно мявкнула и удержала равновесие только благодаря древку совны.

Ещё одно бревно упало. На второй этаж, где-то у нас над головами. Там каменного пола нет, всё вот вот полыхнёт.

Если подумать — чудо, что дранка на крыше дома до сих пор не загорелась. Сверхи то угольки, то тлеющие веточки падают. Может, пропитка какая, или сорт дерева огнеупорный? Нахрен!

Надо валить, а перед этим — преодолеть завал из зомбаков. Кошаки его смогут перепрыгнуть, если я помогу. Мне с больной ногой не справиться, а наступать туда слишком рисково.

Хм… В комнате, где мы вальнули жреца и воина, помнится, был столик — небольшой такой, грубо сколоченный, но на вид прочный. Вот он нам и нужен.

— Мила, бери Шёрстку — тащите из комнаты стол. Мы пока на охране.

— Сделать, Великий Вожак!

Управились они за минуту.

Я перехватил у них стол, перевернул его ножками к верху — и бросил столешницей на живых мертвяков. Тут же одно за другим пришли два сообщения о получении опыта. В пиршественном зале начали подыхать зомбаки, значит? Скоро и третье сообщение придёт.

Я пошёл первый. Если твари снова налетят толпой с этой стороны, смогу их достойно встретить. Запрыгнул на стол, использовав для толчка секиру, как шест. Короткий, тяжёлый, неудобный — но шест.

Толкнулся здоровой ногой, на неё же умудрился приземлиться. Снизу что-то громко хрустнуло: то ли доски столешницы, то ли зомбячьи кости. Приятнее думать, конечно, что верный именно второй вариант.

Таким же образом, помогая себе секирой, я соскочил со стола — и завал из когтисто-клыкастых обрубков остался позади.

— Шёрстка следующая! Мила — за ней! Мурзик — ты замыкаешь!

Конец моей речи потонул в грохоте — на дом обрушилось ещё одно бревно. Ощутимо тряхнуло, мне по шлему застучала штукатурка. Чёрт, да тут не бревно, походу — а сразу с десяток.

В глубине дома что-то трещало, падало, катилось и звенело.

Я рявкнул:

— Бегом!

Времени у нас практически не осталось.